Гридень 7. Завоеватель

Глава 7

Русские воины шли вперед. В очередной раз, в какой именно, кто считал, так уже и сбился со счета, ратники Руси пробовали закрепиться на стене города Булгара. Вот и сейчас пороки ударили очень точно, по самому верху крепостной стены, снова сметая всех или почти всех защитников города, пусть и на весьма узком участке.

Русские воины, преодолевая засыпанный ценой немалых потерь русских жизней первый ров, подходя ко второму и бросая через него прочные мостки, устремлялись на стену. Есть время, его не так много, пока этот участок стены почти пустой, либо с таким малым количеством защитников, что они не способны ничего противопоставить штурму русских.

Семь минут, и первый русский ратник на стене. Вот, для чего нужна была обученная штурмовым действиям пехота! В таких тепличных условиях, когда почти некому сверху даже камень бросить в штурмовиков, пехотинцы Братства смогли бы справиться с задачей менее, чем за пять минут. Вот тогда бы получилось накопить достаточное количество русских ратников на булгарской стене и оказать серьезное сопротивление, возможно, начав расширять плацдарм по обе стороны.

Это нужно отдельно учиться и отрабатывать навыки сражения в очень стесненных условиях на крепостной стене. Мало того, именно здесь помогли бы те самые «корзины», что уже используются в Братстве. Сидящие вкорзинах лучники могли бы отсекать идущее в сторону прорыва подкрепление защитников.

Два, три, уже шесть русских воинов рубятся на стене города Булгара. Они отважны, полны решимости, но этого мало. И тут русичей летят сулицы, после на русских воиновс криком устремляются с двух сторон булгары… Вновь стена была взята, но никак не получается ее удержать. При этом русское войско теряет самых смелых и умелых воинов. Да, и булгары теряют немало, а, учитывая все более эффективную работу пороков, так и больше.

Вот только численное преимущество, еще недавно бывшее неоспоримо за русичами, сейчас за булгарами. Численное, не значит качественное, и нередко случается так, что организованная группа без труда бьет вдвое больше противников. К примеру, пять рыцарей вполне справятся с десятью крестьянами, если воины еще и в броне, так в бою с целой крестьянской деревушкой выстоят.

Между тем, русичи откатывались. Взятый участок стены булгарам удалось отбить. Сценарий приступа повторился уже в шестой раз.

— В чем причина? — спрашивал великий князь Изяслав у воеводы Димитра. — Почему, влезая на стену, мы не можем ее удержать?

— Наши ратники плохо бьются в стесненных условиях, — оправдывался Димитр, будучи не меньше князя раздражен и разочарован происходящим. — Я уже приказал начать подготовку отдельных отрядов ратников, которые могли бы сражаться в десятках, слаженно, на узком месте. Есть иные мысли, как брать стену.

— А не поздно мысли появляются? Сколько уже положили мы воинов? Тысячу? — великий князь встал со своего стула и начал расхаживать под навесом, который соорудили на излюбленном Изяславом холме, ставшим наблюдательным пунктом.

— Я знаю, как нам взять участок стены и не отдавать его, — решительно заявил Димитр.

— Значит, действуй! — сказал Изяслав, после тихо сказал своему воеводе. — Ты должен знать, но более никто. Эрзя обложила Рязань, Муром и Пронск, они же пожгли Воеводино, хотя там селяне и горожане смогли отбиться и даже убить вождя эрзя.

— Ты опасаешься того, что рязанско-муромские князья оставят войско? Потому и молчишь? — догадался Димитр. — Не будет ли обиды после?

— Не будет. Вестовой от… жены воеводы Братствасказал, что часть эрзя готовы присягнуть мне. А еще к нам спешит половецкий хан Башкорт. Ты эти новости должен учитывать, — сказал великий князь.

— Следующий приступ уже завтра принесет нам успех, — пообещал Димитр.

— Я помолюсь об этом, — сказал Изяслав и перекрестился.

Шла подготовка уже второго раута переговоров. Бессмысленных от слова «совсем». Первый раз, вчера, я поговорил с тем, кто хотел бы предложить мне разговор. Сегодня я уже говорю с другим человеком, который и приказал подготовить почву для переговорного процесса.

Конечно же, закрались мысли о том, а не тянет ли враг время. Но разведка пока не фиксировала серьезных опасностей.

Утром пришли сведения о попытке гарнизона одного из городков, что окружали Биляр, выйти на помощь своему эмиру. Это закончилось для них плохо, полным уничтожением в поле и взятием практически незащищенной крепостицы. Очень своевременная победа, которая хоть немного привела в чувство моих командиров. И пусть это так союзные половцы постарались, но все равно, их воспринимали, как само собой разумеющееся и даже братались русичи и степняки, порой роднились.

И вот, второй раут переговоров. Передо мной предстал мужчина. Он был пожилым, хотя, если бы эмир Сагидпринимал меня больным и лежащим, я бы сказал, что он определенно старый человек. Но сейчас правитель Булгарииходил и сидел на стульях, что поставлены в поле между моим войском и городом, и при этом выглядел моложаво, энергично. Явно собран и старается показать мне, что еще ого-го какой он воин.

Я ждал встречи с человеком, который придет мне показывать свое богатство и статус. Но на эмире не было ни золотых перстней, ни вычурно богатых одежд, хотя порча, из которой был сделан халат Сагида, добротная.

Передо мной стоял воин, тот, который даже к старости не растерял ещё выправку, острого взгляда, правда, взгляд этот был с грустинкой. Ну, так под стенами его столицы сейчас наше войско, есть причины, чтобы взгрустнуть. На склоне лет правитель Булгарии получал такую проблему, с которой справиться не может — войну с Русью.

Можно, даже порою нужно, уважать своих врагов. Это не игра в какое-то благородство. Война без каких-либо правил и ограничений, даже элементарных, превращается в некрасивую бойню. Хотя в войне и так красоты слишком мало, чтобы говорить о ней.

— Зачем пришли вы на наши земли? — спросил Сагид, острым взглядом оценивая меня.

Я не сразу ответил, размышлял над степенью открытости в разговоре. Можно было сказать о том, что Русь без имперских амбиций — это всего лишь сборище мелких, не способных выставить хоть какое-то войско, княжеств. У такого образования не будет должных сил, чтобы защитить своих родных, близких и землю и, что в этой системе нет места Булгарии, ее ресурсы должны быть подчинены Руси.

Грубо? Ну так говорю же без политесов, как оно есть. А все остальные слова: будь то про демократию, как в будущем, или про еще что-то, дабы просто обосновать свои агрессивные действия — это от Лукавого. Правда простая: если империя, то нужно воевать, чтобы выжить. Русь, Россия, без имперских устремлений существовать не может.

Развитие России невозможно без Урала, без Сибири, Балтики. Так или иначе, эти регионы уносят жизни русских воинов, и не только их. И вариантов у этих людей немного: либо становится русскими, либо воевать с нами. Первыйвариант, конечно же, мне более импонирует. С другой культурой, верой, нам не ужиться.

— Кому-то предстоит отступить, — сказал я.

— Давай, это будешь ты. Что ты хочешь? Ты же встретился со мной, — спросил Сагид.

— Я хочу предложить тебе то, что спасёт людей. Но, что разрушит твою державу, — сказал я.

Я наблюдал за реакцией своего визави, он казался невозмутимым. Между тем, глаза старика выдавали тревогу и растерянность.

— Для меня и для воинов, — после паузы начал отвечать он. — Нет жизни без державы, иные же, что ремесленники, что купцы — для них всё едино, лишь бы торговые пути работали, а ремесленные мастерские не разрушались, но есть люди духовные, им так же не пережить захвата вами города.

Я отвечал без промедлений, так как этот вопрос в моём понимании имел только одно одну вероятность.

— Я буду просить великого князя не разрушать ваши святыни, но в городах ваших или в том, что от них останется, будут звучать не только призывы на молитву с минаретов, но и звон православных колоколов.

— Это постепенно, но неуклонно уничтожит веру на Волге, называемую нами Итилем, — сказал эмир.

— Почему ты так хорошо разговариваешь на русском языке, — сменил я тему для разговора. Давить на религиозный вопрос я сейчас считал неуместным.

Я сказал правду. Эмир эту правду понял, так как она, по сути, и есть важнейшее. Остальное — это лишь сотрясание воздуха. Прозвучало, ожидаемое от меня, «сдавайтесь», услышал и я предсказуемое «не будем».

— Меня хорошо учили, у нас не мало людей знают язык русских. У нас хватает русских рабов, — это прозвучало с вызовом, всё же Эмир пришёл в себя и решил показать свой характер.

— Моё предложение твёрдое, — говорил я. — Вы сдаёте город и тогда я пощажу всех, а войны твои уйдут. Уверен, что сельджуки или Хорезм возьмут их с распростертыми объятиями.

— Если так случится, уйдут мои воины, то у тебя останутся враги. Я, несмотря на свою старость, буду до конца своих дней жаждать смерти любому русскому, — сказал Сагид.

— Мы сможем защититься и защитить всех, кто пойдёт под нашу руку, — с уверенность сказал я. — А что до тебя, достопочтенный эмир, то ни у турок, ни у хорезмийцев, ты не будешь эмиром, а станешь униженным изгнанником. Может, есть смысл подчиниться воле великого князя?

Сагид слишком театрально рассмеялся, чтобы я поверил в искренность его смеха. Между тем, так он отказался от моего предложения.

— Что ж я услышал всё, что мне нужно было, — сказал эмир Волжской Великой Булгарии, и к нему подошёл слуга, чтобы подставить свои руки, так как правитель явно самостоятельно взобраться на коня уже не мог.

— Сохрани жизни. Если тебе всё-таки удастся взять мой город, — усевшись в седло, сказал Сагид.

— Я не могу тебе это обещать, — отвечал я.

— А ты не обещай, Ты сделай, — сказал Сагит и направился прочь.

Я стоял и думал, зачем вообще нужна была эта встреча.Ведь мы на ней ничего не решали. Но мне льстило то, что эмир решил со мной поговорить. Я уверен, что этой встречей он хотел понять, с кем вообще имеет дело. Такая же цель была и у меня. И я разочаровался. Не трус у меня в противниках, не глупец. Так что сдачи города не будет, даже если станут звучать громкие взрывы у стен Биляра. Уверенность в том, что я возьму город была. Однако, правильно говорят в народе: «не говори гоп, пока не перепрыгнешь». Так что и мы не будем торопиться и говорить о том, что ещё не сделано.

Ввернувшись в свой Стан, я узнал, как говорится, пренеприятнейшее известие. Две тысячи конных были встречены в пятнадцати верстах от Булгара. Они устремляются на помощь столице Волжской Булгарии. Все же время тянул старик? Наверняка. Но оттого ему еще горше будет, если никто не придет в итоге на помощь.

Так что приходилось принимать решения не только для того, чтобы купировать подобные пополнения в лагере врага, ну, ещё и предупреждать их. Поэтому я дал волю половцам хана Аепы порезвиться, как на то душенька их степная соблаговолит. Сейчас в моём войске было около десяти тысяч половцев, а это сила, тем более, что экипированы мои союзники были не в пример лучше, чем те кочевники, с которыми я ещё сражался у холма. Так что ярассчитывал на то, что вокруг Биляра выстроится большой круг, по периметру которого будут действовать союзные кипчаки. Важно только сохранить связь, чтобы в нужный момент они пришли на помощь.

Всё же внутри города, если туда прорваться, половцы окажутся незаменимыми помощниками Есть у Аепыумельцы, которые пользуются арканами, наверняка, ненамного хуже, чем это делали в иной реальности Крымские татары-людоловы.

Мы обкладывали Биляр по всем законам и правилам осадного дела. Да, у нас не так много было войск, чтобы все подходы к городу окружить. Кроме того, были высланы и половцы, которые могли хотя бы составлять массовку в этом окружении. Так что приходилось действовать иным способом.

Вокруг города были организованы четыре укрепрайона со своими валами, частоколами и установленными огнемётными системами. Подойти к такому ой, как не просто. А вот всё пространство между этими районами предполагалось контролировать при помощи дозоров.Отряд в десять-двенадцать человек просто курсировал между двумя укрепрайонами и контролировал то, что происходит на стене, фиксируя признаки возможной вылазки противника. Да, решение так себе, между тем, было сложно распылять силы и тонкой цепочкой расставлять войска вокруг Биляра. Если так сделать, то противнику не составит никакого труда даже усиленной сотней, двумя сотнями, своих воинов прорвать оборону в каком-то отдельном участке.

Если вдруг противник решиться на вылазку, а это произойти может ночью или перед рассветом, мы среагируем и пошлем подмогу, но сплошную линию осады делать не станем. Но контролировать защитников будем. Кроме того, я бы спровоцировал на вылазки, провернул бы подобный прием, как я делал при осаде Владимира. Нужно уменьшать поголовье булгарских воинов.

Военный совет сегодня начинался с отчета одного из ближних нукеров хана Аепы, который сообщал о том, как доблестные и величайшие войны Степи, которым нет и быть не может равных, смогли отразить грозную навалу противника.

Вот, примерно в таком духе и звучал доклад, а всего-то получались разбить и частью пленить даже не две тысячи, а чуть меньше воинов противника. Это подкреплениеустремилось к Биляру, состояло в своей основе их башкир, просто не успевших вовремя прибыть по зову в стольный град Волжской Булгарии. Когда на этих вояк налетело сразу тысяч шесть половцев, а еще сотни крылатых ангелов, то участь подкрепления была решена. Насколько я понял из доклада другого, лично мне, и битвы серьезной не было. Часть башкир, поняв, что противостоять заведомо большим силам они не могут, бежала. Иных разбили и пленили.

Оставшихся в живых пленённых башкир, частью тех же кипчаков которые были в этом отряде мы уже использовали для фортификационных работ.

Окапывались возле Биляра мы настолько мощно и основательно, что скоро в пору думать и сравнивать, а где всё же укрепление те, которые нужно взять, а где тех, кто атакует. В этом времени такое не свойственно. Хотя, помниться из послезнания, что нечто похожее использовали англичане при осаде Орлеана, где они настроили вокруг города свои форты.

Между тем, доклад Бархама, ближнего советника и что-то вроде воеводы в Орде Аепы, закончился и мне нужно было должным образом отреагировать. Похвалу ожидал и мой тесть, сам хан Аепа, сидящий на Военном Совете всегда по правую руку от меня. Не я от него, а он от меня!

— Вы сделали то, что должно, и показали, сколь сильные и великие войны. Я не вижу пока достойней вас в Степи, но не стоит расслабляться, война только началась, — Бархаммерно поклонился и с достоинством выгибая спину, так, что она уже не просто ровная, а стала крениться назад, словно на мостик собрался встать, присел на своё место за общим столом.

Да, стол соорудили, мебель также поставили. У меня есть и кровать. В какой-то момент я подумал, что если есть возможность, то зачем себя истязать излишними трудностями, подобный подход разрешался и другим командирам. Есть возможность сделать свою жизнь чуточку комфортнее? Почему нет? Тем более, что взятие Биляра врядли мероприятие на пару дней.

— Никифор, что скажешь по укреплениям Беляра? — дал яслово своему заместителю.

Никифор поднялся со своей скамейки, бросил короткий несколько осуждающий взгляд в сторону только что распылявшегося половца и стал докладывать. Получилось так, что половецкий докладчик выступил раньше, чем Никифор, что несколько выходило за правила. А в этом времени, повторенная несколько раз очередность, становилась закономерностью. Наверное, у людей имелось какое-то стремление к местничеству.

Однако нужно быдло отдать должное союзникам. У меня такое впечатление складывается, что вот это маленькое признание о том, что они молодцы стоит, может и больше золота и серебра. Где-то соразмерно с этим. Это как детей, которые сделали что-то полезное, нужно обязательно хвалить не говорить о том, что это всё должное, что ониобязаны и впредь так поступать. Нет, важно сказать, какой ребенок молодец, что условно заправил постель или убрал за собой. Здесь же выходило так, что они сделали работу, которую полагалось сделать именно им. Но похвала должна была прозвучать, чтобы они резво продолжили и дальше делать то, что, по сути, обязаны сделать. Доброе слово — оно и собаке приятно! Ну, да ладно с меня не убудет.

Оборонительные сооружения града Биляра не были идеальными. Это с высокого холма более, чем в версту расстоянием от ближайших стен стольного града, кажется, что он величествен, неприступен, что ров глубок, а валы идеальны.

Но, если подойти чуть поближе и сфокусировать свое зрение на одной точке становится понятно, что местные военачальники мышей не ловят. До взгляд цепляется запрохудившиеся брёвна в стене, или откровенно гнилые, поеденные жуками, потрескавшиеся. Были и большие трещины не только на стенах, но и на земле, на валах. Ров, может, и глубокий не без этого, но кое-де земля обвалилась во внутрь. Что касается вала, то он подсыпался давно, мы видели каким он может быть, потому как защитники всё же пробовали восстановить оборонительные сооружения в том виде, в котором они должны были нас встречать, но это только незначительные участки, причём, эти участки с подсыпанными валами с углублёнными рвами, отремонтированными навесами над ними, были незначительные и находились с западной стороне города, в то время, как мы подошли и основное напряжение делали ссеверной и восточной сторон города Биляр.

— Из того следует, — заканчивал свой доклад Никифор. — У Северной башни, той, что ближе к востоку, прохудились брёвна и заменить их вражина никак не сможет. Сухая погода в последние дни даёт нам возможность ударить огнём именно в этом месте.

— Нужно отслеживать перемещение врага на стенах. У них больше воинов было с запада, теперь они смещаются на Восток. Если отследим перемещение и ударим туда, где меньше защитников, то выиграем время, до семи минут, пока враг не наполнит оборону ратниками, — высказался я.

Выходило так, что враг сейчас перестраивает свои дозоры, места ответственности и перекидывают больше воинов на север и восток. Самое элементарное в воинском деле и, как правило, эффективное — это ударить в том месте, которое не рассматривается неприятелем в качестве вероятного удара.Если они думают, что мы будем бить условно по углу крепостных стен на северо-востоке, то они не ошибаются, мы ударим туда, ударим мощно, сильно, с пятнадцатипороков и обязательно с огнём, но у нас пороков намного больше, следовательно, мы можем ударить в другом месте.

Получится растаскать оборону, так мы не только сможем утомить защитников, но и создадим в их рядах хаос, когда отряды не будут знать куда им бежать в какой момент, да и нужно ли это делать, если вновь мы будем лишь пугать, но не идти на решительный приступ.

— Сами окапываемся, но начинаем беспокоить противника, подходим, не даём ему спать, перемещаем катапульты содного участка на другой, бьём, то в одном месте, то в другом. Не даём ему разумение, что именно мы планируем делать и только на третий день постоянных штурмов, когда мы усыпим бдительность врага, должны ударить по той башне, о которой говорил младшего Воевода. Пока всё, — сказал я и перешёл к частности.

На самом деле обсудить ещё нужно было многое, к примеру, мы урезали ежедневный паёк, уменьшили его примерно на треть. Я понимал, что подобная мера не особо благоприятствует тому, чтобы хорошо воевать. Только сытый солдат может качественно выполнять поставленные задачи, да и в целом я не скажу, что у нас была острая нехватка продовольствия. Солёного мяса, сала, круп, хватало. Несколько дней стояли на Каме, умудрились рыбы наловить. А в Городке, когда его взяли, обнаружили соль, следовательно, засолили рыбу. Это же не хитрое дело и быстрое, если рыбы много, а её здесь было много, так что в целом еды хватало, но сколько мы здесь будем прохлаждаться, получится ли взять приступом Биляр, это бабушка надвое сказала.

Даже и думать не хотелось, но приходилось, что мы можем потерпеть поражение. Как сохранить тогда остатки войск? Как уходить из этих мест, не имея при этом должного количества съестных запасов? Хороший командир должен говорить только о победе, быть в ней уверен, но всегда иметь и план действий при поражении.

Кроме того, на этом же Военном Совете нужно было определить очередность и систему ротации во время перманентного, нескончаемого, штурма Биляра. Нам важно, чтобы штурмовые действия никогда не заканчивались. Даже под покровом ночи мы должны были беспокоить противника и не давать ему спать.

Через два дня я хотел посмотреть на результаты этого действия. Если выйдет так, что мы ничего не получаем и численно врага достаточно, чтобы круглосуточно наполнять стены воинами, то придётся менять тактику. Однако, увеличение численности защитников могло быть только за счёт жителей Биляра. Ну, а какие они вояки, посмотрим, конечно, но ремесленник может быть воином только при наличии двух важных составляющих: первая, если происходит систематические тренировки; второе — достаточная степень самостоятельности у ремесленников и, скажем, условно, цеховая организация. Всего этого в Беляребыть не должно.

— Думаю, братья, есть не более одного месяца у нас в запасе, — заканчивал я Военный Совет. — Я почти уверен, что уже скоро на помощь булгарам придет или Хорезм, или сельджуки прискачут, скорее всего, первые. Хотя вторые более действенные и они уже своими представителями в Булгарии. Просто так, за здорово живёшь, никто не отдаст Булгарию православной Руси. Но у них не будет выбора, если к приходу сельджуков мы захватим основные города и стойбища Булгар и их союзников.

И началось… Каждую ночь проводились штурмы, круглосуточно велась работа по подкопу. Купировались пока скромные попытки вылазок неприятеля. А так же мы занялись постоянным передвижением туда-сюда катапульт под серьезной охраной.

Работать с пороками вообще получалось неплохо. Мы ставили флажки небольшие, приземистые, чтобы меньше их было видно. На флагах указывалось и нужное направление катапульты, и степень натяжки канатов и все, что нужно для того, чтобы даже в ночи поразить противника и ударить поверх стен. То есть днём пристреливались, ставили значки, рисовали мелом поправки на ветер, а ночью их читали и били вновь по врагу.