Граф на границе. Книга 2

Глава 13

— Великая княжна Ольга, — строго поправил меня Юсупов.

— Мы учились вместе и общались без титулов, — усмехнулся Николай.

«Любовью еще занимались», мысленно добавил я. Не знаю, что будет дальше, но хочу сохранить хотя бы призрачную возможность обнять ее снова. И уж точно не хочу присутствовать на ее похоронах. Сейчас я не думал о том, что ее отец стоит у меня на пути. В любом случае разбираться с ним планирую сам и не таким пошлым способом как взрыв в людном месте.

— Да, верно, — согласился князь. — Итак. Предполагаем, что их цель — император Константин и великая княжна Ольга. Характеристики артефактов говорят именно о взрывах. Вы отправляетесь в Варшаву и предотвращаете покушение. Разумеется, вас будут прикрывать. Какой бы знак придумать, чтобы вы узнали друг друга…

— Может, не надо знака? — пришла мне идея. — Это опасно, могут заметить, что мы кому-то семафорим.

— Что предлагаешь? Выбрать из тех, кто здесь? Но в Варшаве есть свои люди, — сказал Юсупов.

— Чтобы это были те, кого мы знаем. Например, Михаил Меньшиков и Роман Ушаков. Миша сноходец, а Рома…

— Оголить границу еще больше⁈ — возмутился начальник Тайной канцелярии. — Вот уж не думаю.

— Неужели у нас все так плохо с кадрами, Роман Алексеевич? — хитро улыбнулся Николай.

— Не настолько, но кое-кто будет недоволен, когда вместо удобного кабинета окажется на болоте, — проворчал князь.

— Так бывает. Думаете, почему эти двое подались в националисты? — невесело усмехнулся я. — Их русские высшие чины отправили не туда, куда бы им хотелось. Конечно, это могли быть и польские полковники, но тут сыграл фактор нации.

— Понятно. Надо будет подумать об этом. А им придется теперь сесть, а то и встать к стенке за измену, — мрачно ответил Юсупов.

— Может, получится их переубедить, — заметил Николай.

— Думаешь, получится? — спросил я.

— Пока мы собирались, я предложил Егору и Роме поговорить с ними. Они умеют находить аргументы, сам знаешь.

— Если получится, это облегчит нам жизнь, — покивал князь. — Но с границы никого не дам. А чтобы знакомый… будет вам знакомый. Там увидитесь. Еще не знаю кто — кто свободен окажется.

— Ваша светлость, позволите еще три вопроса? — поспешно спросил я, пока нас не выставили.

— Слушаю, Дмитрий.

— Тогда на чешской границе поймали нарушителей? В отчете не сказано.

— Поймали, но через три дня только. Сами понимаете, груз они уже скинули. Следствие ведется до сих пор. Псионики поработали, конечно, но время было упущено. Куда ушли артефакты, сейчас только можем предположить.

Я не удивился.

— Наверняка на эти акции. А что в тех шифровках, которые поручик Воронцов недавно передал?

— Мы еще работаем, — раздраженно ответил Юсупов, явно недовольный результатами, и открыл одну из папок у себя на столе. — Вот, полюбуйтесь, какая ерунда. То ли буквы, то ли рисунки. Один шифровальщик сравнил их с египетскими пиктограммами.

Я взглянул и едва сдержался от удивленного возгласа вперемешку с матом. Это были фотографии шифровок. Только это не шифр вовсе, а руническое письмо высших демонов. Эта ненормальная совсем страх потеряла⁈

«Следуй по пути и поставь в финале жирную точку».

Гласило одно из посланий. Другие были просто указаниями, как лучше использовать артефакты. И сказать я ничего князю не мог, и полистать как следует, а не мельком. Только с благодарностью вернул папку.

— Вот и мы ничего не понимаем, — на свой лад интерпретировал он мое удивление.

— И последний. Те трое, которых я пришпилил у ресторана, что-то сказали?

— Нет, они вообще не при делах. Их наняли проверить, нет ли за графиней слежки, и все. А теперь идите и будьте осторожны, господа корнеты.

Мы поднялись, склонили головы, прижав правые руки к груди, синхронно развернулись и вышли.

— Я думал, он орать будет, — улыбнулся Николай. — В Петербурге он часто делал выволочки Дане. И мне перепадало порой. Как-то он спокойнее стал.

— После того, как семнадцатилетняя девчонка говорит тебе «включай голову» или как она тогда сказала, а тебе за сорок, задумаешься о смысле жизни, — припомнил я выволочку от Ольги в тот памятный новый год на первом курсе.

— Да, пожалуй. Интересно, кого он к нам пришлет.

Мы еще погадали по дороге обратно к машине. Потом нашли ночлежку, где о документах даже не заикаются. Не самое уютное место, точно не для дворянских тушек, но лучше играть роль до конца, чем проколоться на мелочи.

На следующий день мы снова зашли в Тайную канцелярию. Нам выдали план следования императорского кортежа — где Константин будет останавливаться, где выступать и так далее. Еще мы получили адреса, явки, пароли на случай, если рядом не окажется связного, но надо будет срочно передать сообщение. Или, что хуже, куда бежать прятаться в случае провала. Разумеется, не обошлось без беглого инструктажа на тему как себя вести, чтобы не провалить задание. Последнее я знал без них, но делал вид, что внимательно слушаю.

В конторе мы провели не весь день — на всякий случай прошлись по городу, зашли в какую-то забегаловку поужинать и вернулись в ночлежку. А следующим утром встретились с Мареком и Евой на вокзале. Они передали нам документы, часть лепреконского золота и обе сумки артефактов. Но это на две закладки, а целей явно больше, значит, будут еще переходы через границу, сделал я вывод, а оставшееся золото отправили в другие города. Кстати о нем.

— Как долго уголь остается золотом?

— Неделю. По плану вы пробудете в городе до пяти дней, так что уже будете далеко, когда исполнители обнаружат надувательство, — ответил Марек.

— Или уже не они, а банки, — заметил Николай.

— Почему банки? — не понял поляк.

— Люди будут им расплачиваться, магазины отправят выручку в банк, там и обнаружат, — пояснил мой друг.

— Тем лучше. Уже не разберутся, откуда оно пришло, — невозмутимо ответила Ева.

В этом она была удручающе права — через угольки на преступников не выйти.

— Удачи вам, — попрощались они.

Мы сели в поезд и отправились на восток, в Варшаву.

На границе.

— Все, уехали, — сообщил Михаил, зайдя в острог.

Он только что закончил разговор с князем Юсуповым по телефону и получил инструкции. Как же Миша сожалел, что пришлось остаться тут, а так хотелось отправиться вместе с Димой и Николой. Но он еще не до конца оправился после ранения, да и заменить его пока не могли. Оставалось надеяться, что шанс заявить о себе еще появится.

— Инструкции оставили, — добавил он и уселся на стул.

Нарушителя границы и демона забрали в город и Эвелину с Томашем расселили по разным камерам. Теперь же начинался спектакль, цель которого перетащить поляков на свою сторону.

— Тебя Димка покусал? Не тяни, — проворчал Роман.

Он сидел тут один — Егор и Олег уехали на соседнюю базу, оставшуюся без чародеев. Вскоре обещали прислать кого-то, но пока приходилось закрывать дыры своими силами.

— Пока все указывает на то, что они хотят взорвать императора Константина, устроить беспорядки и под это дело отделиться, — сообщил Михаил.

— А золото им зачем, таким героям? — уточнил Ушаков.

— Настоящего нет, а чем-то платить подрывникам надо.

— Какая ерунда, — изобразил разочарование Ушаков. — Ничего не получится. А вы, господа, только зря к стенке встанете.

— Это почему? — проворчал барон Яворский.

— Потому что настоящие патриоты не требуют денег за свою работу, — наставительно ответил он.

Миша пока молчал — у Ромки язык лучше подвешен. Томаш подошел к решетке в ожидании продолжения. Эвелина села на скамье, хотя до этого ходила по камере.

— Конечно, можно сказать, что им тоже нужно кушать, — продолжил лениво рассуждать Ушаков. — Но они же на что-то жили до того, как решили податься в подрывники, значит, деньги есть.

— Все еще не вижу связи, — настороженно сказал барон.

— Да все просто, ваше благородие, — фыркнул Рома и подошел к нему ближе, но так, чтобы видеть и графиню в соседней камере. — Если за то, чтобы Польша, как вы выражаетесь, стала свободной, нужно платить, значит, людям в общей массе не больно-то хочется этого. Простые поляки спокойно себе живут, работают, занимаются своими делами. А эти взрывать пошли, потому что им пообещали большие деньги. Они не задумываются, к чему это приведет, они просто хотят денег. Конечно, там есть те, кто искренне хочет, чтобы над ратушами городов развевался бело-красный флаг, но если судить по золоту, которое тащили те трое, они в меньшинстве. Отсюда простой вывод: ничего у них не выйдет, даже если получится убить императора.

— Почему «у них», а не «у нас», граф? — глухим голосом спросила Эвелина.

— Потому, графиня, что у вас двоих есть возможность от них отмежеваться, — вступил в разговор Михаил. — Только что мой друг объяснил, кому вы помогаете.

— Хочешь сказать, князь, что это надо кому-то другому, а не народу Польши? — нахмурилась она.

— А ты сама как думаешь? — Миша подошел ближе и посмотрел ей в глаза. — Тебя же не воспитывали с мыслью о свободе Польши, нет? Как же тогда ты пришла к этой идее?

Сам он как раз знал ответ из снов Эвелины, но не говорить же ей. А она нахмурилась, закусила губу, погружаясь в прошлое.

— Капитан, — медленно сказала она. — Когда я только прибыла сюда. Он спрашивал, как я попала на болота. Перед самым своим отъездом на другой объект.

— Капитан? — прильнул к решетке Томаш. — Капитан Понятовский? Со мной он тоже говорил, когда я приехал. Говорил, что все это круговая порука русских. Что тот полковник намеренно придержал теплое местечко для русского графа, а меня отправил на болота кормить комаров.

Михаил и Роман многозначительно молчали. Этот разговор они отрепетировали заранее: Ушаков поясняет, что происходит сейчас, а он наводит на воспоминания. И проверили обвинения Понятовского. В тот раз действительно русского графа перевели с этой базы в кабинет, но не из-за протекции его родителей. Просто парень хоть и был русским, но из Калифорнии и не знал, что у него аллергия на половину местной растительности — он сам огорчился, потому как хотел служить на природе, а не в городе. В случае графини все тоже оказалось не так просто. Но сейчас такую осведомленность перед поляками проявлять нельзя.

— Хотите сказать, что это он нас навел на мысль, — мрачно добавила Эвелина.

— Тут вам виднее, — пожал плечами Роман. — Но вы оба назвали одно и то же имя. Что-то это да значит, вам не кажется?

— Я слышал, что два года назад он ушел со службы и уехал, — тихо заметил Томаш.

— Вот как. Куда, не слышал? — заинтересованно уточнил Михаил.

Хотя он уже знал. Сразу, как только обнаружилось сходство в истории этих двоих, он доложил Зотову, а тот дальше. Как раз сейчас Юсупов рассказал по телефону, что бывший капитан Понятовский отбыл за границу сразу после окончания службы и уже полтора года о нем нет сведений. Последний раз его видели в Лютеции и дела его шли не слишком хорошо — князь промотал почти все состояние и искал спонсора или выгодный брак, хотя в его пятьдесят это уже не так просто, как если бы он был моложе лет хотя бы на двадцать. А потом он исчез. Теперь русская агентура в Священной Римской Империи занялась его поисками.

— Куда-то на запад, в одно из княжеств или в Рим. Он говорил о путешествии, — ответил Томаш. — Но ведь он был прав — нас задвинули в угоду наследникам русских фамилий.

— Не думаю, — тряхнул головой Роман. — Я вот хотел служить в Тайной канцелярии, а попал на северную границу. И я не кто-то там, а граф Ушаков. И Мишка — князь Меньшиков, однако ж он тут, а не в Москве или Петербурге. Так что не преувеличивайте несчастья польского дворянства — никто вас не зажимает.

Снова повисла пауза. Тишину нарушал только стук ноготка графини по пруту решетки. Ни Михаил, ни Роман не мешали полякам думать — они вообще замерли из опасения спугнуть ценную мысль.

— Но если вы говорите, что это кто-то с запада мутит воду, то почему вы обвиняете Понятовского? Он же тоже поляк, — медленно произнес барон Яворский.

— Да потому что он потомок короля Станислава, Том, — раздраженно ответила Эвелина. — Он банально хочет власти.

— Да, я как-то не подумал, — смутился Томаш.

— Не люблю, когда меня используют. Понимаю, что сидеть все равно придется, но готова помочь поймать этих уродов, — решительно заявила она.

— Я тоже, — вторил ей барон.

— Хорошо, — едва сумел скрыть вздох облегчения Михаил. — Мы сообщим командованию — решать все равно им.

Он вышел и уже в коридоре широко улыбнулся — маленькая победа.

Через три дня Томаш и Эвевлина снова оказались на своей базе, но теперь вместе с ними несли службу Роман Ушаков и Егор Бестужев. Меньшиков и Воронцов остались на своей базе с надеждой, что до прибытия еще двух чародеев на их участке никто не захочет пересечь границу. Но в случае чего соседи помогут.

То же время, Варшава.

В пути мы с Николаем еще раз повторили свои легенды — кто мы, откуда. На наше счастье в западных странах маг не ровнялось аристократу. На Альбионе и в Римской Империи маги, а там они назывались именно магами, могли родиться в любой семье. Все потому, что люди там не особо следили за родословными и своими отпрысками. Потому и аморфов, и просто слабых магов на западе рождалось не в пример больше, чем в Российской Империи. Конечно же их обучали и отправляли на государственную службу, но в остальном они оставались обычными людьми. У норманов маги назывались колдунами и считались отдельным привилегированным классом.

И все же мы опознали убитых и изучили все, что успели про них раскопать в Тайной канцелярии. Бывшие военные из простых семей, ушли со службы по личным причинам.

— Итак, ты с Альбиона. Не перепутаешь больше, откуда Красные колпаки берутся? — с хитрой усмешкой поддел я друга.

— Ты мне это до старости припоминать будешь? — вскинул брови Николай.

— Нет, еще пару лет всего, — фыркнул я. — Ты так и не рассказал за четыре года, зачем устроил ту иллюзию.

— Даня предложил, — поморщился Деев. — А я не стал отказывать.

— Зачем?

— Хотел посмотреть на вашу реакцию. Мол, вот два избалованных питерских княжича стоят и смотрят, как мелкие пакостники ломятся в ворота самого защищенного университета, а как поступят эти провинциалы? Я, конечно, понимал, что вы заметите иллюзию, но не представлял, насколько быстро. Еще тогда предложил Дане отстать от вас — не знал, что его отец попросил присмотреть. Только он в своей манере стал это делать. Может, вернемся к насущной проблеме, Дим?

— Да, верно. Итак, ты британец, я — восточный немец. Мы из простых семей. Послужили на благо родине, но сделали кое-что не то и были уволены. Но анкету нам портить не стали и позволили уйти по собственному желанию. Потому пришлось податься в наемники.

— Детали своего прошлого проговаривать не будем. Тот мужик сказал, что они встретились за день до перехода границы. Странно, если мы будем знать детали прошлого друг друга.

На том и решили. Я про себя проговорил историю придуманной жизни некоего Марка из Мюнхена и задремал.

К вечеру мы прибыли. Конечно же нас не встречали, так что до нужного адреса добирались самостоятельно. Благо, Николай бывал в Варшаве и знал город.

Это оказалась не квартира и тем более не частный дом. Всего лишь двухэтажный склад на окраине города, где редко бывают блюстители закона да и просто случайные прохожие. Не криминальный район, просто заброшенный.

Но это снаружи здание выглядело как склад. Внутри же дела обстояли иначе. Первый этаж действительно был заставлен контейнерами, ящиками и мешками. Но это оказалось лишь прикрытием для жилого второго этажа. В трех маленьких комнатах стояли односпальные кровати, в дальней части отвели место для спальни побольше для руководства, а в центре устроили что-то вроде комнаты отдыха, совмещенного с конференц-залом, — большой круглый стол, стулья и небольшая кухонька у стены.

Нас встретили внизу и провели на второй этаж. За столом сидел мужчина чуть за тридцать с зачесанными назад темными волосами и внимательными серыми глазами на узком бледном лице. У большого окна спиной к нам стояла женщина. Что-то в ее фигуре показалось мне смутно знакомым, но свет не позволял ее рассмотреть.

— Марк и Коэн. Добро пожаловать в отряд освобождения, — приветствовал нас мужчина на чистом британском. Последние слова он сказал с явным сарказмом. — Зовите меня Джон. Вас что-то просили передать на словах?

— Нет. Мы должны были только доставить груз. Поездка сюда стала для нас сюрпризом, — ответил я и почесал давно небритую щеку. Шрам под щетиной постоянно чесался.

— Сказали, что все необходимое отправили шифровками, — добавил Николай.

— Перехватили шифровки, — поморщился Джон. — Видимо, вас отправили до того, как агенты с границы смогли сообщить. Жаль.

— Не страшно. У нас есть прежний план, будем придерживаться его. — Женщина отошла от окна и, едва заметно прихрамывая, приблизилась к столу. Говорила она на британском с едва заметным русским акцентом.

Я тут же опустил голову так, чтобы волосы упали на лицо. Перед нами стояла Анна Шереметева.