Гном, убей немца!

Глава 27 С той стороны то же не спят…

Берлин

Рейхсканцелярия

Рейхсканцелярия поражала своими размерами и монументальностью. Один только имперский орел из мрамора с размахом крыльев 7,75 метров, нависший на фасаде здания. Внутри все здесь было устроено лишь с одной целью — поразить, восхитить, заставить почувствовать величие нового Рейха и его руководства. На это «работали» и десятиметровая высота потолков в помещениях, и протяженные галереи с гигантскими окнами и проемами, и многочисленные красочные мозаики из драгоценных материалов, и бесчисленное число изображений и скульптур нацистских символов, и двухметровые здоровяки-эсэсовцы в парадной форме у всех дверей.

По галерее в направлении зала заседаний прогуливались двое мужчин. Слева, одетый в полувоенный коричневый костюм с нарукавной повязкой со яркой черно-красной свастикой, был Альберт Шпеер, рейхсминистр вооружения и военного производства. Активно жестикулируя, он что-то рассказывал своему близкому другу Густавы Круппу, советнику фюрера по экономике и главе крупнейшей оружейной корпорации Германии. Они вели спор о важном для обоих вопросе — увеличение объемов производства продукции военного назначения.

— … Дорогой Густав, бросьте вы уже свою жалобы на нехватку рабочих рук! — Шпеер дружески похлопал по плечу товарища. Их связывала не просто дружба, а очень серьезные финансовые интересы. Ведь, только благодаря Шпееру предприятия Круппа не были национализированы во имя интересов Рейха, а работали сутками, загруженные сверх меры выгодными государственными заказами. — Очень скоро вы получите столько рабочих рук, сколько вам будет нужно. С восточного фронта прибывает очень много пленных…

Заметив недовольную гримасу промышленника, рейхсминистр рассмеялся:

— Я помню, помню, Густав, что вы очень плохо отзывались о прошлой партии. Больше такого не повторится. Я лично переговорил с Гимлером, и он обещал мне, что к вам будут направляться только квалифицированные рабочие. Поэтому нет никаких причин для беспокойства о рабочей силы.

Шпеер снова похлопал по плечу товарища. Настроение у него было отличным, несмотря на вызов к фюреру.

— Лучше расскажите мне о ваше подарке на день рождение фюрера. Ходит слух, что вы готовите что-то совершенно грандиозное, а? Никто толком ничего не знает. Везде полная секретность, — он подмигнул. — Надеюсь, хотя бы мне расскажете?

Круп в ответ развел руками. Мол, какие могут быть секреты между старыми друзьями?

— Только я надеясь на твое молчание, — рейхсминистр тут же провел пальцами по рту, словно закрывал его на замок. — Скоро у меня будет готов действующий экземпляр нового тяжелого танка. Такой машины фюрер точно еще не видел и, уверен, будет в полном восторге.

— Я так понимаю, это ответ на русские танки, — понимающе кивнул Шпеер. — Это хорошо, очень хорошо, Густав. Признаться, русские КВ и Т-34 оказались для нас весьма неприятным сюрпризом.

Пересекая галерею, он как раз и успели обсудить эти новые танки, их бронирование, танковое орудие. И оказавшись и высокой двухстворчатой двери, сошлись на мнении, что новая боевая машина завоюет полное господство на поле боя.

— Хотя, дорогой Густав, учитывая темпы нашего наступления под Москвой, работа над твои подарком для фюрера явно может подождать. Думаю, что в самое ближайшее время столица большевиков падет, а их сопротивление окончательно будет сломлено. Поэтому, подумай, может быть тебе сделать колесный танк? — промышленник недоуменно вскинул голову, не поняв шутки. Рейхсминистр же со смехом стал разъяснять. — Большевики будут так быстро убегать, что нашим храбрым солдатам понадобятся не гусеничные, а колесные танки, чтобы догнать улепетывающих русских. Ха-ха-ха!

Отсмеявшись, они прошли через двери в великолепной ротонде, которую на верху на высоте почти тринадцати метров венчал стеклянный купол. От этого все помещение было залито ярким светом, причудливо игравшим на стенах из красного известняка.

— Господа! — распахнулись новые двери и на их пороге выросла рослая фигура адъютанта фюрера. Он внимательно посмотрел на них, прежде чем продолжить. — Фюрер готов принять вас!

Шпеер, хорошо знакомый с офицером, дружески кивнул ему, но в ответ неожиданно получил холодный взгляд. Рейхсминистр тут же напрягся, почувствовав нехорошее.

— Густав, в вашем концерне все в порядке? — наклонив голову в сторону товарища, тихо спросил Шпеер. — Ничего не случилось? Может какая-нибудь диверсия?

Тот покачал головой. На предприятиях, входящих в концерн семьи Круппов, дела шли не просто хорошо, а отлично. Только за последние четыре года они почти удвоили свое состояние. Военные заказы от правительства Германии оказались очень даже прибыльными.

— Говоришь, все нормально. Хм… Точно, в чем же дело?

Вот это сейчас им и предстояло выяснить. Они оба замолчали, перебирая в памяти недавние события, которые гипотетически могли бы вызвать гнев фюрера. Однако ничего особого им и в голову не приходило. Как раз, наоборот, новости были в высшей степени положительные. На восточном фронте все шло к окончательному разгрому большевиков и взятии Москвы. В Берлине уже поговаривали, что фюрер планирует провести победный парад на Красной площади в первый день нового года, что было бы очень символично. Фюрер, как известно, любит символы. Получилось бы, что в новом году Рейх окончательно низверг с политической карты мира большевистскую империю.

— Господа, прошу.

Адъютант открыл перед ними очередные двери, пропуская их в святая святых рейхсканцелярии — личный кабинет фюрера. Оказалось, здесь их уже ждали. Фюрер, как и всегда, стоял у окна, отчего свет падал на него и создавал вокруг него еле заметный сверкающий ореол. Поговаривали, что некоторые особо впечатлительные люди, оказавшись здесь, даже падали в обморок, а позже рассказывали, что видели настоящего ангела с крыльями и огненным мечом. За столом сидели люди из его ближайшего круга — рейхсфюрер СС и рейхсминистр внутренних дел Гиммлер, начальник верховного командования вооруженных сил Кейтель и личный секретарь Гитлера Борман. Причем лица у них были совсем не радостные, а, напротив, напряженные, обвиняющие.

— Шпеер, Крупп, как вы объясните это? — высоким, почти визгливым голосом спросил Гитлер, быстрыми шагами подходя к столу.

Фюрер вытянуло руку, буквально ткнув указательным пальцем в гору какого-то железа на своем столе.

— Мой фюрер, я… я не понимаю, — первым заговорил Шпеер, с искренним недоумением рассматривая то, что лежало на столе. — Что это такое?

Крупп, ничего не говоря, сделал шаг вперед. Из нагрудного кармана пиджака извлек мешочек с моноклем, аккуратно извлёк его и принялся самым внимательным образом рассматривать металлические предметы.

Какое-то, совсем недолгое, время в кабинете царила тишина. Фюрер сверлил взглядом Шпеера и Круппа, а те, в свою очередь, не сводили глаз со стола.

— Я жду ответа на свой вопрос! — Гитлер, судя по звенящему от злости голосу, едва сдерживался. — Что это такое?

Он резко развернулся в сторону Круппа и громко рявкнул:

— Крупп, вы совсем разучились работать⁈ Рейх вам мало платит денег? Тогда что это такое? — Гитлер поднял одну из массивных толстых стальных пластин с крупным отверстием по середине и с чувством потряс ей в воздухе. — Почему вашу броню на наших танках можно пробить винтовочной пулей⁈

Тряхнул еще раз и кинул ее на стол, отчего с металлическим звоном в стороны полетели другие железки. Тоненько звеня, на пол посыпались пули.

— Шпеер, черт вас дери, а вы куда смотрите⁈ Как вы могли такое допустить⁈ Что вы молчите и хлопаете глазами⁈

— Мой фюрер, — осторожно начал Крупп с совершенно бледным вытянутым лицом. — Здесь какая-то ошибка. Винтовочным патроном просто невозможно пробить мою броню. Это первоклассная закаленная сталь.

— Что⁈ Ошибка⁈ Вы слышали это⁈ — буквально взревел Гитлер, взмахивая руками перед собой. Похоже, у него начинался очередной приступ бешенства, который он сам называл не иначе, как моменты мистического озарения. — Даргес⁈ Живо неси сюда винтовку!

Буквально через мгновение в дверях появился личный адъютант с советской винтовкой в руках. Не иначе, где-то рядом ждал.

— Покажи этим двум остолопам что здесь происходит!

Офицер невозмутимо зарядил патрон в винтовку, взял со стола одну из металлических пластин и поставил ее у стены. После этого по кивку фюрера прицелился и выстрелил.

Ба-ах! — раздался громкий выстрел, в комнате остро запахло порохом.

— Вот, вот! — фюрер подбежал к валявшейся пластине, схватил ее и бросил прямо на стол. — Видите! Видите, что сделал самая обычная пуля с вашей броневой плитой! А мы ведь эту броню ставим на наши танки!

Крупп первым схватил этот образец, и начал его тут же тщательно ощупывать руками, словно хотел убедиться в его реальности. Лицо при этом было растерянным, словно он потерял что-то очень важное и не знал что теперь делать.

— Как же так? Это же с виду обычная пуля, — промышленник едва не принюхивался к винтовке, из которой только что выстрелили. — Этого же не может быть… А здесь броня, самая настоящая броня, настоящая катанная сталь…

Он смотрел на громадное отверстие в броневой пластине, и ничего не мог понять. Отверстие представляло собой круг с ровными границами, словно бы выплавленными в металле. Зрелище было настолько странным, что волосы на голове начинали шевелиться. Ведь, настолько ровные края у входного отверстия могли возникнуть только в двух случаях. Во-первых, если пуля имела чуть ли не космическую скорость, чего явно не наблюдалось. Во-вторых, подобная картина могла возникнуть, если твердость пули многократно превышала твердость всех известных металлов и камней. Но такого просто не могло было быть. На земле просто не было ничего подобного от слова совсем.

— Что это такое, Крупп? — хозяин кабинета оказался рядом, сложив руки на груди. — Не знаешь? А я знаю! Мне сообщили, что это новейшая разработка русских! Понимаешь, недочеловеки смогли разработать серхбоеприпас, а мы не можем! Как это понимать? Ну?

И Шпеер и Крупп молчали, хлопали глазами, Увиденное не лезло ни в какие рамки. Они просто не знали, что и ответить.

— Что вы молчите? Вы совсем ничего не понимаете⁈ Немецкие танки стоят у стен Кремля, а ваше из-за вашего разгильдяйства все может пойти прахом!

— Но, мой фюрер, мы же ничего не… — рейхсминистр вооружения и военного производства попытался было оправдаться, но лучше бы он этого не делал.

У фюрера даже глаз задергался в этот момент, что бывало только в минуты сильного душевного волнения.

— Молчать, Шпеер! Молчать, когда я с вами говорю! Из-за вашей лени и глупости мы потеряли 2-ую танковую дивизию! Понимаете, было уничтожено почти семьдесят танков! Куда вы смотрели⁈ Почему у наших танков настолько слабая броня⁈ Не вы ли несколько недель назад уверяли меня, что наше германское оружие не имеет себя равных в мире⁈ Вы! Это были вы, Шпеер! Даю вам трое суток, чтобы во всем разобраться. Слышите, Круп, Шпеер, трое суток, а потом я начну действовать! А теперь вон отсюда!

Фюрер кричал так громко, что от его голоса звенели стекла. Шпеер и Крупп, бледные, с явным выражением испуга на лицах, медленно пятились к выходу.

— Трое суток, слышите⁈

Крупп и Шпеер справились за двое суток, но какой ценой…

Берлин

Загородный дом семейства Крупп

Крупп-старший уже вторые сутки ночевал в штаб-квартире своего концерна, работая вместе со своими лучшими инженерами над личным заданием фюрера. Никто из домашних, даже его старший сын, Альфрид, наследник и продолжатель дела всей его жизни, точно не знали, что именно фюрер поручил их отцу. Были лишь слухи, один неправдоподобнее другого. Причем один слух звучал чаще других. Мол, Густаву Круппу было поручено создать новое чудо-оружие — вундерваффе, призванное повергнуть врагов Рейха шок и трепет.

— … Альфрид, я буду ждать тебе в спальне, — белокурая головка супруги мелькнула в дверях рабочего кабинета, но Крупп-младший даже не повернулся. — Не засиживайся допоздна.

Мужчина внимательно вглядывался в свои записи по поводу повышения эффективности производства военной продукции на заводах концерна Круппа. Война явно набирала обороты, превращаясь в вечно голодного монстра, легендарного библейского Левиафана, который требует в жертву все больше и больше жертв. Уже сейчас воевали миллионы человек на двух гигантских континентах, ползали десятки и десятки тысяч грозных боевых машин, перепахивали сотни тысяч снарядов разных калибров. Поэтому уже сейчас было ясно, что немецким заводам придется в самом скором времени в разы увеличить объемы производства всей военной техники и боеприпасов — самолеты, танки, бронетранспортеры, артиллерийские орудия, винтовки, снаряды и патроны.

Но как все это сделать с наименьшими временными и финансовыми затратами? Вот последние несколько недель Альфрид и старается придумать наиболее оптимальный план преобразований заводов концерна.

В этот момент тишину кабинета вдруг разорвала громкая трель телефонного звонка. Это была так неожиданно, что мужчина вздрогнул всем телом. Резко развернулся в сторону телефонного аппарата, уставился так, словно не верил, что звонок раздавался именно отсюда.

— Альфрид Крупп у аппарата, — осторожно произнес он, приложив трубку к уху. — Что? Отец… Отец жив? Что с ним? Инсульт, значит. Он жив? Где он сейчас? В штаб-квартире? Почему? Почему он не в больнице? Что вы там мямлите? Почему отца не отвезли в больницу?

Он крепче прижал трубку к уху, совсем ничего не понимая. Помощник отца сообщил, что у Круппа-старшего, по всей видимости, случился инсульт. Честно говоря, об угрозе инсульта его уже давно предупреждали. Причем предупреждали члены семьи, друзья, знакомые и даже совершенно незнакомые люди. Тем более было совершенно непонятно, почему Круппа-старшего не перевезли в больницу?

— Что? Вы там в своем уме? Немедленно в больницу! Я вам устро… Что⁈ Отец… Отец, это вы?

Альфрид от неожиданности чуть не выронил из рук телефонную трубку. В трубку зазвучал голос, хриплый, немного невнятный, но точно принадлежавший его отцу.

— Отец? Я не понимаю, что ты говоришь, не могу разобрать. Отец, тебе срочно нужно в больницу! Подожди! Отец…

Он еще что-то хотел сказать, но не стал. Отец первый раз на его памяти выругался! Никогда до этого Альфрид не слушал, чтобы отец с ним ругался. Все эти годы он был невероятно сдержан, и несмотря на вечную нехватку времени всегда старался своему сыну все разъяснять.

— Да, отец. Я понял, отец, понял, — судя по голосу, отец был явно разгневан. Альфрид даже встал со своего места. — Я немедленно выезжаю.

Положив трубку на место, он тут же принялся одеваться. Крупп-старший даже не просил, а требовал немедленно приехать в штаб-квартиру концерна. Похоже, это было связано с тем самым секретным поручением фюрера. И тут никак нельзя было медлить, раз отец даже отказался от госпитализации.

— Зигги, немедленно готовь машину, — Альфрид позвонил во флигель, где в последнее время часто оставался ночевать его личный шофер. — Мне нужно срочно попасть в нашу штаб-квартиру.

Он быстро спустился в холл, накинул пальто, надел шляпу, и прошел в гараж.

— Все готово, господин Альфрид, — Зигфрид коротко поклонился, ожидая его у заведенного автомобиля. — Прошу.

Крупп сел в машину, шофер прикрыл за ним дверь, и через минуту автомобиль тронулся.

Пока они ехали по темным улицам, Крупп-младший напряженно думал обо всем происходящим. Десятки вопросов крутились у него в голове, и ни на один из них у него не было ответа. Что же это было за поручение? Почему оно настолько секретное? Если оно секретное, для чего тогда отец его вызвал? Непонятно, совершенно непонятно.

— … Надеюсь, на месте все станет понятно…

Наконец, громко засвистели тормоза, и автомобиль остановился у темного здания. С высокой лестницы к ним уже бежали люди.

— Господин Альфрид, слава Богу, вы прибыли! Он уже справлялся про вас! Скорее, пошлите скорее! — заговорили они на разные голоса, когда Крупп-младший выбрался из автомобиля. — Он лаборатории! Скорее…

Оттолкнув всех, кто был рядом, Альфрид рванул вверх по лестнице. Быстро пробежал через огромный холл с большим числом выставочных макетов и вновь стал подниматься по лестнице. Лаборатория находилась на втором этаже, рядом с личным кабинетом Круппа-старшего, чтобы хозяину не приходилось далеко бегать в случае нужды.

— … Отец⁈ — он начал кричать уже в коридоре. — Отец, ты здесь⁈

Резко распахнул дверь, и буквально влетел в лабораторию.

— Отец?

Огляделся и замер, увидев отца.

— Отец, что случилось?

Крупп-старший сидел в огромном кресле, которое явно принесли сюда из его кабинета. Его голова была откинута на спинку кресла, на лице застыла неподвижная бледная маска. Ужасное зрелище. Если раньше это был подтянутый зрелый мужчина, выглядевший сильно моложе своих лет, то сейчас в кресле сидел глубокий старик, явно находившийся на грани смерти. Рядом с креслом стоял баллон с кислородом, от которого тянулся шланг с маской.

— Сын… — еле слышно прошептал Крупп-старший, с трудом оторвав головы от спинки кресла. — Альфрид? Подойди ближе.

Правая часть его лица было неподвижной, похоже, парализованной. Речь маловнятной, с трудом различимой.

Альфрид наклонился, чтобы разобрать речь отца.

— … Это конец, Альфрид. Понимаешь? Мы проиграли, Альфрид.

В его голосе было столько горечи и отчаяния, что сын внутренне похолодел. Никогда еще отец не позволял себе впадать в отчаяние. Всегда собранный, всегда уверенный, жесткий, готовый сражаться до самого конца. И тут он услышал такое.

— Работа всей моей жизни — пшик. Ты понимаешь? Концерн Крупп всегда делал лучшую в мире сталь, лучшее в мире оружие. Я верил в это, верил всей душой. Но все не так, Альфрид! Слышишь меня? Все совершенно не так! Большевики превзошли нас! Иди, там… на столе… результаты опытом… посмотри…

Сын подошел к большому столу, забитому различными приборами. Особенно выделялся громадный микроскоп, одно из самых передовых устройств на всем континенте. Здесь же лежала пачка листов, где фиксировались результаты опытов.

— … Читай…

Альфрид взял первый лист, потом — второй, и «пропал». Очнулся лишь тогда, когда вся пачка была полностью прочитана, от корки до корки.

— Господи, — еле слышно прошептал мужчина, когда до него дошло все, что происходило здесь в последние сутки.

Оказалось, в руки германского командования попали образцы какого-то металла, обладавшего совершенно невероятными свойствами — исключительной твердостью, инертностью, нейтральностью ко всем известным химическим и физическим раздражителям. Пули из этого металла пробивали метры первоклассной крупповской стали, танки из этого металла было бы просто невозможно уничтожить существующим оружием. Самое страшное, что изделия военного назначения из этого металла ставило крест на всех планах новой германской империи. Тот, кто обладает технологией изготовления этого металла, станет повелителем мира, вселенной.

— Альфрид… — Альфрид, разберись в этом… Ты должен понять, что это… Спаси Германию, Альфрид…