Фурия Капитана

Глава 34

Камера Варга была просторным помещением, которое можно было справедливо назвать номером-люкс. Потолок был достаточно высок, так что даже каним ростом в десять футов мог стоять выпрямившись, если бы пожелал, а камера была разделена на гостиную, спальню и небольшую столовую.

Когда Тави приблизился, запах ржавчины и мускуса от канима ударил ему в нос, возвращая память о его регулярных визитах к Варгу, а также воспоминания о действиях канимского посла во время первой атаки королевы ворда.

Тави подошёл к затемнённой камере, но не мог разглядеть Варга. Тени скрывали большую часть номера, но даже если и так, было трудно поверить, что огромный каним мог спрятаться. В кровати, думал Тави, никого не было, но он не мог быть в этом уверен.

Он, конечно, не собирался открывать дверь, пока не поговорит с Варгом. Возможно, для алеранца он был с канимом в довольно хороших отношениях, но Тави не питал никаких иллюзий. Варг не был его другом.

Если он решит, что ситуация может представить ему возможность бежать, и что он может сделать это, убив Тави, каним так и сделает. Он, возможно, будет потом сожалеть об этой необходимости, но это не замедлит когти или клыки канима ни на мгновение.

Тави остановился перед дверью и позвал:

— Варг! Это Тави из Кальдерона. Мне нужно с вами поговорить.

В тени возле камина появились два мерцающих алых огонька. Затем тень зашевелилась, и огромная фигура канима шагнула вперёд, туда, куда проникал слабый свет из коридора.

Варг выглядел, как нечто из ночного кошмара. Огромный, даже по меркам канимов, он был почти десять футов высотой.

Его мех был совершенно чёрным, но его пересекало столько белых полос, где шерсть выросла поверх боевых шрамов канима, что при таком освещении мех казался почти серым.

Одно ухо у него было рваным, и в нём висело золотое кольцо со сверкающим красным камнем, вырезанным в форме человеческого черепа. Его глаза, с чёрными радужками на кроваво-красном фоне, изучали Тави с умным и насмешливым выражением, и, несмотря на свои габариты, он двигался так же проворно, как кошка, когда бесшумно пересёк номер и встал перед Тави.

Тави склонил голову набок, обнажив горло. Это было на языке тела канимов чем-то, похожим на поклон человека, и Варг повторил его жест, хотя он и не отклонил голову так далеко, как Тави.

— А ты вырос, — прорычал Варг. Голос канима был рокочущим басом, а его слова получались словно растерзанными клыками на пути из горла, но его алеранский был вполне разборчивым. — Этот сигнал тревоги, как я понимаю, из-за тебя.

— Да, — ответил Тави. — Я хочу, чтобы вы пошли со мной.

Варг наклонил голову.

— Зачем?

— Некогда объяснять, — сказал Тави.

Глаза Варга сузились, но его хвост подрагивал в жесте, который Тави расценил, как подразумевающееся согласие.

— Ты действуешь от имени своего Первого Лорда?

— Я действую так, чтобы защитить его интересы, — сказал Тави.

— Но ты это делаешь по его приказу? — настойчиво спросил Варг.

— У нашего народа есть выражение, сэр: легче получить прощение, чем разрешение.

Уши Варга дёрнулись в усмешке.

— Ясно. И каковы твои намерения относительно меня?

— Я собираюсь вытащить вас из этой тюрьмы, — сказал Тави. — Затем тайком вывезти вас из города. Потом я доставлю вас на берег и верну вам командование канимскими войсками, которые вторглись два года назад. Надеюсь, этим я смогу остановить грызню между нашими народами.

В груди Варга заклокотало низкое рычание.

— Кто командует моим народом на вашей земле?

— Воин Насаг, — ответил Тави.

Уши Варга вдруг повернулись к Тави, так настороженно, что дрожали.

— Насаг в Алере?

Тави кивнул.

— Он предложил обсудить вопрос о прекращении военных действий, если вы будете возвращены к своему народу. Я пришёл, чтобы это сделать.

Варг шагнул ближе к решётке.

— Скажи мне, — прорычал он, — почему я должен доверять тебе?

— Вы не должны, — сказал Тави. — Я ваш враг, а вы — мой. Но, возвращая вас вашему народу, я помогаю своему собственному. Гадара вы или нет, мне нужно, чтобы вы вернулись к ним, живым и здоровым.

В груди Варга внезапно заклокотало рычание.

— Гадара. Ты не мог узнать это слово от меня.

— Нет, — ответил Тави. — Так Насаг назвал меня.

Вдруг внизу зазвенела сталь, и вспышки разноцветных огней заметались по стенам коридора, когда на лестнице столкнулись мечи заклинателей металла.

Тави стиснул зубы и повернулся к Варгу.

— Вы хотите выбраться из этой дыры или нет?

Варг оскалил зубы в имитации алеранской улыбки.

— Открой дверь.

— Сначала, — сказал Тави, — дай мне своё слово.

Варг наклонил голову.

— Я тот, кто может вызволить тебя отсюда, но я не могу этого сделать без твоего сотрудничества. Если я выпущу тебя, ты станешь частью моей стаи.

И если я скажу тебе что-то сделать, ты подчинишься, без вопросов или возражений, и ты дашь мне слово, что не причинишь вреда моим людям, пока путешествуешь со мной.

Крик эхом прокатился по коридору. Последовала короткая пауза, затем всполохи света и стальной звон фехтования возобновились.

Варг разглядывал Тави, казалось, целую неделю, хотя это не могло длиться более чем несколько секунд.

— Ты вожак, — прорычал он. — Я буду следовать за тобой. Пока ты этого достоин.

Тави оскалил зубы.

— Этого недостаточно.

— Это — клятва, какой моя стая поклялась мне, — сказал Варг. — Я каним. Я скорее останусь в этой дыре и сгнию, чем изменюсь.

Тави снова закрыл рот и кивнул.

— Но у меня будет твоё обещание не причинять вред моим людям, пока ты не вернёшься к своим.

— Согласен, — сказал Варг. — Я буду держать своё слово, пока ты держишь своё.

— Идёт, — сказал Тави.

Это была самая сложная часть. Варг никогда не лгал Тави, насколько ему было известно — но Тави подумал, что больше, чем слегка вероятно, что Варг может пожертвовать своей личной честью, если сочтет это необходимым, чтобы послужить своему народу.

Варг никогда не сможет сбежать из Алеры без помощи, и Тави считал, что он достаточно умён, чтобы это понять, — но Варг уже показал ему несколько раз, что канимы не думают так же, как алеранцы. Варг может иметь совсем другие мысли, чем Тави, по поводу своего побега.

Но сейчас не имело смысла идти на попятный.

Тави сунул ключ в замок и отпер дверь камеры, открывая её для Варга.

Он попятился, пока семьсот фунтов клыков, меха и мышц боком протискивались через дверь камеры.

Выйдя из камеры, Варг нагнулся, так что его глаза оказались на одном уровне с глазами Тави. Затем, не спеша, он склонил голову набок, ниже, чем прежде. Тави повторил его жест, инстинктивно делая собственное движение менее глубоким, и Варг удовлетворённо дёрнул ушами.

— Я следую за тобой, гадара.

Тави кивнул.

— Сюда, — сказал он, и зашагал назад по коридору. Волосы у него на затылке встали дыбом, когда он повернулся к каниму спиной. Если Варг собирался предать его, он сделал бы это сейчас.

Позади Тави раздался низкий лающий звук, канимский эквивалент смеха.

— Нет, гадара, — прорычал Варг, — время убивать тебя ещё не пришло.

Тави оглянулся через плечо и окинул Варга сердитым взглядом.

— Очень обнадёживает.

Тави обнажил свой меч, когда они достигли лестницы, где Арарис сражался, сдерживая нападающих.

Двое мужчин в доспехах Серой Гвардии стояли чуть ниже него, за ними стояли их соратники, но большинство из них было одето только в бриджи, их волосы были взлохмачены.

Большинство гвардейцев крепко спало, когда прозвучал сигнал тревоги и они просто схватили свои мечи и прибежали.

Уже трое мужчин стояли лицом к лицу с Арарисом, хотя им пришлось стоять боком на лестнице, прижавшись плотно друг к другу.

Они сражались осторожно, и хотя им не удавалось пробить оборону Арариса, не подвергнувшись риску подставить под его удар свои незащищенные тела, но и Арарис не мог подобраться достаточно близко для нанесения удара одному, при этом не оказавшись под ударом двух остальных мечей.

— Мы готовы, — прокричал Тави.

— Ходу, ходу, — сказал Арарис. — Скорее, прикрой!

Тави повернулся лицом к стальной решетке, закрыл глаза на секунду или две, концентрируясь. Он почувствовал, как его сознание распространяется на меч в его руке и он ощутил, как воздух движется вокруг меча, как будто он был продолжением его руки.

Он сфокусировался на этом сознании, наделяя меч духом и наполняя его собственным напряжением и волей, укрепляя и затачивая сталь.

Он закричал и ударил решетку, уверенный в том, что меч, усиленный фурией, должен перерезать ее за несколько ударов.

Ураган разноцветных искр, алых, голубых, фиолетовых, вылетел в точке соприкосновения меча с решеткой, и Тави ощутил шок, копьем пробившй руку через лезвие меча. Боль была такой, как будто он ударил незащищенным кулаком в кирпичную стену, и он зарычал.

Прутья решётки не поддались. На одном из них появилась небольшая зазубрина, но в остальном Тави мог бы с таким же успехом стегать по укреплённой фуриями стали ивовым прутом.

— Они её усовершенствовали, — зашипел Тави, схватившись левой рукой за правое запястье. — Они укрепили решётку! Я не могу её разрубить!

— Я тут слегка занят, — огрызнулся Арарис. — Сделай что-нибудь!

Тави кивнул и вложил меч в ножны. Новые ворота, как только их опустили, были замуровываны в камень с помощью заклинательства, так что не было никакой возможности поднять их снова.

Они были просто запечатаны в камень вокруг них, и их нельзя было открыть до тех пор, пока фурии камня не получат приказ вновь отпереть ворота. Их нельзя поднять — но это не обязательно означает, что их нельзя сдвинуть.

Тави упёрся ногами в камень под ним и ухватился за решётку обеими руками. Он тянул её вверх с устойчивой, постоянной силой и чувствовал, как эта сила наполняет его ноги, бёдра, распространяется на грудь, плечи и руки.

Он накопил этой силы столько, сколько мог, потом стиснул зубы и навалился на стальную решетку, пытаясь вывернуть её из камня при помощи чистой, грубой силы.

Сталь ворот, возможно, была укреплена заклинательством, чтобы противостоять воздействию усиленных фуриями мечей, но это не означает, что она не может быть изогнута воздействием, приложенном в другом направлении.

Сталь слегка согнулась и дрогнула, когда Тави потянул. Она начала немного деформироваться, не больше чем на дюйм или около того, затем Тави обнаружил, что задыхается, не в силах поддерживать усилие.

Его легкие взорвались от удушья и стальные прутья решетки практически вернулись в первоначальное состояние. Деформация была едва видна.

Огромная, покрытая шерстью рука аккуратно отодвинула Тави в сторону и Варг подошел к решетке. Каним прищурился, протянул свои длинные руки к решетке, одну к правому верхнему углу, другую к нижнему левому. Затем он уперся ногами, зарычал, и начал тянуть решетку.

Секунду ничего не происходило. Мускулы напряглись, жилы натянулись под густой шерстью канима, подергиваясь от усилий. Затем Варг заревел от усилия и его сгорбленные, мощные плечи дернулись.

Раздался вопль истязаемого камня и затем усиленная фуриями стена разрушилась. Куски камня полетели во все стороны, под воздействием вырываемой канимом из стены стальной решетки.

Варг зарычал, наклонил решетку, чтобы пройти через дверь к лестнице и без подготовки кинул ее через голову Арариса вниз на гвадейцев, находящихся на лестнице.

Варг не вложил в бросок никакой силы, но решетка, весившая несколько сотен фунтов, плашмя упала на незащищенных гвардейцев, как огромная хлопушка для мух, сбрассывая мужчин вниз и прижимая их к полу.

Арарис моргая посмотрел на решетку, затем на канима, его рот слегка приоткрылся.

— Давай, — огрызнулся Тави, — Пока они не освободились. Уходим.

Усиленная защита Серой Башни была задумана так, чтобы никто не мог совершить побег, но лежащая в её основе логика предполагала, что обычный заключенный попытается сбежать через единственный выход — дверь.

Поскольку окна были закрыты тяжелыми решётками, а единственный путь наружу был через центральный вход, план по обеспечению безопасности здания был разработан так, чтобы сделать невозможной для заключенного попытку спуститься по лестнице и выйти из здания.

Тяжёлые опускающиеся решётки изолировали выход с каждого этажа этой тюрьмы к лестнице, отрезав лестницы от остального здания, а ещё более тяжёлые решетки опечатали единственный выход из здания, несколькими этажами ниже.

Вот почему Тави бросился к лестнице, ведущей на крышу.

Он отчаянно надеялся, что часть плана Китаи и Исаны не прошла так же плохо, как у них — или этот вечер грозил окончиться скорой, болезненной и невероятно кровавой развязкой.