Жребий-1

Глава 18

Отбросив «меч» обратно на песок, я вернул в карман запылившийся травмат. Если бы не он, мне нечего было бы противопоставить браксам, так что разумно держать под рукой. Последний из потерянных патронов так и не нашелся, но патроны — дело наживное. Да и сейчас уже не горит, можно немного расслабиться.

Освободив руки, надолго прижал порезанную ладонь к простреленному бицепсу, позволяя Атрибут-перчатке снова обхватить его плотной повязкой. В таком положении благотворное воздействие шло одновременно и на руку, и на саму ладонь. Накопленные в бою искры-единички пошли в дело, растворяясь и запуская лечение. Стало немного легче, но мучительное жжение в ране не торопилось утихать. Слишком серьезное повреждение, требующее полноценного лечения в измерении? Или просто нужно немного потерпеть, пока лечение возьмется как следует?

— Плохо выглядишь, — Говорящая подошла почти бесшумным, мягким шагом и остановилась рядом. Свет в ее желтых глазах, вызванный боевым трансом, сейчас был приглушен, взгляд выражал лишь неподдельную озабоченность.

Спорить я и не думал, со стороны видок еще тот: левые плечо, весь бок куртки, брюки на бедре — все пропитано вязкой кровью, жар от горящего артрона заставил ее частично свернуться. Для полной картины куртка прорвана выстрелами на правом плече и на спине, но там, можно сказать, царапины, крови мало.

— Уходи первым. Присмотрим.

Я лишь усмехнулся, вдаваться в объяснения не было сил.

Наученные горьким опытом, на этот раз шерханы не спешили свалить в свои уютные мирки даже для зализывания ран, полученных в ходе боя. Говорящая выглядела намного выгоднее остальных — ни одной видимого повреждения на дымчато-сиреневой шкурке, но по усталому виду не сложно догадаться, что подчинение артронов ей далось весьма непросто. Зато Верный, деловито собиравший остатки обуглившихся тотемов, чтобы пустить материал на переработку в своём измерении, пострадал заметно — кровь запеклась на половине кошачьего лица, превратив его в причудливую и жутковатую маску. Кто-то из кработов все-таки достал шамана клешней. Повезло, что лишь по касательной — чуть правее, и кошак остался бы без глаза.

Хуже всех выглядел Проворный. Бойцу пришлось двигаться больше всех, атакуя и перехватывая удары, направленные на собратьев. Справиться-то он справился, но и отхватил больше остальных. Вся шкура следопыта пестрела рваными разрывами красных пятен — на плечах, ляжках, затылок тоже пострадал. Крепкая у кошаков черепушка, однако. Особенно широкая и длинная рваная рана пересекала грудь наискось, заставляя Проворного тихо ворчать от боли при движении. И все же он пока не ушел. Стоически терпел в ожидании решения Говорящей. Подозреваю, что Аспект контактника должен предусматривать более быструю, чем у остальных, регенерацию, но сейчас ему все равно приходилось несладко.

Не люблю показывать слабость, но меня довольно сильно мутило, словно с жуткого перепоя. Избыток адреналина? Сильная потеря крови? Болевой шок? Отголоски контузии? Или что-то еще, невидимо бродящее в пространстве локации и негативно влияющее на мое самочувствие? Может, последствия близкого Пробоя? Черт знает, почему так тошно.

Стоять было тяжело, а прислониться к кристаллическому кусту со сверхострыми гранями торчащих во все стороны «мечей» — не вариант. Так что просто отковылял в сторонку и с поджатыми ногами уселся на нетронутый дракой участок снежного песка. Машинально поискав взглядом, удовлетворенно кивнул — увидел среди кучи валявшихся недалеко трупов парочку, из которых выразительно торчали реплики колота. Оружие одного броска. Или тычка. Но хоть на что-то сгодились. А еще двух кработов я прикончил лично, до того, как пришла помощь. Что тоже грело. Не так уж я бесполезен.

— Нет прохода? — понимающе кивнула Говорящая, снова оказавшись рядом, как заботливая наседка. — Значит, дело не в браксах. Страж забрал Ядро Командира, а остальные пандоране вряд ли обладают свойством блокировки. Слишком близкий Пробой изменил структуру пространства. Это временно, Пробой — Малый, такие даже режим Хаоса не запускают, так что скоро все придет в норму.

Пандоране, значит. И почему я не удивлен названием нового вида? Что ж, теперь мне известны минимум две расы браксов. У люцефитов подвид видел только один — скелетообразный демон, а у пандоран сподобился познакомиться сразу с тремя подвидами — сирены, артроны и тритоны (если я правильно понял, то именно тритон был стрелком).

Однако — Малый Пробой. Да ладно. Всего-навсего?

— Выходит, вы со своим Флагом угодили под Большой?

Говорящая расслабилась, уловив своей кошачьей чуйкой, что претензий по поводу их необдуманного бегства возле Маяка Стражей не последует. Я не видел в этом смысла: вышло, как вышло, в следующий раз будут осмотрительнее. Даже мог понять причину — их и так осталось трое, причем двое погибли как раз во время Пробоя. Обжегшись на молоке, дуют на воду. С другой стороны, так даже лучше — твари слишком увлеклись охотой на меня и не ожидали удара в спину. Не говоря уже о том, что хлынувший во время избиения поток частичек заполнил все три кольца Атрибут-браслета. Но обойму троек я трогать не собирался даже ради лечения, да и двойки стоило поберечь — они тоже могут превратиться в тройку, когда вернется возможность пустить их на Перегонку в освободившиеся гнезда браслета. Поэтому и лечиться пришлось только энергетически слабыми единичками. Зато, с учетом запаса в «накопителе», теперь у меня есть все 36 троек. Пора поднимать ранг Ядра. Как только вернется возможность попасть «домой» — сразу займусь.

— Скорее — под Средний Пробой, — улыбнулась одними уголками рта Говорящая. Она явно старалась делать это как можно деликатнее, поменьше обнажая зубы, понимая, что звериный оскал шерхана для человека выглядит довольно угрожающе. Недаром в моих мозгах копалась. Впрочем, она ведь говорила, что люди для нее — не новость, представители homo sapiens имеются и в мире шерханов. Надо будет как-нибудь расспросить, как у них все устроено, любопытно же. — Надеюсь, мы никогда не увидим, что собой представляет Большой Пробой. Боюсь, новички, даже шестого ранга, не смогут пережить такое переключение.

— Договаривай, что не успела сказать перед Пробоем, — я устало вздохнул, равнодушно отметив, что на пропитанные кровью брюки налипла корка песка, окончательно превратив меня в свинтуса. — Иначе опять что-нибудь помешает. Как раз успею немного отдохнуть, а потом свалим в соседнюю локацию.

— Не ты командуешь! — недовольно рыкнул Проворный, подступая сбоку. Хотя он пострадал больше всех, боевого запала шерхан не утратил и продолжал хорохориться. Тугие мускулы выразительно перекатывались под шерстяной шкурой при каждом движении. Он этого шерхана прямо-таки несло дикой, необузданной силой природы. Обнажать зубы в «полный рост», в отличие от Говорящей, он не стеснялся, наоборот — демонстрировал при каждой возможности. Подозреваю, адреналиновый отходняк тут не причем. Характер задиры ничем не переломить. Кроме воли Говорящей.

— А мне плевать, Проворный, — я вяло усмехнулся. — Пока не выясню всё, что хочу знать, в одной упряжке дальше не пойду. Выбор за вами.

— Нужно собрать трофеи, — Говорящая кивнула, приняв решение после короткого раздумья. — То, что не забрал Страж — наше. Но искры разумнее собирать мне. Меньше потерь. Верный расскажет всё, что необходимо. Проворный подстрахует.

— Я не оставлю тебя без присмотра! — чуть громче проворчал следопыт, выпятив грудь и тут же зашипев из-за потревоженной раны.

— На тебе живого места нет, — с заботливой строгостью осадила его кошка. — Успокойся — я не ощущаю поблизости врагов. Страж прикончил самых сильных, Командира и Стрелка, но остальных мы зачистили всех. Ты ведь и сам это чувствуешь. Не упрямься.

Закончив собирать «стройматериал», Верный приблизился, раскрыл пальцы, и освобожденный Атрибут-жезл мягко ткнулся в почву острым концом, озарившись слабым сиянием. Я почувствовал, словно что-то невидимое ощупывает меня мягкими лапами. Что-то новенькое.

— Я тоже ничего не чувствую, — подтвердил шаман. — Враждебных меток нет. Но время лучше зря не терять.

Нормально, да. У всех троих шерханов, несмотря на разные Аспекты, имеется возможность чуять врагов. Расовая особенность?

Еще раз ободряюще кивнув, Говорящая легким шагом скрылась за кристаллитом. Пожалуй, так действительно будет лучше всего. По-честному. Верный не сможет на меня влиять, как Говорящая, пусть даже ее аура вблизи здорово успокаивала. Я снова машинально глянул на валявшиеся в живописных позах тела артронов, насчитав восемь штук и гадая, почему она решила начать не с них, а со снайпера. И почему самцы так послушны ее приказам? Дело в Аспекте Говорящей, или в чем-то другом? Может, в обществе шерханов такая социальная иерархия, что верховодят самки? Меня бы это не удивило, в земной истории хватает подобных примеров. Неважно. Потом.

Бросив на меня сердитый взгляд, Проворный раздраженно фыркнул, закрепился на местности и исчез, отправившись лечиться в измерение. Вполне разумно. Присмотреть за ходом беседы он мог и оттуда. На шестом ранге, думаю, ему доступна для обзора зона местности метров шестьдесят в поперечнике, а это куда удобнее, чем мои тридцать. Вдобавок на шестом ранге, как я только что убедился, переход для шерханов уже работает, слабые возмущения пространства на них не действуют. Существенное преимущество.

— Валяй, Верный. — Я перевел взгляд на шамана, присевшего на корточки рядом. — Слушаю. Да, мне показалось, или вы могли проиграть, если бы не Страж?

— Сирена — не самая сильная тварь, — пожал плечами шерхан, задумчиво глядя куда-то в сторону и машинально выписывая жезлом между пальцев восьмерки. — Но она защищена от ментального воздействия, в отличие от своих слуг. Поэтому Говорящая начала с них. А мы с Проворным занялись Командиром. Шансы справиться у нас были. Запасы тотемов оставались. Я использовал не все возможности, не успел. Это ведь даже не прайд, просто отряд. Опасный, но не самый сильный.

— Уже встречались?

— С подобными — да.

— Ясно. — Я почему-то чувствовал, что шерхан все же слегка приукрашивал ситуацию. — Главное — вы рискнули вернуться, хотя это битва могла стать последней для вас. Что бы вы там не воображали про свой долг, он уплачен. Но раз я вам так нужен, придется поговорить начистоту.

— Ты ведь уже понял, почему все так сложно устроено? — Верный плавно повернул кошачью голову и пытливо прищурился, уставившись на меня желтыми глазами природного хищника.

— Не пытайся сбить с темы, — я твердо ответил взглядом на взгляд. — Это Испытание, и Инициация — лишь часть его. Отсюда выйдут только, кто способен бороться. Кто умеет рисковать и быть осмотрительным в равной мере. Но одиночки здесь долго не выживают. Только подходящий набор Аспектов в группе создает самодостаточный потенциал для защиты и нападения. Поэтому в Заповеднике выживут те, кто умеет думать не только о себе, но и заботиться о команде. Кто умеет вовремя остановиться, достигнув шестого ранга Ядра. Вы не сумели и лишились Флага. Теперь ищете второй шанс. Ничего не упустил?

«Черт, — подумал я про себя. — Черт, черт!» Но как быть с моей группой? Она до сих пор в разброде. Или… Ну да. Это ведь палка о двух концах. Одиночки не выживают, это я прекрасно понял, но и сложности нарастают в тот момент, когда начинается объединение игроков. Кошаки помогли мне не сдохнуть, а теперь нужно побыстрее найти остальных, чтобы не дать сдохнуть им.

— Верно, — шерхан даже ухом не повел на сарказм в моем голосе, лишний раз подтвердив, что шкура у него толстая и его сложно чем-либо задеть, в отличие от его приятеля Проворного. — Добавлю, что Заповедник — это не просто мир для испытаний, он разумен. Он всегда подкидывает новичкам задачи по силам. Да, ты для нас — шанс всё исправить. Это правда. А мы для тебя — шанс, как всё не запороть на нашем примере. Говорящая верит в то, что увидела в твоем разуме. В то, что тебе можно доверять. Я тоже склонен доверять ее оценке. Проворный… После знаковой встречи с лунизо он смирился, хотя и не до конца. У него душа воина. Его суть — сражаться, даже если это лишь сражение с самим собой.

— Угу, с вашим Проворным мне все ясно. Причина, по которой Говорящая решила мне показать повторную Инициацию с лунизо, тоже понятна. Драконочку мы больше не увидим?

— Вряд ли. Она собиралась стать Стражем, а значит…

— Что её сорок дней приблизились к финишу. Отсюда весьма актуальный вопрос… Сколько вашей группе осталось?

Я поморщился и машинально глянул на левый бицепс, но обзор перекрывала прижатая сверху правая ладонь, а отрывать ее из-за праздного любопытства не хотелось. Странное дело, несмотря на плотный лечащий бандаж Атрибута, жжение не утихало, а наоборот, усиливалось, едкая боль тихой сапой растекалась от сквозной раны в обе стороны, захватив плечо и локоть. Даже кожа вокруг раны вроде начала темнеть, если, конечно, я себя не накручиваю. Правое плечо и левая лопатка, задетые по касательной, тоже припекали, но на фоне простреленного бицепса этим можно было пренебречь. Какого черта происходит?! Яд? Вирус? Быстрее бы открылся переход. А пока остается лишь терпеть. Или уже пора бежать? Но сама мысль о беге, прямо сейчас, лишала воли к действию. Странная и опасная апатия завладевала сознанием.

— Половина срока, — спокойным тоном сообщил Верный, но на этот раз я не поверил в его напускную невозмутимость. — И это плохо само по себе. Мы дважды пытались найти союзников. С Игроком из чужой группы, особенно — другой расы, всегда сложно договориться. Языковой барьер — почти непреодолимая проблема.

— Мне почему-то казалось логичным, что для коммуникации между игроками Система должна предоставлять некий общий язык, понятный всем.

— Будет тебе общий язык, — с легкой досадой проворчал Верный. — Когда отсюда свалим и докажем тем самым, что достойны чего-то большего. Большинство бонусов Системы — это не данность, а награда. Пока же… Не понимая намерений, при малейшем намеке на опасность, новички поголовно сбегают в измерение и переносятся на другие метки. И я их отлично понимаю. Сами так бегали, пока не поднялись. С тобой нам, наконец, повезло. Ты — наша третья попытка. И благодаря Говорящей — шанс объясниться, заручиться поддержкой.

— Не без участия люцефита, — хмыкнул я.

— Не без участия, — нехотя согласился шерхан. — Но это все частности. А вот что действительно важно… Это ведь и твою группу может коснуться. Поэтому ты должен знать, что проблемы Игроков нарастают с каждым днем. С одной стороны, мы продолжаем учиться, развивать способности, прокачивать грани и субталанты, с другой — энергетическая связь с Заповедником ухудшается, затраты на поддержание жизни возрастают. Чаще приходится питаться, чаще отдыхать в измерении. Тяжелее становится добывать старшие искры. Времени у нас меньше, чем ты думаешь. У вас — тоже. Мы как-то видели Игрока, который остался один и слишком поздно принял решение. Он выглядел сущей развалиной и едва двигался, мы не успели ему помочь. Прямо на наших глазах он рухнул на землю и его тело рассыпалось прахом. В десяти шагах от Маяка Стражей.

— Понятно. — Я уже почти не чувствовал левую руку, а чертов переход всё не возвращался, и почему-то мне уже было все равно. Двигаться совершенно не хотелось. — Другими словами, ухудшение самочувствия, когда мы будем уже мало на что способны, наступит задолго до сорокового дня. Запомню. Следующий вопрос. Почему Говорящая сказала, что судьба Стража — мало чем лучше смерти?

— Стать Стражем — это навсегда, — задумчиво обронил Верный. — Мы перестанем быть собой. Память Стражей меняется, таланты и грани специализируются исключительно для борьбы с тварями Пробоя. И точно также, как Заповедник разрушителен для новичков, любой другой мир будет разрушителен для Стражей. Они не могут покинуть Заповедник при всем желании. Да и желание такое вряд ли возникнет. Они уже не Игроки, а часть Системы. Ее инструменты. Крок? Что с тобой? Ты меня слушаешь?

— Что? Да. Слушаю, — я с трудом кивнул, усилием воли возвращая ускользающее внимание к разговору. — Со Стражами более-менее ясно. Но самого главного я так и не услышал — по чужому Флагу можно покинуть Заповедник, Верный? Да или нет? Именно поэтому вы со мной? Или это мои параноидальные фантазии, и цели у вас другие? Принимаю только прямой ответ.

— Можно, — усмехнулся шерхан. — С одним… интересным условием. Домой нам вернуться невозможно — если не найдет другую группу шерханов. Говорящая говорит — не найдем. Предчувствие. Но любой другой мир тоже подойдет, лишь бы не Заповедник. Проблема в том, что уйти можно только шестерым. Если вся ваша группа уцелеет к тому моменту, когда мы достигнем вашего Флага… То мы, шерханы, окажемся лишними.

Видимо, опасение на этот счет красноречиво отразилось на моем лице, и шерхану пришлось приподнять лапу в успокаивающем жесте:

— Не дергайся. Мы не претендуем на ваши места. Вернее, претендуем, но с оговорками. Занять чужое место можно лишь с добровольного согласия хозяев Флага.

— И «добровольного согласия» как раз может добиться Говорящая с ее Аспектом… — я почувствовал, как в душе против воли поднимается враждебность. — Каким, кстати, позволь уточнить?

— Нет! — решительно отмел мои подозрения Верный. — Она — мета. Аспект — имитатор. Нет смысла отрицать, что Говорящая способна сломать чужую волю, ты сам это видел. Но она не станет этого делать с союзниками. Не в её принципах. На Шерхе — нашем мире, ее род очень знатен, он известен высокими моральными устоями. Это не пустые слова, поверь. Важно другое. Благодаря своему Аспекту она больше нас знает о преобразовании тел и закреплении Ядра для дальнейшего сохранения. Поэтому план, которого мы решили придерживаться, исходит от нее. Проворный был против ее задумки, но ему пришлось подчиниться, так как другого способа все равно не будет.

— Ни черта не понимаю, — я устало вздохнул. — Что значит «закрепление Ядра»?

— Сейчас поймешь, — шерхан сдержанно усмехнулся. — Ты уже наверняка знаешь, что мелорн на первой Ступени не пускает в личное измерение других Игроков, как бы мы этого не желали. Это и защита от врагов, и проклятье для друзей.

Нет, я не знал, лишь подозревал. Теперь запомню. Запомню, что ничто, кроме моего измерения, не может меня спасти.

— Поэтому, когда мы достигнем твоего Флага, — продолжал шаман тем же многообещающим тоном, пристально наблюдая за моей реакцией, — то нам, шерханам, придется умереть.

— Что?! — как я не ожидал неких сногсшибающих откровений, все же невольно вскинулся. — Что значит — умереть?

— От твоих рук, или от рук друг друга, способ не важен, — пожал плечами Верный. — Когда это произойдет, ты и твои человеки перенесете наши тела в свои измерения, чтобы сохранить в свободной ячейке Хранилища. Слушай внимательно, Крок. Есть ряд дополнительных условий, необходимых для выполнения плана. Любой «перевозчик» сможет принять в свое измерение только одного неживого пассажира-Игрока, по-другому на первой Ступени нельзя. Также «перевозчик» должен к этому моменту получить шестой ранг. И самое важное условие, Крок — не вынимать наши Ядра из тел после гибели. Говорящая уже поработала над всеми нами, усилила связь Ядра с плотью, так что в Хранилище мы сможем храниться долго. Или до тех пор, пока не погибнет владелец измерения вместе с пассажиром. Когда попадете в свой мир, найдешь специалиста по реанимации. Мы возместим вам любые затраты. И уже начали это делать. Поможем собрать твою группу. Поможем всем подняться до шестого ранга. Если этого не хватит… что-нибудь придумаем после реанимации.

Все мои параноидальные мысли о мотивации кошек, все подозрения и тревоги, разлетелись как опавшие листья под резким и холодным порывом осеннего ветра. Признание Верного выбило меня из равновесия. Пробрало до дрожи. Хотя, это может быть просто озноб из-за ухудшения самочувствия? Вот и расклеился больше обычного?

Выходит, я не ошибался, считая кошек ходячими трупами, но даже не предполагал, что угадаю настолько! А намерение кошаков взвалить на мои плечи такую ответственность эмоционально нагрузило настолько, что я не знал, как на это реагировать. Растерялся. Доверить свои жизни мне, чужаку… так просто? Что же там такого Говорящая вычитала в моем разуме, если решила, что я этого достоин?! Или у них просто нет выхода, а даже призрачный шанс воскреснуть в чужом мире более привлекателен, чем неизбежность превращения в Стража? А потому сгодится любой более-менее подходящий Игрок, попавшийся под руку и готовый согласиться на предложенные условия?!

Но еще больше морально подломило осознание того, что я уже натворил.

Ведь получается, что товарища шерханов — Призрачного, когда я его нашел бездыханным в гнездовище моховиков, можно было спасти. Но я его убил. Не моховики. Убил, когда извлек его Ядро из тела, «пожалев» пропадающую искру. Вот почему до сих пор бесится Проворный, глядя на меня. То, что мне этот долг крови так и не выставлен — заслуга Говорящей. Она оказалась мудра и терпелива, и будущее для нее было важнее прошлого. Хотя это не отменяло боль от непредвиденной потери. Проклятье…

— Те двое из ваших, погибшие при Пробое, — слова с трудом выталкивались из перехваченного спазмом горла, воздуха вдруг стало не хватать. — Вы их… законсервировали?

— Не смогли, — с заметным сожалением покачал мохнатой головой Верный. — Люцефиты забрали их Ядра. Тела без них бесполезны. Крок? Что с тобой? Дыши! Дыши глубже и ровнее!

— Сильно мутит. Рана… с ней что-то не так. Я…

Верный мгновенно оказался рядом, сильные пальцы сжались на плече, желтые глаза тревожно сверкнули, осматривая руку. Он что-то коротко и громко рявкнул в воздух на своем, кошачьем, и Проворный почти сразу вынырнул из своего измерения, подхватывая меня за плечо с другой стороны. Я чувствовал, как сознание поплыло куда-то в темную даль, свет перед глазами стал меркнуть, а боль наконец начала уходить, принося дикое облегчение. Силы бороться вдруг разом закончились, растворились, стало абсолютно все равно, что будет со мной дальше.

— Ты не умрешь, — приглушенно донесся голос Верного. — Мы не позволим.

Я почувствовал рывок, уже ничего не видя и не соображая, и последними крохами ускользающего разума успел осознать, что меня как куль взвалили на плечи следопыта, среди шерханов он был самым сильным. Затем — новый рывок, быстрое плавное движение. На какое-то время наступила благословенная тьма, унося все тревоги и заботы по поводу своей судьбы.

Я плохо запомнил то, что произошло потом.

Из-за сумеречного состояния путь, когда Проворный тащил мое безжизненное тело к границе другой локации, не отложился в памяти. Вроде бы меня лупили по щекам, заставляя очнуться. Это определенно получилось, так как пришел в себя уже в родном измерении, каким-то образом практически в бессознательном состоянии активировав переход.

Понадобилось несколько мучительных часов для выведения яда из организма, но я выжил. И как только начал себя более-менее осознавать, то постарался сесть и оценить ситуацию. Вся поверхность Хранилища давно уже позеленела, покрывшись мягким и пружинистым газоном из моховидной поросли. Чистый воздух наполнял легкие. Было тепло и уютно, как может быть уютно в обжитом доме. Почувствовав, что больше не нужен, мелорн словно нехотя убрал десятки побегов, которыми оплетал все мое тело, выкачивая заразу и очищая кровь. Ранки на коже после них на глазах затянулись, а сами корешки исчезли под поверхностью Хранилища. Серьезная угроза для жизни потребовала экстренных мер, а я узнал о мелорне нечто новенькое.

Содрав превращенную в лохмотья и пропитанную кровью куртку, запихнул ее в ячейку для ремонта, машинально подумав, что пора заводить запасной комплект одежды. И только сейчас обратил внимание, что на первом кольце моего браслета, где искры-единички были истрачены для лечения, скромно поблескивает медью столь желанная искра-четверка. Особенная. Ведь только такую и можно «подарить». Кошаки перестраховались, запомнив, что у меня не хватает четверки?

Подумав о происшедшем, я невольно покачал головой. На Земле, даже если бы меня откачали, такие раны заставили бы проваляться в больничке минимум месяц, причем без учета осложнений. А сейчас, спустя несколько часов, владею рукой в полном объеме. Это неплохо было бы как-то отметить, но, увы, нечем. Крепких напитков в Заповедник не завезли. Да вообще никаких напитков не завели, даже воды из озера — и то напиться не успел…

Впрочем, самочувствие и так почти как после пьянки — слабость и отупляющая усталость. Или как после серьезной болезни. Собственно, так и есть. Пули Стрелка-пандорана оказались заражены ксеновирусом, генерировавшим лишающий воли яд. К счастью, мелорн сумел с ним справиться. И по всему выходило, что шерханы на данный момент мне ничего не должны, а вот я им — задолжал крепко.

Вид сквозь окно перехода на местность снаружи мне, кстати, не нравился.

Там колыхалась какая-то непроглядная лиловая тьма, полностью скрывая какие-либо ориентиры. В Заповеднике нет темного времени суток, а значит, это какое-то очередное природное явление конкретной локации, и вряд ли безобидное, раз меток шерханов снаружи разглядеть не удалось. Все они сейчас определенно находились в своих измерениях, лечились, отдыхали и ждали, когда я смогу продолжить путь. Видимо, когда они меня рванулись спасать, выбирать особо не приходилось, годилась любая локация с открытым доступом в измерение. Проще говоря, путешествовать здесь вовсе не обязательно. И теперь, когда я владел собой, можно просто перенестись туда, где находились остальные.

Наверняка шерханы собрали немало трофеев после пандоран — судя по обещанию, они готовы были отдать мне многое, если не вообще все. Я этому обещанию верил. Сейчас — верил. Но раз на браслете лишь одна трофейная искра, то это вполне ясный намек, что от меня ждут определенных действий. Все остальное будет потом.

Черт, да я сам в этом заинтересован не меньше, чем они.

Я задумчиво уставился на браслет. Особенная искра, говоришь? Пожалею, что использовал ее, как обычную, говоришь? Лучше уточнить у кошаков ее свойства, говоришь? Да хрен там. Наоборот, лучше не знать, что использовал что-то ценное, тогда и локти кусать не придется. Скорее всего, эта «медяшка» мало чего стоит, потому и досталась в качестве донорской искры. Что же до с трудом накопленных троек, то без дела они не останутся, искр нужно будет много, очень много. В первую очередь — для развития специализированных ячеек.

Стараясь пока сильно не загружаться тем, что поведал мне Верный, наплевав на слабость и истощение организма, я зарядил в ячейку Атрибута пять заждавшихся четверок из запасника и без малейших колебаний вставил шестую искру с браслета.

Они правы, пора расти.

Запуск!