Гуль

Глава 1 Будет круто!

Владимир Матвеевич раздал задания — листочки с отпечатанным текстом в одно-два предложения. Я посмотрел на свой. Задача называлась: «Ход коня».

— У вас есть…, — учитель посмотрел на часы. — …тридцать пять минут на всё про всё. Потом я подойду к каждому и проверю решение. Если кто-то справится раньше — не спешите доставать телефоны. Лучше подумайте о том, как можно упростить код. Чем короче он будет, тем выше оценку получите. Серов, хватит вертеться!

Уроки по программированию я любил. Потому что любил математику. Мне не требовалось прилагать особых усилий, чтобы разобраться в новых темах. Числа всегда давались легко, а уроки программирования, построенные в большей степени на мат вычислениях и условиях, привносили что-то новое. Одно дело марать чернилами клетки в тетради, и совсем другое — видеть результат работы собственной программы.

— Чё у тебя? — спросил сидящий рядом Серов.

— Ход коня.

— Блин, а у меня «шоколадка»! — сказал он, читая с листка. — …её можно разломить по прямой на две части… ага, ага… Можно ли отломить часть, состоящую из n долек? Ё-моё, но и туфта! О, кстати, у меня же шоколадка есть! — Серов полез в рюкзак.

— Серов!

— Ну, что с разу Серов?! Я, вот! — Боря показал учителю вскрытую плитку. — Сладенькое. Чтобы думалось лучше!

— Боюсь, одной не хватит.

— Ха-ха-ха!

— Чё ты ржешь, Воробей?! Посмотрим, как ты…

— Тихо!

Серов качнул шапкой выкрашенных в пепельный цвет волос, которые смотрелись совершенно не естественно с веснушками на лице, и уставился в свой экран.

В задаче «ход коня» нужно было определить: может ли попасть конь из одной клетки в другую. Координаты двух разных клеток задавались условием задачи. Набросав схему передвижения коня по доске, я придумал решение. Довольно просто. Нужно было лишь проверить — находится ли вторая точка в двух шагах левее или правее и одной выше или ниже от первой точки, а затем добавить такое же условие по вертикали. Я положил руки на клавиатуру и принялся вбивать код.

— Пс-с-с, Тимоха?

— А?

— Напомни, плз, как там начинать?

— Задай формат для переменных и вбей туда условия из листка. Потом…

— Че за формат? — Серов почесал голу. — Чего писать-то?

— Ясно. Подожди.

Со своей задачей я справился за десять минут и ещё пять потратил на то, чтобы проверить правильность решения с разными координатами. Потом, когда учитель не смотрел, мы поменялись с Борей листками, и я придумал, как решить его «шоколадку». Написал его код, затем скопировал его в Ворд и увеличил масштаб, чтобы Серов мог спокойно переписать.

— Спасибо, дружище! — Серов облизал пальцы, сунул мне половину шоколадной плитки и налег на клавиатуру.

Второе полугодие одиннадцатого класса. «Время становиться ответственным» — вспомнил я слова мамы. Впереди экзамены, потом поступление. С университетом почти определился. Я отломил кусочек шоколадки и закинул в рот. Страшно немного, но… В конце концов, уж если я не поступлю, то на что могут рассчитывать оболтусы из моего класса? А ведь они поступят. Благо, нашим университетам по уровню образования до зарубежных ещё далеко. Ну, а если они поступят, то я — уж точно. Я отломил ещё один кусок, закинул в рот и принялся жевать. Затем краем глаза заметил, что на меня смотрит Москвина.

На её экране красовался короткий и симпатичный код с комментариями автора. Москвина была одета в бордовый свитер с серым орнаментом. Воротник почти целиком закрывал шею. Её глаза казались просто огромными в сравнении с детским личиком и носом-пуговкой. Черные волосы собраны резинкой сзади. Она сидела, уперев подбородок в крошечный кулак и внимательно смотрела на меня. Я повернулся к ней и посмотрел, ожидая, что наша стесняшка отвернётся, но та, кажется, о чем-то задумалась. Я проглотил шоколадку и склонился чуть ниже, чтобы словить её взгляд:

— Хочешь? — протянул ей плитку.

— Нет-нет, — отмахнулась Москвина и уставилась в экран.

Урок закончился. Владимир Матвеевич посмотрел работы, задал несколько дополнительных вопросов и расставил оценки за урок в планшете.

— Три?! Почему, трояк?! — крикнул Серов.

— В следующий раз трояк получит Кононов! — сказал Владимир Матвеевич и посмотрел на меня из-подо лба.

— До свидания.

Мы вышли из кабинета информатики и потянулись по коридору к лестнице. Боря нагнал меня возле кабинета химии:

— Вот же упырь, а?! За что трояк-то?! Задача же правильно решена!

— То есть тебя совсем не смущает, что ты?.. — я заметил, как расширяются глаза Серова. — Забудь.

— Вот именно! Какая разница?! Он просил задачу — он её получил! В чем ещё?.. О, Валя идёт, — Серов снизил голос, сделался мягким и добрым. — П-п-п-прив…

Тихонова прошла мимо.

— Э-э-эх…, — он посмотрел ей в след, а затем хлопнул меня по плечу. — Ну что, Конон, к полосе готов?

Из всех нововведений, которые пришли в школу за одиннадцать лет моего обучения, полосу я ненавидел больше всего. И не только потому, что проходить её было, мягко скажем, тяжело, а больше из-за отношения к ней. Раньше были стандартные: прыжки в длину, подтягивания, наклоны вперед, челночный бег, стометровка, километр. А тут на тебе: полоса препятствий с элементами силовых упражнений. Норматив существует всего полгода, а значимости ему придают больше, чем экзаменам по основным предметам. Раньше никому не было дела до того, кто и сколько подтягивается. Самое большое — могли зачмырить совсем отстающих, да и то на следующий день забывали. Полоса же каким-то невероятным образом втёрлась в слои не только учителей, но и школьников. Каждую неделю в спортзале вывешивали рейтинги классов. Бред…

В спортзале я отыскал глазами Машу из параллельного класса. Брюнетка с огромной гривой коричневых волос, которые она переплетала резинками в трех местах. Она стояла чуть в стороне от одноклассников, скрестив руки на животе. Её лицо, казалось, всегда выражало одинаковую эмоцию: чуть приподнятые края губ. Смотришь и никогда не можешь понять: либо она улыбается, либо презирает тебя, либо извиняется перед подругами за свою скромность. Я махнул ей рукой. Маша мне кивнула… кажется.

— Опять Демидову гипнотизируешь?

— Отвали.

— Ты уж прости, Конон, но тебе такая девушка не по зубам, — Серов обнял меня за шею. — Красивая, высокая, клево одевается, да и выглядит старше своего возраста года на два. Зуб даю, что за ней ухаживают парни с тачками, бабками, а может и квартирами. Ты бы лучше прицелился на кого-нибудь, вроде-е-е…, — Серов принялся рыскать глазами по залу.

— Мы с ней разговаривали, — я скинул его руку. — Нормальная она девчонка. Обычная.

— Все они обычные и даже милые, когда просто болтают. А предложишь им в кино сходить, сразу мнутся: ну-у-у-у, я не знаю… я уже договорилась с Анфиской… может быть в следующий раз… Да и какой ты в списке, Конон? — Серов посмотрел на распечатки с результатами прохождения полосы. — Хочешь повысить свои шансы — ускорься хотя бы секунд на пятнадцать, а лучше…

— А ты сам-то.

— Ну я — другое, — Борис похлопал себя по небольшому животику и слега мясистым рукам. — У меня комплекция не для этих забегов.

— Ну-ну.

— Серьёзно, Тимоха, хочешь произвести впечатление — выложись на максимум. Хоть раз. Ты же никогда не стараешься.

— Да, потому что тупость всё это.

— Ой, ну вспотеешь разок! С тебя не убудет!

Во время забегов в зале всегда становилось чуть тише. Причем, физрук никогда этого не просил. Это долбанное соревнование гипнотизировало всех. Будто они стояли рядом с трассой наскар и в замирании следили за участниками, что проходят повороты. Я подошел к белой линии на полу с подписью «СТАРТ».

— Кононов: лучший результат — минута двадцать две, — сказал физрук, нахмурил брови и посмотрел на меня. — Тимофей, ты бы постарался. Тебя скоро Вишневская догонит.

— Можно уже?

— Сейчас, — буркнул физрук и принялся открывать в телефоне секундомер.

Передо мной стояла двухметровая стенка. За ней — два ряда покрышек. Дальше — проволока между полуметровыми стойками. На углу первого поворота лежал мат, а перед ним — лягушка. Одно из самых сложных упражнений ждало во второй части — коромысло с блинами. С одной части на вторую нужно перетаскать сто двадцать килограмм железа, количество блинов за раз — на твоё усмотрение. Пластиковый блок, который нужно выбить кувалдой из плотной рамы… Готов спорить, что эту херню придумал какой-нибудь фанат соревнований дровосеков или чего-нибудь в этом роде.

— Готов?

Я затянул шнурки и случайно наткнулся на Демидову Машу. Показалось, или она задрала уголки губ чуть выше? Ну, хер с вами…

— Готов!

Первую часть я вообще не заметил. Стенка, покрышки, проволока… До свидания. Чуть замешкался на журавле, схватив сразу три блина, но исправился и возместил скоростью. Блок выбил с трёх ударов, взлетел по канату на тумбу, долетел до перекладины и выжал пять чистых подтягиваний. Лабиринт, островки, елочка — это передышка перед кольцами и подъёмом на плавающей перекладине. Три… два … Один!

С возвышенности, пол которой был выкрашен черно-белой шашечкой, я спрыгнул на мат рядом с физруком. Улыбка невольно пробивалась на моём лице, теплые ручейки сползали по телу:

— Ну, сколько там?! — спросил я, улыбаясь и потирая горящие ладони.

— Минута девятнадцать, — физрук вписал результат в журнал. — Следующий!

— Как девятнадцать? — спросил я, но физрук махнул на меня рукой и спросил о готовности у Ёлкина.

— Ну ничего-ничего, — рядом нарисовался Боря и похлопал меня по плечу. — Сегодня минус три секунды. Через неделю — ещё три, а там глядишь…

— В задницу. Можно подумать, я в физкультурный собираюсь поступать.

— Да, причем здесь поступать? Тут всё дело в рейтингах! Вон Ёлкин — лопоухий и прыщавый, а Турушина почему, думаешь, с ним ходит?

— И думать не хочу.

Серов ещё что-то говорил мне, но я прошмыгнул за спиной физрука и пошел к параллельному классу. Ёлкин уже стартанул и отвлек на себя внимание. Я подошел ближе и теперь отчетливо увидел, что Демидова улыбалась.

— Привет, Маша.

— Привет.

— Помнишь, мы с тобой говорили по поводу?..

— О, Кононов, привет! — из толпы выскочила Вишневская. — Сегодня ты хотя бы старался.

— Спасибо, — я кивнул Насте — девчонке с идеальной фигурой в лосинах и спортивном топе — и повернулся к Маше. — Мы говорили по поводу…

— И всё же тебе лучше перераспределить свои силы, — сказала Вишневская, выполняя круговые упражнения в плечах, отчего её грудь…

— Прости?

— Меньше зубри, больше занимайся спортом и получишь результат. Минута девятнадцать — это средний результат даже для девятиклассников. Вон, Машин парень выбежал из минуты с растянутой связкой.

— Парень…

— Так о чём ты хотел спросить?

— Мы говорили…, — я попытался уловить мысль. — …про парк. То, место, где вечером поют фонтаны… Тебе оно понравилось… И мне…

— Да, там здорово, — сказал Маша.

— А вот Ёлкин, похоже, времени зря не терял! — крикнула Вишневская и привстала на носках, чтобы лучше рассмотреть. — Смотри-смотри!

Посмотрев, как Ёлкин с двух ударов выбивает блок и взбирается по канату быстрее обезьяны, я вернулся к своему классу. Физрук сказал, что те, кто отбегал, могут переодеваться и идти домой. Я пошел в раздевалку.

— Ну что там Демидова?

— Ну…

— Вишня — это, конечно, ваще! — Серов высунул язык и обхватил что-то круглое в воздухе. — Какая же у неё задница! Взял бы её вот так, и-и-и-и!..

— Серов, ты следующий! — крикнул физрук.

— Подожди меня в раздевалке, я быстро!

Уроки закончились. Мы переоделись и вышли из школы. На площадке перед крыльцом, там, где обычно проводят линейку, стоял черный бумер. Не самой новой модели, но ухоженный и тюнингованный. Одет в низкопрофильную резину, на огромных хромированных дисках, со спойлером, боковыми юбками и двумя белыми полосами от капота до багажника. Рядом с бэхой стоял парень. Долговязый, с острым подбородком и лохматой прической а-ля «только что проснулся». Поверх белой майки сидел черный приталенный пиджак с красным воротом.

— О, это же Марк! — сказал Серов. — Познакомишь меня?

Обойдя кучку парней, которые собрались на лестнице и обсуждали — за сколько бэха разгонится до сотни — я пошел вниз.

— Скажи, что я твой одноклассник, ладно?! — не отставал Борис.

Марк заметил меня, улыбнулся и развел руки в стороны, будто приглашал в объятья.

— Тачка у него — кайф! — тарахтел позади Серов. — Ты с ним домой поедешь? А можно мне с вами, если…

— Конопатый, скройся, — Марк отмахнулся кистью, будто прогонял бродячего кота.

— Это мой друг…

— Здарова, братец! — Марк обхватил меня за шею и повел подальше от школы.

Чуть покрасневший Борис остался стоять возле машины, перетаптываясь с ноги на ногу.

— Ну, как жизнь, Тимоха?! — Марк похлопал меня по плечу, а затем достал своей рукой мою руку из кармана и крепко пожал.

Марк — мой двоюродный брат. Коренной житель города, в отличие от меня. В детстве он каждое лето приезжал к нам с родителями, но из-за разницы в возрасте (Марк старше на три года) мы почти не общались. Ему попросту было не интересно со мной. С того времени, как я переехал, чтобы учиться в школе с углубленным изучением математики и физики, мы несколько раз виделись, а однажды даже играли в бильярд. Разница в возрасте теперь сказывалась не так сильно, и Марк, кажется, нашел меня интересным. Я пару раз играл вместе с его компанией в футбол, а ещё мы как-то зависали на даче у его друга. Марк не работал. Во всяком случае наемным работником. Он нигде не учился, и, насколько я знал, зарабатывал, продавая рекламу в паблики. В отличие от моей скучной и спланированной жизни, особенно теперь, когда подходила пора поступления, его жизнь была очень быстрой и меняющейся.

— А я вот познакомился тут с одной красоткой, а она, оказывается, с тобой в школе учится, — сказал Марк. — Маленькая ещё, но милая — с ума можно сойти.

— Ясно.

— Ты чего грустный такой? Обижает кто? — Марк резко выпрямился и осмотрел пацанов на лестнице орлиным взглядом. — Шепни мне на ухо: и я заставлю его сожрать свои трусы.

— Всё нормально, Марк.

— Тогда чего поник?

— Да, просто, — я пожал плечами. — День не задался.

— Ну…, — Мак достал сигарету, щелчком открыл зиппу и пустил дым. — Это поправимо, брат. Погнали сегодня с нами на набережную. Музло, девчонки, ночные купания, рассвет. Расслабишься. На время забудешь о своих косинусах, квадратах и чего там ещё… интегралах.

— Не знаю.

— Да, чего тут знать, Тимоха?! Заеду за тобой в семь. Ты там же живешь?

— Да.

— Отказ не принимается. О! А вот и она!

Из школы вышла Вишневская и приковала к себе взгляды всех старшеклассников. Она смотрела на учеников чуть презрительно и раскачивала спортивными бедрами.

— Знаешь её? — спросил Марк.

— Да, — ответил я. — Она у нас — самая известная спортсменка.

— Да, не эта, — Марк махнул рукой вместе с сигаретой. — Эта — её подруга, а вон и она, — он показал пальцем на идущую позади Демидову. — Машка.

— Так ты с ней?..

— Гуляли пару раз, — Марк бросил сигарету. — Милая, правда?

— Ага.

— Ну, что ты решил по поводу набережной?

— А кто там будет?

— Ещё не знаю. Народ ближе к вечеру подтянется. Хочешь, для тебя подружку эту пригласим? — улыбнулся Марк, кивая на Вишневскую.

— Нет, спасибо.

— Соглашайся! Будет круто!