Героиня по вызову 3

Глава 4

Пруд явно был гораздо глубже, чем ему полагалось. По-хорошему, мне стоило обратить на это внимание, но, если бы у Саши Рэд были хорошо развиты интуиция и наблюдательность, она бы здесь не оказалась, правда? Жаба-ящерица (или может быть тритон? Честно говоря, я слабо различала рептилий и земноводных) тяжело опускался на дно подобно игровому журналу, требующему ввести лёгкую сложность в хардкорную игру и посыпать сверху лгбт-репрезентацией. Наконец из мутного бело-зелёного марева начали проступать сначала длинные полоски придонных водорослей, а затем и само дно. Я извлекла из инвентаря шарик артефакта и повертела его перед собой. Ага, ну да – в прозрачном камне появилась трёхмерная стрелка. Удобненько.

Я повернула голову Токсика в направлении стрелки, и жаба послушно поплыла куда надо. Мне пришлось ещё пару раз скорректировать маршрут, прежде чем нашим глазам открылась тёмная пасть грота. В пещере царила полная темнота, и я начала уже волноваться за Токсика, поскольку не помнила, есть ли у него ночное зрение, но, судя по всему, зря – жаба вполне справлялась с навигацией. Я опасалась, что пещера сама по себе будет лабиринтом (как например каждая первая пещера в Сабнавтике), и тогда непонятно что делать, ведь компас-то указывает направление, а не оптимальный путь. К счастью, туннель хоть и петлял, но без ответвлений. Он даже ширину с высотой выдерживал на примерно одном уровне, так что Токсик безо всяких проблем в нём помещался. Плыть пришлось долго – минут, наверное, двадцать, а то и больше. Наконец, тоннель как-то резко подался вверх, и жаба последним могучим рывком вылетела из воды, крвакнула и плюхнулась на пол пещеры. Я слезла со спины фамильяра, погладила ближайшую ко мне голову, и начала стягивать с себя мокрую одежду. Мне, очевидно, было не до сушки, поэтому сырые шмотки я просто засунула в кольцо, и извлекла оттуда заготовленную замену, доспехи и перевязь.

Облачившись, я перепоясалась мечом и приказала жабке идти за мной. Единственным выходом из пещеры был широкий, явно рукотворный коридор. Прошагав по нему метров двадцать, я поняла, что Токсик за мной не пошёл. Я удивлённо повернулась и увидела его силуэт перед самым входом в коридор. Пожав плечами, я повторила мысленный приказ. Никакого эффекта. Нахмурившись, я громко сказала:

— Токсик! За мной иди!

Жабка дёрнулась, но осталась на месте. Ну что за напасть-то! Я вздохнула и зашагала обратно. Шагов через двадцать, я поняла, что вход в пещеру ко мне приближаться и не думает. Сделав ещё десять шагов, я поняла, что коридор словно бы удлиняется как… Ну в принципе как любой коридор в любой видеоигре которая любит переёбывать пространство, например как в драке с Гвиндолином из первого дарк соулза. Короче, сколько я ни шла, к начавшей жалобно крвакать жабогидре не приблизилась ни на метр.

«Ну да, вот и аномалии, долго ждать не пришлось,» — подумала я и остановилась. И тут-то до меня дошло, что не должно быть силы, отрывающей от меня фамильяров. Ну то есть, да, был лабиринт Чи-Ри, но там было другое – меня телепортировало в закрытую область, блокировавшую умения. Здесь же умения оставались при мне, я чувствовала незримую нить, соединявшую меня с фамильяром, но Токсик просто не слушался. То ли не хотел, то ли не мог преодолеть порог странного коридора, и слушая его жалобное и словно бы извиняющееся крваканье, я поняла, что тут скорее верен второй вариант.

— Ладно, иди обратно к Тиниэль, я выберусь другим путём, — крикнула я.

— Крва? — жабогидра наклонила головы набок.

— Пока не знаю каким, но явно не тут. Иди.

Токсик кравкнул и поспешно скрылся с глаз, а через пару секунд до меня донёсся громкий всплеск и всё стало тихо. Я осталась одна.

Развернувшись, я зашагала по коридору вперёд. Он закончился перед входом в небольшой круглый зал. Стены, сложенные из крупных каменных глыб, деревянные балки под высоким потолком – всё наводило на мысли о крепостной башне, только, пожалуй, раза в два шире тех, которые я видела. Даже винтовая лестница в центре зала была, ведущая, что характерно, только наверх. Кроме неё в комнате были три статуи в стенных нишах, расположенных на равном расстоянии друг от друга. Статуи были… ну, самые обычные. На них я обратила особое внимание, по рпгшной привычке решив изучить комнату, прежде чем двигать дальше. Ну да – просто статуи трёх женщин в балахонах, одинаковыми движениями вознёсших руки к потолку. Не найдя ничего интересного ни в статуях, ни за ними, я подошла к лестнице и начала подниматься. Ступеньки были высокие, но всё ещё достаточно комфортные для подъёма. Перил только не было. Сделав три пролёта, лестница привела меня в следующий зал, да такой, что я от неожиданности моргнула. На первый взгляд, он был полной копией предыдущего, вплоть до статуй в нишах, только не было коридора, из которого я пришла. И опять ничего полезного ни в зале, ни в статуях, нигде, только лестница продолжала вести наверх. Я пожала плечами и продолжила подъём. Странный зал и странный зал, в конце концов кто знает как оно у древних было принято? Поднявшись ещё на три витка, я оказалась в следующем зале, идентичном предыдущим. На этот раз я не стала тратить время на осмотр – просто бросила взгляд по сторонам чтобы посмотреть не таится ли где дверь и продолжила подъём. Ещё один этаж и ещё один круглый зал. За ним ещё один. И ещё. В моей голове начала формироваться некая мысль, но я никак не могла поймать её за хвост, так что просто продолжала переставлять ноги. Ещё через два этажа до меня дошло – высота потолка здесь была порядка пяти метров. Восемь пройденных мной этажей – это, соответственно, сорок метров. Примерно как двенадцатиэтажка. И я была уверена, что настолько глубоко под землю подводный тоннель меня завести не мог. Или всё-таки мог? Я задумалась – он петлял, иногда даже вверх-вниз, но вроде как оставался примерно на одной глубине. Глубина пруда же точно не превышала пятнадцати-двадцати метров максимум (хотя скорее меньше, поскольку под водой двигаешься медленнее), но уж сорока метров там точно не было. С другой стороны – я могла и ошибаться, да и вариантов особых всё равно нет. Пожав плечами, я продолжила подъём. Спустя ещё десять этажей, я вынуждена была признать, что происходит что-то странное. Потому что на восемьдесят метров под землю я точно опуститься не могла, так что по идее давно должна была быть на поверхности. Да нет, не на поверхности — в башне, возвышающейся над окружающим лесом на несколько десятков метров!

Я предположила, что это видимо такая же аномалия, как и коридор. Я посмотрела назад и скривилась. Нет, можно было попробовать спуститься, чтобы посмотреть, докуда меня пустят, но даже если пустят донизу, что толку, если там нет дороги назад.

«Значит, всё равно надо идти вперёд, только надо по сторонам смотреть на случай дверей».

Сделав такой вывод, я стала двигаться увереннее и внимательнее изучать пройденные этажи и довольно быстро заметила то, на что раньше не обращала внимания – статуи были каждый раз немного другие. Они уже не поднимали руки к потолку, да и капюшоны не были надвинуты глубоко. Теперь это были просто женщины, стоящие в свободных позах. Я прошла ещё несколько этажей и капюшоны упали, открывая лица, молодые и красивые, какими бывают только… ну, лица статуй.

Ещё несколько этажей – и ранее одинаковые фигуры стали меняться. Одна словно бы стала меньше и обрела скорее девчоночьи черты, другая же слегка согнулась, как старуха, идеальное лицо изрезали морщины.

Ещё несколько этажей. Теперь лица меняются вслед за телами, становясь менее абстрактно-прекрасными и более живыми, на них явно заметен возраст – девочка улыбается, женщина уверенно смотрит вдаль, старуха хмурится.

Ещё несколько этажей. Статуи перестали смотреть куда-то вдаль: они опускают головы, всё сильнее и сильнее, пока наконец не останавливают взгляд на площадке, на которую я поднимаюсь.

Ещё несколько этажей. На лицах статуй удивление, которое сменяется недовольством.

Ещё несколько этажей. Недовольство сменяет смятение, а затем ненависть. Злоба заметна в каждой вырезанной неизвестным скульптором морщинке, в порывах каменных саванов, в протянутых ко мне руках.

Ещё несколько этажей. Теперь лица меняются. Злые гримасы начинают превращаться в гротескные маски, изящные пальцы вытягиваются узловатыми корягами, рты разеваются в беззвучных криках, глаза западают всё глубже.

Ещё несколько этажей. В раскрытых ртах я теперь иногда вижу по два, а то и три ряда кривых зубов. Глаза западают глубже, ещё глубже, всё меньше напоминая человеческие. Руки и тела становятся тоньше, меняются пропорции.

Ещё несколько этажей. Глаза окончательно запали в черепа, я больше их не вижу, зато я вижу каналы-глазницы, уходящие вглубь куда дальше, чем должны позволять габариты черепа. И эти каналы усеяны тонкими игольчатыми зубами.

Ещё несколько этажей. Теперь ненависть плотной плёнкой оседает на всех деталях композиции этих залов. Статуи тянут ко мне каменные руки, в их ртах иглы тонких зубов походят на таковые в бывших глазницах.

Ещё несколько этажей. Теперь они сходят с постаментов, сначала осторожно, как бы пробуя возможности, потом всё увереннее. С каждым следующим моим подъёмом они приближаются к лестнице. Под каменными балахонами угадываются очертания, которые никак не могут принадлежать обычным ногам.

Ещё несколько этажей. Я уже могу коснуться тянущихся ко мне рук, но не делаю этого – незачем. Искажённые злобой лица всё ближе, и я вижу, что каждая статуя в два-три раза превосходит размеры человеческого тела.

Ещё несколько этажей. Теперь я почти задеваю протянутые ко мне пальцы плечами, когда иду мимо. В чём бы ни была задумка неизвестного художника, скоро я пойму её смысл.

Последний этаж — лестницы больше нет. Три огромные фигуры нависают надо мной. Раскрытые рты меньше чем в полуметре от моего лица, искажённые невероятным спектром эмоций гримасы статуй ярче всего выражают страх и ненависть. Я протягиваю руку и касаюсь ближайшего ко мне лица женщины. Мрамор под пальцами словно плывёт и через мгновение статуя бесшумно осыпается на пол горой невесомой пыли, вслед за ней опадают и остальные. Я оглядываюсь и вижу высокую дверь. Перешагивая мраморную пыль, меня настигает странное чувство вины, но я его отгоняю. Я здесь не за этим, у меня есть конкретная цель. Открываю дверь и вхожу в длинный зал.

Только сейчас я заметила, что вокруг было не то что бы темно, несмотря на отсутствие каких либо светильников. Причём свет не проникал через какие-то отверстия, он просто… был. Как в пасмурный день при занавешенном окне, только темнее. Но я всё ещё вполне могла разглядеть собственную руку, вытянув её перед собой. В дальнем конце зала раздался какой-то стук, и я тут же включила ночное зрение и выхватила меч. Прислушалась – шум не повторился. Нахмурившись, я осторожно пошла вперёд. Шаги гулко отдавались под самым потолком, несмотря на то что я в общем-то пыталась не шуметь. К сожалению, подкованные кавалерийские каблуки высоких сапог не особо располагали к скрытному перемещению. И так, стуча подкованными каблуками и позвякивая шпорами, я пересекла зал, оказавшийся добрых ста метров в длину, и наконец обнаружила источник шума — невесть откуда взявшийся ветер перелистывал желтые страницы древней книги. До этого она очевидно стояла вот на этой полке, где как раз в слое пыли есть прореха, а сейчас под давлением обстоятельств и капризных воздушных масс, вылетела с насиженного столетиями места и оказалась на полу. Бывает. Наверное.

Я убрала меч в ножны и, опустившись на одно колено, подняла книгу. Перелистнула страницы. Нахмурилась. Перелистнула ещё несколько. Нет, я, конечно, понимала, что вряд ли смогу прочитать текст, написанный, если верить Кастомиру, тысячелетия назад, но я хотя бы ожидала этот текст увидеть. Потому что страницы были пусты. Я перелистывала одну за другой и ничего не видела, толстая книга была девственно чиста, ни единого символа, даже номера страницы. Я уже хотела поставить странную штуку на полку, когда заметила закладку – такую металлическую пластинку, тонким шлейфом соединённую с задним форзацем. Я открыла заложенное место и нахмурилась — ну окей. На странице была изображена дорога, точнее – мост над, видимо, горным ущельем, который вёл к высоким вратам, врезанным в скалу, на дороге стоял путник, прикрываясь полой плаща от порывов ветра. Гравюра была нарисована видимо тушью, и абсолютно не пострадала от времени. Я перевернула страницу и моргнула – та же самая гравюра, но… другая? Рука лежит чуть не так, точки и тонкие линии, призванные изображать ветер нарисованы иначе, плащ под совсем другим углом. Я перевернула страницу назад, чтобы убедиться и кивнула сама себе. Ну да, другая. Перевернула следующую страницу – и та же самая гравюра, тоже с изменениями. Зачем такое делать… задумавшись, я повернулась, подставляя страницы рассеянному свету, и налетевший сквозняк начал их переворачивать одну за другой. Я хотела прижать страницу пальцем, но остановилась – гравюры ожили. Страницы листались у меня перед самым лицом и картинки переходили одна в другую, как примитивный мультик, нарисованный на уголке тетрадных листов. Фигура, прикрываясь полой плаща, шла по мосту вперёд, ветер был так силён, что иногда чуть не сбрасывал её в пропасть, но странник был упёрт и продолжал шаг за шагом идти к цели. Неизвестный гравёр отлично передал не только целеустремлённость, но и какую-то… обречённость что ли? Словно путник шёл не столько по своей воле, сколько по…

Ветер, который я как-то привыкла считать просто механизмом перелистывания страниц, вдруг засвистел и налетел мощным порывом, вырывая книгу из моих рук, и ощутимо толкая меня саму. Я взмахнула руками, пытаясь поймать её, но не смогла — книга, хлопая страницами, улетела в бездонную пропасть. Я моргнула. Подняла взгляд. Передо мной был длинный, тонкий мост без перил, который упирался в высокие ворота, врезанные в отвесную скалу. Ах вот как. Я попыталась изучить хребет, но он и сверху и снизу тонул в одинаковой чернильной тьме, непробиваемой моим ночным зрением. Интересно, а что если… Я повернулась туда, где должно было быть скрытое ракурсом гравюры место из которого пришёл странник и увидела… мост, который вёл к вратам в скале. Интересно. Я прошла несколько шагов – врата стали ближе. Повернулась — вторые врата тоже приблизились. Я снова пошла вперёд. На этот раз вокруг царила тишина, даже порывы ветра не издавали звуков, только мои гулкие шаги разносились над странным ущельем. Когда я достигла врат и повернулась, вторая копия оказалась в метре позади меня. Что интересно, вблизи они были меньше, чем казалось издалека – каждая створка не шире… да, пожалуй, как раз метра. Я потянула толстые стальные кольца на себя, отступая назад, и тяжелые створки беззвучно распахнулись, открывая моему взгляду… скалу? Я постучала по камню костяшками пальцев. Да, скала. Да, за воротами. Ну окей, а куда мне теперь… Я повернулась и увидела, что распахнутые на девяносто градусов створки встретились со своими сёстрами из зазеркалья. Я снова потянула их на себя, с нулевым результатом. Толкнула – и они поддались, распахнулись и я вышла в зал с высокими стрельчатыми окнами. На полу тлели остатки ковров, мебели и предметов обихода. За окнами царила тьма, причём такая густая, что моё ночное зрение не пробивало и на метр.

Я прошлась по залу из конца в конец и вернулась примерно в центр, прислонилась к стене у окна (даже в упор тьма была такой же непроницаемой как раньше) и задумалась. Из зала вели три двери, одинаковые до царапин на выцветшей краске. Куда они вели – было совершенно неясно, так что надо, наверное, доставать компас. Но вот этого-то мне почему-то делать не хотелось. Я не могла объяснить это нежелание, просто – ну вот так мне казалось.

«К тому же, — пришла в голову мысль, — вряд ли компас мне поможет – я же не вижу направление, куда ведёт каждая дверь.»

Кивнув самой себе, я решительным шагом прошла к центральной двери, потянула за ручку и распахнула её, прошла внутрь и оказалась в длинной галерее. Она слегка загибалась влево и пока я шла вперёд, я лениво изучала пейзаж за сводчатыми арками. Пейзаж был красивый – галерея видимо располагалась на изрядной высоте, и я видела раскинувшуюся внизу долину, скрытую пеленой тумана. На первый взгляд, расстояние между обрамлявшими долину скалами было определить довольно сложно, — не было ориентиров, но явно не меньше пары лиг. Верхние края скал терялись в уже знакомой чернильной темноте. Что интересно – здесь тоже царила тишина, ни шума ветра, ничего – только мои шаги, отдававшиеся в узком коридоре. Вскоре мне надоело пялиться на одинаковый пейзаж, и я пошла быстрее. Коридор начал загибаться сильнее. Его первоначально почти незаметный изгиб позволял мне видеть вперёд ярдов на сто, теперь же отсутствующая внешняя стена была не далее, чем в пятидесяти. Потом – в тридцати. При этом коридор не поднимался и не опускался, так что это явно была очередная аномалия местного пространства. Наконец, он закончился высокой белой дверью. За ней была темнота, но не такая как за окнами – обычная темнота. Я включила ночное зрение и увидела ступени лестницы ведущие наверх и скрывавшиеся за изгибом стены. Я начала подниматься.

Через пару витков стало светлее. И снова свет не исходил из какого-то конкретного источника, а словно бы отовсюду. Но к этой странности я уже привыкла. Положив руку на внешнюю стену, я быстро поднималась по крутым ступеням. Через некоторое время я поняла, что стук моих каблуков словно бы усилился, и раздавался теперь и спереди, и сзади. Сначала я списала это на специфическую акустику, а потом из-за следующего лестничного пролёта передо мной появилась спина. Чёрная одежда, средней длины рыжие волосы, длинный меч на бедре – я словно бы смотрела в зеркало, только, ну, себе в спину, если бы зеркала такое позволяли. Моё отражение также повторяло и мои движения — оно тоже шло, держа руку на стене, высоко поднимая ноги, перешагивало через ступеньку. Я ради эксперимента начала ступать на каждую и моё отражение моментально это повторило. Я обернулась, успев краем глаза заметить, как шедшая впереди поворачивает голову, и увидела за своей спиной ещё одно отражение, остановившееся одновременно со мной. Понятно.

Я повернулась вперёд и ускорила шаг. Не знаю, сколько я шла, по ощущениям – больше часа, но при очередном изучении спины перед собой, я вдруг заметила, что в рыжих волосах отражения пробиваются серебряные нити. Перевела взгляд на ладонь, скользящую по стене, и заметила не морщины. Повернулась назад – нижнее отражение, наоборот, словно бы стало ниже и субтильнее, грудь уменьшилась, как и бёдра, волосы стали короче. Ещё с час я шла, смотря как моё отражение на глазах стареет, теряет упругость шага, его волосы окончательно поседели и начали редеть. Та же, что шла сзади сейчас уже была почти что девочкой, не старше двенадцати, если судить по фигуре.

Из-за того, что старуха не могла идти так быстро как я, мне пришлось притормозить. Шедшая же сзади девочка, наоборот поднажала, и сейчас я шла всего на пару ступеней отставая от ведущей. Я могла бы дотянуться до неё рукой, но почему-то мне не хотелось этого делать. Вместо этого я продолжала переставлять одну ногу за другой ещё с полчаса, пока наконец шедшая впереди не замерла. Она долго замедлялась, поэтому я не влетела ей в спину, уже совсем сухую и согнутую под тяжестью доспехов. За спиной шаги тоже затихли. Я повернулась – девочка, как и старуха не повторила моего движения. На меня смотрело юное розоватое личико, только на месте глаз зияли наполненные знакомой чернильной тьмой провалы, обрамлённые как ресницами тонкими игольчатыми зубами. Я развернулась вперёд и упёрлась в лицо старухи. На её пергаментной коже, те же самые провалы казались ещё более глубокими. Она продолжала безмолвно стоять, вперив в меня пустые глазницы. Я повернулась назад в попытке понять, что делать дальше, но тут обнаружила, что внешняя стена скрывает небольшую нишу, в которой была узкая дверь. Я повернулась и потянула кольцо. Дверь беззвучно распахнулась, и я прошла внутрь. Поворачиваясь, я увидела две пары пустых глазниц, смотревших на меня. Я захлопнула дверь.

Лестница привела меня наружу. Ну то есть – надо мной было чёрное небо, вокруг расстилалась серая пустошь, а под ногами оказалась странно выпуклая дорожка. Осталось идти вперёд. Пейзаж менялся медленно. Я прошла где-то три лиги, прежде чем заметила, что дорожка начинает опускаться. Бросила быстрый взгляд по сторонам и поняла, что не показалось – пустошь изгибалась на манер гигантской воронки и впереди явно показалось что-то новое. Ещё через две лиги я смогла понять что именно: очищенная до кости голова гигантской змеи. Размер оценить было сложно, но отсюда казалось, что ярдов триста в ширину. Пройдя ещё лигу, я поняла, что, во-первых, не сильно ошиблась с размерами головы, а во-вторых, что дорожка, по которой я шла, была ничем иным как выступающей из серого глинозёма спиной этой змеи, поскольку впереди «дорожка» изгибалась наверх грубым обрубком, в котором копошились… мои копии. Как и на лестнице – без глаз, они скрупулёзно попарно препарировали гигантское чудовище. Старуха оттягивала шкуру назад, девочка уменьшенной копией моего меча медленно резала толстую шкуру. И всё это беззвучно. Когда я подошла, старуха отодвинула достаточно здоровый шмат шкуры. Он, отогнувшись достал до земли. Обе копии уставились на меня.

Я поднялась по скату змеиной шкуры, на удивление твёрдой и надёжной, словно не кожа живого существа, а железный пандус. Оказавшись наверху, я увидела, что срез не такой ровный как казалось издалека – запылённые шкура, мясо и кости были отогнуты от центра наружу, словно в эпицентре взрыва. Я прошла до середины площадки и увидела перебитый хребет, закрытый тонкой пластиной окаменелой кости. Я наклонилась и с усилием приподняла её, откинула в сторону, так что та непривычно громко застучала по площадке, и обнаружила позвоночный столб, в котором отсутствовал спинной мозг. Вместо него моему взгляду предстал тоннель, метра в два шириной, уходивший отвесно вниз, и там уже изгибающийся назад, в направлении откуда я пришла. Я выпрямилась. Старуха и девочка стояли напротив и ждали, направив на меня чёрные провалы глазниц.

Я спрыгнула, заскользила по гладкой, почти отвесной кости, но вскоре спуск стал более пологим и моё движение замедлилось и наконец я остановилась совсем. Я встала на ноги, отряхнула задницу и пошла вперёд по тоннелю пустого позвоночника змеи-гиганта. Идти было удобно – кость окаменела, как и остальные части монстра, поэтому ноги не скользили, только шаги гулко отдавались от стен. Я прошагала по коридору, освященному всё тем же непонятно откуда берущимся светом почти лигу, а потом коридор вдруг раздвоился. Многохвостая змея, или опять пространственные аномалии? После того, как спустя где-то пол-лиги коридор разделился опять, я решила, что второе. Спустя ещё пятьсот ярдов, коридор разделился снова, на этот раз на восемь путей. Я остановилась, обернулась – и естественно тоннель за спиной повторял тоннель спереди. Шестнадцать тоннелей, и куда мне…

Тьма проступила словно бы из самой ткани стен и начала заволакивать коридоры непроницаемой плёнкой, так быстро, что через несколько секунд, непроглядная ночь окружила меня со всех сторон кроме одной. Ну, пожалуй, тут всё понятно. Я пошла по оставшемуся коридору, а тьма текла за мной, поглощала стены бывшего когда-то живым тоннеля. Неожиданно тоннель сделал резкий поворот и сразу на выходе из него кончился. Я оказалась в очередном зале и вдруг поймала мысль, которая до этого была на периферии сознания:

А почему я так спокойна? Ну то есть, я, наверное, должна была реагировать на такую чертовщину куда ярче, особенно если вспомнить некоторые элементы вроде статуй или лестницы с отражениями, но вместо этого я просто иду вперёд к своей цели, которая… Я нахмурилась. С тех пор, как я оказалась здесь, я так ни разу и не взглянула на свой компас, даже не достала его.

Я открыла кольцо и извлекла из него анализатор, положила на ладонь и присмотрелась. Сначала ничего не происходило, а потом стеклянный шарик пошёл волнами, будто плавясь, и лопнул, стекая между пальцев струйками стеклянного песка. Отлично, и что теперь?

«Стоп, — подумалось вдруг мне, — я потеряла мысль, а ведь она была важной – почему я спокойна? Я вполне себе читала крипипасты и проникалась ими, почему сейчас не так, что изменилось?»

Я открыла статус и начала его изучать, и вскоре пришло осознание – ну да, вместе с защитой от ментальных атак у меня же была ещё и стойкость психики, поднятая в лабиринте Чи-Ри. Так, стоп, если эта фигня со мной так долго, то почему я только сейчас наблюдаю за собой подобную безэмоциональность? Раньше ведь я вполне себе сохраняла сознание и испытывала эмоции даже во время того неприятного инцидента в борделе, так что сейчас изменилось?

Мне вдруг вспомнилось, как в некоторых играх у космонавтов, когда они наблюдают за вспышкой взрыва, поляризируется шлем, чтобы уберечь зрение. Аналогия может была не совсем точной, но чем дольше я думала, тем больше мне казалось, что я права – моя тренировка работает как стопор, защищая меня от странности этого места, но делает это так сильно, что заодно и притупляет мои эмоции. А это означает, что «странность» этого места скорее стоило бы называть другим словом.

И вот тут я поняла, что дальше так продолжаться не может. Если тренировка защищает мои чувства, от чего ещё она меня защищает? Что вообще находится вокруг меня? Я могу верить тому, что вижу? Не знаю. А раз я не знаю, что вокруг, то и дорогу дальше не найду. Значит – надо увидеть, как оно на самом деле.

Прислонившись к стене, я опустилась на пол, вызвала статус и начала изучать его строчки. Точной убеждённости у меня не было, но предыдущий опыт игр подсказывал, что такие вещи, меняющие восприятие, должны иметь некий переключатель вот как раз для ситуаций типа текущей. И спустя некоторое время я его нашла – рядом с «ментальной защитой» был квадратик с галкой, символизирующий его работу. Причём я готова была поклясться, что раньше его тут не было. Я уже собралась «кликнуть» и снять галочку, но остановилась. Это конечно хорошо, но смогу ли я вернуть её обратно? Ну то есть, если вокруг всё так плохо? Может есть таймер, чтобы автоматически включить её через некоторое время?

Таймер нашёлся, после нескольких минут пристального вглядывания в системное меню. Я поставила его на полчаса и после этого убрала галку.

Сначала ничего не происходило. А потом произошло сразу всё.