Фрилансер. Вольный копейщик

Глава 4 Сам себе Командор

Глава 4. Сам себе Командор

— … И вот после штурма их посольств, как вы, видимо, взяли всю их «блудню», и притихли. Если связные в городе остались, то на связь с ними выходить более не пытаются, — доложился дон Гарсия. — Мне никто не говорил и не докладывал, но, получается, что взяли-таки связного? Получается, и правда дипломатом был? Если информация не под грифом, поделишься, кто, что, из какого посольства?

Я пожал плечами и честно ответил:

— Чёрт его знает. Сам не в курсе. Там допросы ещё идут. Отчитаться до вчерашнего вечера не успели, а сейчас могу узнать только если высочество соизволит поделиться. Одно скажу, это не под грифом — установку потрошителям дали чёткую, спрашивать исключительно по этому делу, — кивнул в сторону здания захваченной школы, в кафетерии возле которой мы с бригадным генералом и сидели. Том самом, где бесплатная кормёжка для сотрудников. Кафе давно уже снабжается по ведомству тётушки — от старого только стулья и название на вывеске, которую никто не снимал. То, что здесь столовались и беженцы во время осады дворца опустим, то был чрезвычайный фактор, сейчас всё вернулось на круги своя, беженцы разошлись по домам, вооружённое ополчение или ушло в регуляры, или разошлось по домам. — Мы ж с Союзом дальше жить будем, сеньор Гарсия. Мадагаскаром по задумке началось, и им же должно закончиться. А значит нельзя их ломать по любым проектам, кроме текущего переворота и захвата детей. Если замахнёмся и выкачаем информацию о других их проделках, а у любой дипмиссии их выше крыши купола… — Тяжко вздохнул. — Для разведки и контрразведки РАЗОВО это полезно — вон как облизываются и как ныли на совещании, прося на растерзание. Но Фрейя запретила. Не лезем! Где какой чей агент на Венере — оставляем в тумане войны, решим позже, в рабочем так сказать порядке.

— Круто, — задумчиво махнул сеньор головой. — А получится? Станут ли они делать на это скидку? Или ты только нашим спецам работу усложнил?

Теперь плечами пожал я.

— Посмотрим. Если мы ошиблись — Венера за это заплатит. Но в целом, мы хоть и нарушаем дипломатические нормы, но понимаем, что дипломатия и дипломатические паспорта были придуманы не от хорошей жизни, палка о двух концах всегда. Постараемся вытянуть, сеньор. Поднесём под соусом детоубийц, дескать, они — не люди, их паспорта не паспорта, а «белые» дипломаты — почёт им и уважуха, даже если пакостники. Говорю же, сеньор Гарсия, не знаю, что будет. Но скажу так: зверь, загнанный в угол, кусается, царапается и дерётся, как ненормальный, может быть в десять раз сильнее и храбрее себя обычного. Мы даём понять, что не надо нас в угол загонять. Может быть оно того и стоит. Потому, что, повторюсь, выбор у нас не слишком большой — или мы, или они, и мы нам как-то ближе.

Посидели, помолчали. М-да, с момента штурма посольств Союза — ни одного входящего Мухарибу и его банде. Это хорошая новость. Но новости они смотрят, сеньор Гарсия распорядился не включать пока РЭБ на полную. Наши новости, венерианские, которые можно поймать под любым куполом. Так что про войну с Союзом парнишки в курсе.

— Как сами вообще себя ведут?

— Да тихо всё, — пожал плечами бригадный генерал. — Нашли в городе ещё шестерых членов семей — «третьи» кого-то нового из банды определили, и мы быстро выцепили его близких. Во время вашей контратаки и зачистки этнических банд, одну сотрудницу забили на эмоциях. Картинно с ними связался, запустил генератор случайных чисел и убил чью-то мать. Я сам, беру грех, как самый главный. Может они думали, что без тебя кишка тонка, только, Хуан, если я принял твою философию — то принял. До конца. У них после драка произошла, два трупа. Кто-то кого-то убил, кого-то Мухариб по итогу пристрелил. Теперь их двадцать девять. И после как бабка пошептала — резко присмирели. А потом двое деток были плохи. Они, уроды, до последнего тянули, в итоге отдали, но один ребёнок не выжил.

— Что там было?

— Слабость. Истощение. На фоне чего-то хронического. За того мальчика опять генератор запустили. Это на прошлой неделе было, я докладывал, но рапорт без пометок отправил, рабочая же ситуация. Рутина…

М-да, без пометок я не читаю — слишком много рапортов. И «золотой», видно, тоже посчитал это рутиной и свою пометку не сделал. И ведь не возразишь!

— После чего нам сразу шестерых отдали, пятеро деток и одну нянечку. Все в плохом состоянии, особенно нянечка. Но с этими вышло вовремя, всех в итоге спасли, все живы. Без санкций. Работает твоя схема, шлюхин ты сын! Как бы грустно ни приходилось признавать.

— А то, что психологам с ними ещё работать и работать…

— На данный момент главное, что есть с чем работать. Вытащат как-нибудь… — подвёл итог он.

— М-да…

Посидели. Помолчали.

— Я им в награду за правильное понимание политики партии бухлишко передал, — произнёс сеньор. — Ну, когда шестерых просто так отдали, не дожидаясь критического состояния. Осуждаешь?

— Вы тут Царь Горы, вам и карты в руки, — отрицательно покачал я головой. — Я далеко и высоко, чтоб осуждать.

— Тоже верно. Так что… Вот так. — Он развёл руками. — После того бухлишка вообще проблем не было. Сникли они. Не гордые сыны Мироздания, испепеляющие Зло, а бандюки с сельской окраины, испугавшиеся того, на что замахнулись. А ты, раскрыв тот ангар, покрошив перед этим кучу народа из гауссовок, вбил гвоздь им в гроб окончательно. После ангара они вообще шёлковые.

— Ну, пошли, что ли, поговорим с этим Злом?

— Ну, поговорим… — расплылся в предвкушающей улыбке бригадный генерал.

— Мухариб — Командору. Командор вызывает Мухариба, ответь. Мухариб — Командору. Командор вызывает Мухариба…

— А, вот и ты, шлюхин сын! — радостный оскал ответившего на том конце абонента. Картинки нет, так чувствую.

— И тебе не болеть.

— С чем пожаловал? У вас там на Олимпе перестановки? Говорят, тебя снова выперли под зад? В грязь, где таким как ты самое место?

— Агитация и пропаганда! — весело парировал я. — Не слушай новости, не воспринимай всерьёз блогеров. На моём уровне только один критерий — жизнь. Если я жив — я в игре. Меня можно опустить на время ниже уровня поверхности, можно дать лопату и заставить грести навоз на ферме, можно заставить считать астероиды на Миранде… Но если я жив — я в игре, и только так. И когда немилость закончится — вернусь и отомщу шакалам, кто не понимает, как устроена жизнь и попытается надо мной поглумится.

— А ты не так глуп, как о тебе написано в досье! — уважительная реплика, от которой в хорошем смысле не по себе. Только враг оценит тебя объективно. — Я уже сорок раз проклял идиотов, которые его составляли.

— Идиотизм — главный двигатель исторических процессов! — высокопарно заявил я. — Это объективный фактор, от этого не уйдёшь, надо его просто принять. Вокруг меня тоже знаешь сколько идиотов? Терплю же.

— Чего звонишь-то? — посерьёзнел он, разговор «о погоде в Гаване» закончен.

— Не поверишь. Соскучился! — совершенно честно ответил я. — Знаешь как просто с тобой? Представляешься, нагибаешь, получаешь плюшки. Ты — зло, я — добро, всё чётко и понятно. А там… Они все — зло! Только разное.

— Мальчик столкнулся со взрослой жизнью! — хохотнул Мухариб. — Ну вот, позвонил ты. Дальше что?

— Дальше? М-м-м-м-м… — Картинно задумался. — Знаешь, камаррадо, есть предложение. Ты мне можешь не верить, но я устал. Очень устал! И хочу со всей этой тягомотиной покончить. Ты уже видел, что мне совершенно фиолетово, сколько погибнет гражданских, у меня иные критерии.

— Да уж, такое сложно не заметить… — потянул он.

— Несколько дней назад я уничтожил десять тысяч твоих коллег.

— Они мне не коллеги. И даже не сограждане. — Показная обида в голосе, но превалирует настороженность.

— Да мне пофиг! Они выступили против Венеры и её устоев, попытались нас прогнуть на уровне подавления менталитета. Посчитали себя более правильными и правыми. А значит они такие же, как ты. И я не стал долго размышлять, а просто раскрыл верхние ворота ангара. Ты же ловишь новости, видел?

— Конечно видел. Удивлён, что ты после этого ещё жив — столько грязи и дерьма на вас вылили. Тебя свои должны были прикопать.

— Прикапывалка не выросла. А насчёт грязи — так и задумано. Это индикатор. Все, кто лил грязь, проявились, и ближайшее время будут жалеть. Вот только во мне что-то надломилось. Раньше от такого бы было весело, а сейчас скучно. Подумаешь, десятком-двумя козлами на планете меньше! Мелочи, Мухариб. Наверное только ты на всей Венере меня сейчас поймёшь.

Тишина. И в эфире, и вокруг меня, в басе-штабе антитеррора. Причём свои смотрят выпучив глаза, ловя каждое слово, включая дона.

— Если я до того момента хоть как-то ценил человеческую жизнь, — продолжал я, — то сейчас люди, особенно враги, для меня просто… Даже не юниты, нет. И не ресурс. Скажем, препятствие. Пыль на одежде, которую надо отряхнуть. Сто их, тысяча или миллион — уже не принципиально. И ты, Мухарибушка, со своей бандой, начинаете доставлять много проблем. Я ощущаю дискомфорт. И только наша бурная история взаимоотношений, о которой знает вся Венера, не даёт мне вас обнулить. Сечёшь?

— Продолжай. — Собеседник не просто напряжён, я слышу, чувствую, нутром ощущаю его страх. Он держится, но тот ест его изнутри, ест, ест… И делает его слабее. Это уже не то гордое существо, что ставило условия в нашу первую беседу. А дальше будет только хуже.

— Давай поступим как мужчины. Мы же можем себе это позволить, да? Выйдем вдвоём, ты и я. Никакой брони, голые по пояс. Из оружия — десантные штык-ножи. Ну, или любые другие приспособления на твой выбор, про ножи — это первое, что пришло в голову. И зарубимся кто кого. Побеждаю я — твои выходят лапки кверху, сдаются. Про их будущее ничего не скажу, но они останутся живы, и их не станут калечить. Слово! И да, родственники просто улетают в Союз, без санкций, на пассажирских лайнерах, а не в трюмах грузовозов. Побеждаешь ты — вам дают коридор до космодрома, вы садитесь на яхту и летите на Землю. Дети остаются, в качестве заложников вам дадут наших добровольцев по тому же принципу, что и раньше — публичные персоны Венеры. Заложников оставляете на орбите Земли, на территорию Конфедерации опускаетесь без них. И главное, вам надо будет успеть до того, как мы начнём с Конфедерацией войну, после этого сделка будет технически невозможна.

— Ты и на Конфедерацию хочешь напасть? Тебе Канады и Союза мало? — Я его озадачил. Особенно последним аргументом — «успеть до войны». Мы уже воюем с Союзом. А вскоре будем утюжить стратегическим оружием его Родину. И это просто факт — мы МОЖЕМ, и БУДЕМ, ибо уже делаем так с другими странами. Тут есть о чём подумать, и совершенно нет возможности выставлять контрусловия. А что ты выкинешь встречное? Угрожать? Бесполезно. Война в любом случае будет, просто им предлагаем встроиться в процесс и успеть до того, как мы замиримся с Союзом и Канадой, высвободив силы для кропотливого уничтожения его родной страны.

— В общем, думай, Мухариб, — закончил я сеанс связи. — Голова тебе для этого. Как решишься — говори.

— А вы сдержите обещания? ОНИ сдержат его после твоей смерти?

— Мухариб, мы устроим из нашей битвы шоу! Его будет наблюдать вся Венера! А через лаг по времени — и вся Земля! Десятки миллиардов людей по всей ойкумене! Как можно нарушить слово после ТАКОГО! А что вас отпустим — не беда, мы вас потом на Земле найдём. И если не сдохнете в ядерном пекле бомбёжек, наш спецназ вас выцепит, и тогда пожалеете, что не сгорели в ядерном огне. Так что мы, Венера, ничего не потеряем, потому и предлагаю с барского плеча.

— Но ты этого не увидишь. А без тебя твои последователи могут… Изменить условия.

— Им нет причин так поступать, — покачал я головой. — Имидж — наше всё, это моя профессия, моё призвание. Я знаю, что говорю. Говорю же, мы ничего не потеряем, камрад, и всё равно вас найдём и накажем. Просто позже.

— Идёт. Когда бой?

— Погоди, не спеши! — Шустро он, я не ожидал такой прыти и опешил. — Я ж ещё на Венере дела не закончил. Сейчас освободим Сенат, уничтожим мятежные войска по планете, и вернусь к тебе и вашему вопросу. Сам понимаешь, если ты меня победишь… Кто будет решать их за меня? На женщин надежды нет. Следи за новостями, как только — так сразу, обещаю.

— Договорились! — Почувствовал его улыбку. — С тобой приятно иметь дело, Хуан.

— С тобой тоже, дорогой друг!

— Что? Ну что? — обернулся я в сторону стоящего бригадного генерала и сидящих операторов и сотрудников антитеррора. У всех на лицах полнейшее обалдение.

— Ты это серьёзно? — нахмурился дон Гарсия.

— Серьёзно что?

— Будешь драться ЛИЧНО?

— Ещё не решил. В данный момент он должен видеть выход — только что говорил, как опасно загонять в угол. А значит пока он его видит, наши дети и заложники будут целее. А после… Посмотрим, если потребуется, почему нет?

— Командор, всё готово! — раздаётся в ухе голос Даниеля. Линия «Берлоги» была активна, в режиме ожидания.

— Отлично. Я сейчас в штабе антитеррора, у них есть оборудование. Можете подключиться, чтобы дать картинку?

Почему, собственно, нет? Можно и из машины управлять, но я, во-первых, ничего ни от кого не скрываю, скорее наоборот, заявляю о себе, какой сам себе Командор. А во-вторых, тут оборудование куда лучше голопроектора в «Либертадоре».

— Капсулу для удалёнки воткни, и пусть ваши подключение подтвердят.

Протянул местному оператору требуемое.

— Сеньор стажёр Веласкес… — проговорил бледный паренёк, увидев по экрану щупальца моих взломщиков, пытающихся внедриться в их ДБшную структуру. — Вы можете гарантировать, что этот абонент не станет нас ломать и вытягивать данные вовне?

— Дэн, ты на посту? Слышал? — усмехнулся я.

— Командор, а на хрена? — закономерный от него вопрос. — Это ж союзники, одно дело делаем. Это мы для них пашем, чтоб им жилось хорошо. Смысл их же ломать?

— Подтверждай. — А это кивнул сотруднику бригадный генерал Гарсия.

— Дэн, вас пустили. Не шкодить! Не пугайте ребят, тут строгая отчётность.

— Принято! — Теперь смешки там.

Завихрились экраны. По уже имеющимся пошла рябь, меняя на картинку на ту, которую передавали парни. Две… Пять… Девять картинок. Две карты-схемы, остальное виды с каких-то уличных камер.

— Так, парни, ставлю на громкую, вас теперь слышит Анитеррор, — на всякий предупредил своих орлов, чтобы не ляпнули чего. — Конфиденциальную информацию вслух не произносить.

— Есть, принято. Перевожу на Ктулху.

— Командор, — начал бритый, — короче. Весь эскадрон бомбить — не за три часа подготовки. Потому мы поднапряглись и локализовали место нахождения самого Шмеля и ближайших помощников. Но, думаем, это как раз то, что нам надо. Смотри, красная точка — он сам. Красная в чёрном круге — по ходу его помощник, досье департамента его так обозначило, вот его и выделили. Они сейчас рядом, в одной машине. По карте их местонахождение — недалеко от нужного нам объекта.

Это да, недалеко. В двух кварталах от «Фантазий».

— Вот эти три жёлтые точки — боевые группы банды. Засекли их по переговорам — хакнули их телефоны, отследили по активности. Они там вообще в ус не дуют, пользуются общими линиями, рай непуганых младенцев. Поймали их когда те подъехали в заданный район — там камер понатыкано, по пеленгу «трёшки» вычислили примерно место, после чего захватили камерами. На данный момент все стоят, чего-то ждут. По другим объектам работать начали, но там активностей нет, а работы не на один день, чтобы только определиться где что. Так что на сегодня только эти.

— Достаточно. Этого достаточно — уже сказал, это не Гаучос, — довольно, как кот, мурлыкнул я. — Если просто щёлкнем по носу — хватит. Собственностью эскадрона по моим сведениям займутся коллеги будущих трупов, нам туда лезть не по статусу. Вопрос, не подстава ли? Всё же банда уровня эскадрона, а пользуются общими линиями связи?

— Так они «хитрят», ничего эдакого вслух не произносят, фильтр по ключевым словам пройти должны, — пояснил качок. — Просто мы конкретно за ними наблюдаем, нам их ужимки и кодовые слова до марсианского Олимпа

— Командор! — голос Дэна. — Это всего лишь территориальный эскадрон. У тебя профдеформация, привык с клановыми и другими спецурами работать. А им не нужны все эти выделенные сети и телефоны, на которые можно дозвониться только изнутри. Нет, они, конечно, есть, но фразу: «Педро, ноги в руки подгребай с парнями туда-то, остальное лично» можно доверить и открытым сетям. Но мы то не ИИ Антитеррора, не ловим на живца, а просто смотрим весь трафик подряд.

— И следим за перемещением, — добавил Ктулху. — Кто куда, с кем встречается для дачи ЦУ.

— Понятно. Допустим, им не надо, всё так. Что по нашим?

— Мы с пацанами распределили парней так, — продолжил бритый, на карте-схеме появились зелёные точки с подписью названий групп. Сегодня все какие-то хвойные позывные. — Если что — Ель перекроет движение отсюда, Сосна — отсюда, а Кипарис и Можевельник — в помощь Максу. А Пихта — резерв, равное удаление от всех театров.

Позывной «Кедр» не используют. Чтобы не было двоякого толкования. Молодцы!

— Хороший план, работаем по нему, — утвердил я. Хорошо быть начальником! Ребята умные и уже опытные, сами всё сделали как надо, без меня, надо только с умным видом кивнуть.

Стрелки часиков тикали, и подбирались к заветным трём часам, отведённым на подготовку. Что ж, начнём, пожалуй.

— Всем — Командор, — перешёл я на общую для данной операции волну. — Проверка готовности?

Раздался голос Солёного:

— Ёлка, как слышишь?

— Берлога, Ёлка слышит. — Голос Этьена.

— Ёлка, доложить о готовности?

Я посмотрел влево и вправо. Кажется, пока был отвлечён, народу в штабе прибавилось. Если тут были резервные отдыхающие сотрудники, то они за последние несколько минут подтянулись и делают вид, что работают. Я хотел шоу? Их есть у них! Массовка на старте.

— Сосна — Берлоге, — продолжал Солёный перекличку. — Как слышите?

— Берлога — Сосне. Слышу хорошо. Боеготовность на максимуме!

— Понятно. Пихта — Берлоге…

— Время до контакта — двенадцать минут. — Снова голос Дэна, когда все пять групп отчитались о готовности.

— Понял. Парни, а кто следит, что с Изабеллой? — нахмурился я. Ибо почти забыл проверить как там дела — она должна была ярко засветиться.

— В четвёртом госпитале она, — ответил Дэн. — Опа! Там есть картинка, почти прямой эфир. Вывожу?

— Почти? — усмехнулся я.

— Ну, «большие» СМИ просто снимают, у них выход на новости вначале каждого часа, так что про неё расскажут как только у нас начнётся горячая фаза. Но кое-кто картинку и без обработки кидает в сеть. Наши фильтры ловят. Показать?

— Давай по седьмому каналу.

Ого! Красиво. Бельчонок в белом халатике, в котором она безумно сексуальна, переходит из палаты в палату. Вокруг ангельская стража. Видно плохо, так как издалека — снимает явно не кто-то «большой» аккредитованный, кому в первую очередь дорога. Но допущенный — «левых» на таких мероприятиях быть не должно, покушения и все дела, так что даже эти «маленькие» СМИ — свои, прикормленные, просто с соответствующей по количеству аудиторией. Вот она входит в палату. Что делает не видно из-за спин других журналистов и охраны. А, нет, разговаривает с пациентами. Мило беседуют, перешучиваются. Для «маленьких» СМИ и блогеров картинка самое то, а уровень подачи как для больших и не планируется — очень уж спонтанное у нас мероприятие, они просто не успели расставить точки съёма с выдержанными ракурсами и не написали сценарий, что должна делать Изабелла в кадре.

— Есть запись совсем недавнего интервью, четверть часа назад. Короткое, менее двух минут. Но уже пошло в эфир по блогам, не ожидая пока раскочегарятся СМИ. Скинуть?

— Да. Давай на тот же выход.

— … Почему это неожиданно? Что вы подразумеваете под «неожиданно»? Я между прочим раньше часто и госпиталя посещала, и разные открытия. Демонстрировала поддержку королевской семьи. Вот и сейчас, после потрясений, выпавших нашему многострадальному городу, самое время посетить больницы, обратить внимание на проблемы, с этим связанные. Как многие знают, сестра дала мне фронт работ — вопросы снабжения войск в городе. Это около миллиона личного состава. И работая там, я поняла, что раньше ускользало. Ведь есть те, кто с оружием на передовой. Честь и хвала им — они герои. А есть люди, от которых также зависит наша победа, но которые всегда в тени. В сводки новостей попадают вооружённые отряды, командиры или политические деятели. Силовики. Они всем нравятся, все их видят и именно их все боготворят. А ведь их достижения обязаны существованием другим людям! Простым снабженцам, ищущим и находящим еду в городе, в котором идут бои, и все склады и магазины закрыты. А ещё медикам. Врачам и медсёстрам, кто в самое трудное время без преувеличений жил на работе, спасая нас с вами. Да, где-то шли бои, люди гибли, но гораздо больше было раненых и пострадавших. И если им не оказать помощь, они умрут, понимаете? В отличие от боевых потерь, их куда больше! И я благодарна людям в белых халатах, что они самоотверженно приняли удар и работали, не покладая рук, не щадя себя, иногда под огнём, иногда в антисанитарных условиях, помогая согражданам. Есть люди, работу которых не видно — вот просто не видно, и всё! Но только пока они её делают. Потому, что если они прекратят её делать, если их не окажется на своём месте в нужное время — все мы почувствуем это… Но будет поздно. Работая в снабжении армии, я поняла, что победа куётся не только на передовой, и одни из таких кузнецов — наши доблестные врачи. И самое меньшее, что могу для них сделать, это привлечь внимание. Мы проработаем вопрос о награждении отличившихся медработников, но, разумеется, не сможем выявить и наградить всех, хоть и будем стараться. А потому хотя бы лично от себя хочу низко поклониться им и поблагодарить всех врачей и сестёр, кто самоотверженно делал свою работу в самые сложные дни для столицы…

И она поклонилась — камера отъехала, показав её в этот момент во весь рост. Круто, чо! У меня аж кончики пальцев затрепетали от эмоционального кайфа.

— М-да!.. — прошептал стоящий рядом дон Гарсия. — Красивый ход.

— А главное, вовремя, — поддакнул я. — Страна встаёт на мирные рельсы — значит, пора.

Что ж, ответ я получил. Выбираю пятую линию. Абонент «Мамочка». Ответ:

— Да, Чико. Что случилось?

— Вы сейчас где?

— Это конфиденциальная информация.

Паршивка. Прикалывается.

— Амаранта, не беси меня! — Завёлся. Плохо. Надо остыть. — Вы ещё в госпитале?

— Да. Двинулись в другое крыло. Я так поняла, ты сказал Изабелле задержаться — типа алиби. Она тут всех достаёт, чтобы показали и подробно рассказали даже про то, что её вообще не касается. Ещё час у вас есть смело.

— Понял, спасибо. — Вот это другой разговор!

— Готовность шесть минут. — Голос Дэна.

— Феникс, как дела? — выбрал я приватную линию Этьена.

— Командор, твоими молитвами. В общем всё нормально, к текущей операции готовы. Но есть и проблемы. У нас с тобой, и с…

— Нас слушают, мы на оперативной линии, — осадил я его, пока не произнёс то, что другим не нужно, пока не представляя, о чём он.

— Хорошо, терпит. Несколько часов есть. Как всё закончится — я к тебе подъеду.

— Замётано.

— В целом мы готовы. Макс внутри, у меня пять своих групп, как договорились. Готовы к ядерной войне… Или ко всему, кроме неё.

— Хорошо, ждите. Целеуказание даст «Берлога» после моего итогового общения с клиентом.

— Макс, как дела? — А это переключился на четвёртую линию на Гладиатора.

— Готовы ко всему. Оружие прибыло вовремя, распаковали, ждём гостей. Уверен, что работаем по-жёсткому?

— Да. Там не с кем и не о чем разговаривать.

— Принял.

— Мадлен?

— У себя. Девочек кого разогнала, остальные по каютам и не высовываются. Всё тихо, посторонних в заведении нет.

— Отлично. Ждём. Гости скоро будут.

Переглядываюсь с доном Гарсия и с внимательно на нас взирающим Лопесом. Последний смотрит с осуждением. Не выдерживает, встревает:

— Так понимаю, вы даже не будете пытаться их арестовать? Предъявить обвинение?

— Зачем? — недоумённо пожимаю плечами. — У нас другая задача.

— Плевать на закон? — Глаза паршивца излучают ехидство и ненависть. Ему, служаке, далеко до высоких материй. Mierda, мне этот кадр с первой минуты знакомства не нравился!

— Меня все слушают? — развернулся я и обратился к операторам внутри командного баса. — Все-все, кто мог прийти посмотреть на шоу? — кивок на один из визоров. — Ну, так слушайте. Объясняю специально для полковника Лопеса и членов его секты веры в закон. Знаете, что такое этот пресловутый закон? Это абстрактное понятие, виртуальная категория, обозначающая договор власти и общества. То, что прописывают на бумаге и за него голосуют в выборном парламенте данного общества это только констатация принятия, акт приёма-передачи. Сам ЗАКОН — это порядок взаимодействия! Например, человек совершил преступление. Но у него есть деньги. Он откупился, запугав свидетелей и купив судей. И этот человек не наказывается. Это ЗАКОН так работает, кто сильный — тот прав, и всем плевать, что написано в филькиной бумажке! Ещё пример. Если народу надоедает власть, или надоедают бандюки, он берёт в руки оружие, и крошит бандитов или олигархов — это тоже никак не наказывается. Потому, что дураков спорить с вооружённым народом нет. Хотя и это тоже не соответствует принятой парламентом бумажке. Потому, что кто сильнее — тот прав, ВОТ ЭТО закон.

— Надо работать в рамках этой филькиной бумажки! — вскипел Лопес. — Надо сажать утырка с деньгами, который может откупиться! Искать способы, а не оправдания! И не давать разгуляться народу с оружием — они такого наворотят…

— Согласен. Когда у тебя есть на это время и ресурсы ты можешь сажать уродов с деньгами пачками! — оскалился я. И что-то в моих глазах было, так как Лопес отшатнулся. — Но когда их нет — что делать, полковник? Когда нет времени и ресурсов — говорят пушки. Всё, история не знает иного развития событий. А теперь применительно к нашему случаю, за который ты так сильно радеешь, и заодно ответ, почему я. Королева, вы её хорошо знаете, считала, как и ты, полковник. Держалась за сраную бумажку, в которой что-то там прописано. Её чморили и лошили, клали с прибором на её потуги, но она всё равно пыталась действовать в её рамках!

— ПОТОМУ МЫ ВСЕ В ТАКОЙ ЖОПЕ, полковник! — взъярился я и заорал, чуть отпустив с поводка дракона. — Потому, что её, верховную власть, никто не боится! Перестали бояться! Потому, что беззубая! Природа не терпит пустоты, и если она не справилась — тут же появились более могущественные хищники со своим видением мира, — абстрактно кивнул я в сторону, где, по моему мнению, располагался Сенат. — Знаешь, полковник, я не говорю, что это хорошо, когда власть преступает через рамки филькиной бумажки и карает коррупционера, который откупился и запугал свидетелей. Но когда власти выкручивают руки и лишают механизмов этого кадра посадить, то случается одно из двух: или мятеж и переворот, как сейчас, или диктатор без моральных терзаний и сомнений, как я. Не работают твои бумажки, полковник, понимаешь⁈ — А теперь ко всем, кто собрался, а народ слушал, попускал головы, а кто-то втянул головы в плечи. — Не буду рассказывать, вы сами видели, как о королеву вытирали ноги, когда она пыталась поступать в рамках закона. Добрая ПРАВИЛЬНАЯ королева, но её поливали дерьмом, как кровавую диктаторшу и иже с ним. Так вот, проект «Абсолютный хищник» — это попытка показать ВСЕМ, что такое «кровавый тиран» и «диктатор» на самом деле. Чтобы завтра, когда меня задвинут назад, а меня задвинут, все целовали её в попу — лучше такая добренькая сеньора, чем кровавый упырь вроде меня. И те, кто своим закулисным творчеством её до этого ограничивал, отпустил вожжи и не вякал под своей шконкой. Вы всё поняли, или будут ещё рефлексии по «бумажкам»?

Тишина в ответ. Никто не хотел ничего говорить, и тем более как-то мне возражать, хотя я мало кого смог убедить. У каждого своя правда, как говорят, «кто на что учился». И вдруг как гром прогремел голос Даниеля:

— Командор, время!

— Принял.

Линия Мадлен.

— Подключаюсь удалённо. Набирай Шмеля.

— Й-йесть… С-сейчас… — Мадам нервничает. Хорошо. Значит, живая. Не то, что мы, псы войны, кровавые мясники.

— Слушаю. Это Тринадцать-шесть? — сразу зашёл с нужных карт капитан. Голос напряжённый, чувствую нервозность — чел на грани. Это тоже хорошо.

— Да, это Тринадцать-Шесть. Пассажиры при деле, одна инспектирует больницу, другой общается с террористами. Объект свободен, у нас ровно час, пока мы не интересны службе безопасности Веласкесов. Феникс здесь, но заедет в гараж как только мы убедимся, что на «стрелку» прибыл ты, не подстава.

— Понял. Логично, — усмехнулся он. — Профессиональная паранойя?

— Побудь год под Гамбургом — я на тебя посмотрю после этого! — с нотками веселья хмыкнул я.

— Принято. Выдвигаюсь. Но у меня встречная паранойя. Первым едет мой помощник, отчитывается, что всё в порядке, вы те, за кого себя выдаёте, после заезжаю я. Идёт?

— Базаров нет. Запускай.

Рассоединение. По общей:

— Парни, всё слышали? Готовим параллельно атаку на всех. Ждать не будем. Работаем сразу жёстко.

Точки разделились. Просто красная осталась, красная с чёрным ободком двинулась в сторону «Фантазий».

— Командор, фиксирую! — голос Ктулху. — Помощник пересел в свою машину и едет в нашу сторону. Шмель из машины не выходил.

— Они что, совсем под камерами встали? Они совсем идиоты? — нахмурился я.

— Ну, это не городские камеры. Это частное офисное здание. Просто мы его хакнули по линии «трёшки». Они думают, что мы не видим, тут тупичок — городских камер нет, и, возможно, нет целенаправленно. А частники такие частники.

Что ж, возможно. И не будь суперкомпьютеров и полномочий третьего управления… Которое СЕЙЧАС всемогуще — по случаю переворота им открыли в частный, не клановый сектор, все допуски… Как объяснял Михаэль в своё время:

— Командор, там дыры в ПО. У нас куда ни плюнь — везде дыры. Те, кто знает — знает. А кто не знает — оно ему и не надо. Ты можешь изолировать систему наблюдения, сигнал посылается на сервер внутри сети, наружу не выходит. Но сам сервер не изолирован, с внешним миром связан. Через него мы заходим снаружи, и хакаем сигнал камер через дыры. Это не совсем законно, а точнее совсем незаконно — для частников. Но сама «трёшка» так втихую делает — а кто ей предъявит? Тем более если ты только смотришь, ничего секретного не качаешь, палева нет — никому не охота связываться, даже если спалят.

— А почему дыры не залатают? Раз все всё знают?

— А зачем? Они в самом оборудовании, на стадии заводского производства прошиты. А если ты начнёшь умничать и перепрошивать… Вот тут парни в чёрных костюмах задумаются: «А что скрывает такая-то фирма, что хакнула нашу технологическую дыру для наблюдений за демосом? Может к ним поближе присмотреться?» Кланам пофиг — у них у каждого своя СБ, но главное — клановый статус. Серьёзные конторы тоже знают и защитились, но на то они и серьёзные. Однако если это магазинчик «Цветы у дома от доньи Кончиты», и такое делают… Сам понимаешь, там явно не цветы и не от доньи Кончиты.

— Проект «Оракул», — многозначительно потянул тогда я. — Это сделано под него. В случае необходимости, можно включить на планете всевидение.

— Тут я не скажу, бро, но, возможно, — покачал он головой. — Но думаю, ты скорее прав, чем неправ. И кто надо про эти дыры знает, и к камерам подключается. Весь вопрос в том, как ты подключишься к сервакам внутри. Мы обычно переодеваемся в рабочую одежду и ножками-ножками заходим, правдами и неправдами получаем допуск к шкафу, и… А кто-то с погонами может себе позволить просто с пульта переключиться.

Интересная всё же у них работа, у взломщиков. И что бы я делал, если б у меня их не было?

Всё, собрались — момент истины. Машина с чёрным ободком подъехала к въезду в клуб. Общему — для нас с Бэль и королевского люкса отдельный серпантин. Двинулась вниз…

Теперь камера, установленная Максом в гараже. Он и трое человек группы встречи. Ещё семеро с различным вооружением вне линии обзора, за колоннами и другими машинами, в лёгких скафандрах. Скафандры для того, чтобы не излучать в тепловизорах. Максу и группе встречи нельзя — заподозрят неладное, хотя… А с другой стороны, от рельсовой пушки никакая преграда не спасёт, не то, что скаф. Так что обосновано.

Машина встала. Первая. Вторая. Третья. Макс стоит ровно, улыбается. Типа, всё хорошо. Из машин вылезает помощник капитана, в пиджачке от кутюр и при галстуке, лицо растерянное, собранное. Пять, шесть… С десяток охранников. Без тяжёлого оружия, только чувствуется кобура под полой. Помощник медленно, словно чего-то боится, подходит к Максу. За его плечами два охранника, но судя по виду, сюда приехали не профи-наёмники, телохраны, а камаррадос, элитные боевики самой банды. Мясо, не жалко. Ну, а кого ещё отправят на «стрелку»?

— Тринадцать-шесть? — произнёс помощник.

— Гладиатор. Я за него.

— Но… — недоумение на лице.

— Мы все из «Братства», — пояснил Макс. — Скажи, всё хорошо, Феникс к диалогу готов. Ждём твоего шефа.

Недоверие на лице оппонента, но, окинув глазами самого Макса, стоящих рядом парней, принимает решение, что это не ловушка. Ибо и в самом деле, «Братство» это не организация в прямом смысле слова. Это сообщество взаимопомощи ветеранов горячих точек. А что по сути координируют распределение заказов между венерианскими ЧВК… Это нигде не прописано, а значит этого нет. И ты можешь общаться с Фениксом, но он не лидер в том смысле, как его капитан эскадрона, а всего лишь первый среди равных, кого временно выбрали коллеги представлять интересы, причём, он может представлять интересы далеко не всех членов этого сообщества, а только условного боевого крыла. Помощник решил, что перед ним те, кто надо, вышел на связь отчитаться…

— Есть пеленг! — это Солёный. — Он связывается с головной машиной. Красной без обводки. Шмель там.

На карте ярко мигает оставшаяся красной точка.

Ну и славненько. Всё же это не спецура, простые бандюки. Осложнять жизнь нам не стали.

— Гладиатор, работаем по готовности! — даю я команду «фас».

— Рождественское дерево! — громко произносит Макс, перебивая на полуслове помощника. После чего пятеро его парней высовываются из-за укрытий… И ураганным огнём из «Кайманов» с трёх ракурсов превращают в сито машины охраны и всех, кто стоит рядом. Два бугая охраны помощника одновременно с этим валятся, один за другим, раскидывая мозгами. В прямом смысле слова — рельсовая пушка разносит черепушку. Некрасиво, грязно, но нам не до сантиментов.

Картинка с главного экрана. Вспышка ядерного деструктора — импульс попадает в бочину «Мустанга» капитана. Машина виляет, и её настигает сразу два «Ландыша». Взрывы. Место для атаки выбрано хорошо — выезд с парковки, лишних людей нет. Парни подъехали, выпрыгнули в раскрывающийся люк, втроём, и зарядили по кортежу. Откинуть в стороны ракетницы и деструктор, переместить из-за спины «Жала», и вместе с ещё двумя выскочившими парнями ураганный огонь из игл по обеим машинам капитана.

На трёх других визорах примерно то же самое, атака боевых групп противника, только с небольшим отставанием по времени — парни выбирают место для атаки, чтобы рядом никто не пострадал. Техника — бог с ней, я за свой счёт выплачу компенсацию, главное люди. У нас пять групп, у них — четыре, на всех хватит.

Главный экран — там работает отряд «Сосна». Визуальный контроль. Парни окружили машины. Автозахваты, отстрел люков…

— Командор, в машине живые! — отчитались парни.

— Шмель там?

— Сейчас, не понятно, дымка… Да, Шмель тут, вижу. Шевелится и стонет, в крови от удара, но точно он. Сетчатку проверить?

— Не обязательно, так работаем. Зачистить всех, и уходим.

— Есть, зачистить и уходим.

В салон летит термическая граната. Парни разбегаются. Вспышка… Всё, никто в салоне выжить не мог даже в теории. Вторую машину зачищать не стали. Если кто выжил — бог им в помощь. Машины с боевыми группами также мочим, но не дочищаем — нет смысла. Выжил кто-то в потоке игл — значит высшие силы на их стороне. У нас другая задача — показать силу. И задача эта выполнена.

— Эвакуация! Всем группам — эвакуация! — командует Солёный. И начинается рассос по карте в разные стороны. Но спокойный, без нервов. В отличие от прошлых операций, мы ни от кого не прячемся. Нам наплевать на гвардов. А ДБ… Я веду операцию из штабного фургончика ДБ! Парням достаточно просто выехать из зоны и затеряться в толпе, с властями решу одним звонком. Фрейя? Она единственная, кто может что-то в этой ситуации испортить. Но вряд ли захочет пачкаться, эскадрон — дерьмецо ещё то. Хотя, наверняка, гневно поорёт. Плевать, я на ор тренированный.

Кажется, я расплылся в улыбке. Одновременно глупой, и мстительной, и предвкушающей. Но это тоже не важно — Акелла не промахнулся! И Командор в игре, Альфа — город неглупых людей, поймёт всё правильно.