Героиня по вызову 3

Глава 17

К селу мы подъехали, когда солнце уже почти село. Ворота, что характерно, оказались закрыты. Справа на маленькой крытой башенке, возвышавшейся над частоколом примерно на метр, уныло дымил трубкой какой-то детина. Генриетта красноречиво покашляла. Мужик хмуро посмотрел вниз, поскрёб в затылке, сдвигая войлочный колпак на лоб и спросил:

— Кого на ночь глядя несёт?

Я выехала чуть вперёд и, указав на Рие рукой, произнесла:

— Это леди Генриетта Харт, графиня Северного Взморья, баронесса Брасковицы и Крислы, герба Медведя и Браги, — отрекомендовала я сюзерена, — и она решила остановиться сегодня в твоём селе.

Мужик смачно харкнул и сплюнул прямо через стену в заросшую густой травой канаву. Не в нас, даже не в нашем направлении, но всё равно – с намёком. После чего сказал:

— А мне что за дело до того, чего хочется какая-то бражная медведка? Мы не пускаем после заката никого, так староста сказал.

«Мда, иронично. Обычно я издеваюсь над их гербом, а тут вон оно как. Но всё же надо что-то делать, пока Рие не начала ворота рубить – вон как хвостики топорщатся» — подумала я и заговорила:

— Это не распространяется на лордов и леди, мужик. Открывай ворота уже.

— А если не открою, то что? — хитро спросил недоделанный вахтёр, мерзко ухмыляясь.

Красная от ярости Рие махнула рукой, и Тина вскинула арбалет. Тренькнула тетива, раздался стук, и мужик с удивлением ощупал голову, на которой уже не было колпака. Он обернулся и увидел свою шапку пригвождённой тяжёлым болтом к столбу башенки, повернулся к Тине и осклабился:

— О, неплохо, вы из цирка что ли, такие фокусы кажете? Или ещё откуда? — он фыркнул, — и вообще, дальше-то что?

— Вот что, — сказала я у него за спиной, куда скользнула в форме тумана, воспользовавшись замешательством, и стукнула несговорчивого стражника башкой о столб, — извини, мужик, я пыталась по-хорошему.

Тот что-то взбледнул и растянулся на полу. Я же спрыгнула вниз, откинула массивный засов и налегла на створку. Ворота были не сильно тяжёлые, так что справилась я быстро, вышла наружу и вскочила в седло. Рие уже пришпорила кобылу и первой проехала сквозь ворота, мы с Тиной за ней, потом прогрохотали по доскам фургоны и замыкающие всадники, и как только мы уже въехали, за спиной раздался звон колокола. Тина посмотрела на меня:

— Как-то слабо ты его приложила.

— Возможно. Я старалась сдерживаться, чтобы не убить.

— В следующий раз не сдерживайся, — бросила Рие и поджала губы.

В общем, когда наша процессия выехала на главную площадь, нас уже ждало всё сельское мужичьё под предводительством… жрицы? Ну да – жрицы, высокой, чуть полноватой женщины средних лет в свободном платье служительниц Хау и длинным посохом с ритуальными тремя фигурами в навершии. Её лицо источало доброту и смирение, а улыбка излучала всепрощение. Она мне сразу не понравилась, уж не знаю чем.

— Эй, это что за чертовщина, — вышел вперёд один из мужиков, этакий боров с густой пегой бородой, — вы что с Михом сделали, иродки?

— Гораздо меньше, чем он заслужил, — заметила Тина, — твой дружок…

Генриетта вдруг подняла руку и чётко сказала, глядя на жрицу:

— Нам нужно шесть комнат на одну ночь, припасы и ужин. Сейчас же.

Женщина явно умела читать атмосферу лучше деревенских, потому положила руку на плечо борову и что-то шепнула ему на ухо. Тот расслабился:

— Ну… ладно. Постоялый двор вон там, госпожа — он указал рукой на большое двухэтажное здание за массивным частоколом, одной стеной выходившее на площадь, — Корлег вас обустроит. И это, извините, что так получилось с Михом, у нас не часто высокие гостьи бывают.

Генриетта холодно ему кивнула, принимая извинение и боров, повернувшись к своим, рявкнул:

— Ярго, проверь Миха, остальные – по домам.

Деревенские разошлись, негромко ворча и косясь на сидевших на крышах фургонов егерей и Грубера с некоторой опаской. Староста же поклонился поочерёдно Рие, потом мне, потом Тине, и хотел видимо отправиться следом, но жрица его остановила:

— Раско, я составлю гостям компанию за ужином.

Мужик вздохнул и почесал в затылке, потом произнёс:

— Я не думаю, что им нужна ваша компания.

— Я с вами абсолютно согласна, — заметила Рие.

— И всё же я настаиваю, — улыбнулась ей жрица, — у нас нечасто останавливаются столичные аристократы, законы гостеприимства обязывают меня, как жрицу Триединой Матери.

Генриетта пожала плечами:

— Как вам угодно. Но развлекать вас дольше, чем я и мои люди будем ужинать, я не намерена.

— Конечно, госпожа…

— Леди Генриетта Харт, — снова примерила я на себя роль глашатая, — Графиня и баронесса. Герба медведя и браги.

— Анабелла, мер-сену богини Хау в этом приходе.

Генриетта обозначила кивок, а мы с Тиной слегка поклонились, не слезая, впрочем, с коней. Я же задумалась. Мер-сену – это храмовая жрица, далеко не высший сан, но посвящена в тайны. И что она делает в захолустном селе? И ведь не спросишь.

Что ещё не радовало, так это тот неприязненный взгляд, которого мы с Тиной удостоились. Анабелла посмотрела на нас, словно на насекомых. Впрочем, лицо её тут же разгладилось, и на нём расцвела благодушная улыбка.

Жрица пошла рядом с кобылой Генриетты, мы же с Тиной пустили коней по бокам от них, на всякий случай. Если вдруг из-за крыш полетят стрелы или обвалится стена.

***

Стена не обвалилась, стрелы не прилетели. Мы без приключений въехали в просторный двор, где уже ждал немолодой трактирщик. Услышав пожелания, он исчез в доме, оставив с нами мелкого сорванца, видимо выполняющего роль конюшего или чего-то вроде. Мальчишка спокойно дождался пока мы спешимся, заведём фургоны во двор и выгрузимся полным составом. Только раз его глаза сверкнули любопытством, когда из второго фургона вылезли шестеро орков. Может тут орки редкость? Впрочем, кроме любопытства, юнец ничего не выказал. А вот Анабелла смотрела на степняков с очень сильной неприязнью. Заметив, что я за ней наблюдаю, жрица надела на лицо выражение непроницаемого благодушия и прошла в дом вслед за Генриеттой и Тиной. Я же подошла к оркам, возящимся у второго фургона:

— Вам помощь нужна? — спросила я у высокой стройной орчихи по имени Дзая.

Та покачала головой:

— Нет, Саша, мы разберёмся. Иди внутрь.

— Хорошо, только я хотела переодеться сначала.

Она вдруг вонзила в меня взгляд своих тёмно-синих глаз:

— Зачем?

— Чтобы в броне не сидеть.

— Лучше не надо, — задумчиво сказала она

— Почему?

Орчиха пожала плечами и повернулась к мешкам, после чего буркнула:

— Так безопаснее будет.

— Эмм. Ну хорошо, — в конце концов, могу броню и в своей комнате снять, — вы скоро подойдёте?

— Скоро.

Удовлетворившись этим ответом, я прошла в здание вслед за Рие и Тиной и оказалась в большом зале. Надо сказать, деревня не бедствовала, судя по тому, что освещено помещение было не чадящими факелами, а масляными светильниками на люстрах под потолком. Такие делали только гномы и просили за свою работу немало.

Леди Харт и Тина сидели за длинным столом у самого камина, компанию им составляла жрица, Грубер с водителем первого фургона, которого Рие вроде назвала Гансом – за соседним столом. Трактирщик гремел чем-то на кухне. Я хотела пройти в свою комнату, но меня поманила Рие. Когда я подошла, блондинка указала на жрицу:

— Леди Рэд, присаживайтесь.

— Я не против, но… — я многозначительно постучала закованными в сталь пальцами по столь же стальному нагруднику, — мне бы хотелось сначала переодеться.

— А вы в седле были весь день, да? — как бы невзначай вклинилась Анабелла.

— Именно так, — кивнула я.

— И в доспехе?

— Ну да. К чему вы клоните?

Она улыбнулась:

— Просто удивляюсь тому, что такое испытание не сказалось на вашем внешнем виде. Обычно, люди после таких переходов выглядят и пахнут куда более… специфически.

Хм. Туше, дорогая жрица.

— Косметическое заклятье. Леди должна оставаться леди в любой ситуации, знаете ли.

— Странно, что ваш сюзерен его не знает, — заметила жрица. Мисс Марпл, блин.

Впрочем, подобрать ответ я не успела, потому что Генриетта хлопнула ладонью по столу и сказала:

— Если вы собираетесь свернуть на обсуждение косметической магии, то я вот как раз пойду совершать эти самые процедуры. Вы напросились нам в компанию, так что теперь давайте, объясняйте зачем.

Я взглянула на Тину и захотела спросить её мыслеречью, что происходит, но демоница по-особому коснулась мочки уха указательным пальцем. Наш условный знак, что пользование мыслеречью может быть опасно. Блин. Ну ладно.

Жрица между тем, не обращая внимания на наши перемигивания, откинулась на стуле и улыбнулась:

— Что вы, леди Харт, я не собиралась навязываться – просто как духовный лидер этих добрых людей, я должна знать, куда вы идёте, особенно в такой странной компании. Трое женщин во главе отряда, мужчины в роли слуг и на вторых ролях – как-то это странно, совсем не так, как задумала Триединая Мать. Мужчина создан чтобы управлять, а не чтобы подчиняться – подчиняться должна женщина. Идти против этого порядка – противоестественно.

Генриетта усмехнулась:

— Так что ж вы тогда не спешите сменить на кухне нашего хозяина? Подчиниться, так сказать, естественному укладу вещей?

— У меня другая роль, — смиренно склонила голову Анабелла, — вести заблудшие души к спасению и… — она повернула голову на звук открывающейся двери.

Я последовала её примеру и увидела входящих в зал орков. Наёмники оставили свои тулупы в фургонах и теперь щеголяли в панцирях-безрукавках из «рыбьей чешуи». На поясах у них были недлинные тяжёлые фальшионы. Уж не знаю, кого они тут опасались, но разоблачаться не спешили. Я вдруг вспомнила предостережение Дзаи про доспехи и в голове кольнуло лёгкое беспокойство.

Между тем, жрица посмотрела на орков, рассевшихся за столом рядом с нашим и её глаза сузились:

— У нас маленькая деревня, так что в трактирах нет комнат для низших рас. Может быть, вашим слугам лучше поесть в фургоне, леди Харт?

Она сказала это негромко, но и не особо таясь, так чтобы орки расслышали. Дзая точно услышала — она повернулась к жрице и положила руку на рукоять меча. Генриетта жестом остановила её и посмотрела на Анабеллу:

— Мер-сену, когда я приняла ваше приглашение, то не думала, что вы станете оскорблять мою миссию или моих людей. В третий раз повторяю – спрашивайте, что вы хотели, и оставьте нас в покое.

— О, я всего лишь хотела объяснить вам, как должно себя вести аристократу и верной дщери святой матери-церкви, но мне кажется, этот урок уже несколько запоздал.

— Вы правы, запоздал. Лет на сто - сто пятьдесят, или когда там последнюю фанатичку из секты чистоты обезглавили? — Генриетта наклонилась вперёд, — если вы думаете, что я буду сидеть и слушать ту же самую риторику, то вы несколько заблуждайтесь. Но я и не идиотка. Никто не будет столь нагло нарываться на конфликт с группой вооружённых аристократов безо всяких причин.

— Тут вы правы, — улыбнулась жрица.

Вошёл трактирщик, поставил на наш стол большой поднос с какой-то птицей и картошкой, а также кувшином пива и кружками. Посмотрел на два других стола и почесал затылок:

— Вы что же, тоже голодные, значица? Эх, маловато я сделал, милсдари, надо было побольше. Ну ничего, щас я соображу чего приятного. Может быть…

— Кхерата арива ладар, — произнесла жрица и направила на трактирщика руку, сложенную в троеперстное знамение Хау.

Мужчина тут же замер, кивнул и развернулся, направляясь на кухню. Жрица же продолжила:

— Так вот, вы спрашивали, чего я хотела? Тут всё очень просто – я хотела понять, чем являются ваши спутники, леди Харт, и чего от них ждать, прежде чем делать вот это.

Она положила ладонь на стол и прошептала слова, которые я не успела разобрать. На досках же вспыхнул белым светом колдовской круг. Его я разглядывать не стала – понятно, что ничего хорошего он не сулит. Я начала подниматься ещё до того, как жрица закончила своё предложение, одновременно положив руку на рукоять меча – и так и замерла. Скосила взгляд на Тину – единственное движение, которое мне было доступно, и увидела, что демоница тоже замерла в неестественной позе, не успев до конца встать из-за стола. Остальные, судя по звукам и ругани, оказались подвержены заклятью в меньшей степени, но явно тоже пострадали.

— Это круг веры, — пояснила жрица, — никто кроме истово верующих в нашу триединую богиню не сможет в нём двигаться.

— И что ты теперь планируешь делать? — услышала я сдавленный голос Рие.

— Я – ничего. Жрица не может обагрять свои руки. Истово верующий же…

Я увидела краем глаза, как трактирщик делает шаг к блондинке. В его глазах горел безумный огонь фанатика, рука поднимала мясницкий тесак. Я беззвучно выругалась и попробовала шевельнуться – бесполезно. Тело вообще меня не слушалось, магические цепи были закрыты. Рие двигаться могла, но делала это очень заторможено, словно в густом киселе.

— Вы должны понять, леди Харт – мы делаем то что делаем только чтобы помочь вашей душе, — мягко сказала Анабелла, и в её глазах я увидела отблеск того же фанатизма, который вдруг разгорелся в глазах трактирщика – но фанатизма холодного, расчётливого и подлого, — недаром Триединая Мать говорила нам «Через боль и страдания лишь очистится заблудшая душа, ибо таковы наши пути».

Хотя бы пальцем пошевелить, ну же, хоть одну цепь активировать…

— Триединая мать ещё предостерегала от лжепророков и тех, кто Её волю хочет использовать ради своей выгоды, — раздался вдруг звучный голос, и тут же что-то свистнуло. Анабелла вскрикнула и отлетела от стола. Как только её рука оторвалась от досок, сияющий круг на мгновение мигнул. На мгновение – но мне этого было достаточно. Ощутив активировавшиеся цепи, я тут же приняла туманную форму и рванулась наперерез трактирщику, уже поднимавшему оружие над головой Рие. Времени думать не было, поэтому я решилась на то, что мне раньше и в голову бы не пришло – трансформировала конечность в момент материализации и сразу же ударила по руке трактирщика какой-то полулапой-полуклешнёй, получившейся в спешке. Нож отлетел в сторону, отрубленную кисть я поймала нормальной рукой и повернулась к жрице. И как раз вовремя — она явно оправилась от предыдущей атаки. Её посох был поднят и изливал струю ослепительного света на Грубера, который стоял перед своим столом, выронив свой лук и пытаясь закрыться от лучей.

Времени думать опять не было, так что я продолжала действовать по наитию – вытянув из отрубленной конечности всю кровь в шарик между пальцами левой (нормальной) руки, я сжала в руке отрубленную кисть и подключилась к ней собственными цепями, напрямую вливая ману в простейшее плетение. После чего крикнула:

— Эй, госпожа жрица, лови! – и запустила в неё кистью, которая прямо на лету расправила мгновенно высохшие пальцы с заострившимися ногтями, метя в пухлое горло. Женщина инстинктивно закрылась посохом и вокруг неё загорелся кокон защитного поля. Поздновато, правда – рука успела пролететь сквозь него и, попав в плечо, быстренько перебрала пальцами до горла, поднялась выше и вонзила узловатый большой палец в левый глаз по самую фалангу. Тут же раздался вой и защитный кокон вспыхнул так ярко, что я уже не видела его формы, только сияющий круг света. И в этот круг света я запустила подготовленным за это время кровавым копьём, самым крупным из тех, которые создавала. Дымящаяся энергией чёрно-красная сосулька влетела в самый центр защитного заклинания и придала ему такой толчок, что кокон вместе с продолжающей кричать женщиной вылетел через окно, оплавив в процессе раму и исчез где-то за забором. Единственное, что осталось на полу – обугленная до скелета кисть с оторванной фалангой большого пальца.

Я окинула взглядом зал, отмечая подпалины на стенах, разрубленные непойми чем стулья и просто перевёрнутую мебель. К счастью, погибших с нашей стороны не было. К несчастью, не было их и с противоположной стороны, судя по доносившимся с улицы крикам жрицы… Мда, жаль не добила её. Бросив быстрый всережимный (обычный, тепловой и ощущение манатоков) взгляд на Тину и Рие, именно в такой последовательности, я убедилась, что девушки в порядке и как раз приходят в себя от магического паралича. Вместе с тем, корчившийся на полу трактирщик, тоже начал подниматься и шарил уцелевшей рукой в поисках ножа.

Я оказалась рядом, наступила ему на запястье и стала вглядываться в лицо призвав на помощь всё своё магическое восприятие. И без толку – ну то есть, да, он очевидно был под заклинанием, но плетение настолько плотно облепило его голову и проникло внутрь черепа, что я даже примерно не представляла как его снимать.

— Что ты видишь? — спросила оказавшаяся рядом Тина, — потёрла шею и добавила, — кстати, спасибо.

— Кстати пожалуйста. А на мужике заклятье какое-то контролирующее. Как снять я не представляю, а ты?

— Нет. Хотя паутина вроде как учащается у лобных долей, видишь?

— Ага. Только вот толку? Что это вообще такое?

— Это «благочестие веры», — произнесла подошедшая к нам Генриетта, и сплюнула на пол, — нам всегда говорили, что это особое состояние, доступное единицам, но оказалось нет. Достаточно просто жрицы. Что она сделала, кстати?

— Что-то сказала вроде, — ответила я, — сейчас, погоди. «Кхерата арива ладар» вроде бы.

Рие продолжала смотреть на меня выжидающе. Наконец спросила:

— Ну? Чего ты ждёшь?

— В смысле?

— Ты хотела сообщить, что сказала жрица, Саша, — включилась Тина, — Так говори.

— Я сказала – «Кхерата арива ладар» — повторила я.

Генриетта помотала головой:

— Нет ты не сказала.

Я открыла рот чтобы повторить, и тут услышала знакомые голоса Хора:

— Не повторяй… эти слова… они не услышат… их никто… не услышит…

Генриетта всё ещё ждала, явно начиная злиться, Тина же смотрела мне в глаза с явным беспокойством. Я вздохнула:

— Тут Хор сказал, что вы не услышите, так что… В общем там было предложение из трёх слов.

— И его услышала только ты?

— Выходит, что так.

Генриетта пожала плечами:

— Ладно, потом разберёмся. Может быть. А пока что… — она взглянула на выбитое окно, — нам надо бы занимать оборону. Тина, на крышу. Я не видела лестниц, но думаю ты допрыгнешь.

— Допрыгну, — кивнула демоница.

— Грубер, ты со своими на второй этаж к окнам, Дзая, баррикадируй ворота, потом заделайте чем-то эту дырку, — она махнула рукой в сторону выбитого окна, — Ганс, Патрик, Рикон, — это к возничему и боевым слугам, — вы со мной.

— Что делать нам, арбанай? — спросил подошедший шаман. Ралдуна рядом с ним не было – молодой орк занимался ногой одного из егерей, на которого не слишком удачно упал стол.

Генриетта смерила орка взглядом и вздохнула:

— Ларган, я не знаю, какой магией ты владеешь, но лучше всего если вы с Сашей придумаете как нам защититься от колдовства жрицы.

— Исполню, — склонил голову старый орк.

Генриетта благодарно кивнула, развернулась на каблуках и в компании своих слуг вышла за дверь. Тина подошла ко мне, быстро поцеловала в губы и обняла:

— Это за что? — спросила я.

— Много за что. Не скучай тут без меня. И не делай глупостей.

— Вот последнего обещать не могу, — улыбнулась я.

Демоница хмыкнула и вышла вслед за блондинкой. Я же повернулась к Ларгану и спросила:

— Мы можем что-то с ним сделать — я кивнула в сторону трактирщика, на запястье которого всё ещё стояла.

— Да, нукер Саша. Дайте ваш меч.

Я извлекла оружие и протянула его рукояткой вперёд. Орк взял клинок, приставил кончик к груди трактирщика и одним движением пронзил его сердце, что-то прошептав в процессе. Вынул меч, вытер его об одежду убитого и вернул мне. Я спросила:

— А по-другому никак?

— Я видел таких во время Святого Марша на Восток. С ними невозможно договориться, их нельзя переубедить, и вылечить их тоже нельзя, — произнёс старик, глядя в затухающие глаза трактирщика, — только избавить от этого служения.

— Они зомби?

— Нет, к сожалению. Они умнее зомби. Когда они осознают свою новую жизнь, они будут хитры, изворотливы и беспощадны как к себе, так и к врагам своих богов.

— Ты знаешь, почему он таким стал?

— Никто не знает. Только вот жрица Тёмной Матери была рядом не просто так.

Понятно, он тоже не слышал.

— Ну что ж, тогда нам стоит…

Договорить я не успела — из-за закрытых ворот постоялого двора раздалось гудение толпы и звучный голос старосты:

— Мы вам дали приют, а как вы нам отплатили – искалечили леди Анабеллу? Какие бы вы аристократы не были, так не делается. Выходите, и мы обсудим что делать дальше!