Глашатай бога войны

Глава 16

К вечеру в городе поднялась суета. По всем тавернам начали расспрашивать, не слышал ли кто, чтобы кто-то ушёл ночью из города и не вернулся. И вскоре о таком человеке стало известно.

— Миклас, — припомнил один из выпивох. — Миклас Батта, сын пекаря, поспорил с друзьями, что проведёт ночь в Страшной Яме, и полез прямо через стену.

— И что? — спросил посыльный барона.

— И всё, — выпивоха развёл руками. — Пропал Миклас. Больше никто его не видел.

Эту новость сочли крайне подозрительной, и Обсидианового Змея потребовали к барону.

В кабинете, кроме самого барона и стражника, оказался ещё и дознаватель. На вошедшего он воззрился с откровенной неприязнью: пришлось снова начинать уже закрытое расследование, такая ловкая задумка на поверку оказалась откровенной глупостью… Но пришлось признаться самому себе, что поспешил, и что этот молодой наглец оказался прав.

Миклас-то ушёл той самой ночью из города и исчез. Правда, за ним не водилось никаких серьёзных грехов, и на Тень он тоже не тянул — рубаха-парень, каких дюжина на двенадцать человек, но Игнак на ночного убийцу был похож ещё меньше. С его-то брюхом ползать по замковым стенам… Тут господин Саркан верно указал — стрелок он, может, и отменный, но скрытный убийца из него никакой.

— Дознатчики рассказывают, что той самой ночью, когда был убит Немет, Миклас Батта покинул город через стену и ушёл к Страшной Яме, — заговорил барон. — С тех пор в городе его никто не видел. Вот тебе задание, Саркан Джеллерт: ты найдёшь мне Микласа, а я отпущу Игнака.

Ицкоатль едва заметно кивнул. Неизвестный ему Миклас был совершенно ни при чём, но королевский дознаватель в этом очень быстро убедится, а если его милость желает сменить шило на мыло — кто Ицкоатль такой, чтобы в этом ему препятствовать? Микласу он ничего не был должен, а Игнак Ицкоатлю доверился.

— Как прикажете, ваша милость, — он слегка поклонился. — Когда отправляться?

— Хоть прямо сейчас, — барон пожал плечами. — Найди и приведи его. Живого. Или принеси, если он окажется мёртв.

Что-то в голосе барона заставляло думать, что мёртвый Миклас его устроит гораздо больше, чем живой.

— Тогда позвольте откланяться, ваша милость, — с этими словами Ицкоатль покинул кабинет Баласа.

Раскопки в памяти Саркана ни к чему не привели. Младший сын барона Джеллерта понятия не имел ни о какой Страшной Яме. Пришлось сходить на кухню, благо время было к ужину, и расспросить кухонную прислугу.

— Что за Страшная Яма такая? — как бы невзначай спросил он у старшей кухарки. — Слышал сегодня от барона, что там человек пропал, он велел разобраться, а я и знать не знаю, где её искать, яму эту.

— Опять пропал? — миска с кашей на миг замерла в руках Джизи, потом мягко опустилась на стол перед Ицкоатлем.

— Что значит "опять"? — Ицкоатль поднял взгляд на кухарку. — Там часто пропадают люди?

— Не часто, но пару раз в год, — подтвердила та. — Вы ешьте, господин Саркан, я вам сейчас всё расскажу.

Обсидиановый Змей не стал заставлять себя упрашивать и заработал ложкой.

— Есть налево от восточных ворот тропинка, — начала свой рассказ Джизи. — Там мало кто ходит, но иногда решаются, если надо на дорогу на север выйти. И где-то через полмили будет скала, не так чтобы большая, но под ней не то яма, не то пещера. Я сама там не ходила, но кто ходил, все как один говорят — даже в жаркий день оттуда будто холодом тянет, и чем ближе к ней, тем страшнее становится. Всякие ужасы сразу на ум приходить начинают, и даже хромые в конце концов бегут оттуда вприпрыжку, костыли теряют. Вот у мальцов есть состязание такое — кто ближе всех к Страшной Яме подойдёт и не струсит. А иногда кто-нибудь идёт по той тропе — и исчезает бесследно, и больше не видит его никто. Так что, господин Саркан, если тот человек у Страшной Ямы пропал, вы и следов не сыщете…

— Ну, проверить-то надо, — рассудил Ицкоатль.

Рассказ кухарки наводил его на мысль о том, что Страшная Яма — место, где можно из одного мира перейти в другой. Если бы там жил зверь вроде ягуара, люди рано или поздно узнали бы об этом. Кто-то смог бы убежать от страшного хищника, рассказать другим. Кто-то заметил бы следы или пучки шерсти на ветках, отметины от когтей на коре деревьев. От убитых людей остаются кости, разорванная одежда… Но Джизи сказала, что люди пропадают бесследно. А значит, звери ни при чём. Остаются боги.

— Схожу, разомнусь, — решил он, покончив с кашей.

— Что, прямо на ночь глядя?! — поразились девушки.

— Так ещё даже солнце не село, а идти недалеко, — Ицкоатль поднялся из-за стола.

— А можно я с вами, господин Саркан?! — подскочил Матьяс.

— А если забоишься? — Обсидиановый Змей с улыбкой посмотрел на мальчика.

Поварёнок с каждым днём нравился ему всё больше. Умный, неунывающий, сообразительный парнишка был круглым сиротой. Чёрная болезнь забрала его родителей, а Матьяс выжил. Старый барон оставил его при кухне на радость прислуге, всегда готовой обогреть и приласкать сироту. Когда барон Балас захватил опустевший замок, паренёк уже помогал при кухне, и его так и оставили на этом месте. Но он рос, и близилась пора, когда его начнут учить держать меч. Ицкоатль подумывал забрать мальчика в свой отряд, но окончательное решение его участи было за бароном.

— Кто, я?! — взвился Матьяс. — Да я вообще ничего не боюсь! Ну, может, тётушку Джизи… Немного.

— Страх — это полезное чувство, — донеслось от входа. — Он улучшает работу мысли, повышает сопротивление болезням и даже приносит жизненный опыт. Поэтому им можно и нужно учиться управлять.

За то время пока Ицкоатль беседовал сначала с бароном и дознавателем, Халлар успел помыться, отдать в стирку одежду, пропахшую дымом кузни, забрать свою старую одежду из стирки, одеться и подняться на кухню. И быть при этом вполне довольным жизнью.

— Так что там про страх, кто кого должен бояться, и самое главное — зачем?

— Да вот послали меня искать человека, который пропал в Страшной Яме, — пояснил Ицкоатль. — По крайней мере, сказал, что пойдёт туда, и пропал. Ты что-нибудь об этом месте знаешь?

— Только то, что этой ямой пугают детей, — ответил бард.

— Госпожа Джизи говорит, там пропадают несколько человек в год, — Ицкоатль взглянул на поварёнка. — Вот даже не знаю, брать ли тебя с собой. Тут на кухне дел много, без тебя не справятся.

Старшая кухарка заворчала — мол, какая она госпожа, но видно было, что ей приятно. Матьяс надулся, как мышь на крупу.

Обсидиановый Змей вопросительно посмотрел на побратима: брать ли мальца, и пойдёт ли тот с ним?

— Это уже интересно, — отозвался Халлар и подмигнул поварёнку. — Но тренировки на страх лучше проводить не там и не так.

— А как и где? — Матьяс сменил гнев на милость и с живым интересом ждал ответа.

— В собственной кровати, — с улыбкой ответил бард. — А вот как… Пока не скажу. Без присмотра со стороны опытного товарища их лучше не проводить.

И невпопад добавил:

— Разное бывало.

Можно было не сомневаться — к их возвращению, каким бы оно ни было, мальчишка порвётся от любопытства на дюжину маленьких поварят. Но деваться было некуда, только ждать. Матьяс вздохнул и потащился выполнять свою работу — носить вёдра с помоями в свинарник.

— Ты со мной? — уточнил Ицкоатль, направляясь к дверям кухни.

— Пошли, — легко согласился Халлар и поправил ремень гитары.

За ворота побратимов выпустили без вопросов — барон распорядился, но смотрели с суеверным страхом, как будто Ицкоатль и Халлар собирались наведаться в ад, как его здесь понимали. Тропинку, о которой рассказала Джизи, тоже нашли без проблем. И через полмили приятной прогулки между лужайками поздних цветов и куртинками деревьев, в основном диких яблонь и рябин, вышли к невысокой скале.

— Кажется, это здесь, — негромко сказал, останавливаясь, Ицкоатль. — Джизи сказала — холодом должно повеять и страшно станет. Я пока ничего такого не чувствую. А ты?

— Ничего, — ответил бард. — Ни холода, ни страха. Сплошная скука.

— Странно это всё, — задумчиво сказал Ицкоатль. — Давай сделаем так. Я пойду туда, пока совсем не стемнело, а ты подожди меня здесь. С гитарой ты не заскучаешь. Если там никого нет, я вернусь, и мы пойдём обратно. Если на меня нападут, ты мне поможешь или позовёшь на помощь. Если я исчезну без следа — не заходи туда, возвращайся и скажи барону, что это место нужно замуровать, чтобы люди больше не пропадали.

— Только давай без исчезновений, и возьми вот этот отрубок, — в руки Ицкоатля перекочевало то самое оружие, над которым трудился Халлар. Это был металлический восьмигранный прут с утолщениями по длинной части. Короткая часть, которая выполняла роль рукояти, была обмотана полоской кожи и тоже оканчивалась утолщением. Руку прикрывала односторонняя гарда с отогнутым в сторону "клинка" лепестком.

— Думал завтра показать, как работать, но тебе оно сейчас нужнее.

Озадаченный Ицкоатль повертел в руках странный предмет и сунул его за пояс.

— Спасибо, но надеюсь, не понадобится… Может, этот парень там просто ногу сломал и выбраться не может?

К чернеющему под скалой провалу вёл ещё заметный след из примятых травинок. Обратного следа не было. Если Миклас Батта ещё был жив, он сейчас находился в Страшной Яме.

— Вот масляная лампа тут бы точно не помешала, — вздохнул Ицкоатль, осторожно подходя к отверстию в земле. — Эй, Миклас! Ты здесь?

В ответ раздался истошный хриплый вопль, в котором было мало человеческого.

— Что-то мне подсказывает, что посидеть и поскучать не получится, — Халлар подобрался и последовал за побратимом. — Если это Миклас, чего он так кричит?

— Нас услышал, — ответил Ицкоатль. — Но вот чего он раньше молчал? Со стены должно быть слышно его крики, но стража ничего не слышала…

Солнце уже село, но было ещё достаточно светло, чтобы можно было разглядеть уводящий вниз проход, больше похожий на нору крупного зверя.

— И не круто здесь, выползти можно…

Ицкоатль вытащил сделанное Халларом странное оружие, выставил его вперёд и пополз в нору, прислушиваясь к крикам, доносящимся из-под земли.

— Лампы нет, пара свитков ночного зрения осталась, — проговорил пробирающийся следом бард. — Завтра, конечно, будет глаза выдавливать и голова болеть, но думаю, что сейчас нам зрение нужнее.

— Погоди, тут что-то светится… — глухо отозвался Ицкоатль спереди. — Грибы что ли? И воняет же тут…

Когда они оба выбрались из лаза в довольно просторную пещеру, их глазам предстало необычное зрелище. В мертвенно-зеленоватом свечении грибных шляпок было видно, что на полу в разных позах лежали несколько иссохших тел. В пещере сильно пахло грибами и мертвечиной.

В дальнем конце от входа в пещеру к стене прижался, обхватив себя руками, совершенно седой человек. При виде людей он снова заорал, но сорванный голос подвёл его, превратившись в сиплый звук. Однако шляпки грибов засветились ярче.

— Эй, Миклас, мы за тобой пришли, — окликнул его Ицкоатль. — Идти можешь?

— Может, — ответил чей-то странный голос. — Но никуда не пойдёт… И вы никуда не пойдёте. Сегодня удачный день…

— Сначала надо его успокоить, тогда скорее всего пойдёт и сам, — возразил странному голосу Халлар. — Кстати, а ты кто? И почему думаешь, что сегодня удачный день?

— Мне вас надолго хватит, — ответил тот же голос. — Я хочу знать, чего вы боитесь…

— Тогда ты опоздал лет на двадцать, — рассмеялся Халлар. — Сейчас — ничего. Эй, Миклас, подпевай!

Сорвав с плеча гитару, он завёл известную плясовую, правда, без слов, зная, что от баронства к баронству слова различаются. И не угадать сейчас — было, пожалуй что, и опасно для рассудка Микласа.

Ицкоатль боялся в своей жизни только одного — гнева своих богов. Но их здесь не было. Все прочие страхи покинули его ещё в суровом детстве, и здесь им тоже места не было. Он только не мог понять, кто с ними разговаривает, потому что в пещере были только они с Микласом и тела давно умерших людей.

И ещё эти светящиеся грибы, чьё сияние теперь словно пульсировало, становясь то ярче, то слабее.

Что-то неведомое пыталось давить на побратимов, вселить в них страх, растерянность, смятение, на краю сознания мелькали какие-то смутные образы, но ритм плясовой развеивал их, не давая обрести конкретные очертания.

— Что это ты делаешь? — в голосе неизвестного собеседника звучала растерянность.

Ицкоатль убрал оружие — здесь не с кем было сражаться, и достал флейту. Спустя мгновение к гитарным переборам добавилась незатейливая песенка флейты, дополняя плясовую.

Миклас отнял от лица руки, которыми в ужасе закрывал себе глаза, и поднял голову.

— Как что? Плясовую играю.

Ну это же надо, подумал бард. Дух. Злой дух, если уточнить. Но сейчас главным было вывести незадачливую жертву, а потом можно и с духом попробовать разобраться, тем более что он, похоже, заинтересовался мелодией… Или магией?! Впрочем, Миклас вроде приходил в себя — значит метод работает. Кивнув побратиму, Халлас продолжил играть плясовую без слов.

Миклас поднялся на ноги, прижимаясь спиной к стене пещеры, потом сделал шаг на звуки музыки, ещё один…

Плясовая вела его к выходу под мерцание грибов, которое становилось всё чаще.

— Куда это вы?! — взвился голос. — Никуда я вас не отпущу! Будете играть для меня!

У выхода взметнулось высокое пламя, перекрывая дорогу к спасению, в спины пахнуло жаром.

— Представился бы сначала, — вздохнул Халлар, но играть не перестал. — И вообще, играем только мы двое, чего к Микласу привязался?

— Он боится, — ответил голос. — Мне нужен его страх. Но то, что вы делаете, мне тоже нужно. Хочу это…

— Ты не назвал своего имени, — Ицкоатль отнял флейту от губ, и грибы вспыхнули ярко-ярко.

— У меня нет имени! Продолжай, не останавливайся!

— Тут уж выбирай, — уловив действие побратима, отпустил гитару и бард. — Или тебе страх, или музыка. И пригаси свои огни, лишний жар вреден для инструмента.

Огонь у выхода немного опал, но не исчез совсем. Грибы заполошно замерцали, и тут до Ицкоатля дошло.

— Грибы, — сказал он. — С нами говорят грибы. Не знаю, как, но они могут разговаривать. А ну-ка…

Он шагнул к ближайшей грибной шляпке, замахнулся металлическим прутком…

Сияние грибов погасло, огонь тоже исчез, и люди оказались в кромешной темноте.

— Не надо! — попросил голос. — Я их столько выращивал!

— Где я? — просипел приходящий в себя Миклас.

— В Страшной Яме, — отозвался Ицкоатль. — Давайте выбираться отсюда.

— Точно, — отозвался бард. Ориентации в пространстве он не потерял и был способен вывести всех из этого места, чем и занялся, развернувшись и направившись к выходу. — Кстати, если не хочешь, что бы они растоптали несколько грибов — дай хоть какой-то свет. Они же сейчас пойдут прямо на мой голос. А на пути обоих я видел целую полянку этих твоих грибов.

— А твой друг не будет ломать их, когда увидит? — осторожно спросил голос.

— Не буду, если ты не будешь мешать нам спасти Микласа, — ответил Ицкоатль.

В темноте появилось слабое мерцание.

— Я хочу, чтобы вы вернулись и снова играли для меня, — попросил голос. — Это так приятно! Никто никогда для меня не играл, всегда был только страх. Это тоже приятно, но по-другому…

— Есть один вариант, но пугать ты будешь только тогда, когда разрешу, и тех, на кого покажу, — подумав ответил бард. — Играю я очень часто. Такой вариант тебя устроит?

— Ты хочешь забрать меня туда, наружу?! — не то угадал, не то уловил его мысли дух. — Но как?! Я мечтаю выбраться отсюда сколько себя помню, но не знаю, как это сделать…

— Слышал я одну легенду, — начал бард и повесил гитару на плечо. — И говорится там как раз про такой же случай. Нам надо установить связь и подыскать тебе новое жилище. И думаю, что гитара для этого прекрасно подойдёт.

Легенды о духах — их Ицкоатль тоже слышал немало. И оценил задумку побратима.

— Мы можем отвести Микласа к барону, и вернуться, — сказал он. — Завтра после тренировки, например.

— Ты можешь отвести его и без меня, — отозвался Халлар. — А мы проведём обряд, да тоже потихоньку пойдём вслед. Не думаю, что со мной что-то случится, да с такой защитой.

— Хорошо, — согласился Обсидиановый Змей. — Тогда встретимся утром. И если с тобой что-то случится, я приду сюда с настоящим огнём и сожгу тут всё.

— Договорились, — кивнул Халлар. — Встречаемся утром.