Генерал темной властелины

Глава 10

Расследование Абрамовой шло полным ходом. Выяснив, в каком примерно районе работала полиция и какие заведения проверяла, сопоставив это с возможным маршрутом неизвестной парочки, она принялась опрашивать местных сиделиц, у кого из них в ту ночь эти двое могли находиться.

Ну, а где ещё?

В частные дома полиция не выламывалась, рейд проводился по злачным местам. А эти двое уж явно не в доме терпимости находились. Подозревать кадету в оказании столь специфических услуг, да ещё и юноше благородного рода, было, мягко говоря, абсурдно. А вот то, что они просто решили встретиться в каком-нибудь тихом и не слишком посещаемом приличной публикой месте, это было уже вполне вероятно.

И наконец, спустя пару дней поисков, ей улыбнулась удача. Поначалу сиделица, конечно, не горела желанием делиться информацией, хотя по бегающим глазкам журналистка сразу поняла, что та что-то знает. Но пятирублевая купюра сделала своё дело.

Расставаться с такими деньгами было, конечно, жалко, но Абрамова носом чуяла, что сведения того стоят, и не прогадала. Правда, всё оказалось ещё интереснее: кадет и гимназистов было три пары, а не одна.

«Вот это поворот!», — хотелось воскликнуть журналистке, но она сдержалась, дотошно выспрашивая всё, что сиделица успела запомнить.

Как она и думала, известие о полицейской облаве заставило их немедленно заведение покинуть, причём они вынудили сиделицу провести их через чёрный ход, что ещё раз подтверждало нежелание светиться городским властям.

Был, конечно, вопрос: какая из этих трёх пар нужная. Нет, в принципе, интересовали-то все, Абрамова уже видела заголовок статьи, что-нибудь типа: «Пьяные гимназисты и кадеты с училища! Падение нравов или вызов обществу⁈»

Понятно, конечно, что подобное название было только в мечтах, никакая газета статью с таким двусмысленным заголовком на своих полосах не выпустит. Хотя самой женщине и нравилось.

Но пока надо было выяснить, какая из этих пар схлестнулась с мухинской бандой. И тут сиделица подсказала снова. Как оказалось, двое из юношей были настолько пьяны, что не могли сами стоять на ногах, и естественным образом из круга подозреваемых выпадали. Оставался один, и вот он действительно, судя по рассказу, был тем, кто ей нужен, потому что именно он заставил сиделицу им помочь. И нет, не истерил, не пытался, как это часто любят мужчины, взять горлом. Нет, он был крайне спокоен, но в то же время очень убедителен.

А ещё сиделица запомнила имя. Услышала, как парень за столом обратился к своей спутнице, — Лика. И успела разглядеть на форме девушки шеврон последнего курса Томского училища боевой магии.

И вот это уже было то, что нужно. Пусть это всё ещё не приводило к конкретным людям напрямую, но Абрамова умела работать с информацией не хуже известной детективы Шерлы Холмс, чьим похождениям были посвящены несколько бульварных английских романов. Вот только Шерла была персонажем выдуманным, а Абрамова вполне реальным.

Остальное для неё было делом техники: наведаться в училище, представиться лицом, желающим написать статью о бравых кадетах, которые очень скоро выпустятся, пополнив ряды доблестной императорской армии, и попросить с ними встречи, чтобы побывать на занятиях, понаблюдать, как те учатся, и побеседовать.

Личные дела, конечно, ей никто не показывал, но пофамильные списки каждого курса с результатами успеваемости были вывешены в коридоре, видимо, на общее обозрение, и взвод, в котором находится некая Лика Иванова, благо, имя было не самым распространённым, журналистка нашла без труда. Ну, а побывав в этом взводе на одном из занятий, при дежурной перекличке сразу же отметила в памяти нужную девушку, тщательно запоминая внешность.

Теперь оставалось только несколько дней за этой Ивановой понаблюдать.

С Ликой мы встречались через пару дней после отъезда сестры.

Я всё ещё раздумывал над тем, что узнал от воеводы, попутно потихоньку осваивая местное магическое искусство специальных агентов охранки. Но также был преисполнен уверенности, что наши занятия с кадетой нужно продолжать, потому что возможности знаков были весьма впечатляющи, но имели очень жёсткое ограничение по дистанции применения. Даже если не брать в расчёт нежелательность огласки подобных умений. Это всё-таки было почти исключительно средство для тихих операций вне зоны боевых действий.

В общем, я решил не бросать работу в вопросах повышения своей магической силы, естественно, теперь с условием сохранения возможности оперировать тонкими плетениями.

Встречались мы, как и прежде, на аллеях университетского сада. В этот раз я там оказался первым, придя чуть заранее, ещё раз всё осмотрев, чтобы подстраховаться. Чуйка молчала, и я, стараясь не светиться излишне, чуть сошёл с тропы, дожидаясь девушки.

Кадета появилась минут через пять, торопливо идя по тропинке, и, стоило мне её окликнуть, выходя навстречу, тут же обрадованно заулыбалась.

— Слава! — она схватила меня за руку, возбуждённо произнесла, — Я нашла нам место, где тренироваться!

— О! — я улыбнулся. — Отлично!

Девушка казалась слишком взбудораженной, что могло привлечь нежелательное внимание, поэтому я немедленно добавил:

— Только держи себя в руках. Мы пока ещё не вдвоём.

Она кивнула, постаралась убрать с лица так и лезущую улыбку, провела ладонями по швам, поправляя китель. А я, взяв её под локоток, неторопливо и непринужденно повёл вглубь сада.

— Место хорошее? — поинтересовался негромко.

— Да, — ответила та. — Недостроенное здание пивоварни. Там у владельца случились проблемы с финансами, и оно уже три месяца просто стоит, огороженное забором. Там в одном месте можно аккуратно доски отодвинуть и попасть внутрь. Само здание я посмотрела. Первый этаж почти готов. Правда, ни окон, ни дверей, но стены и потолок уже стоят.

— Неплохо, неплохо, — одобрил я выбор кадеты.

То, что надо для приватных занятий. Главное, не наткнуться там на нищих или беспризорников. Впрочем, стройка стоит только три месяца и в классическую заброшку, привлекающую различных люмпенов, превратиться не успела.

Дойдя до конца аллеи, мы развернулись обратно. Лика уже хотела ещё что-то сказать, порываясь полезть за пазуху за очередным, видимо, конспектом, но я коротким жестом её остановил.

Уж больно мне не понравилась идущая навстречу женщина.

Была она, в общем-то, ничем не примечательна. Неодарённая, средних лет, в невзрачном партикулярном платье. Не красавица, но и не уродина. Такая, каких в городе восемьдесят на сотню. Классическая клерка мещанского сословия со средним достатком. Но что-то меня в ней настораживало.

Она делала вид, что просто прогуливается, но её любопытный взгляд, то и дело стреляющий в нашу сторону, я почувствовал очень хорошо.

Женщина замешкалась, не дойдя до нас десяток шагов, остановилась с краю тропинки, усердно принявшись рыться в имевшемся при ней портфеле. Я снова придержал Лику, чтобы та не вздумала лишнего сказать, а когда мы прошли мимо, отойдя достаточно, чтобы не быть услышанными, буквально ощущая упёршийся мне в спину взгляд, тихо прошептал:

— Так, здесь нам оставаться нельзя, и вообще надо, пожалуй, со встречами в саду закругляться. Поэтому предлагаю сейчас разбегаться, а встретиться завтра уже у этой пивоварни. Где, говоришь, она находится?

Девушка прошептала адрес, и я еле заметно кивнул.

— Всё. Сейчас ты налево, я направо. У пивоварни в это же время. Запомнила эту женщину, мимо которой сейчас прошли?

— Нет, а что? — Лика чуть округлила глаза, дёрнулась было обернуться, но я не дал ей этого сделать.

— Не надо. Потом, как разделимся, словно невзначай, посмотришь.

Видя, что кадета ещё до конца не понимает, чего я так напрягаюсь, объяснил:

— Та дама, о которой я говорю, чересчур любопытна и мне не нравится. Запомни её и, прежде чем завтра прийти на место, постарайся убедиться, что она или кто-то ещё за тобой не следит.

— Следит⁈ — Иванова тут же насупилась. — Но зачем? Думаешь, всё-таки кто-то узнал?

Я только пожал плечами:

— Честно скажу, не уверен, узнал или не узнал. И даже будет слежка или нет. Я просто чувствую, что что-то не то. Может быть, ошибаюсь. Может быть, просто этой даме показалось любопытным, что кадета встречается с гимназистом. Простое любопытство тоже нельзя исключать. Но всё-таки прошу, будь аккуратнее.

— Хорошо. Я поняла, — решительно кивнула она.

После чего мы, дойдя до очередной развилки, мило и показательно попрощались друг с другом и пошли каждый в свою сторону.

Абрамовой проследить за девчонкой особого труда не составило. Это было даже чересчур легко.

Как только закончились занятия в училище, та понеслась, как на крыльях любви, прямиком навстречу со своим гимназистом, не глядя ни по сторонам, ни назад — только вперёд. Журналистка, конечно, не стала совсем внаглую топтать по пятам, следовала в некотором отдалении, готовая, чуть что, сразу свернуть в сторону, чтобы не вызвать подозрений. Но не понадобилось. Кадета, как всякая влюблённая дурочка, не замечала вокруг ровно ничего.

Спустя каких-то десять минут слежка привела журналистку к университетскому саду, и она тут же довольно произнесла:

— Ага! — сразу сообразив, что это и есть место будущей встречи.

Банальное и даже, на взгляд женщины, отчасти вульгарное. Влюблённые парочки здесь были частыми гостями.

С другой стороны, куда ещё податься недоучившимся юноше и девушке, у которых ни своего жилья, ни денег толком.

Углубившись внутрь сада, следя за мелькающей меж деревьев формой кадеты, она тут же заприметила, как к ней присоединился компаньон. Абрамова, конечно, не совсем поняла, откуда он возник, вот его не было, а вот он уже стоит и мило с Ивановой беседует. Но это было не так важно. Главное, встреча состоялась.

Она ещё раз умилилась, глядя, как он нежно берёт её под ручку, и они, воркуя, влюблённой парочкой прогуливаются по аллее. Однако, в душе у женщины ровным счётом ничего не колыхнулось. Она была давно и прочно связана браком со своей работой и по поводу всякой там любви только саркастически хмыкала. Для удовлетворения своих потребностей ей хватало несколько раз в месяц зайти в дом терпимости к месье Прянишникову, который предоставлял соответствующие услуги. И на этом вся любовь у женщины заканчивалась.

Она планировала не просто понаблюдать за этими двумя. В сумочке у неё лежал компактный фотоаппарат — один из последних, позволявший делать неплохого качества фото, которые она собиралась использовать в качестве доказательств. Правда, желательно было сфотографировать обеих голубок не со спины, а лицом. Вот только стоило к ним приблизиться, как Абрамова мгновенно поняла, что парень её интерес ощутил и насторожился, в отличие от продолжавшей влюблённо на него смотреть кадеты. Острый взгляд юноши пробежался по ней, и женщина внезапно почувствовала лёгкие мурашки на коже. Это было с ней нечасто, но от желания как-то украдкой их здесь пофотать она немедленно отказалась.

Было в этом юноше что-то такое, не по-мужски опасное. Тонкий запах угрозы характерный, скорее, для какой-нибудь серьёзной дамы, военной или чиновницы. Что-то такое, сходу отбивавшее желание с ним шутить.

Теперь журналиста окончательно поняла сиделицу — этот парень был из тех, кто всегда получает то, что хочет. И добивается своего. И если до этого она подозревала, скорее, кадету в охмурении гимназиста, то сейчас, пожалуй, допускала, что жертва тут вовсе не он.

«Ну да ладно», — решила она для себя. — «Какая, в сущности, разница? Явно родители будут не в восторге от такого. Ну и мне за своевременное предупреждение неплохо заплатят».

Тут парочка внезапно начала прощаться, и Абрамова всполошилась. Мало того, что фото не сделала, но и о личности молодого человека ничего не узнала. Когда они разделились, она без раздумий пошла вслед на гимназистом, стараясь, правда, держаться поодаль, чтобы не провоцировать его подозрительность лишний раз. Поэтому, когда он вышел на Соборную площадь, немного выждала, прежде чем выскочить вслед за ним, наивно полагая, что такую заметную фигуру найдёт легко.

Но не тут-то было. Оказавшись на площади, она орлиным взором окинула окрестности и озадаченно замерла. Высокого гимназиста нигде не было видно.

Она рысью пробежалась по площади, не обращая внимание на недоумённо провожающих её взглядами прохожих, но всё было тщетно, парень как в воду канул, оставив её ни с чем.

— Вот поганец, — раздосадовано пробормотала женщина, — ушёл-таки.

Вздохнув, она поправила чуть сбившуюся чёлку и, не торопясь, направилась в сторону Почтамтской. Спешить уже необходимости не было.

Похоже, её всё-таки срисовали. Ну ничего, решила женщина, в следующий раз слежку будет вести уже не она, а парочка мелких жиганок, кое-чем ей должных.

— Никуда вы от меня не денетесь, — пригрозила она тихонько, не заметив буквально в паре метров от себя стоявшего в тени колонны парня, задумчиво проводившего журналистку взглядом.

Про автомобили я тоже не забывал. Конструкцию парамобиля изучили, знаки и правила разобрали, и сегодня должен был быть первый выезд с инструктором в город.

Волнительно, скажу я вам. Даже для меня. В бытность ону я успел перепробовать множество транспортных средств, среди которых были не только лошади, но и создания, больше напоминающие бронированных насекомых. И полетать на драконоподобных ящерах, видоизменённых нашими химерологами вивернах, тоже успел. Но это, в основе своей, были всё равно живые существа, двигавшиеся за счёт мускульной или маго-мускульной силы. А здесь совершенно неживой аппарат, который по прямой дороге можно было разогнать вдвое быстрее, чем лошадь, а некоторые экспериментальные мобили даже втрое, как я слышал.

Поэтому, разобравшись с не в меру любопытной мещанкой, я, придя чуть заранее, уже стоял возле одного из автомобилей Общества, готовый к поездке.

Не самый новый аппарат, как я уже успел убедиться. Но весьма надёжный и красивый, двухместный «Дукс-Локомобиль». Именное его котёл уже был растоплен и, судя по звуку, достаточно разогрет для немедленной поездки. Что и привело меня к выводу, что обучаться я буду на нём.

— Ученик?

Вышедшая на крыльцо шофёра, крепкая, в чуть мешковатом комбинезоне и широкой кепи, натянутой на лоб, так что глаза едва выглядывали из-под козырька, оглядела меня с некоторым сомнением, после чего, кивнув на «Дукс», сказала:

— Ну, залезай, ученик, буду тебя учить.

Энтузиазма в её голосе было немного, но я не обращал внимания, ведь прямо сейчас начинала исполняться моя мечта. Только вежливо кивнул и, отперев дверцу, нырнул на место шофёры.

— Итак, — скучным голосом произнесла женщина, расположившись на сиденье рядом, — меня зовут инструктора Кошелева.

— Святослав, — тут же представился я.

— В курсе, — буркнула та, — и пока проверим, что ты запомнил из теории. Вот это что?

Она ткнула в один из манометров.

— Индикатор давления пара, — быстро ответил я.

— Правильно, — кивнула инструктора, — а это?

— Уровень воды в баке.

— А это?

— Кнопка зажигания фар.

— Хорошо. Вижу. Знаешь.

Женщина ещё раз оглядела меня, продолжая сомневаться, но я сидел в чуть небрежно расслабленной позе, всем видом выражая непоколебимую уверенность в себе, и слегка улыбался. Моя левая рука крепко сжимала руль, а правая поглаживала рифлёную рукоять ручного тормоза.

Она на секунду залипла, глядя на возвратно-поступательные движения ладони, затем слегка покраснела и, поспешно отвернувшись, произнесла:

— Кхым, тогда, как будешь готов, начинай движение.

Ещё одна проверка! Она не стала говорить мне, что делать конкретно, значит смотрит, правильно ли я на теории запомнил порядок. Ну что ж, не будем её разочаровывать. Тем более, что я знал парочку фирменных штук, подсмотренных у материной шофёры.

Глянул в боковое зеркало, убедившись, что сзади меня никто не едет. Одним движением толкнул вниз рычаг тормоза и, подав короткий звуковой сигнал, чтобы предупредить окружающих о том, что я собираюсь отъезжать, плавно, с нажатием педали газа, выкрутил руль влево.

— Хм… — Только и произнесла инструктора, глядя, как я уверенно выруливаю на дорогу и так же плавно добавляю газу, начиная разгоняться.

— Ездил раньше? — спросила она.

— Не-а, — улыбаясь сильнее, покачал я головой. — Первый раз за рулём.

Не буду же я упоминать о том, что в нашем гараже, не единожды сидя на шофёрском месте в заглушенной машине, я натренировался жать на педали и крутить баранку, представляя, как это всё будет вживую. И вот теперь наработанные навыки мне помогали в реальности.

Ещё минут десять она внимательно наблюдала за всеми моими манипуляциями: как я притормаживаю перед перекрёстком, высматривая помеху справа, как плавно поворачиваю, пропуская перебегавших дорогу пешеходов. Но затем немного расслабилась и, сильнее откинув спинку сиденья, принялась наблюдать уже из-под полуприкрытых век, собственно, доверив мне полную свободу действий. А я что? Мне только в радость!

Я с упоением принялся ездить по знакомым улочкам, то и дело с улыбкой поглядывая на других водительниц, встречавшихся по дороге. На короткое время я даже забыл про те сотни лет вечной войны, что были моей жизнью в прошлом мире, оставшись просто влюблённым в парамобиль мальчишкой, ощущая почти экстаз от слитных движений собственных ног и рук, поворачивающих, переключающих и нажимающих на все эти рули, педали, рычаги…

Они же, завидев меня, как правило, сначала удивлённо округляли глаза, а затем начинали тоже мне улыбаться и, временами, подмигивать. Правда, разок это окончилось не очень хорошо, потому что одна такая, увлёкшись, не заметила, как врезалась в остановившуюся впереди неё другую машину.

Вернее, в последний момент препятствие она всё же увидела, успев приоткрыть рот от удивления и рефлекторно нажать на тормоз. Но было уже поздно. Раздался удар и металлический скрежет, девушку бросило вперёд, лбом впечатывая в руль, а когда она со стоном откинулась обратно на сиденье, я увидел там здоровенный красный отпечаток двуглавого орла — эмблемы «Руссо-Балта».

Потерпевшая, которой помяли зад, кипя негодованием, тут же выскочила на улицу разбираться. И вдоль улицы понеслась гневная ругань. Но я дожидаться развязки не стал. Поехал дальше, ухом ловя постепенно стихающие вопли. В конце концов, не я же виноват.

Вот и инструктора ничего не сказала, только сильнее натянула кепку на лоб да ещё ниже сползла на сиденье так, что её практически не стало видно.

Ехал я не слишком быстро, но куда мне торопиться? Еду себе, да еду, наслаждаюсь поездкой. И в один момент на узкой дороге появилась она. Та самая резкая и дерзкая водительница, которой обязательно надо ехать быстрее.

Меня о таких предупреждала материна шофёра.

Сначала она просто пыталась меня обрулить, но то сама дорога была узковата, то встречные машины мешали, то телега какая у обочины стоит, разгружаемая колхозницами с загорелыми до красноты шеями.

Затем она начала сигналить, по всей видимости, пытаясь заставить меня ускориться.

Потом стала нервно зажигать и тушить фары. А когда и вовсе разглядела, что за рулём парень, то пришла в полнейшее неистовство, всячески пытаясь пролезть то слева, то справа, заодно стараясь выдавить меня на тротуар.

Будь на моём месте кто-то послабее психикой, уже, наверное, вжался бы куда-то, пропуская, вот только мне было совершенно всё равно, кто там сзади. Я еду, правил не нарушая, в строго определённом скоростном интервале, и поэтому чихать хотел на любые дрыганья за своей спиной.

Инструктору мою, похоже, она не заметила, та продолжала почти лежать на сиденье, не обращая ни на что внимание. И когда, наконец, я остановился на перекрёстке, где была возможность проехать сбоку, эта хабалка на своём парамобиле тут же туда влезла, остановилась рядом и, с выпученными глазами высунула морду в окно, с криком:

— Ты! Сучок!

Собираясь высказать всё, что обо мне думает.

Но тут произошло сразу несколько вещей.

Во-первых, я тут же сложил из пальцев неприличный жест, который подсмотрел у шофёры, — соединив в круг большой и указательный, — символизирующие женский половой орган, куда я посылаю оппонентку. Отчего та побагровела и раздулась, будто жаба. А во-вторых, я узнал свою инструктору с новой неожиданной стороны.

Услышав оскорбление, она буквально подорвалась с сиденья, бросаясь к окну, и, взревев рассерженной медведицей, заорала в ответ:

— Пошла в пи!..

Всё это было настолько внезапно, что не ожидавшая такого баба тут же ударила по педали газа, быстро унесясь куда-то вдаль. Кошелева, проводив её взглядом, вдруг посмотрела на меня, смутилась, а потом хмыкнула и произнесла:

— Ты это… извини, что я такое при тебе сказала. Просто такие по-другому не понимают.

— Да я не вслушивался, — отмахнулся я от извинений. — И вообще, уже про это забыл.

— Ну и хорошо, — она вновь улеглась на сиденье и подбодрила меня. — Ты не думай, нормально ты ездишь. Даже хорошо. У нас женщины-то не все так прилично водят, так аккуратно. Так что, если надо, я начальнице скажу, что тебе такие поездки не особо нужны, и право управления хоть сейчас давать можно.

— Честно говоря, — я посмотрел на женщину. — Мне бы хотелось с вами ещё несколько раз поездить. Ну, чтобы точно никаких сомнений.

Та чуть улыбнулась:

— Понимаю. Что, нет пока своей машины?

— Пока нет, — я кивнул, не став скрывать.

Да, с машиной надо было сначала как-то подготовить мать. Для этого мне и нужны были сами права. Ну, даже тогда успех был не то чтобы гарантирован. Лично я настраивался как минимум на месяц-полтора полномерной осады, пока выбью себе разрешение на это чудо техники. Поэтому мне хотелось сейчас поездить побольше.

— Ладно, — Кошелева посмотрела на наручные часы. — Пожалуй, хватит на сегодня. Давай обратно. Дорогу помнишь?

— Конечно, — кивнул я.

— Ну, отлично. А на следующее занятие завтра приходи. Буду ждать.

— Хорошо, — я посмотрел по сторонам и повернул руль, сворачивая на боковую улочку.