Главная роль 6

Глава 16

Посещать Смольный институт мне нравится. А кому на моем месте не нравилось бы — едва перешагиваешь порог, и вокруг сразу же формируется метафорически сшибающее с ног запахом парфюма, шелестом изящных платьев, сиянием восторженных глаз и килотоннами (или в чем их измеряют?) флюидов пушистое облачко. Ничего такого — взрослый, женатый и довольный этим мужик все же — но даже по чужому цветнику погулять приятно, если чисто посмотреть, ни в коем случае не трогать и может быть немножко понюхать. Аккуратно, чтобы идущая рядышком жена не заметила.

— Ваше Императорское Величество!..

— Ах, Ваше Императорское Величество!..

— Ваше Императорское Величество, правду ли говорят о том?..

Не так давно, чуть больше года назад, сюда поступила необычная студентка — смуглая (на общем почти белоснежном фоне), чернобровая, красивая (общепризнанно, но я бы поспорил) девушка, ростом обогнавшая соучениц почти на голову и никак не показывавшая окружающим, что она — всамделишная принцесса, Елена Черногорская, любимая дочь Николы I Черногорского.

Выбор учебного заведения объясняется не только безусловной престижностью Смольного в глазах мировой общественности и моей дипломатической работой с братьями-славянами (спаси-Господи от таких родственничков!), но и банальной усталостью принцессы от пристального внимания кавалеров. Большая часть из которых, увы, даже всерьез не пытается — Елена обладает редким для этого времени ростом в метр восемьдесят с «хвостиком», и найти для нее достойную в глазах злобной, ненавидящей нестандартные пары общественности пару задачка та еще.

Не было бы счастья, да несчастье помогло — овдовевший дядя Сережа как-то раз потанцевал с Еленой на балу и, как водится, пропал. Он у нас под метр девяносто, так же как и я, и вместе с Еленой они смотрятся в высшей степени «шарман» — весь наш Свет, будь он не ладен, именно так и решил.

Что ж, набожности, скромности и происхождения Елене на нынешнего, особо подверженного мракобесию, дядю Сережу, хватит, поэтому за будущее этой пары я спокоен.

Визит, тем не менее, с Еленой не связан — сегодня вдовствующая Императрица Мария Федоровна прибыла сюда в качестве покровительницы Института последний раз. Полномочия Маргарите (мило и легкомысленно так за ручку держимся, к восторгу студенток) до коронации официально переданы не будут, но представить так сказать сменщицу Дагмара решила заранее.

Регламент мероприятия почти стандартный — как и всегда при визите Высочайшей покровительницы, студентки подготовили выставку своих работ (в основном вышивка, являющаяся важной компонентной женского досуга в эти времена), работники Двора подготовили фуршет в зале для торжеств, а Маргарита заготовила речь. Дагмаре готовиться не надо — она опытная, и чисто спинным мозгом может отработать любое мероприятие еще круче меня: мне-то нужно статистику зубрить и цитировать, а ей — просто говорить своим визави приятное.

Мое дело нынче маленькое — просто курсируй по коридорам и залам за ручку с Марго и под ручку — с Дагмарой, демонстрируя крепость оскудневшего без Александра Августейшего семейства, улыбайся да при случае отвешивай комплименты понравившимся экспонатам. Вот этот пейзажик, например, вышит просто великолепно. Стоп…

— Анфиса Петровна, — обратился я к преподавательнице швейного дела и по совместительству супруге действительного титулярного советника Андрюшина. — Я бы хотел с вами посоветоваться насчет одного дела.

— Я всегда к услугам Вашего Императорского Величества, — заверила она, отвесив изящный поклон.

Моя валькирия посмотрела на меня с той самой улыбкой, которая заставляет мужиков держаться подальше от симпатичных дам. Но на меня не работает — я же и так не собирался «погоду» в своем доме портить такой пошлой штукой, как фаворитка.

Отобрав у Остапа блокнот, я изобразил на листочке концепцию наборов для вышивки из моего времени: пронумерованный рисунок на ткани надлежит вышивать чисто механически, подбирая по инструкции нить нужного цвета. Чисто механическая работа, но париться с оригинальным рисунком и самолично придуманной гаммой хочется не всем. А еще это прекрасное упражнение на мелкую моторику. Для девочек — в эти времена мальчика за пяльца не усадишь даже под страхом смерти. Да, на швейных фабриках работает изрядно мужчин, но это же производство, а не баловство.

Дослушав объяснения и попросив оставить ей набросок, Анфиса Петровна пообещала заняться стартовой линейкой, и довольный я выбросил все дела из головы — еще один денежный ручеек вскоре потечет в кубышку моей торгово-промышленной империи, а значит можно отдохнуть. Ах да, еще перед уходом нужно не забыть предупредить Елену Черногорскую — послезавтра мы с дядей Сережей, Дагмарой и Марго отправляемся на ее родину, сватать дяде Сереже невесту. Ну и с моими «балканскими тиграми» плотно так поговорить — Османская Империя сама не сдохнет, придется помочь.

Вот она, «моя команда по спасению мира»: Фердинанд I Болгарский, Никола I Черногорский, Георг I — король Греции, Милан I Обренович — король Сербии. Собирать Балканскую коалицию мне было весело, и сегодня, собравшись во дворце Николы, мы подпишем большой документ, который придаст устным договоренностям юридическую силу. Документ секретный, а собрались мы здесь под предлогом дяди Сережиной с Еленой помолвки, но, как это обычно и бывает в большой политике, будущие враги о наших планах знают.

Еще, как это опять же обычно и бывает, враги пересмотрели свою внешнюю политику, и Османская Империя с Италией временно забыли о взаимных обидах, накопленных за время Итало-Османской войны двадцатилетней давности. Не дремлет и стратегический противник в виде Австро-Венгрии — принципиальная договоренность между итальянцами, османами и австрияками по поводу будущей Балканской войны уже есть, но впрягаться за османов в полную силу союзнички не станут: это ведь может не понравиться мне и привести к очень большим проблемам.

Проксивойны изобрели не в мое время — очень удобно немного «накачать» тех, кого Великие Державы за серьезного противника не держат и отправить делать то, что тебе надо. Собственно так я и поступлю — чужими руками решать геополитические задачи архивыгодно, потому что собственные подданные могут спокойно жить своей жизнью, не отвлекаясь на кровавую возню — очень она рейтингам вредит.

Италия меня на самом деле беспокоит. Ничего особенного — она относительно нищая и не до конца оправилась после череды гражданских войн под названием «Рисорджименто», но я не забываю о том, что на Туманном Альбионе сидят те, кому мои «проксипобеды» поперек горла. Италия — молодой и голодный империалистический хищник, и недавний кредит в сумасшедшие тридцать миллионов фунтов, выданный итальянцам под смешной процент, незамеченными не остались. Враги не сидят на месте, а ждут и готовятся — незаметные сотрудники «Избы» только и успевают информацию таскать.

Проблемные они, балканские «братья» — уверен, уже вынашивают планы на кампанию после войны с османами, и в качестве противником там обозначены сегодняшние союзники. И я для «братьев» тоже очень большая проблема: в Империи и в окружающих ее странах несть числа всяческим «панславянистам», которые грезят объединением всех славянских народов в границах одной большой страны. Не Российской Империи, которая после моей доработки превратилась в нормальное, унитарное государство с крепкой вертикалью власти (потом ослаблю, после войны, чисто из сочувствия к подвергающемуся сверхнагрузкам себе), а на конфедеративной основе, типа славянские США.

В качестве «мягкой силы» панславянистов использовать можно, нужно, и мы это делаем, но всерьез разыгрывать эту карту попросту бесполезно: огромное, снизу доверху укрепленное исполинскими скобами традиций и совершенно объективных особенностей тело Российской Империи попросту не приспособлено к конфедеративному способу существования — слишком много врагов и всяческих идиотов вокруг, которые сразу же начнут рассказывать другим, какой регион и в каких количествах «кормит» соседей. Без ультимативной «прививки», которой в мои времена стала цепочка «революция-гражданская война-образование и развал СССР-девяностые-новая итерация Империи (чего нос воротить, если все признаки налицо, и плевать что там в документах написано)», такие рассказы будут иметь силу.

— Ты — взрослая женщина, и сама сделала свой выбор, — выдернул меня из размышлений наполненный непривычным холодом голос сидящей на диванчике слева Дагмары.

Прием в самом разгаре — пары танцуют, люди поспокойнее отдают должное напиткам и закускам, а мы с Марией Федоровной, Ксюшей и Марго забурились в уголок, как бы попросив окружающих временно не лезть.

Неладно в датском королевстве — Кристиан-младший за последнее время крепко вжился в роль короля. Вжился настолько, что о его жлобстве и чопорности можно слагать легенды. Нет, для политического рейтинга безусловно выгодно доедать на завтрак то, что осталось от ужина — ух какой скромняга-монарх, настоящий государственник, ни копеечки в карман! — но нужно же рамки соблюдать. Помимо граничащего с психическим расстройством жлобства, Кристиан отличается маниакальным стремлением соблюдать регламенты, задалбывая своих церемониймейстеров личными проверками. Герб на стене на миллиметр левее, чем было при Кристиане-старшем — это повод к истерике. И все это, вперемешку с упреками в транжирстве и жалобами на совсем распустившихся идиотов в аппарате, щедрым потоком выливается на мою милую сестренку.

Такая семейная жизнь — удовольствие сильно на любителя, и при взгляде на теперешнюю Ксюшу я испытываю легкую вину. Не совсем права вдовствующая Императрица Мария Федоровна в своем «ты — взрослая женщина, и сама сделала свой выбор». Много ли толкового может выбрать пусть и «завоспитанная» в доску, но все еще девочка-подросток? То-то и оно — это я ее аккуратно направил туда, куда мне надо. Что ж, она — все еще Королева, а брак с Сандро все равно был обречен на провал, и статуса в нем было бы меньше.

— Если не можешь вести себя как подобает Королеве моей бывшей Родины, ступай в монастырь — не позорь многовековую и славную историю Дании! — добавила Дагмара.

Нужно отдать Ксюше должное — девочка все-таки выросла, и приобрела такую черту как «способность нести ответственность за свои поступки». Вздернув подбородок, она презрительно фыркнула:

— В монастырь? Вот еще!

— Вот теперь ты ведешь себя достойно, — одобрила Мария Федоровна.

— Меня не больно-то волнуют слова Императрицы заснеженных пустошей на задворках Европы, — парировала Ксюша.

Мне стало обидно — я свои «заснеженные пустоши на задворках Европы» и в прошлой жизни любил всем сердцем, а теперь, посмотрев на Родину под совсем другим углом, с высоты должности, столкнувшись со столькими мастодонтами отечественной истории, обожаю так, что хочется пальцы облизывать после работы с государственными документами. Преувеличиваю, но совсем немного.

— Россия прекрасна, — с обидой в голосе шепнула мне на ухо Маргарита.

— Это Ксюша от избытка эмоций, — благодарно улыбнулся я ей. — Извини, нужно окормлять моих боевых хомяков.

— Ступай, — очаровательно-великодержавно хихикнула Марго. — Помни, что даже хомячки могут быть опасны, если их много.

— О, об этом я никогда не забываю, — заверил я ее и пошел к своим многоуважаемым партнерам.

Лучше всего у меня получилось сойтись с хозяином «площадки» — Николой I Черногорским. Характер у него для любых форм манипуляций самый подходящий: ультимативно строгое воспитание не всегда идет на пользу, и Никола весьма напоминает мне своего покойного почти тезку Николая. На людях — правитель правителем, на чистом автоматизме внушает окружающим уважение, искрит харизмой и говорит очень правильные вещи, но, как только «внешний контроль» пропадает, Никола с радостью забивает на дела и предается всяческим удовольствиям. А он ведь рулит Черногорией, в которой красиво, тепло, прекрасное море и почти нету корня всех бед маленьких стран — залежей ресурсов. Представленный мною проект по превращению вверенной ему державы в смесь курорта, казино и «офшора» под прямым покровительством и с инвестициями России привел Николу в восторг — в этом случае ему вообще не придется ничего делать и принимать сложных решений, с головой окунувшись в вечную тусовку.

Но сначала, конечно, придется немного повоевать, дабы проклятые османы не перетягивали на себя туристический поток — Никола на удивление легко поверил в «совершенно секретные сведения о планах султана» по превращению Турции в курортную столицу мира. Странно, но не очень-то совместимый с исповедуемым османами Исламом «план» короля Черногории совершенно не смутил.

Вот и сейчас он агрессивно трясет на на своего министра здоровенной такой трубкой, подобно разгневанно трясущему кадилом попу пуская к потолку ничего общего не имеющие с табаком дымы:

— Петар, я не стану повторять одно и то же снова и снова! Если тебе претит представившаяся Черногории историческая возможность обрести покой и процветание на многие века, я буду вынужден отправить тебя в отставку!

Людям любого ранга и воспитания свойственно порою видеть то, что они хотят, и отличие заключается лишь в том, что одни способны отогнать иллюзии, а другие — как Никола — нет. А я все-таки реально хорош: вон как «исторической возможностью» бедолагу накачал!

Увидев меня, хозяин дома обрадовался, движением брови отослал скрывшего поклоном раздражение на лице министра подальше и к легкому оживлению окружающих спросил:

— Жоржи, вправду ли произведенный тобою в князья купец столь смешон, как о нем пишут в газетах?

Про Второва вопрос — журналюги «мочат» моего протеже немилосердно, как из любви к самому процессу, так и отрабатывая деньги конкурентов Александра Федоровича. Я не лезу, а Второв только посмеивается, эксплуатируя бессмертное «кто меня не любит, тот просто мне завидует».

Улыбнувшись и тем самым позволив окружающим посмеяться над вопросом Николя — а ну как осерчаю? О длине моих метафорических рук вся Европа рассуждает и не без оснований опасается — я взял из рук лакея бокал с шампанским, осушил, взял второй и ответил:

— Александр Федорович — прирожденный предприниматель, и приносит Империи великую пользу.

Народ замялся — смеяться или лучше придумать для себя неотложное дело где-нибудь подальше отсюда?

— Признаюсь тебе откровенно, — продолжил я, приблизив лицо к довольному таким расположением старшего партнера Николя. — Я полагал, что, будучи вполне состоятельным господином, князь Второв научился вести себя как подобает, однако действительно большой капитал вскружил ему голову.

— Урожденный крестьянин, верно? — замаскировал подколку вопросом правитель Черногории.

— Верно, — с улыбкой развел я руками под смех окружающих. — Живое воплощение нашей поговорки «из грязи в князи».

Переждав гогот, продолжил:

— Нужно проявлять снисхождение, Николя — вчерашний крестьянин попросту не может избежать страсти к безвкусной и пошлой роскоши, видя в этом свое спасение от нападок врагов. Все эти драгоценности, меха, огромные и от этого неуютные и наполненные сквозняками особняки не более чем попытка показать всем свое новое положение. Покуда это не мешает делам, я не вижу смысла мешать моим подданным развлекаться удобным им способом.

— Ох уж эти простолюдины, — с улыбкой приложил Второва Николя и демонстративно потерял интерес, переведя тему на обсуждение свадьбы дяди Сережи и Елены.