Фурия Капитана

Глава 32

Амара беспокоилась.

Вокруг них простирались болота, бесконечный ландшафт из деревьев и воды, тумана и грязи.

Жизнь, казалось, бурлила в каждом кусте папоротника, капала из ветвей каждого дерева. Лягушки и стрекочущие насекомые наполняли ночи оглушительным шумом. Птицы и мелкие животные, которые жили на деревьях, чирикали и орали весь день.

И всегда, днём и ночью, в воздухе вились тучи насекомых, словно постоянная, жужжащая пелена, которую постоянно приходилось отгонять.

Местность была отвратительной смесью мелководий с липкой грязью, омутов, где уровень воды доходил Амаре выше груди, и иногда мрачных, сырых, кишащих насекомыми участков более твёрдой почвы.

Ещё дважды они наткнулись на гаримов, которые, к счастью, не были столь крупными, как притаившиеся возле края болота — но они прекратили атаковать, столкнувшись с незамедлительным отпором, и просто бросились врассыпную, когда Бернард и Амара призвали своих фурий в видимом проявлении.

Ящеры, видимо, усвоили, что нападать на диких фурий бесполезно, и поспешно удрали от тех фурий, что привели с собой эти трое.

Они спешили, в разумных пределах — если считать, что любая спешка была разумной в этой безжалостно утомляющей местности. Им удалось избежать новых злоключений, и они нашли несколько видов съедобных плодов и ягод, растущих на болоте.

Они имели противный вкус, но могли поддерживать жизнь, по крайней мере, некоторое время.

Самым скверным в последние несколько дней было то, что болото полностью пропитало одежду её нижней части тела.

И она, и Бернард были покрыты густой, жирной болотной грязью почти по пояс, а постоянно просачивающаяся вода погубила её сапоги, и теперь её ноги постоянно мёрзли от сырости.

Они останавливались по несколько раз в день, просто чтобы просушить ноги и предотвратить развитие язв. Не было никаких новых стычек с врагом.

И всё же, Амара беспокоилась.

О Бернарде.

Они оставались в укрытии, которое он приказал Брутусу вырыть для них, в общей сложности, менее суток назад. Проснувшись, он, пошатываясь, поднялся на ноги, и принялся твердить, что им надо немедленно отправляться в путь.

Только то, что была уже глубокая ночь, и то, что Первый Лорд всё ещё был без сознания, удержало его от шатания по болоту. Но как только достаточно рассвело, чтобы видеть, он начал готовиться к оставшейся части путешествия.

К удивлению Амары, первое, чем он занялся, были шкуры мёртвых гаримов. Мягкая, эластичная кожа, покрывающая их глотки и животы, была уже разорвана стервятниками и прогрызена насекомыми, и для изготовления накидок была непригодна.

Но толстая, бугристая кожа на спине и боках гигантских ящериц осталась неповреждённой. Бернард срезал с них большие лоскуты жёсткой кожи и положил их плашмя на землю.

Повинуясь его приглушённому приказу, Брутус утащил куски шкуры под землю. Когда спустя минуту они вновь появились, внутренняя сторона кожи была тщательно очищена от остатков плоти.

Бернард подошел к иве, стоящей возле болота и снял около дюжины больших ветвей. Под его руками они просто отстали от дерева, как виноград, собираемый для вина.

Используя свою древесную фурию и широкие, умелые руки, он за несколько секунд связал их вместе в длинную конструкцию, завершающуюся деревянными ручками на обеих сторонах. Затем он растянул на конструкции кожу и закрепил ее с помощью древесной смолы из другого дерева.

Минут через двадцать после того, как он начал, Бернард подтащил к Первому Лорду что-то наподобие саней и загрузил Гая в них.

Затем, продолжая нервно оглядываться через плечо, он определил свои координаты и повёл Амару через болота, волоча конструкцию, перекинув ручки через плечо, когда земля была в основном твёрдой, и спуская лодку-носилки с Гаем на воду всякий раз, когда им приходилось идти вброд.

Гай почти всё время спал или был без сознания. Хотя Бернард пытался быть осторожным, носилки Первого Лорда не могли совсем избежать тряски и толчков, и каждый раз, когда это случалось, его лицо бледнело и кривилось в страдальческой гримасе.

Ещё прежде чем закончился их второй день на болотах, Амара обнаружила, что Бернард начал сбиваться с курса. Вначале это почти не было заметно, но дни шли за днями, и Амара обратила внимание, что его ориентирование по деревьям впереди и позади становится всё более небрежным.

— Стоп, — в конце концов сказала Амара. — Бернард, давай остановимся ненадолго. Мне нужно отдохнуть.

Бернард, спускавшийся с небольшого холмика с носилками Первого Лорда на одном плече, осторожно поставил их и без протеста опустился на землю, свесив голову.

Амара нахмурилась. Он не проверил землю под собой, прежде чем сесть, что во время их первого дня на болоте неоднократно отмечал, как крайне важное.

В таких местах, предупреждал он её, водится множество ядовитых змей и насекомых с ядовитыми жалами, и сесть на одну из этих тварей или рядом с одной из них вполне может стоить человеку жизни.

Амара проверила землю вокруг Бернарда, прежде чем села сама, достала бутылку воды и стала пить. Затем передала её мужу. Он тоже попил.

— Мне нужно поговорить с тобой, — тихо сказала она.

Он кивнул, не отвечая.

— Я наблюдала и… и я думаю, что ты отклонился от курса.

Бернард нахмурился и посмотрел на неё. Затем что-то пробормотал себе под нос и спросил:

— Ты уверена?

Амара прикусила нижнюю губу, встретилась взглядом с глазами мужа, и кивнула.

Выражение его лица стало чуть смущенным, и он покачал головой.

— Как сильно?

— Мне трудно судить. Может быть, на пять или десять миль к югу от нашего первоначального направления.

Он закрыл глаза на мгновение, затем кивнул.

— Ясно.

Она взяла его за руку.

— Милый. Расскажи мне, что случилось.

Бернард проглотил ком в горле. Встряхнул головой. Мухи и жуки с жужжанием кружились вокруг них. Изредка ветер колыхал воду у основания небольшого пригорка, да раздавалось кваканье множества лягушек.

Амара наклонилась ближе, и повторила нежным голосом:

— Расскажи мне, милый.

— Мои глаза, — почти прошептал он. — Они не… они не фокусируются так, как должны. Иногда у меня возникают проблемы при попытке найти подходящую веху, чтобы сохранять верное направление. Но я думал, что я по большей части не ошибался.

Амара почувствовала, как её сердце забилось быстрее от нервного страха.

— Ты получил удар по голове, любимый. Это могло что-то сделать со зрением, и нужно время, чтобы оно восстановилось.

— Да, — сказал Бернард. Он посмотрел, прищурившись, на болота, потом поморщился и сильно нажал ребром ладони на голову.

— Болит? — спросила Амара.

Он кивнул.

— Не то чтобы сильно, но… этот свет. Всё слишком яркое. Больно поворачивать глаза.

Амара нагнулась над ним и осторожно приложила запястье к его лбу.

— Я слышала, некоторые заболевания могут вызывать подобное, но у тебя нет лихорадки.

— Я чувствую себя прекрасно, — проворчал он, чуть отстранившись от её руки. — За исключением моей треклятой головы.

— Обычно она считается чем-то важным, — сказала Амара. — Даже для мужчины.

Бернард слабо улыбнулся в ответ на шутку, но не поднял головы.

— Если я не в состоянии это сделать… — Он покачал головой. — Если я не могу доверять своему зрению, тут ничего не поделаешь. Тебе придётся взять руководство на себя, пока это не пройдёт.

Амара нахмурилась.

— Ты уверен? — мягко спросила она. — Ты говорил мне, что навигация на болоте — задача не для новичков.

— Я уверен, что у нас нет особого выбора, — ответил он. — У тебя раньше достаточно хорошо получалось.

Амара поморщилась.

— Я не думаю, что здесь это будет так просто.

— Верно, — сказал Бернард. — Это будет непросто. Так что хорошо, что у тебя была какая-то практика.

Первый Лорд пошевелился на носилках и поднял голову. Он огляделся вокруг мутным взглядом.

— Всё ещё в болотах?

— Да, сир, — ответила Амара.

— Кровавые вороны. Мне показалось, кто-то из вас говорил, что мы наконец-то их миновали. Вы ещё не видели горы?

— Нет, сир, — пробурчал Бернард. — Но из-за деревьев и тумана мы не сможем их разглядеть дальше, чем с четверти мили или около того, в лучшем случае.

— Ох, — пробормотал Гай, вновь опускаясь. — Ладно. У нас есть ещё одно одеяло? Я замёрз.

Амара вдруг резко подняла голову, и Бернард сделал то же самое. Она обменялась с мужем долгим и пристальным взглядом.

Затем она подошла к Первому Лорду, который очевидно снова заснул. Она положила свою руку на его лоб и сразу почувствовала жар лихорадки.

— Его лихорадит, — тихо сказала она.

Бернард издал недовольный рык.

— В первую очередь проверь его ноги. Если что-то попало в кровь, он должен заняться исцелением, даже если мы рискуем предупредить Калара.

Амара хорошенько отмыла руки, и проверила повязки Первого Лорда. Нога с язвами от мозолей все еще выглядела болезненной, цветом плоть напоминала кусок сырого мяса, но не было ни отека, ни воспаления.

Сломанная нога, жестко зафиксированная шиной, все еще была опухшей, но глубокие багровые кровоподтеки вокруг перелома превратились в расплывчатые желтые и зеленые пятна.

Она промыла обе раны соляным раствором, что не вызвало никакой реакции и не разбудило Первого Лорда. Потом снова закрепила повязки и повернулась к мужу.

— Не думаю, что это из-за ран. Может быть, это просто весенняя лихорадка.

— Может быть, — ответил Бернард. Он снова потер голову.

— Нам нужно еще поднажать, — тихо сказал он. — Подобраться так близко, как только возможно к Калару, и настолько быстро, насколько сумеем.

— Если ему станет еще хуже, он не сможет исцелить себя с помощью фурий, — прошептала Амара.

— Тем больше причин для спешки, — ответил Бернард.

Амара нахмурилась, но не стала с ним спорить. Выбор у них был незавидный.

Либо допустить что Гай ослабнет в борьбе с болезнью, чтобы обеспечить внезапность нападения, в которой, по его словам, они нуждались, либо заставить его призвать фурий немедленно, когда они дальше, чем когда-либо, от любой поддержки, и где даже Первый Лорд в конечном итоге может быть побежден за счет численного перевеса врагов.

— Сколько еще нам нужно пройти? — спросила Амара.

Бернард поколебал земли перед ними, и немедленно земля почти закипела, из нее поднялась темная глыба, покрытая травой и сорняками, блестящая от густой коричневой грязи.

Другой жест, и большая, полукруглая область грязи изменила свои очертания, превращаясь в ухабистую поверхность, похожую на кожу гарима.

— Это — болото, — сказал он тихо. Он взял небольшой камень с земли и положил его почти на треть пути через болото. — Мы здесь.

Он снова сделал жест рукой, и земля на дальней стороне символического болота сдвинулась, поднимая вверх гладкие края в широком элегантом взмахе как нечто в напряженном поклоне.

— Здесь горы Калара. Они наполовину окружают Калар. Как только пересечем болото, мы отправимся к подножию гор. Потом мы поспешим через них, пока не окажемся достаточно близко чтобы увидеть город. Затем мы поднимемся на них.

Амара выдохнула. Она еще не полностью осознала, какое значение имеет расстояние и рельеф местности.

Она никогда не придавала этому особого значения благодаря, своей способности летать, позволяющей полностью игнорировать такие препятствия.

Когда на них пришлось подниматься, обходить вокруг и пробираться через них, путешествие стало задачей совсем другого сорта.

— Сколько времени нам на это потребуется?

— В идеальных условиях, может быть, две недели, чтобы дойти до края болота и ещё один день быстрой ходьбы на перевал через горы. А вот в таких… — Бернард покачал головой. — Три. Может быть, даже больше.

У Амары ёкнуло сердце. Три недели или ещё больше? Она пошевелила пальцами ног в сапогах — или, по крайней мере, попыталась. Они были мокрыми и настолько замёрзли, что она не была уверена, что они вообще двигались.

— Ох, — тихо сказала она.

— Ты не должна думать об этом вот так, — сказал Бернард.

— То есть как — вот так?

Он махнул рукой в сторону болота.

— Как о ещё трёх неделях этого.

— Тогда как же я должна думать? — устало спросила Амара.

— Об одной задаче за раз, — сказал Бернард. — Например. То, что мы должны сделать прямо сейчас — это встать.

Её муж подкрепил слова действием, с трудом поднявшись на ноги. Затем предложил ей руку.

Амара взялась за его руку и встала.

— Хорошо, — сказал Бернард. Он указал ей на два последних дерева, что он использовал как ориентир. — Теперь выбери свою контрольную отметку.

Амара сделала, как он сказал, совместив воображаемой линией эти два дерева с третьим впереди по курсу, конечно, сделав небольшую поправку, слегка повернувшись на север.

— Готово.

Бернард хмыкнул и снова поднял носилки.

— Теперь мы пойдём к твоей следующей вехе. — Он посмотрел вверх, на небо, и хотя солнце было скрыто облаками и туманом, он поморщился и прикрыл глаза одной рукой. — Мы просто будем продолжать. Идти от дерева к следующему дереву.

Амара глубоко вздохнула, приглядываясь к мужу, опасаясь за него. Удары по голове могут убить человека спустя несколько дней или недель.

Что, если он был ранен более серьёзно, чем утверждал? Что, если у него кровотечение внутри черепа, и смерть от повышения внутричерепного давления для него лишь вопрос времени?

Гай мог исцелять такие травмы.

Она закусила губу. Она курсор Первого Лорда. Он дал ей задание, и ее обязанностью было выполнить его. Даже ценой собственной жизни.

Даже ценой жизни Бернарда.

От этой мысли колени Амары подогнулись, внезапное чувство страха и одновременно с ним чувство гнева вспыхнули в груди.

Разве она уже не сделала достаточно? Разве она уже не сделала более чем достаточно? Она боролась с врагами Короны изо всех возможных сил.

Она, в роли курсора, побеждала и существ из кошмаров, и жестоких людей, и многое другое, на ее теле был далеко не один шрам, полученный при выполнении ее долга.

Разве она не сделала достаточно для Первого Лорда, чтобы он не просил теперь принести в жертву человека, которого она любит?

Это легко остановить. Она всего лишь должна сказать Гаю, что его лихорадка требует принять меры для спасения его собственной жизни.

Или, если этого будет недостаточно, ей до смешного просто сделать, чтобы инфекция попала на его рану. Все что ей нужно сделать, быть небрежной одно мгновение, при одной промывке раны, с одной повязкой.

Гай может исцелить себя, исцелить Бернарда, и они все могут покинуть это отвратительнейшее место.

На мгновение она представила жизнь без Бернарда. Никогда не почувствовать его прикосновения, не услышать его голос. Никогда не проснуться рядом с ним, в его объятиях. Ни на мгновение не сомневаясь, что она желанна, дорога. Любима.

Ее муж прикоснулся нежными пальцами к ее подбородку, и она взглянула на него. В глубине его глаз, несмотря на затаенную боль, виднелось понимание. Она не сомневалась, что он угадал направление ее мыслей.

— Что мне делать? — прошептала она.

Он молчал мгновение, прежде чем громко сказать:

— То, что тебе подсказывает сердце. Как всегда.

Она опустила голову, чувствуя огонь бессилия, слезы стыда в своих глазах. Она полностью отбросила даже мысль, что они могут проиграть.

Она снова взглянула на него и сказала.

— Давай дойдем до следующего дерева.