Гневная любовь

Глава 12

- Герой Мач Крайм, на нас напали!!

Вопли, крики, какой-то душераздирающий звон, все это лупило по мозгам не хуже соседа с перфоратором, упившегося кофе в субботнее утро. Приподняв опухшую, гудящую и совершенно точно невыспавшуюся рожу, я сощурился ей на солнечный свет, бивший из окон прямо в глаза. Мозг медленно обрабатывал поступивший голосовой сигнал, прокручивая его вновь и вновь. Но впустую. Вчера Мимика слишком громко пела, мы все спрятались в подвал, тот оказался винным… ну и понеслось. Так, о чем это я? На нас напали!

Тревога оказалась почти ложной. Нападение имело место быть, но вторженец был перехвачен бдительным военным, причем в звании Генерала, принявшим ближе к утру пост у измученных службой грайвенов. То есть, проще говоря, — в коридоре, в пяти метрах от спальни, где я до этого безмятежно валялся в абстинентном синдроме, жаба душила принцессу.

Помотав головой и остро тут же пожалев о столь поспешном действии, я вновь попытался осознать увиденное. Нет, я человек простой и взрослый: если что-то выглядит как утка, ходит как утка и крякает как утка, то оно сука утка, даже если нет! Потому что нефиг тут плодить сущности на ровном месте! Поэтому никем кроме принцессы прижатая к стене и медленно удушаемая перепонкой между пальцев гигантской жабы девушка быть не могла! Белое с золотым платье, напоминающее бальное, дергающиеся ножки в вышитых белых туфельках, корона, опять же, невесть каким чудом удерживающаяся на блондинистой головке, испуганные голубые глазищи… Слегка портило впечатление налившееся кровью личико, но, когда тебя душат — это нормально!

— Шо у вас здесь происходит?! — усугубил я и так печальное свое состояние, слишком громко прокаркав вполне логичный вопрос.

— Докладываю! — не прерывая своей конструктивной деятельности, ответил Генерал, — Стоял на посту, заметил вторженца! Нейтрализовал, вызвал подкрепление! Нужно проверить остальной особняк!

Присмотревшись к жабу, я понял, что тот далеко не в строевом состоянии. Пил-то этот зеленый гигант наравне с нами и даже больше, а затем еще пил, в отличие от свернувшегося клубком и заснувшего манулотавра, так что сейчас сон разума Картавра почти одолел его же инстинкты солдата, а компромиссным итогом этого противостояния и была увиденная мной картина.

— Это кто? — на всякий случай решил уточнить я.

— Вторженец! — бодро квакнул не вполне адекватный Генерал, продолжая своё дело.

— Сильнее…, - вдруг прохрипела удушаемая, моментально вводя нас обоих в состояние глубокого когнитивного диссонанса и одновременный, инстинктивный и спонтанный вопрос «Шо?!», вырвавшийся помимо воли и соображения.

— Ой, — поправилась вторженка, скосив на меня голубые очи, а затем томно простонала, — Спасите…

На этом месте интригующую сцену пришлось прерывать, так как орал Картавр громко, от чего к нам сюда спешили люди, кони, монстры, министры экономики и даже Мимика приползла, держась одной рукой за стенку, а второй за натруженное за ночь горло. С такой боевой поддержкой, а также с уверениями отчаянно зевающих грайвенов, что более вторженцев не обнаружено, мы, отконвоировав подозрительно одетую придушенную личность в гостиную, приступили к допросу. Ну а что делать, если у нее, блин, титул «принцесса», класс «разведчик», а имя так вообще Опполина Эгнос Диццендорн?!!

А вот отпускать её из-под плотного контроля жабы не стоило. Взвившись в коротком быстром прыжке, мать-её-Опполина приземлилась на коленки (оседлав!!) не успевшего еще утвердить зад в кресле меня, обхватила руками за шею, а потом жарко сказала, чуть ли не целуя в уста:

— Герой Мач Крайм, я хочу от тебя ребенка!!

— …сына? — промямлил я, пытаясь свести шарики за ролики. Нет, ну на самом деле, если на вас вешается шикарная двадцатилетняя мадама с предложением её оплодотворить безвозмездно (то есть даром!), то даже при полном отсутствии желания (пять из шести девушек — уже много!!), какой дурак упустит такой момент?

— И дочку! — тут же воспылала (обнаглела) принцесса, сразу же за этим пытаясь меня засосать. Последнее у неё не вышло, так как некто уже взял в свои твердые руки тонкую талию повернутой принцессы, а затем выполнил нечто, что в простонародьи зовётся германским суплексом!

Аудитория вновь впала в прострацию, разглядывая широко раскинутые буквой «V» ноги в белоснежных чулках, задранные в потолок. Ну как прострацию? В прострации еще были все просто от момента ранней и грубой побудки, в шоке и удивлении от самой принцессы, а тут уж совсем объединились под исконно русским чувством, имеющим нецензурное, но крайне могучее духовно название.

— Размечталась! — гневно и победно пыхтя, Саяка, выполнившая знаменитый борцовский прием, вылезла из-под принцессы, находящейся хоть и без сознания, но в состоянии устойчивого равновесия.

— А почему бы и нет? — задумчиво промычала стоящая поодаль Мотоцури, сонно хлопающая глазами, внимательно рассматривающими экран магикона, камеру которого гномка не отводила от слегка укутанной в изысканное белое белье пятой точки принцессы, — Пуская платит мм… десять миллиардов… и Мач ей делает хоть сына, хоть дочку!

— Слышишь…, - недобро посмотрел я на алчную встрепанную девицу, — Я тебя сейчас Лилит сдам в аренду. На неделю. За стакан компота.

— За компотом я не пойду, — отрезала суккуба, тем самым забивая ценообразование рыжих похмельных гномок ниже плинтуса, — А вы бы были серьезнее! Это явная провокация!

— Или подстава, — квакнул недодушивший свою жертву Картавр, аккуратно тыкая вырубившуюся принцессу в ляжку, от чего весь её организм шатался и грозил принять более естественную для бессознательных девушек форму, — Опполина Эгнос Диццендорн отличается очень малым количеством очков здоровья, если вы не знали. Врожденное.

— Твою мать! — рявкнул я, кидая «жар души» в белые кружевные трусы и их окружение. Одновременно с этим трясущий головой похмельный жаб тоже шарахнул излечением. От напора целительной магии конструкция «полом стукнутая принцесса» завалилась набок, дабы стать жертвой зверского ощупывания Матильдой, тут же оповестившей всех, что «оно живое!».

…но продолжившей щупать. Ладно, чем бы дитя не тешилось.

А затем ситуация из смешной и нелепой резко стала тревожной, после того как толстый командный голос, усиленный то ли рупором, то ли магией, то ли еще чем, предложил нам немедленно отдать Его Высочество, пока посольство не взято штурмом отборных гвардейских частей столицы. На всё про всё нам даётся две минуты или фельдмаршал Загур Контрабакт за себя не отвечает. Правда, как только отзвучало вот это вот всё, кто-то с грохотом приложился чем-то тяжелым к дверям посольского дворца. Раздались тревожные вопли грайвенов.

— Ой, — выдала краткую, но ёмкую характеристику происходящему Мимика. Правда, очень хрипло.

— Кажется, у нас проблемы, — меланхолично резюмировал моргающий красными глазами манулотавр, — Какие ваши предложения, господа?

— Отбиваться! — категорично квакнула жаба-Генерал, — И сохранить живой её высочество! Скорее всего, её хотят убить, обвинив в этом нас!

— Зачееееем?! — простонал я, делая челодлань. Удары тараном гулко бухали, неприятно тревожа злой и похмельный мозг.

— Скорее всего, здесь и сейчас пересекаются планы нескольких разных фракций Шварцтадда, — задумчиво промяукал Зауррморрхаввн, — Полагаю, что кто-то желает выставить империю жертвой нашего произвола и запросить помощь с других континентов!

Два демона начали обсуждать происходящее, к ним присовокупилась Лилит, Матильда продолжала органолептический анализ принцессы, в дверь долбили, Мимика втихую высасывала извлекаемые из инвентаря сырые яйца, грайвены рычали и готовились к бою, а я… неожиданно взбесился.

Есть люди, к которым нельзя соваться, когда они не выспались или только-только проснулись. Такие личности, пребывая в полузагруженном состоянии, не отличаются умом и сообразительностью в середине процесса восприятия нового дня. А еще они не отличаются терпением, кротостью, ярко выраженным желанием простить и понять, а уж если всё это усугублено похмельем, неожиданным скачком тестостерона, осознанием грядущих проблем и совершенно ненужных, но не менее грядущих, сложностей, то сорванная планка — вполне адекватный выход для мозга, затрудняющегося провести все нужные вычислительные операции.

Проще говоря, если кто-то решит неаккуратно достать просыпающегося или невыспавшегося человека, то огрести он может ассиметрично. Очень ассиметрично.

— Пираты, слушай мою команду, — почти спокойно, но внутренне зверея, произнес я, вставая с кресла, — Забрать грайвенов, найти наиболее защищенную комнату, охранять посольство, Валеру и принцессу. И Виталика. Ждать моего возвращения. Всё ясно? Всё ясно.

— Ээ…, - озадачилось абсолютное большинство, глядя, как я бронируюсь и вооружаюсь.

— Мач Крайм, вы куда?! — всполошился кошкогорилл, уже взявший на руки вырубленную принцессу, — Вы зачем?!!

— Дипломатию делать буду, — злобно ощерился я, извлекая из инвентаря свой щит Громового Возмедия и топор Добра и Света, — Слышали когда-нибудь про дипломатию канонерок?! За мной не ходить! Вы не умеете не убивать!

На самом деле терпелка просто лопнула. Мы должны были прибыть в уже сдавшуюся империю, поторговать лицом, похмурить брови, дать манулотавру сделать своё грязное дело, расколов сие недоброкачественное (в глазах демонов) образование на три автономии, так? А у нас тут бордель на бардаке и веслом погоняет! Там неуважение, тут подстава, здесь махинации! И намеков эти воины добра не понимают совершенно! Ладно, донесем в привычном виде.

Рявк в сторону ощетинившихся оружием голубокожих грайвенов, стоящих в боеготовности напротив ломаемого входа, приводит бойцов в движение наверх по лестнице, туда, откуда я пришёл. Хорошо, дисциплинированные мужики. Прячу кровожадный оскал под глухим забралом шлема, дожидаюсь, пока двери снова содрогнутся от удара, а затем пинком сбрасываю отработавший на «ура» засов. Кто-то достаточно умный тут же налегает на створки дверей плечом, распахивая их и демонстрируя собравшимся «спецназовцам» злобного и красивого меня.

Серьезные, но возбужденные мужики в латах, держащие копья там, щиты, мечи и, собственно, таран, вылупились на одинокого Героя как спецназовцы на наркоторговца. Человек десять аж набилось прямо ко входу.

— Ну, сволочи…, - предвкушающим тоном сказал я, добирая от этого зрелища последние крошки топлива злости для внутреннего реактора, — Держитесь!

«Неистовый таран» — это невидимая электричка вокруг моего бренного тела. Широкие двери дворца, раскрытые сейчас настежь, вполне годятся для визуализации туннеля для этой электрички. А вот те, кто оказался на рельсах… они оказались на рельсах. И теперь красиво разлетаются в затяжных, но невысоких полетах в разные стороны.

Весь двор забит разумными, часть из которых в доспехах, а часть в робах. Классика, танки спереди, остальные сзади, лучники прослойкой. Окидываю за долю секунды диспозицию, а затем с воплем, содержащим в себе угрозы анальных кар, прыгаю со ступенек вниз, туда, где меня совсем не ждут (а провожают взглядами летящих штурмовиков) люди, эльфы, гномы и прочая гадость.

«Круговой удар», навык, подаренный мне кольцом архимага Бенджоу Магамами. Мощный, сильный, он с дробным звоном проходится по доспехам и щитам солдат, в кучке которых я оказался. Он — лишь прелюдия, нужная для того, чтобы от «пламени страсти», которое отлично покрывает всю эту цельнометаллическую шайку-лейку, чтобы всем стало хорошо. Орущие в огне моей неправедной мести разумные лишаются доспехов с одеждой, сознания и целомудрия, меняя тональность своих воплей на стоны удовольствия и утробные обморочные всхрюкивания.

А я пру дальше, маша топором как заведенный и периодически вжухая противника щитом. Приёмы ближнего боя чередуются по мере их перехода в активное состояние, народ, получающий «бастионом любви» куда придётся, отлетает куда может. Красиво. Так проходят две или три секунды, после чего в меня начинают влетать разноцветные шары, молнии и прочие лучи любви, пускаемые опомнившимися магами. Игнорирую их, кидаясь на лучников. Те куда опаснее, просто потому что маги любят кидаться огненным, мне на огненное пофигу, а вот стрела в заднице — это аргумент.

«Жар души» восстанавливает здоровье мне, а «Круговой удар» делает хорошо фанатам луков и арбалетов, причем сразу. Еще бы, здесь бойцы максимум 75-го уровня, элита чебуречества, драть его бабушку, а у меня 246-ой героический класс, если считать удвоение от «выбора дамы»! Танковый класс!!

А кроме всего это, что не менее важно, я не стою на месте, а прыгаю, бегаю и маневрирую, щедро раздавая по щам гвардейцам императора, вопя при этом очень обидные для них вещи. Сложно прицелиться, особенно в толпе, совсем не собиравшейся принимать бой на улице. Кроме этого…

Уворачиваясь от здоровенного призрачного кулака, пытающегося заехать мне по морде шлема, я вижу, как стоящих кучкой любителей магических атак накрывает облаком «драки». Вмазав несерьезным «возмездием» по кумполу задорно пыхтящего гнома, пытающегося ударить мне ятаганом по колену, отпрыгиваю с пути конуса ледяного ветра, исторгаемого из рук злобно скалящейся женщины очень преклонных лет. Ежики-корёжики, этой магичке все тридцать! Зато какая грудь…

Слышен злобный скрипучий вопль сверху и колдующая женщина превращается в растерянно оглядывающуюся по сторонам жабку.

— Мочи их, капитан! — азартно и хрипло орёт высунувшаяся почти полностью в окно третьего этажа Тами. Начавшую падать гномку втягивают внутрь, как очень короткую макарошку, а вместо неё возникает недовольное лицо Лилит. Демоница, не говоря худого слова, швыряет здоровенный вытянутый горшок точной наводкой в рожу пышно бронированного человека с могучими черными усами, стоящего с растерянным видом поодаль, а затем захлопывает ставни.

«Фельдмаршал Загур Контрабакт» — читаю я, пока рука автоматически отправляет в полёт щит прямиком в гадко-усатую физиономию отряхивающегося от осколков мужика. Главарь этой подставы-засады.

Помощь Саяки и откатившийся приём «пламени страсти» ставят жирную запятую в противостоянии одного Героя и группы захвата, просто потому что конфликт превращается в добивание. Фельдмаршал, получив удвоенный эффект от удара щитом, валяется у забора, пока я методично пинаю лучников и арбалетчиков, а как только «драка» пропадает, на враждебно настроенных колдунов Шварцтадда отправляется поезд любви под названием «неистовый таран». Этого хватает им всем по горлышко, чтобы взлететь обнаженными и кайфующими, а приземлиться уже беспамятными и безобидными.

Врезав щитом по морде чудом оклемавшемуся гному, я переступил его оргазмирующее (фу) тело, направившись прямой наводкой к мотающему неумной головой Контрабакту.

— Кто вас послал?! — злобно пролаял я, пинком отправляя почти поднявшегося гада назад к забору и на пятую точку.

— Ты…, - грузно заворочался мужик, не оставляя своих попыток встать, за что был вздёрнут одной рукой в воздух, а второй ударен по неаккуратно подставленной щеке.

— Какая. Сволочь. Вас. Послала? — зарычал я ему в лицо, — Только попробуй вякнуть, что сам император!

— Предатель! — выдохнул усач, в бессилии сверля меня взглядом, — Продавшийся демонам! Тварь!

— Ах ты гад! — я обидчиво врезал носком железного сапога фельдмаршалу по кокушкам, что стало для очков здоровья последнего неожиданным финишем. Взвизгнув то ли от боли, то ли от удовольствия, мужик обмяк, а его шикарная кираса, как и всё надетое остальное, тут же опала клочьями и осколками.

Собака сутулая и усатая! Козёл отожранный! Ну ничего, теперь у Валеры будет новая игрушка.

Схватив беспамятное тело за заскорузлую пятку, я мстительно поволок хама в берлогу, рыча на ходу как сексуально озадаченный медведь. Нет, ну взбесил подлец до потери пульса! Меня кто в этот мир призвал?! Кто, спрашиваю??! Бо-ги-ня! Паршивая, глупенькая, со сдвигом по фазе, но бо-ги-ня! Договор я с кем заключал?! С неумной, заносчивой, тараканистой, но бо-ги-ней! Против кого?! Против Империи Тьмы!! Князя Тьмы!

Вопрос залу!! Где в этом уравнении хоть слово про людей, эльфов, кентавров, гномов, половинчиков, сирен и прочую гадость?!!! Откуда претензии, хамло ты ушибленное?! Всё это я озвучивал вслух, ни грамма не сдерживая голос.

— Мач!! — прервала моё сольное выступление вновь выглянувшая Лилит, указывающая куда-то пальцем, — Смотри.

Я остановился, пройдя половину лестницы. Посмотрел. Смачно выругался, злобно сплюнув. А потом пошёл в обратном направлении, к забору, сквозь прутья которого слегка испуганно и очень жадно пялились самые отвратительные морды из тех, которые можно было бы только вообразить. Ж’ык Траххлыдым во всем своем свинообразном великолепии был просто нежным, трогательным и милым существом рядом… с этими.

— Два раз повторять не буду, — я мрачно обвел налитыми кровью глазами кучку разумных, не могущих являться никем иным, как репортерами и журналистами, снимающими меня на магиконы и какие-то устройства, скорее всего, являющиеся камерами, — Попробуете переврать хоть одно слово из тех, что были здесь услышаны и записаны — и я приду к вам. Приду домой. Я сделаю с вами, вашими родными и близкими, вашими соседями, вашими домашними животными и вашими любимыми продавцами булочек такое, о чем вы и помыслить в своих кошмарах не можете! Даю слово! Не Героя, не дипломата, а извращенца S-класса! Всё понятно?!

В этом чудесном мире Фиол действуют вполне понятные законы. Капитализм способен на любое преступление ради 300-процентной прибыли, добро и зло понятия суть весьма относительные, нет вечных союзников, зато есть вечные интересы. Разумеется, что и акулы пера тут подчиняются правилам нормальной реальности, в которой любая горячая новость стоит того, чтобы продать за неё душу собаки соседа или поджечь дом конкурента. Но одно маленькое исключение в этом параде логики всё же имеется. Достижение «извращенца» пугает местных сильнее, чем пришествие Князя Тьмы в их любимый туалет, занятый конкретно ими любимыми. Подчеркну — обычного извращенца. Ну ладно, пусть даже D-класса. На край C — но это уже повод для паники и вызова милиции. Но S…

Как они драпали! Как они пихались во время бега! Любо-дорого посмотреть! У меня аж отлегло.

— Всем лежать мордой вниз! — гавкнул я, оборачиваясь на шевеление тех из нападающих, кто уже отошел от дозы кайфа, — Одно лишнее движение и я вам топор в жопу запихаю! Лежим, ждём прихода властей, вы, обрубки контуженные! Лилит! Лапочка! Как там принцесса?!

— Всё с ней хорошо! — потемневшая лицом до темно-красного цвета суккуба смущенно фыркнула.

— Берегите её как зеницу ока! — выдал очередную умную мысль остывающий я, — Среди этих ушлепков вполне могут быть ассасины! Я их посторожу!

Ну и уселся сторожить. А что еще делать? Вязать такую толпу? Нету в запасе веревок и прочего барахла, да и силовиков тут полно, порвут они веревки. Единственный метод их контролировать — топором по кумполу, а там уже «грязная победа» надежно вырубит минут на десять. Да и те, кто шевелится, не пытаются проявить особой агрессии, лежат себе смирно. Не с голой же жопой на меня нападать?

Зрелище героически повергнутых (и голозадых) противников, разлегшихся тут и там, подействовало на меня успокаивающе. Раздражение от происходящего испарилось после мордобоя, а тут еще и пришлось причинять добро — далеко не все маги, палившие по мне, попадали в цель, временами жмыхая своим колдунством по тем, кого я уже довел до нирваны и потери защитного обмундирования. Их я и подлечивал «жаром души», расхаживая по бывшему полю боя и вдумчиво матерясь на Шварцтадд. Последнее задевало тонкие струнки патриотичных душ, от чего поверженные тела начинали всё громче бухтеть на мою светлую личность. Конфликт, так сказать, перешел в мягкую стадию.

— Тридцать лет со мной такого не было…, - попытался подняться с травы один старичок волшебник, еще пребывая в стране секс-приключений, но быстро переключился на реальность, — Принцесса! Что с принцессой?! Где она?!

— Всё с ней нормально, — решил не бить я пенсионера по голове, — Сидит, ждёт папу.

— Сидит и ждет…? — дед резко перешел с карачек в сутуло-стоящее положение, а затем огляделся по сторонам. Увиденное его не порадовало, от чего он пожух плечами и угрюмо на меня посмотрел, вопрошая, — Какие ваши требования… Герой?

— Какие, в жопу, требования? — удивился я, — Сначала нам подсунули принцессу, спустя пять минут попытались штурмовать, а теперь хотите, чтобы гадами, негодяями, подонками, последней негостеприимной мразью, лживыми ублюдками, паразитами, недостойными личностями и просто подлецами были демоническое посольство, а не Шварцтадд? Хрен вам! Мы с удовольствием и безвозмездно передадим Опполину Эгнос Диццендорн, неизвестно как пробравшуюся в нашу резиденцию в руки её отцу, только обеспечьте бедняжке защиту против покушений!

Волшебника, как и судорожно закашлявшуюся Лилит, прихватил мозговой спазм, так что последние мои слова он далеко не сразу осознал, но тут сработал закон Мерфи, моментально зарядивший обстановку по полной. В метре от ворот кусок воздуха пошёл рябью, затем негромко хлопнуло, и перед наши настороженные очи явился встрепанный, отчаянно рыжий, худой как глиста и расхристанно одетый тип с квадратными глазами, дебильной улыбкой и… кубическим устройством в руках. Крайне похожим на те, которые имели при себе панически убегающие репортеры до этого. Тип ошалело моргнул, крутанулся на пятке, а затем задал страшного драпака, оставив после себя звонкое эхо «Премия Викингдорфа мояяяяяяя!!»

Старичок обреченно застонал, делая себе вежливый, но отточенный многими годами использования фейспалм, а затем, сев там, где стоял, начал ругаться черными словами. Присев рядом с ним, я начал насвистывать веселую мелодию, глядя, как к резиденции послов Князя Тьмы приближается немалый конный отряд, во главе которого на здоровенном белом коне скачет нервный и решительный лицом император по имени Кратур Эгнос Диццендорн. С огромным двуручным молотом в руке.

Интересно, а не попробует ли он вскоре самоубиться этой колотушкой?