Фрилансер. Вольный копейщик

Глава 6 Слышу голос, голос спрашивает строго…

Глава 6. Слышу голос, голос спрашивает строго…

Отчаянье — признак слабости

Девиз Империума, WH40000

Начало августа 2449, Земля, ЮАИ, Венесуэла, департамент Ансоатеги, Пуэрто-ла-Крус. Летняя императорская резиденция

Париа, департамент Сукре… Хорошее место. Просто отличное! Особенно в связи с расположением.

Вообще-то не только Париа — всё побережье Венесуэлы представляет собой большой-большой пляж. Который когда-то был даром никому не нужен. Местные тут родились, не видели ценности в побережье и золотом песке, и лишь кое-где, островками, там и сям ставились туристические жемчужины. Учитывая общую криминогенную обстановку в стране, которая ВСЕГДА была мягко говоря так себе, жемчужины эти или выносились на острова, или были хорошо охраняемыми и серьёзно вооружёнными. Но всё изменилось в конце XXI века, когда по решению Континентального Конгресса, учредившего империю, в район Каракаса была перенесена официальная столица нового образования, ибо сюда из предгорий Эквадора переехал император. Здесь же поселили новоизбранный кабинет министров будущей Владычицы Южных Морей, и службы, с ним связанные — а это огромное количество людей и государственных институтов. Почему здесь? А какая разница где! Лишь бы не в португалоязычной Бразилии. Бразилия, конечно, против, но она хоть и большая, но одна, а испаноговорящих много… Да и бразильцам по большому счёту на тот момент лишний геморрой был не инетересен. И не в продажной всю свою историю проамериканской Колумбии — а тут и соседи, и Бразилия, и даже Мексика стали единым фронтом. И не в нищей, раздираемой гражданской войной (войной всех со всеми начиная бандами друг с другом, и кончая столкновений вооружённых групп политических оппонентов) Аргентине. А Эквадор — слишком маленький, не потянет, да и место какое-то, зажатое между горами и морем. Не развернуться. А в Перу делать нечего — логистика хромает. Попробуй доберись туда из Монтевидео или Сан-Паулу! Какой континентальный экспресс в горах, только по воздуху! Не налетаешься. Боливия подходила и тоже устраивала всех, но тут другое ограничение — кому приятно, когда из окна кабинета лицезришь горы, и периодически страдаешь горной же болезнью, и это тогда, когда тысячи километров будущего союза — береговая линия? Ага, вот Чили же есть! Как раз сплошная береговая зона, и с экономикой/перспективами получше. Но если присмотреться, тоже так себе вариант — море-то круглый год холодное. Остаётся Мексика, но она далеко, и вообще там гринго под боком, нафиг такое соседство со столицей целого гордого и независимого континента. О, Куба! Вообще идеальный вариант! И сам остров Свободы, разумеется, не против! Против были все остальные. Ибо остальные — сугубо капиталистические нувориши, мягко перековывающиеся в аристократию, опять-таки едущую по капиталистическим рельсам частной собственности. А на Кубе ни Фиделя, ни Че не забыли, даже через столько лет и после принудительного «окапиталичевания». Нет, трогать — не тронут, просто ну его такое соседство ментально. Ямайки и прочие Доминиканы в состав страны вошли позже, про них тогда и речи не шло. Вот и остался Каракас, как компромиссный вариант, который пусть и со скрипом, но устроил абсолютно всех (Колумбия, молчать! Молчать, сказали!)

Ну, а раз нувориши перековывались в аристо, потомственных и наследственных, тех, что на Венере называют чуждым иностранным словом «кланы» (чуждое влияние во всей красе), то потомственным же аристократическим родам требовались резиденции. И не где-нибудь, а рядом со столицей, с императором. Пока на всякий случай, но с прицелом. А позже, когда императоры стали всё больше и больше брать власть в руки, а союзный центр обрёл-таки черты реального континентального правительства, а не возни в песочнице на фоне доминант-составляющих, поместья превратились в оплоты уже окончательно сформировавшихся и вставших на ноги аристократов. И семейка со звучным сочным названием де ла Крус отхватила себе энное количество земли в живописнейшем районе, бывшей туристической жемчужине, на самой оконечности страны, недалеко от Тринидада. Кемпинги, парковки, семейные отели… К чёрту всё, теперь земли захапали сильные мира сего, и тропические/субэкваториальные пляжи отошли в ведение тех, без кого Империя — не Империя. А раз тут такие люди, то виллы плавно превращались в поместья, обрастая системами ПВО и зенитными автоматами, укреплёнными вкопанными в землю постами, в самих виллах появлялись караулки на десятки бойцов, и главное, арсеналы, включающие в себя тяжёлое оружие. Конечно, главная жемчужина Венесуэлы, Маргарита, всем составом со всеми аборигенами отошедшая Веласкесам укреплена гораздо лучше, но на предоставленной карте-схеме Мерседес видела, что де ла Крусы тоже устроились довольно неплохо. Ибо смогли организовать даже патрулирование в море, расширив на него защитный купол ПВО, сделав ещё и противоводолазным.

— Как я тебе?

Мерседес, смотревшая вдаль на море, думая о своём девичьем, повернулась на голос и оглядела стройную мускулистую блондинку, которую превратилась изначально шатенка Мелисса. Ещё и блёстки в волосы ей добавили.

— Покрутись. — попросила она.

Ангел покрутилась. Две её напарницы стояли рядом, в униформе для работы «в поле», строгий деловой костюм телохрана, и молча завидовали. И завидовать было чему — короткая предельно вызывающая юбка-мини «как на Венере», здесь такие всё же носить не решались. Ну, не все — приличной её всё же считать можно. Белая, привлекающая к себе внимание, как и волосы. Жакет обычный, без изысков, даже скромный — ибо носил нетривиальную задачу спрятать оружие. Соответственно и топ под ним, для контраста — чёрный, не соответствовал иконе стиля, но внимание содержимым привлекал. Конечно содержимое у Мелиссы было скромнее, чем у неё самой, но гораздо получше чем у средней статистики, больше половины девчонок мира будут завидовать, хоть никто вслух и не признается. Но им главное, чтобы повелись мужики, остальное вторично, а мужики поведутся. Всё шмотьё от кутюрье, и девочки, к её удовольствию, в брендах разбирались. Она оставила процесс им на откуп, решила не лезть, лишь дав свою карточку. Ибо у каждого человека есть муза, которая, иногда, сделает всё куда лучше тебя. Надо доверять другим — этому её учил Хуан… А иногда и она его. И оба периодически оказывались правы. Вот и девчонки с задачей справились — одежда, причёска, туфли на невысоком каблуке… Высокий нельзя — им не для красоты, а чтобы работать можно было. Как драться или бегать на высоком? Она и сама пойдёт на низком… Ну, да она же всегда на низком ходит, её не просто так в детстве сверстники «дылдой» звали. Всё перечисленное можно было отнести не к категории «красивая» — красивых сеньорит на приёме будет выше марсианского Олимпа. А… Вызывающее! Вот искомое слово! Довершала образ сумочка. Тоже белая, не большая, не маленькая — самое то для работы и сокрытия чего-то там «лишнего», но не запредельная для этого по размерам. В общем, Мелисса в образе не выглядела аристократкой, конечно, но девушкой куда как достойной, и при наличии такой особы в её окружении, паршивцев спровоцировать получится.

— Супер! — честно призналась Мерседес и подняла вверх большой палец. — Девчонки, вы справились! — А это остальным. — Присоединяйтесь.

— А ты чем занимаешься? — Вся приехавшая из магазина троица подошла к тростниковому столику, за которым в тени беседки она сидела, и обступила его со всех сторон.

— О, Огонёк у нас — гений стратегии? — присвистнула одна и девочек.

— Я бы не стала употреблять эту фразу в ироничном контексте, — усмехнулась Мелисса, и такой жутью от её как бы невинного замечания потянуло, что говорившая осеклась.

— Прости. Всё время забываю. Мы тебя больше двух лет знали, и не считали чем-то выдающимся, а ты…

— Замяли, — отмахнулась императорское высочество — напряжение среди своих ей было нужно в последнюю очередь.

Девчонки расселись и принялись изучать схему. Для удобства она использовала мощный голографический проектор, который перенесла сюда, в беседку. Гортензия раздобыла-таки подробную план-схему виллы, или, как их называли в простонародье, поместья, семьи де ла Крус. Вилла — это место отдыха, а «поместье» — укреплённая цитадель, хранящая родовые секреты, наверное в этом разница. И сейчас нужно было его очень хорошо изучить, прежде, чем ехать утверждать план атаки к «музыкантам». Все интересные места на схеме были подписаны, и, ткнув палец в любую интересную точку, можно было увидеть всплывающую голограмму-справку с подробными характеристиками.

— А я и не была ничем выдающимся, — произнесла Мерседес, выдержав паузу. Можно было не продолжать разговор, но её зацепило, хотелось выговориться. С кем, как не со своими она может так сделать? Даже Гор её в некоторых моментах не поймёт — это надо только пережить. — И если честно, ничего и не планировала в жизни, связанное с корпусом. Думала пройти учебку, дать присягу и заниматься своими делами дальше. Может даже вернуться на Землю — теперь-то я была совершеннолетняя, попробовали бы не выпустить! — Вздох. Девочки понимающе молчали, давая проговорить наболевшее. — И если честно, сама не понимаю, какого игрека осталась после испытания. Полгода, девочки! Полгода прошло, как замочила того бандюка-команданте, что мне зачли за Полигон! Но я не уходила. А потом в каюту принесли его. «Для адаптации, девочки; кроме ноги он здоров, и будет лучше, если очнётся сразу в коллективе, в котором будет проходить обучение. Ну и вы к нему привыкайте».

— Экспериментаторы хреновы… — прошептала вторая напарница.

— Но не будем отрицать, как психологи они сильные, — заступилась за матерей-командиров Мелисса. — Да, резкие, беспощадные, своеобразные… Но как психологи сильные. И раз так сделали — что-то за этим стояло.

— Угу. Представьте, я волосы покрасила, стою, голиком втираю краску в корни… А тут он сзади очнулся. Оно-то может для социализации и хорошо в такой атмосфере проснуться, но мне-то каково!

Девчонки не зло рассмеялись.

— А после… Я больше не хотела уходить. Думала, буду рядом, пока меня не вышибет тётушка. Все тогда считали, что его под Фрейю готовят.

Девчонки закивали. Помнили, хотя в связи с последними событиями — как в прошлой жизни это было.

— Вот-вот. Я была там лишняя. Но он как-то выкрутил, и меня не тронули. А там и Изабелла появилась на горизонте, и… — Вздох. — Короче, девочки, дело не в соплях. Морковь и сопли — это одно, это понятно. А тут… Он ведь вытащил меня из норки, когда я уже на Землю собиралась, без пяти минут как улетела. И поставил во главе самой одиозной преступной группы Альфы за всю её историю. Ну, это со мной наша группа такой стала. Он её, конечно, собрал сам, и, наверное, справился бы не хуже, но… — Вздох. — Но он сам просил о помощи, что зашивается. И я согласилась. Получается, он мягко меня подтолкнул в ту сторону и сказал: «Плыви, ты выгребешь».

— А ты не думала, что выгребешь? — с интересом напряглись девчонки.

— Да с чего вдруг! Я думала до него только о сексе и мальчиках. И ещё как насолить Фрейе — мы очень немирно расстались в последнюю до того встречу. Но он доверился, и, зная его чёртову интуицию, я пахала как проклятая, ночевала там, вникала… Чтобы соответствовать. Чтоб не подкачать. Чтобы не получилось, что бью в спину своим невежеством. И… — Вздох, и она сбилась с мысли.

— Ты хороший организатор, Огонёк! — успокаивающе легла ей на руку ладонь Мелиссы. — Не каждый мужик с образованием и подготовкой так сможет.

— А всего-то… Поверить во взбалмошную принцесску… — покачала она головой. — Он в меня поверил, девочки.

Она подняла голову и встряхнулась.

— А значит, я снова не должна его подвести. «Цитадель» — лучшая школа! Лучше ни на Венере, ни на Земле нет! А с учётом того, что вы сейчас на Земле — опытнейшая боевая группа, базбашенные стервы Веласкесов… Мы должны не просто разработать «хороший план», а такой, чтоб косой пройтись по поместью де ла Крусов в Париа.

— Ну, давай начнём, — облегчённо вздохнула Мелисса, пересаживаясь поближе. — Рассказывай, что ты предлагаешь, а мы накидаем слабых мест.

И процесс пошёл.

Ближе к ночи успокоился. Не сам — помогла Изабелла.

— Хуан, то, что она не собирается тебе отчитываться, не значит, что сидит без дела. Просто ты тут, и не всё знаешь.

— Бэль, а ЧТО может быть там, что они до сих пор не вмешались?

Новостные каналы, как ни странно (удивительно, да?) давали очень хорошую картинку с той стороны «нуля». Видосики боестолкновений, очень-очень подробные комментарии всевозможных блогеров-экспертов. Может это и хорошо, ибо пойди в эфир данные о перемещениях наших войск, вот тут по ком-то расстрел плачет. А тут на блюдечке о перемещении их. Но что НАСТОЛЬКО подробное освещение — повод не просто задуматься, а провести жёсткое расследование с реальными сроками. Но это, опять-таки, уже не мои проблемы.

— Хуан, ты НЕ ЗНАЕШЬ! — отрезала Изабелла. — А она — гордячка. Просто из принципа не будет тебе говорить. Хорошо там, плохо — она в любом случае не хочет подключать тебя, понимаешь? Я знаю её много лет, и говорю как есть, она не то, что не доверяет тебе, а кочевряжится. И будет выделываться, пока не остынет, то есть не завтра. А ещё, мне казалось, или ты говорил, что ситуация «на нуле» под контролем, ты с лёгким сердцем отдаёшь ей власть, съезжая сюда?

Я опустил голову. Да, говорил такое. На тот момент мне казалось, что ничего не может пойти по плохой дороге, что задел оставлен такой, что только ух! Бери и двигай телегу под названием «Венера» по уже проложенной колее. Что там мало возможностей с неё свернуть. Но это пресловутое «но»…

В общем, легли спать. Рёбра болели, и сейчас я цеплялся за эту боль, чтобы задушить боль душевную. Разумеется, сон не шёл. Она тоже не спала. Наконец, прижалась ко мне:

— А я тут тебя за выложенные фото ругать хотела. Дура, нашла проблему! А ещё сильно переживаю, что у меня не получается быть госпожой. Господи, какие мелочи, а сколько мы на них нервов и сил тратим?

— Не получается, Госпожа Богиня, да? — поддел я.

— Ага. Не моё это видимо. У Мии, вон, влёт вышло, с первого раза. А я…- Тяжёлый вздох.

— Знаешь, сколько она мальчиков в своё время убила, чтобы к такому прийти? — заметил ей на это, ибо не всё так хорошо, как выглядит. — А скольких спасла Роза, отведя руку сестры в последний момент? И сколько мы с нею над этим работали?

Тишина. Знала. Я рассказывал. И кстати к Мии она ну вообще не ревнует и ни разу не ревновала! В отличие от Розы, на которую посматривала косо, или Гюльзар, от счастливого вида которой у Изабеллы сразу портится настроение. Попроси я разрешения «поджечь» Мию прямо на нашей постели, наверное, и тут разрешит. Если в лечебных целях. Она у меня принцесска сердобольная, чувствующая, в отличие от буки сестры. Я утрирую, но всё же — эта Сестрёнка в списке персон грата.

— Не знаю, что теперь делать, — вздохнула высочество. — Не после того, как всем заявила, что не успокоюсь, пока не стану госпожой, — нахмурилась её моська.

— Сама себя на слабо взяла, и теперь перед другими стыдно? — хрюкнул я, давясь от смеха.

— Представляешь! Тоже ерунда на самом деле, но в груди жжёт.

— А кем хочешь стать в реале? — А вот теперь я посерьёзнел.

— Честно?

— Нет, для галочки спросил, разговор поддержать!

Она поёжилась и заулыбалась.

— Только не смейся и не издевайся. Если прямо-прямо честно, хочу попробовать побыть немного… Рабыней. Чтобы ты такой весь из себя, красивый и мощный… Подавляющий… И заставлял делать разные вещи. А если не слушаюсь, то… — Вздох. — Я об этом сегодня думала, пока это ничтожество мне… — Хм…В общем, думала об этом, заставляя делать разное других.

Я нахмурился с этого «пока он мне…», ибо понятно, что они там делали. И не сказать, что это секс — логика Мадлен работает. Конечно, напрягся! Вы б не напряглись, если какое-то мурло с улице вашей избраннице так сделает? Но истерить не буду — сам её отпустил. И сам себя с рёбрами наказал — удовлетвори её по-человечески вчера ночью, и не было бы глупостей сегодня в этой прекрасной головке. Она не нимфоманка какая, просто раскрепощённая.

— В общем, я сегодня подумала об этом в тот момент, когда надо было проявить жёсткость. И залажала бы, не подстрахуй Мия. Может хватит эксперименты проводить?

— А там точно в фантазии была моя персона? — с улыбкой уточнил я. Ибо догадывался, каков ответ. Девчонки все такие девчонки.

Смутилась. Поняла.

— Только честно. Злиться не буду, — подлил ей елея.

— Если не будешь — то не конкретно ты, а просто, — призналась она. Со мной дешевле признаться — достану же потом. — Но я встречаюсь с тобой, я приняла твоё предложение, — показала она руку, где на пальчике сидело историческое кольцо Веласкесов, — потому эксперименты с другими не нужны. Как рёбра заживут, попробуем?

— А то! — Я усмехнулся, представляя, как буду мстить кое-кому за все свои нервы, потраченные на неё сегодня. Особенно, если она будет в такой же униформе. — Раньше ты так не считала, — поддел я. — Про эксперименты с другими. Особенно когда мстить хотела, когда девочки появились на горизонте.

— Всё меняется, — пожала она плечами. — А ещё, наверное, меня Санчес покусала. Я после общения с нею начала другими глазами смотреть. Никогда не видела людей, которые уважают себя ТАК. И плевать на мнение всех вокруг. Чем я хуже?

Помолчали, подумали о своём, что было раньше, и как изменилась наша жизнь.

— Та что там насчёт твоих снимков? Сильно ругать будешь? — вернул я тему на больное.

— Уже нет, — покачала она головой. — Передумала. Я хочу быть шлюхой, Хуан. И делать разные вещи. Очень разные. Но раз я буду ТВОЕЙ шлюхой… — Последнее местоимение она выделила, хоть и прошептала на ушко. — Это было даже приятно осознавать, чёрт возьми, что меня увидят миллионы. Как было приятно, когда те трое парней сегодня сидели, и…

— Пускали слюни?

— Ага. И завидовали.

Да, смущала Бэль наёмников сегодня знатно. Причём целенаправленно, то закидывая ноги одну за другую, то поправляя детали небогатого туалета. Даже когда договор подписывали — в самый серьёзный момент. И всё как-то на автомате у неё это получалось, и совершенно естественно, как естественно, например, дышать. Говорит серьёзные вещи, о жизни, смерти и предательстве, а лифчик и трусики картинно поправляет. Который раз убеждаюсь, женщина — самое страшное оружие, придуманное господом!

— Так что теперь пусть вся страна мне завидует, что я могу себе позволить так ходить, — заключила она. — И так делать. А тебе завидуют — что у тебя есть такая я. Справедливо же?

За такой мыслью я успокоился и смог заснуть. День обещал выдаться нервным, надо было хоть немного отдохнуть и прийти в себя.

С утра первым делом включил новостной канал. Ничего в целом не изменилось, стороны занимали те же позиции, но бои внутри Сената подходили к концу, наших оттеснили к шлюзам. Которые оставались закрыты, королевские войска на помощь не пршли, и не то, что Сенат не зачистили, но даже патриотически настроенных «мятежников» из мешка не выпустили.

Снова вызывал Фрейю. Раз. Другой. Третий. Безрезультатно. И опять корпус. И сразу — главу. Решать — так решать.

— Лионелла, кто из девочек возле сеньоры Морган? Она не в сети, а надо переговорить. Может кто-то из твоих сходить?

— Пока её УДС охраняют, лично преданные ребята, но поняла, сейчас кого-нибудь к ней отправлю. — Голосок и.о. бодрый, она уже (ещё?) на работе, хотя нет восьми.

Наконец, связь её превосходительству передали, регистрация в системе, и сразу вызов:

— Да, Хуан. Я тебя слушаю. — И у Сирены голосок бодрый. Тоже не спит.

— Сирена, скажи честно, ты следишь за ситуацией? — без предисловий начал я.

Пауза на осмысление. И буквально кожей почувствовал её ироничную улыбку.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, Хуан, — спокойно произнесла сеньора. — И понимаю твой порыв. Если у тебя есть время, присядь, давай откровенно поговорим? Как серый кардинал с серым кардиналом?

— Уже сижу. — Я откинулся на подушки. Интересное начало! Она тоже умеет переходить к сути без предисловий, как и удивлять.

— Тогда скажу прямо, в лоб, даже если тебе это не понравится. — Пауза. И:

— Да, я старалась держать тебя подальше от власти и влияния на Фрейю. Ты должен был её сдерживать, ограничивать, но при этом воодушевлять, и не лезть в управление. И если б не косяк с Армандо Сантосом, всё было бы по-другому.

Ну, тут она мне галактику не открыла, я видел её действия и до того как, и разумом понял после. Я б может сам на её месте так поступил.

— Буду справедлива, — продолжила она, — пусть и совершенно своими, мною не просчитываемыми методами, ты выправил ситуацию и преломил тренд — мы победили. Я признаю твои заслуги, не ершись и не кривись, хотя для меня это и стало сюрпризом. Однако, Хуан… Так не делается.

— Как не делается? — зло фыркнул я.

— Так, как делаешь ты. Есть понятия правил, в рамках которых надо работать. И их придумали не просто так. Если их преступить — к тебе также не будут применяться правила, понимаешь? Это великий закон Мироздания, который ты пока не осознал. Ты не плох, нет. Наоборот, в некоторых моментах эффективнее меня и Леи. Но так нельзя! — повысила она голос, спуская с поводка эмоции. У старушки тоже накипело. — Даже если нагнёшь всех раком, ты всё равно останешься парией, и это приговор. Правитель должен планировать на годы вперёд, на десятилетия, а пария так не сможет. Надо не просто сиюминутно всех нагибать, а строить стратегию, а с этим у тебя, извини, швах.

От её слов я стиснул зубы до боли… Но смолчал. Просто молчал. Ибо обидно, но она как минимум имеет право на такую точку зрения. А если подумать, что она местами даже права… Сейчас я не смогу это вынести. Потом переварю и обдумаю, всё потом.

— Что же касается происходящего сейчас… Да, я наблюдаю за ситуацией. — В голосе сеньоры появилась сталь. — Но при этом лежу в своей палате в медблоке, и не собираюсь пока выходить «в люди». Почему? А потому, что я слишком много пропустила, Хуан. Вы смогли настроить систему так, что она работает под вас, и я ни черта не понимаю механизмов этой работы! Я вмешаюсь, ты же это хотел спросить, но только если ситуация станет аховой, а пока она таковой не является.

Примерно то же говорила в своё время Гарсия. «Показания совпадают», хоть здесь нет неожиданных мыслей. Сеньора тем временем продолжала вбивать меня в бетонопластик:

— Понимаю твой юношеский максимализм, но тебе надо кое-что принять, юноша. Осознать и смириться. Ты сейчас не просто «в теме», ты «на волне», ибо сам строил эти схемы с гражданской обороной, перевербованными войсками и окружением Сената. И мысленно ты здесь — в Сенате, во дворце, решаешь проблему. Но правда в том, что тебя «перевели» на другую работу, в другой сектор, Хуан! Ты не списан, и не надейся, но сейчас ты не здесь, и здесь не нужен. Мне знакомо это состояние, это ломка. Тебя не по детски корёжит, и ни икса с этим не сделаешь. Сама была в такой заднице не раз, когда с хорошо проделанного, но не доделанного проекта кидают куда-то, а однажды даже кинули под домашний арест. Эту ломку надо пережить, мальчик. Просто пережить. Прими, что тебе ВСЕГДА будет казаться, что ты знаешь и сможешь лучше. Но истина в том, что другие люди не дурнее, не глупее тебя, особенно если вы планировали и разрабатывали стратегию вместе.

— Они не выпустили наших «мараньоров», кто взял оружие и выступил против мятежников! А их прижали к шлюзам! — воскликнул я, чувствуя в душе не просто раздрай, а адский ад. Чего у старушенции не отнять, так это того, что она в корень зрит. Такую хрен обманешь даже тогда, когда можешь обмануть сам себя. И это… Бесит! И ломает от этого как бы не больше.

— Это ты в новостях посмотрел? — Она презрительно фыркнула, и от этого фырканья мне стало немного не по себе. Её усмешка отрезвила, привела в чувство. «Вера в СМИ»… А не сам ли я на них ругался до своего падения с дворцового шпиля?

Поскольку отвечать не требовалось, я молчал, лишь сопя в трубку, она продолжила:

— Хуан, скажу тебе как человек, который хоть тоже сидит в стороне, но ЗНАЕТ. Они, кто на той стороне фронта у Сената, предполагали восстание «мараньонов», и полностью его вели. Каким-то образом перехватили наши контакты, или, возможно, контролировали кого-то ключевого из их командиров. Единственное, по моим данным, мятежники должны были спровоцировать их на выступление завтра, но что-то пошло не так. Но они были ГОТОВЫ к этому! ГОТОВЫ, твою мать, Хуан! — заорала Сирена. — И оттесняют «мараньонов» не к шлюзам, а от! Не совсем в противоположную сторону, но в такие дебри, что как только мы туда войдём, окажемся в ловушке! Они рассчитывают на наши потери. Колоссальные потери при штурме, при попытке помочь «мараньонам», это ты понимаешь? Такие, какие Фрейе могут не простить, особенно если учесть, что они контролируют инфополе. Ты же смотришь новости, да?

СМИ… Грёбанные предатели в СМИ!!! Чёрт возьми, хоть вешайся, хоть вой от бессилия! Не додавил, не доработал, не успел! А так хотел заняться ими, даже кодекс двенадцати сочинили…

— Наши войска, как ни прискорбно это говорить, не готовы к штурму Сената, — припечатала Сирена. — Ибо с той стороны такие же парни, как и наши, с такой же техникой, с полными боекомплектами, с энергией, со связью и с верными людьми вокруг, включая и наш штаб спецоперации, и Большой Тетраэдр. Я не говорю о «блуждающих» военных частях по планете, которые отказались подчиняться, и которым даже ты, находясь во дворце, не дал ума. Напомни, почему? Потерь хотел избежать? Правда? Да ладно!

«А мою падчерицу на это толкаешь» — слышался укор в её словах.

— Ловушка там, Чико, маленький мальчик с ломкой. Хорошо подготовленная, устроенная неглупыми людьми. Ещё раз повторюсь, Хуан, я всё это говорю не чтобы принизить тебя, не поставить на место, а чтобы… Ты успокоился, не истерил и не наделал глупостей. Фрейя не дура, я знаю, что говорю, она выросла у меня на руках. И динамит тебя из-за личного, профессиональное же держит под контролем. Как только ты ей понадобишься — свяжется, вернёт, для неё это не унижение, тем более, ты архитектор той схемы, что работает сейчас на «нуле». Кстати, благодаря тебе у нас марсианский сленг прямо вообще из всех щелей! До моего ранения так не говорили, говорили «линия фронта». Дай ей полететь самостоятельно, Хуан! Поверь в неё!

— Хорошо, убедила… — сдался я. — Выздоравливай.

— Спасибо. — Искренняя улыбка на том конце — я почувствовал.

Старый анекдот вспомнился. Про то, как девочка нажаловалась учителю, что одноклассник её обозвал.

Учительница в ответ: «Педро, ты назвал Анхелику дурой? А ну-ка три раза произнеси на весь класс, что Анхелика не дура, и извинись!»

Ну, и ответ искомого Педро: «Анхелика не дура. Анхелика НЕ ДУРА⁈ АНХЕЛИКА не дура?!! Ну, извините!»

Довериться Фрейе. Довериться ФРЕЙЕ? Фрейе ДОВЕРИТЬСЯ?

Да тут даже на наши с нею личные тёрки плевать. Она сама призналась, что не силовик. Я её, конечно, немного покусал, смелость кипит под её котелком, как у того Трусливого Льва, которому оную скормил Гудвин. Вот только смелостью она будет ровно до того момента, пока ты в неё веришь. А если начнёшь присматриваться и анализировать, то окажется, что это раствор касторки. Сможет ли она рубить с плеча, не задумываясь глубоко о последствиях? Ибо как только задумается — сольёт всё к чертям, осторожница фигова. Как написано в цитатнике по одному игровому миру, присланному не так давно добравшейся до Земли Гортензией: «Будь смелым в своём незнании». А ещё: «Благословен разум слишком малый, чтобы вместить сомнения». Вот это про неё. То есть наоборот, не про неё, а жаль. Не уверен, что без пинков справа она вытянет.

Но Сирена попросила. Держит, понимаешь, руку на пульсе. И есть ещё один афоризм оттуда же: «Отчаянье — признак слабости». Отчаиваться рано, Ваня. Фрейя не «слила» противостояние с армией мятежников, и, возможно, я так остро реагирую оттого, что и правда ломка. Которая накладывается на личную обиду. Чёртова русалка права, меня на изнанку выворачивает от того, что отстранили! В общем, решено — займусь пока текучкой, поверив, что всё под контролем. Ибо в голове гудит голос из старой песенки, спрашивая строго: «А сегодня что для завтра сделал ты?»

— А это что такое? — не понял я, когда мне на поднос поставили… Скажем так, еду, которую совсем не ожидал здесь увидеть.

— Твои девочки сказали, это называется «селёдка под шубой». А вот это — «оливье», — охотно пояснила сегодняшняя властительница душ и кастрюль.

— А ты такое тоже готовишь? — удивлению моему не было предела. Ибо подобное я видел только в двух местах. У себя дома под новый год и на базе корпуса — там как получится.

— Нет, Хуан, — рассмеялась повариха, — я такое не умею. Пока не умею. Твои девочки сами вызвались, сами сделали. И наши все говорят, что вкусно, хвалят. Мадлен сказала, не хватает остроты, перца надо побольше, но селёдка и ей зашла.

— А в честь чего праздник? — повернулся я к выходу, где сидела троица из взвода Мамочки.

Оказалось, у Арабеллы сегодня день рождения. Потому они вчера и подменялись, чтобы сегодня быть свободными. А ещё… Они тоже тут поселились. В смысле, ангелы. Им, конечно, не как нам комнаты выделили, и не люксы, а обычные, какие для сотрудников. Да ещё набили их, как селёдок, по комнате на целый взвод. Поставили по четыре кровати в каждой, вроде все поместились. Кровати двухэтажные разборные, их привезли сами девочки — с базы, ага. Всё задолго до нас продумано на случай, если им надо где-то на длительное время «зависнуть». А кому не хватило — гамаки развесили: «Нам не привыкать» и «Нам лучше всем вместе, повзводно, чем разделённые будем в случае тревоги. Пока усиление — всё равно дома почти не появляемся, лучше уж тут, наготове». Вот так в бордельную жизнь вписались ангелы.

Изабелла присоединилась, когда я съел половину.

— Всем привет! А я на тренажёре «трёшку» бегала. Думала, успею, а ты рано проснулся. Чего не подождал? — Чмокнула меня в щёку. На ней был белый банный махровый халат — точно не из арсенала Мадлен, уже здесь прибарахлилась. И волосы мокрые, растрёпанные — только из душа, и не сушилась. Боже, мужики скажут, что я извращенец, но мне реально больше нравится когда сеньорита вот так, без косметики. Тогда личико более… Миленькое, что ли. Естественное. Ощущение, что оно «твоё», а не подведённое, чтобы кому-то там понравиться.

— Ну, во-первых, ты не давала указаний, ждать тебя или нет, — улыбнулся я своим мыслям, разглядывая её. — А во-вторых, а если сейчас что случится, и надо будет срочно бежать?

Второй аргумент пересилил все возражения. Она лишь подняла руки в жесте: «Сдаюсь».

— Тогда присоединюсь, и тоже медлить не буду. Мало ли и меня дёрнут?

— А могут? — А селёдка и правда вкусная. Где взяли такую? Это ж не кухня номер один, как выкручиваются? — Ты ж сказала, что сдала позавчера все дела, назначила помощников и ответственных прежде, чем заявление Фрейе на стол положить?

— Хуан, ты сам всё знаешь, как там сложно, — потянула она, ковыряя вилкой в принесённой тарелке. Повариха никого в качестве официанта не обслуживает, у стойки еду выдаёт, даже я с подносом к ней хожу, но Изабелле принесла. Вот что значит статус принцессы. Бэль этого даже не заметила, а я… Просто фоном обратил внимание, это не ревность.

— Что там вообще в министерстве было? Какие слухи, какие расклады?

Она пожала плечами.

— Какие вокруг меня могут быть слухи? Все были рады, что я ухожу в закат до того, как конкретно до них добралась. Там если копнуть, вообще любого можно расстрелять, есть за что. Я и так старалась аккуратно действовать — надо же с кем-то потом работать? А что касается мятежников, особенно боевых генералов… Особенно что касается Большого Тетраэдра… — Вздох. — Это не ко мне, Хуан. Минобороны и генштаб сильно разные структуры, а я и в минобороны только один сектор вела.

— Понимаю. Знаешь что, я обещал Максвеллу кое-что сделать, и, думаю, это не стоит откладывать. А ты езжай сегодня во дворец, покрутись там, попробуй на какое-нибудь совещание попасть. Ты — сестра правительницы, её наследница, между прочим, и ты с нею не ссорилась. У вас схватка за мальчика, это личное, а планета у вас на двоих одна. Попробуй до неё достучаться, что ты не враг, а член семьи, и проникнуть на обсуждение святая святых. И срисуй, что там, кто там. Нужна раскладка по персоналиям, откуда какой дует ветер. От меня же Фрейе передай, что я заканчиваю наш с нею план по Мадагаскару. Передаю противнику наши условия в неформальной обстановке, договаривались, она поймёт. Надави, что я готов её отпустить в плавание и не буду мешать, а если надо, то и помогу, что и у нас с нею планета тоже одна.

— Знаешь, вчера я бы не была так уверена, но сегодня есть чувство, что даже если не достучусь, то индульгенцию на твои действия получу. Говоришь, она в курсе этого плана?

— Да. Проблема была в том, что на переговоры должен отправиться кто-то, не наделённый властью. Например, я. Ибо занимал лишь должность главы пресс-службы, а это ни о чём. Потому, что от человека с полномочияи это будет звучать как ультиматум, а на ультиматум они взбрыкнут. Но они могли не купиться, и не принять условия из-за моей близости к трону, пусть и без званий и регалий. Но сейчас, когда я на самом деле от трона далёк, надо ловить момент, я просто обязан это сделать, пока в их понимании она меня снова не приблизила. Сейчас я идеальный переговорщик, и, надеюсь, она не станет делать глупостей ради самих глупостей.

— Поняла. Что могу — сделаю, — кивнула Бельчонок, и, выпив за Арабеллу принесённым девчонками с базы же самодельной настойки, продолжили завтракать.

— А ты уверен, что это надо делать СЕЙЧАС? — не понял меня Доминик. — Когда там такое началось?

— Дом, что ты как маленький! Там люди работают. И эту их выходку с нашей стороны ждали. Я больше скажу, мы вкладывались в «Мараньон» и «Укаяли», налаживали с ними связь, обещания обещали, как раз чтобы они выступили. Проблемой не дураки занимаются, у Фрейе она на личном контроле. Почему наши так реагируют — я не в курсе, но то, что я не занимаюсь этим вопросом, не значит, что там всё плохо. Зато пока все смотрят туда, на нас никто не будет пялиться, есть возможность съездить почти незамеченными для наблюдателей. А ты занят?

— Хуан, я глава МИДа. Я всегда занят, — фыркнул он. Пауза. Раздумье. И:

— Но ради такого, конечно, найду время. Сейчас подъеду, подберу тебя. Заходить не буду — прыгнешь в мою машину на ходу.

Голос испуганный: «Чур меня, чур!» Так не хочет наших девочек лицезреть? Напугали голыми грудями? М-дя.

Итак, проводив Бэль на подвиги в «логово злой колдуньи», укололся обезболивающим, взял одну свою группу, вызвал усиленную группу парней Макса (для работы внутри посольства), и двинулся пешком по улице, озираясь по сторонам, рассматривая, как тут в городе что, в ожидании Доминика. Увиденное «что» нравилось — офисы уже почти повсеместно начали работать, а магазинчики работали и до этого. Тревожность в городе чувствовалась, но везде превалировало ощущение спокойствия. «Там стреляют? Прямо сейчас? Это нехорошо, но ничего критичного». Совсем недавно, но как будто в прошлой жизни, я жаловался в серверной Беатрис на наших людей, на неразвитость и инфантилизм венерианского общества. Так вот, констатирую: наше общество немного повзрослело, страна стала сильнее. И это не может не нравиться.

Чего хотят мятежные генералы? Они ж понимают, что не победят. Народ их не поддерживает, в смысле мятежников в принципе. Три клана основателей мы основательно утопили, не выплывут. Сочувствующие им в наших войсках есть, но это командное звено, простые же вояки верны присяге. Или так только в раскладах в моей голове?

А что если им… Вот прямо сейчас взять и грохнуть королеву? Например, вызнав правдами и неправдами её местонахождение?

Нет, не сходится. После этого Фрейю можно законно короновать, а это конец любым планам на захват власти. А устранив её — останется Изабелла… Рядом с которой я, и я её в беде не оставлю. Моё возвращение во дворец — оно им надо?

Значит, королеву трогать нельзя, она должна быть. Но должна остаться овощем, как сейчас, не способная ни на что повлиять. Ведь лучше сначала устранить наследников, а уже потом низложить её, и ни в коем случае не наоборот. Так, оставляем на доске королеву, что у нас выходит… Фрейя. Устранять Фрейю — тем более смерти подобно. Ибо фактор Изабеллы и моего возвращения. Не надо себя переоценивать, я не настолько велик и могуч, но я — знамя подавления прошедшего мятежа, простой народ и простые командиры могут за мной пойти. А значит, меня и Бэль никак нельзя допускать до командования. Как, блин, тогда поступить? Плана не может не быть, такие люди не работают без планов! И он — простой, ибо чем сложнее алгоритм, тем больше в нём можно напортачить.

Значит, удар по Фрейе, иначе не получается. Как? Минус физическое воздействие, остаётся информационно. Дискредитация? Теплее. Народ не особо её любит, не особо в неё верит и не пойдёт за ней на баррикады. Но при этом всё же считает «своей. А значит валить её нельзя не только по причине номер один. А вот выставить дурой, не способной справиться с положением… Чтобы вот-вот, и всё, и ей придётся просить помощи у причины номер один… И в этот момент убрать давление, не доводя до серьёзной конфронтации. Ослабить вожжи, перевести стрелки на меня, что это я для неё главная угроза, 'а с нами можно договориться»… Рабочий вариант? А то!

То есть «Мараньоны» и «Укаяли», два подразделения патриотов среди мятежников, раскатают в блин. Их сеньоры игроки отдали на заклание ради демонстрации давления на Фрейю. После чего будет подкат к самой высочеству, и зачистка куполов Сената её войсками, где на сей раз почти не будет сопротивления, все поднимут лапки кверху… Но и всем сдавшимся со временем выпишут отпущение грехов и задним числом вернут в политикум. И тем же макаром разоружатся «блуждающие» ВЧ на планете, как и сдастся «Объект 81», где также найдут козлов отпущения, а остальных помилуют.

Итак, вырисовывается главный элемент будущей конструкции. Договорняк элит. Очередной. Теперь с Фрейей, а не с королевой в главной роли. Она пойдёт на контакт, мама, папа и мачеха воспитали её в атмосфере, что это нормально. Главное сделать так, чтобы не перегнуть палку, чтобы с одной стороны народ сказал: «Фи! Наша принцесска — лохушка!» А с другой я не выскочил как чёрт из табакерки, перехватывая контроль над патриотически настроенными силами. Это будут мягкие условия, в целом королевская власть продвинется вперёд по многим пунктам по сравнению с тем, что было до мятежа. Высочество укрепит королевскую власть, понимаете иронию? Засовывая под шконку будущего родственника по линии сестры и отца своих будущих детей. Как? Да хотя бы в военный ВУЗ меня запихнут. Там режим — не рыпнешься, а учиться в подобном ВУЗЕ как будущий муж сестры правительницы как бы обязан. Я ведь школу заканчиваю, и как всё прекратится, досдам экзамены, и сразу будет зачисление, причём куда скажет будущая родня. А если её мама вернётся… Либо надавить на неё, чтобы это приняла, либо убедить подписать отречение в пользу дочери — оба варианта рабочие. Лея Филипповна может и согласиться, особенно если у неё реально бяка со здоровьем. Останется в качестве консультанта при дочурке, как бы со сцены не уйдёт, а углы будет сглаживать… И обстановка самая располагающая — привычный ей договор о разграничении с аристократией, она в таких как рыба в воде.

А чтобы это всё реализовать… Фрейю нужно напугать! Продемонстрировать силу. Войска не должны идти на Золотой дворец, нет. Но они должны лишь показать, что могут. Солдаты не пойдут? А где это написано? Пока их не подняли и они не отказались, и мы, и они могут об этом только гадать, а я как пиарщик заявляю, испуг действует куда лучше, чем реальная угроза. Так что цель текущей «движухи» — убедить высочество, что ей проще пойти на компромисс и сдать чутка назад, чем править потом, оглядываясь и вздрагивая от каждого шороха.

А вот этот план рабочий — до безобразия. Дискредитация, разочарование среди сторонников, лёгкая угроза, договор. Вот такой алгоритм.

…И всё это совершенно не устраивает меня. Ради чего погибло столько людей? Чтобы власть наступила на старые грабли, лишь чуть-чуть улучшив свои позиции? М-да. И сделать ничего не могу. Дёргаюсь от ломки, но ведь на самом деле не могу! Из рычагов власти у меня осталось только влияние в корпусе телохранителей, да Максвелл может пропустить со мной стаканчик сока, что вообще не серьёзно.

Но отчаянье — признак слабости, а значит настраиваемся на работу. Если я и правда адепт из той вселенной, как она написала — что-нибудь придумаю, космодесант не сдаётся. А пока — Союз и Мадагаскар, ибо это моя война, и я её должен закончить.