Фурия Капитана

Глава 30

По настоянию Тави, подкрепленному еще большим количеством монет Цирила, Демос нанял наиболее быстрый буксир для путешествия вверх по реке, как только они достигли Парции. Тави никогда не был в южной части города и морском порту в устье Галла, но на осмотр достопримечательностей времени не было.

Парция была городом из белого блестящего камня, расположенным на нескольких уровнях, как ступени лестницы, поднимающихся вплоть до впечатляющей укрепленной цитадели. Хотя она была не такой большой, как Алера Империя, Парция казалась просторнее, чище и воздух был лучше.

Экипаж, нанятого Демосом буксира, напомнил Тави Графиню Амару, их темно-золотистым цветом кожи и волосами с оттенками красноватого золота, янтаря и меди. Экипаж казался более веселым, чем речники, которых Тави знал в столице, и после того, как Слайв был прикреплен к буксиру, меньший корабль начал подниматься вверх по реке, приводимый в движение экипажем из парсианцев с длинными шестами, расположившихся по обоим бортам буксира, поющих подбадривающие песни с удивительной способностью толкать суда вверх по реке.

На корме меньшего корабля, на сидениях, подвешенных позади буксира, рядом с ватерлинией, расположилась пара женщин среднего возраста.

Они сидели, болтая ногами в воде, разговаривали друг с другом, занимались ручной работой, по большей части шитьем.

Когда Тави задал вопрос, Демос ответил, что это жены капитана буксира и первого помощника, и что они заклинатели воды, которые убеждают фурий реки не замечать буксир и Слайв.

Поток судов на Галле был насыщенным, и будет только расти до тех пор, пока торговый сезон в конце осени не закончится. Теперь, когда матросы не были заняты парусами, они слонялись по палубе по несколько часов подряд, всякий раз, когда Демос не мог найти им работу.

В результате Тави обнаружил, что у него и Арариса во время тренировок появились зрители, и к его пущему смущению они начали регулярно делать ставки на исход тренировки — не на то, что Тави сможет побить Арариса, что казалось немыслимым исходом. Пари заключались на то, когда и как Тави будет ранен и сколько его крови при этом прольётся.

Буксир продолжал тянуть корабль ещё несколько часов после наступления темноты, освещая себе путь магическими лампами, до тех пор, пока бурлаки не были слишком утомлены, и они начинали двигаться снова, как только небо на востоке светлело.

Судно двигалось с удивительной грацией и скоростью вверх по реке, часто минуя торговые караваны, проходящие по дороге рядом с водой, на их пути к Алере Империи — и мирно, привычно расходилось с другими судами, идущими вверх по реке с помощью буксиров. В результате, у них ушло только шесть дней, чтобы добраться до столицы.

— Это очень ловко у них выходит, — заметил Демос, когда буксир маневрировал недалеко от доков и отдавал канаты, которые позволили бы докерам затащить Слайв на место. — Они получили четверть того, что я заработал, только за то, что прошли вверх по реке. Ни пиратов, ни левиафанов, ни заботы о штормах, пресной воде или пище.

— Может быть, вы занимаетесь не тем бизнесом, — сказал Эрен.

— Когда ты доживешь до моих лет, тоже начнёшь думать об отставке, — ответил Демос. — Я люблю загадывать вперед. Мне нравится моя работа, но она становится слегка тяжеловатой для меня, со временем.

Тави встал рядом с ними и кивнул Демосу.

— Мы пробудем здесь два-три дня, не больше, в зависимости от того, сколько нам потребуется времени, чтобы…

Демос с мрачным видом прервал его и поднял руку.

— Не говори мне. Чем меньше я знаю, тем труднее будет меня обвинить.

Тави нахмурился, но кивнул.

— Дня два, максимум три, и мы отправимся в середине ночи.

Демос хмыкнул и поманил к себе боцмана.

— Заплати матросам. Дай им увольнение на берег до завтрашнего полудня. Скажи Сигурду, чтобы не уходил, пока не пополнит припасы.

Бывалый моряк кивнул, затем сердито посмотрел на Эрена, и что-то тихо сказал Демосу на ухо. Демос выслушал, кивнул и, нахмурившись, посмотрел на Эрена.

Эрен закатил глаза, открыл свой кошелек и бросил боцману две серебряные монеты. Тот поймал их, попробовал обе на зуб, и кивнул, прежде чем приступить к своим обязанностям.

— Моряки и их пойло, — пробормотал Эрен.

Слайв ударился о плотные рулоны холста, смягчающие края пристани, и портовые крысы пришвартовали корабль. Моряки спустили трап, и матросы хлынули с корабля, глядя на мир, словно студенты, выходящие из душного лекционного зала.

Эрен кивнул Тави и выскользнул с корабля среди матросов, без труда смешавшись с шумной толпой.

Демос посмотрел на Тави.

— Ты не пойдёшь, так?

Тави посмотрел на опускающееся солнце.

— Чуть погодя.

— А, — сказал Демос, кивая. — Я рад, что твой человек расплатился с моим боцманом.

— За что расплатился? — спросил Тави.

— У некоторых людей странное представление о чужой собственности, — сказал Демос. — Они думают, что они могут взять её, или разрушить, и что они имеют на это право. Ты заплатишь мне за эти цепи.

— Я оказал тебе услугу.

— Видишь, что я имею в виду, говоря о странном представлении? — сказал Демос. — Это мой заработок.

— Нет, это не так, — сказал Тави. — Если бы ты был, в первую очередь, работорговцем, твой корабль вонял бы гораздо хуже, и у тебя было бы больше цепей.

Демос пожал плечами.

— Я работал на работорговца, прежде чем выкупил Слайв. Деньги — это хорошо, но мне не нравится запах. Тем не менее, такие рейсы случаются. Я перевожу все виды грузов.

— Люди, — сказал Тави, — не груз.

— Парни, делающие на этом деньги, во всех южных портах мне кажется не согласятся с тобой, — сухо проговорил Демос.

— Все меняется, — сказал Тави, — Рабство тоже уйдет.

Демос сузил глаза и пристально смотрел на Тави довольно долго. Затем он произнес:

— Пока это не изменилось. Ты заплатишь мне за эти цепи.

Тави покосился на Демоса:

— Или что? Ты снимешься с якоря и бросишь нас здесь?

Глаза Демоса превратились в щелочки:

— Извини?

— Что ты сделаешь, если я не соглашусь? — продолжил Тави, — Что если я не заплачу, ты оставишь нас здесь и..

Тави никогда не видел как Демос пользуется своим мечом. Он просто появился как продолжение его руки. Что потрясло его, что его собственная рука среагировала столь же быстро, и его клинок встретил лезвие Демоса прежде, чем тот коснулся Тави.

Затем доски палубы под ногами Тави вздыбились и подбросили его в воздух на шесть, восемь футов, выведя его из равновесия. Он замолотил руками и шлепнулся на крестец. Одна из досок палубы резко сложилась, гибкая, как будто ивовая палочка и последовав за рукой Тави, державшей кинжал, болезненно пригвоздила ее к деревянной поверхности палубы.

Демос шагнул вперед и вонзил меч в палубу между ног растянувшегося Тави, не больше, чем в двух дюймах от его паха. Капитан зарычал и присел на корточки, чтобы его глаза были на одном уровне с глазами молодого человека.

— Я заработал свои деньги, — сказал он тоном полным тихой ярости, — Это значит, что я выполняю свою работу. Вовремя. Ты меня понял?

Тави просто в шоке смотрел на него минуту. Затем он пробормотал:

— Корабль. Целый корабль, являющийся фурией дерева.

— И она моя, — сказал Демос, — И ты мне будешь платить за любое повреждение моей собственности, пока путешествие не закончится.

Позади капитана, Тави увидел босого Арариса бесшумно приближающегося с мечом в руке. Когда он еще приблизился, на его лице четко читалось намерение.

Внезапно дверь в каюты распахнулась с ужасной силой, ударила Арариса в плечо, отправив того растянуться на палубе в неуклюжей позе.

— И скажи своему мастеру меча, — продолжил Демос, чьи глаза даже не дернулись в сторону от Тави, — что если он обнажит меч против меня снова, ему должно хватить мозгов, не делать этого на борту моего корабля.

Демос встал, извлек конец лезвия из досок палубы и убрал в ножны. Повернувшись к Арарису, он произнес:

— Мы оба знаем, что вы сделаете меня в честном бою.

Арарис медленно поднялся и вложил меч в ножны. Он слегка кивнул Демосу:

— Когда в последний раз вы участвовали в честном бою?

Демос показал короткий жест палубе и доска, державшая руку Тави разогнулась и освободила его, возвращаясь в исходное положение.

— По-моему, в двенадцать. Никогда не видел в этом смысла. Хорошего дня, джентельмены.

Тави проводил взглядом уходящего Демоса и покачал головой.

— Ты в порядке? — тихо спросил Арарис.

— Он опасный человек, — произнес Тави.

Арарис потер плечо и поморщился, молчаливо соглашаясь.

Тави взглянул на солнце.

— Еще час, и станет достаточно темно, чтобы идти. В Ремесленном переулке есть постоялый двор. Мы будем там, пока не получим все, что нам необходимо, — Тави нахмурился и понизил голос. — Как она?

— Лучше, с тех пор, как мы покинули океанские воды, — ответил Арарис.

Тави покачал головой.

— Те вещи, что она творила. Очень сильное заклинательство. Штука с акулой… И я никогда не слышал, чтобы кто-то перемещался в воде так. Мы так быстро летели, что я думал, что брызги разрежут мне кожу.

Арарис нахмурился.

— Я многого не помню.

— Она вылечила тебя, не используя ванну.

Глаза Арариса немного расширились.

— Она… не упоминала об этом.

— Однажды я видел, как Леди Плацида сделала такое, — тихо проговорил Тави, — Но и только. Я имею в виду, я знаю, что Исана очень искусный целитель, даже если сравнивать с Гражданами, но это уже второй раз, как она делает что-то настолько грандиозное, что выходит за рамки целительства.

Арарис медленно кивнул.

— Что-то наподобие того, как она заставила выйти из берегов небольшую речку незадолго до Второй Кальдеронской.

— Точно. То, что она сделала там, было не совсем внове для нее. Но это, безусловно, больше, чем она когда-либо делала. Более, чем даже она думала, что способна сделать, я уверен.

Арарис забарабанил пальцами, лежащими на рукояти меча.

— Во многих случаях ты действительно не знаешь, на что способен, пока не попытаешься. Я знал немалое количество людей, обладающих огромным талантом в заклинательстве металла, но они, по какой-то причине, не использовали его, — он пожал плечами, — Как часто кто-то пытался выбросить атакующую акулу на пиратский корабль, Тави?

Тави криво ухмыльнулся Арарису.

— Ты знал ее дольше, чем я, — тихо сказал он. — Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное? Что-то, что указывало бы на то, что её дар заклинательства может быть более значительным, чем кто-либо знал?

Арарис покачал головой.

— Ты хочешь спросить, говорил ли твой отец что-нибудь об этом.

Тави отвёл взгляд, внезапно смутившись.

— Ну. Да.

Арарис скрестил руки на груди и надолго замолчал.

— Это было давно. И… в течение долгого времени я старался не думать об этом.

— Но если ты всё же что-то помнишь…

Арарис поднял руку и прикрыл глаза.

— Однажды. Когда мы говорили о том, что Секстус скажет, когда он узнает об Исане. Твой отец только что сообщил мне о своем намерении жениться на ней и… — Арарис посмотрел на Тави, и молодой человек почувствовал вспышку неловкости и стыда, исходящих от сингуляра. — И я сказал ему, что он, вороны побери, пожалеет, если так поступит. Гай не возражал бы против бастарда, или двух, бегающих вокруг — родословная никогда особо не славилась плодовитостью. Но у него, безусловно, были планы насчёт жены для Септимуса. Он бы предпочел, чтобы она была не только выгодной для политических целей, но и искусной в заклинательстве, чтобы сохранить силу правящей династии.

Тави вздохнул.

— Я не спрашиваю, какой совет ты дал моему отцу насчёт меня, Арарис. Кровавые вороны, парень, ты знаешь меня куда лучше. Просто ответь мне, что он сказал.

Арарис кивнул.

— Он сказал, что Исана превзошла его ожидания. А ещё, что её способности станут для Гая неприятным сюрпризом. — Он вздохнул. — Но ведь ему не обязательно было говорить о её искусстве заклинательства.

— Похоже, он так и сделал. А что ещё он мог иметь в виду? — спросил Тави.

— Было не так уж много людей, способных противостоять Септимусу, но она была одной из них. Если она думала, что он ошибается, она указывала ему на это. Не спорю, именно так, но… он мог бы заставить большинство людей пойти вместе с ним при помощи лишь силы личности. Он не мог справиться лишь с Исаной. Она никогда не повышала голос, никогда явно не конфликтовала с ним, но она никогда не отступала ни на дюйм. — Арарис пожал плечами. — Тави, твой отец никогда не располагал достаточным резервом фурий, когда дело доходило до чего-то важного.

— Но ему никогда не приходилось обходиться вовсе без заклинательства, — сказал Тави.

— Да, верно. — Арарис нахмурился. — Но… Тави, я не знаю, известно ли это тебе. Но Дом Гаев всегда был одарён… не даром пророчества, в том-то и дело. Но интуицией, дальновидностью, которые выходят за рамки того, что может быть объяснено как простая мудрость.

Тави нахмурился.

— Я никогда не слышал об этом.

— Это не то, о чём болтают, — сказал Арарис. — Септимус был особенно… интуитивным. Он мог вскользь упомянуть, что должно случиться недели или месяцы спустя. Майлс его слова записывал. Чтобы проверить. Иногда Септимус вряд ли помнил об этом. Я не думаю, что это было всё, чем он владел.

— А при чём тут Исана? — спросил Тави.

Арарис пожал плечами.

— При том, что он, возможно, сделал ряд замечаний, основанных на интуиции. — Сингуляр слабо улыбнулся. — Ты должен признать, Исана сделала несколько больше, чем Гай мог ожидать от женщины из стедгольда. Она сыграла важную роль в событиях Второй Кальдеронской. Если бы не она, в самом деле, Гай умер бы в ту ночь, когда ворд напал на его зал медитации. И по версии графини Амары, только её предупреждение спасло и её, и твоего дядю, от убийства Бессмертными Калара — и их действия помогли изменить соотношение сил во время первой атаки Калара. — Он покачал головой. — Или, может быть, он говорил о её заклинательстве. Может быть, она обладает большей силой, чем она думала. Или…

Он нахмурился.

— Что? — настойчиво спросил Тави. — Или что?

— Или, может быть… может быть, твой отец передал ещё больше фурий в её распоряжение. Прежде, чем он умер.

Тави нахмурился.

— Разве… может быть такое?

— О, да, — сказал Арарис, кивая. — Подобно тому, как фурии могут передаваться из поколения в поколение в стедгольде. Помнишь, как Старый Фредерик передал Тампера Молодому Фредерику?

— Я думал, что это исключительный случай, знаешь ли. Возможный лишь в сельской местности, где люди дают имена своим фуриям.

— Насколько я знаю, нет никаких причин, чтобы кто-то не мог точно так же передать дополнительных фурий кому-то другому, были ли они отдельными существами или аморфными. Это просто редко делают среди граждан. Ребёнок с высоким потенциалом, как правило, самостоятельно привлекает многих фурий, разумеется — Септимус, конечно, тоже. Но его сила была бы значительно больше, если бы его отец, перед смертью, или уступая ему корону, пожелал, чтобы большинство его силы перешло к нему.

Тави нахмурился.

— И… что? Ты думаешь, что мой отец мог пожелать, чтобы некоторые из его фурий перешли к ней, когда он был убит?

Арарис покачал головой.

— Я просто не знаю, Тави. Но я думаю, это важно, что оба раза, когда она продемонстрировала необычайную силу, твоя жизнь была в опасности.

Его взгляд стал рассеянным, и он едва заметно улыбнулся.

— Как будто Септимус нашёл способ защитить своего сына, даже через много лет после смерти.

Тави нахмурился. За прошедшие минуты Арарис рассказал ему о его отце больше, чем за прошедшие два года. Было о чём подумать.

Он закрыл глаза на мгновение, когда его пронзила короткая острая боль. Его отец всё ещё был рядом, неким образом наблюдая за ним? Сама мысль была невероятно успокаивающей, почти невыносимо грустной, причиняющей сладкую боль. Это было то, о чём он мечтал, когда был одинок, сомневался, или боялся.

Как сейчас. Ему вскоре предстоит устроить Варгу побег из самой надёжной тюрьмы во всей Алере. Серая Башня была домом для некоторых из самых опасных мечников, которых удалось найти, и, частично благодаря его собственным рекомендациям, её оборонительные фурии были одними из самых смертоносных, какие имелись.

И даже если побег будет успешным, им ещё нужно ускользнуть от погони, которая, как он был уверен, будет отправлена за ними. Как будто всего этого было недостаточно, следовало ещё принять во внимание Варга.

Тави был не совсем уверен, какой может быть реакция канимского воина, когда его освободят. Варг может счесть, что лучшим планом действий будет разорвать Тави горло, а потом пойти своей дорогой.

Тави слабо улыбнулся Арарису и тихо сказал:

— Я приму любую помощь, какую смогу получить.