Город заблудших

Глава 22

Днем «Эджвуд Армс» ничем не лучше, чем ночью. Диву даюсь, чем это место привлекает Габриэлу.

Паркуюсь на другой стороне улицы, проехав мимо двух стариков-мексиканцев, которые делят на двоих банку пива. Шикарно.

Старый латинос за вахтерским столом злобно зыркает на меня пожелтевшими глазами:

— Она в баре.

— Спасибо.

Он ржет:

— Вот уж не за что, pendejo[36], — и закрывает руками уши. — Покайфуй там от шума.

Понятия не имею, что он несет, пока не открываю дверь в бар. Мне в лицо бьет крик. И не просто какой-нибудь обычный крик, а такой, будто кто-то трахает ораву котов в задницу куском штакетника.

Вместо бара за дверью нечто, смахивающее на полевой госпиталь времен Первой мировой. Сквозь несуществующие окна льется яркий солнечный свет. От лениво вращающихся потолочных вентиляторов по помещению гуляет слабый прохладный ветерок. На койках за москитной сеткой лежат молодые люди. Кто в бинтах, кто истекает кровью, а кто и вовсе без привычного набора конечностей, но все как один орут и зовут матерей.

— Что за черт? — перекрикиваю я шум, заметив Дариуса и Габриэлу в конце длинного ряда коек.

Дариус одет, как допотопный врач. Белый халат и зеркало на повязанном вокруг башки ремне. Пока я иду к ним, он поигрывает бровями, как долбаный комик.

На лице Габриэлы смесь отвращения и раздражения. Она тычет пальцем в Дариуса:

— Он отказывается их заткнуть.

— Я всего лишь подумал, что твоему другу будет приятно почувствовать солидарность с этими почтенными ранеными, — орет Дариус, чтобы его услышали в оглушительном шуме.

Только теперь до меня доходит, что они стоят над койкой Карла. Карл в сознании, но в его случае это понятие относительное.

— Сомневаюсь, что такой шум ему чем-то поможет.

— Да ничего он не слышит! — отмахивается Дариус. — Я это делаю только правдоподобия ради.

— Вот видишь? — ворчит Габриэла.

По всему видать, ни крупицы контроля над Дариусом у нее нет. Впрочем, если ее и заботит этот факт, вида она не подает. Я пробую другой подход:

— Может, все-таки приглушишь громкость? Пожалуйста.

— Для тебя, сагиб, все, что угодно, — отвечает демон и отвешивает мне поклон, сложив ладони. В помещении воцаряется тишина. Слышны только тихие стоны Карла.

— А раньше не мог? — спрашивает Габриэла у Дариуса и, не дожидаясь его ответа, поворачивается ко мне: — Спасибо.

— Как он?

— Жить будет, — отвечает она. — Но в голове у него бардак. Дариус его стабилизировал.

— Я живу, чтобы служить, — говорит Дариус.

Обрубок руки Карла аккуратно забинтован. Сам Карл привязан ремнями, но даже так мечется по койке.

— Он говорит?

— Пока нет, — качает головой Габриэла. — Кто-то неслабо над ним потрудился.

— Но ты можешь ему помочь, да?

— Это мы и пытаемся выяснить, — говорит она. — Нам удалось перекрыть связь между Нейманом и глазом во лбу Карла, но это все. У меня возникла проблема.

— С тем, что не давало ему выйти из номера, или с тем, что стерло ему память?

— Вообще-то, ни с тем, ни с другим. По-моему, я знаю, как с этим справиться. Беда в другом. Я сумела вмешаться в работу Неймана, но не знаю, как полностью обратить результат. Пока глаз на месте, он не дает мне двигаться дальше. Я не могу даже подступиться к другим заклинаниям, пока не разберусь с тем, что натворил Нейман.

— То есть это посложнее, чем вытащить вилку из розетки?

— Да нет, если бы я знала, где розетка. Иногда найти ее не проблема, но (и меня просто бесит, что я вынуждена это сказать) Нейман молодец. Даже лучше, чем я думала.

— Значит, тебе нужен Нейман?

— Похоже на то. Может, если ты его вежливо попросишь, он вытащит из Карла свой глаз? — Я молчу, и Габриэла вздыхает: — Ага, так я и думала.

Если «Эджвуд Армс» и при свете дня дыра дырой, то особняк Неймана — совсем другое дело. Дом выглядит обманчиво нормальным.

Подъехав к воротам, я вижу, как Арчи полирует «бентли» во дворе. Заметив меня, он подходит. Рукава закатаны по локти, руки покрыты татуировками, которым бы вся Якудза обзавидовалась. Портаки Арчи — узоры и слова, и ни одного на английском, насколько я вижу.

— Мистер Сандей, — из-за стальных прутьев цедит он сквозь зубы, — мы вас не ждали.

— Славный у тебя фонарь, Арч, — говорю я, кивая на синяк у него под глазом. — Болит?

— Я могу вам чем-то помочь?

— Ага. Мне надо потолковать со стариком. Нейман дома?

Он пялится на меня так, будто пытается залезть мне в душу. И хрен с ним. Я, например, очень даже уверен, что души у меня больше нет.

— Я узнаю, может ли он вас принять. — Таким же тоном он мог послать меня к черту.

Арчи отворачивается и идет к особняку.

— Эй, — кричу я вслед, — а где карлик? — Я-то думал, они неразлучны.

— Бéлок ест, — бросает он, не оглядываясь, и исчезает в доме. У меня и мысли не возникает, что он шутит.

Ни одной камеры видеонаблюдения я не вижу, но не сомневаюсь, что у Неймана глаза повсюду. Достаточно на Карла посмотреть.

Видимо, меня решили долго не мариновать. Хорошо смазанные ворота открываются, парадная дверь распахивается, стоит мне подойти ближе, и закрывается, когда я захожу в дом. В холле меня ждет Арчи.

— Опять магия? — Даже забавно, как легко это слово срывается с языка. Видимо, я прошел все стадии до самого принятия.

Он показывает мне пульт:

— Иногда проще пользоваться современными устройствами. Он в библиотеке. Я вас провожу.

Как и в первую нашу встречу, Нейман сидит за тем же столом. Перед ним здоровенная книга.

— Джо, — здоровается он, расплываясь в улыбке. — Как вы? Надеюсь, пришли с хорошими новостями? Нашли камень?

— Скорее зацепку, — отвечаю я.

— Прекрасно, прекрасно. Тогда вам стоит ею воспользоваться. Зачем вы пришли?

— Для начала мне кое-что от тебя нужно.

— Деньги. — Его голос так и сочится ядом.

— Нет. Мне надо, чтобы ты отменил ту чертовщину, которую натворил с репортером.

Нейман откидывается на спинку кресла, на его роже — искреннее удивление.

— Ах да, репортер. Я видел вас у него в номере, и Арчи рассказал мне о вашей, эм-мм, потасовке. А еще я заметил, что больше ничего не вижу через глаз, который я дал репортеру. Но вам ведь об этом уже известно, я прав?

Я киваю:

— У него есть информация, но та хрень, которую ты всандолил ему в лоб, не дает ему все рассказать.

— Надо же. Это удивительно! Как я понимаю, вы не сами обо всем догадались? — Он встает, начинает мерить шагами комнату.

Знаю я этот взгляд. Такой взгляд появляется у тех, кто пытается разобраться с чем-то неприятным. За спиной чувствую присутствие Арчи. Интересно, если до этого дойдет, кого мне придется прикончить первым?

— Мне помогли.

— А вы времени даром не теряете. Кто он вам?

— Просто знакомый. Не твое дело. Так как? Вытащишь из него эту хрень, или мне плюнуть на зацепку и дать твоему камню сгинуть?

— Мне казалось, вы и сами заинтересованы в том, чтобы его отыскать. Разве вам хочется до конца дней своих питаться шлюхами-наркоманками?

— Похоже, я вошел во вкус.

Нейман оценивающе смотрит на меня:

— Понимаю. А знаете, Джо, меня больше не заботит наша договоренность. Кажется, пора ее расторгнуть. Так будет лучше для нас обоих.

Арчи принимает это за сигнал и делает свой ход. Однако с того момента, как я сюда вошел, я краем глаза видел, как он все ближе и ближе подбирается ко мне, так что я уже готов к тому, что сейчас произойдет.

Впрочем, оказывается, он резвее, чем я думал. Едва успеваю дернуться, как он уже хватает меня в полунельсон, лишая возможности пользоваться рабочей рукой. В другой руке у него пушка. Достаточно близко, чтобы я получил незапланированную дырку в башке.

Что ж, неплохой ход. На его месте я скорее всего сделал бы то же самое. Правда, у него это вряд ли сработает.

Падаю на одно колено, вырывая из сустава плечо. Арчи по инерции подается за мной вниз, удивленно кряхтит и стреляет. Пуля оставляет кровавую борозду у меня на лбу.

Я бью его ногой, пытаюсь попасть по колену. Громкий щелчок и резкий вдох подсказывают, что я не промазал. Бросаю его через плечо на стол. Арчи опять кряхтит и скатывается на пол. К тому моменту, как он поднимается, мое плечо в порядке, и я целюсь в него из «Глока». Арчи потеет, его колено опухает на глазах.

— Не хочется тебя убивать, док. Просто вытащи из репортера свое хреново волшебное дерьмо.

— Что такого предложил вам Джаветти? Дело ведь в нем, да? Или все-таки в женщине? С самого нашего знакомства я знал, что от этой суки добра не жди.

— Последний шанс.

— Или что? — смеется Нейман. — Убьете меня? Станете пытать?

— Да нет, не тебя, — говорю я и стреляю Арчи в здоровую ногу. Тот вопит и падает. — У него еще две руки и голова. Я вполне могу растянуть удовольствие.

— Вы, молодой человек, понятия не имеете, с кем связались.

Он прав. Я слишком много внимания уделяю Нейману и Арчи. Осознаю свою ошибку на секунду позже, чем следовало бы.

Мне в голову, как пушечное ядро, влетает карлик. Когти рвут шею, царапают кости, зубы кромсают сухожилия в плече. Рука становится бесполезной, и пушка падает на пол.

Карлик уже принялся за мое горло, пытается откусить мне башку. Получается у него весьма недурно. Я не могу его достать, поэтому несколько раз со всей дури вписываюсь спиной в книжную полку. От этого он на мгновение застывает и просто висит у меня на спине. Мне хватает времени схватить его за ноги и стащить с себя, но в последнюю секунду он впивается зубами мне в плечо.

Челюсти у этого ублюдка, как у питбуля. Он вырывает у меня из плеча кусок мяса и даже в полете продолжает жевать.

— Придется придумать что-то еще, док. Лилипута маловато будет.

— Хорошая идея, — говорит Арчи и прыгает с пола на меня.

Однако застать меня врасплох ему не светит. Размахиваюсь Болваном, как бейсбольной битой, и засвечиваю им Арчи по черепу. Раздается треск, будто ломается дерево, и Арчи падает на пол.

Еще пару раз я луплю его карликом, но Арчи напрочь отказывается сдаваться. Он поднимается, несмотря на то, что теперь обе ноги у него покалечены. Хватает поломанного Болвана, вырывает у меня из рук, лишая равновесия, и, как тряпичную куклу, бросает его в сторону.

Ноги у Арчи — сплошь разорванные мышцы и сухожилия, а он все равно, мать его, стоит. Восстановить равновесие я не успеваю, зато он успевает взять меня в крепкий захват. На этот раз фокус с плечом не сработает.

— Что ж, занимательное было зрелище, — говорит Нейман и оглядывается на покореженное тело Болвана. Тот валяется на полу, как надоевшая, выброшенная в кучу мусора игрушка. — Какая жалость! Придется сделать нового. — Опять поворачивается ко мне. — Мне очень жаль, мистер Сандей, что нам не удалось поладить, но все же вы дали мне надежду, если вас это утешит.

— Мне прям сразу полегчало.

— Наверное, так и должно быть. Теперь, когда я знаю, что поможет вернуть вашему репортеру память, нужно только привезти его сюда. — Нейман поднимает мой «Глок» и целится мне в голову.

— Сам знаешь, меня это не убьет.

— А мне и не нужно вас убивать. Всего лишь на время убрать с дороги, пока вас не закопают поглубже в землю.

Арчи тут же понимает намек и отпихивает мою башку подальше от своей, чтобы не задело. Смена позиции — как раз то, что мне нужно.

Поднимаю колени, наклоняюсь вперед. Из-за внезапного смещения веса Арчи заваливается на меня в тот самый момент, когда Нейман нажимает на спусковой крючок. Не знаю, то ли он попал в Арчи, то ли еще какая фигня произошла, но голова Арчи взрывается целым фонтаном красных и белых ошметков. Его туша дергается в судорогах, а Нейман визжит, как образцовая ссыкуха. Сбросив с себя мертвый груз, я перекатываюсь набок и вскакиваю на ноги еще до того, как Нейман успевает заново прицелиться. В итоге док стреляет наугад и проделывает огромную дырищу в дорогом на вид фолианте.

Пока он опять не навел дуло на меня, с ноги вышибаю из его руки пушку и хорошенько замахиваюсь, собираясь выбить ублюдку челюсть славным правым хуком. Однако в этот момент он дергает пальцами.

Меня отбрасывает назад, будто фурой снесло.

Лечу по комнате, офонарев настолько, что даже не пытаюсь понять, что только что произошло. Останавливаюсь в паре сантиметров от стены. Зависаю в воздухе. Не к добру это.

Как прибитый к доске жук, не могу пошевелить ни руками, ни ногами. Зато все остальное… ну, нормально шевелится.

Подходит Нейман, но остается вне досягаемости. Тем более что все мои попытки вырваться ни к чему не приводят. С угрюмым видом он трет то место на руке, куда я его долбанул, когда выбил пистолет. Оглядывается на труп:

— Арчи говорил мне, что вы заноза в заднице.

— Надо было его послушать, — говорю я. — Может, тогда бы он не лишился башки. И карлика.

Вижу свою пушку на полу под столом. С тем же успехом она могла бы быть в другом штате.

— Надоело мне с вами разговаривать, — заявляет Нейман.

— Да ладно тебе, док. Я же только нач… — И я опять в затяжном полете.

На этот раз вписываюсь в книжную полку. Нехило — как минимум три ребра сломаны. От удара дерево трещит, книги падают на пол.

Я пытаюсь схватиться за полку. Это только начало. Мне удается ухватиться за край, но Нейман слишком силен. Я опять лечу. Впечатываюсь мордой в стену.

Нос с хрустом ломается. Хлещет кровь. Все повторяется. Кости быстро срастаются, но едва это происходит, как я опять обо что-то бьюсь.

Похоже, Неймана эта игра ни капельки не утомляет. Он хихикает, как пятилетний пацан, который только что научился сжигать муравьев лупой. Сколько еще продержится мое тело?

Меня носит по воздуху так быстро, что все вокруг превращается в размытое пятно. Снова и снова я выплевываю новые зубы. Уже перестал считать, сколько раз ломался нос.

Очередная книжная полка. Вместо того чтобы пытаться за нее удержаться, я успеваю схватить самую большую книгу, какая попалась на глаза. Десятикилограммовый атлас в кожаном переплете.

— Ты насекомое, Сандей! — вопит Нейман. — И я буду тебя давить, пока мокрого места не останется.

Он опять швыряет меня в воздух. Пролетая мимо, я бросаю в него книгу.

Не знаю, будет ли из этого толк. Скорее всего он может остановить книгу в полете, как и меня. За секунду до того, как книга врезается ему в башку, на роже у Неймана нарисовано чистейшее изумление. Похоже, я застал его врасплох.

То, что мотало меня по комнате, исчезает. Я падаю на пол, вписываюсь в опрокинутый стол, с которым до этого уже трижды знакомился поближе.

Ковыляю к Нейману. Ноги на ходу исцеляются. Он спихивает с себя книгу. Взгляд у него рассеянный, из носа и изо рта течет кровь.

— Больно, наверное, — говорю я. Поднимаю с пола сломанную ножку стола, берусь за нее обеими руками. — Сейчас будет больнее.

Встаю Нейману на грудь и загоняю ножку сломанным концом ему в горло и дальше — в пол, где она застревает. Нейман дергается, тщетно тянет за ножку. Пытается заорать. Держу пари, его голосовым связкам конец. Из дырки вокруг куска древесины толчками льется кровь.

Я нашариваю рукой нож для писем и приседаю рядом с Нейманом. Смотрю ему в глаза:

— Скоро ты задохнешься, если раньше кровью не истечешь. А мне хочется, чтобы ты кое-что увидел.

Вгоняю нож прямо под ребра. Сую в дырку руку и начинаю тянуть. Нейман булькает, мечется на полу.

— Прикол в том, док, — говорю я, разрывая ему грудину, — что я даже не голоден.