Фрилансер. Вольный копейщик

Глава 12 От чистого истока в прекрасное далеко…

Глава 12. От чистого истока в прекрасное далёко…

— И пусть никто не упрекнёт нас!

(девиз «Кровавых Воронов», WH40К)

Программа закончилась, новости ушли на спорт, смазливая ведущая в красном платье с декольте сменилась на мужчину, бывшего спортсмена, что-то начавшего вещать, что, несмотря на сложную политическую ситуацию, чемпионат Венеры по плаванию в Омегаполисе проходит без изменений и сдвигов графика. Я тяжело вздохнул и проткнул пальцем сквозь голографическую иконку, выключая звук.

— Сеньор Самаранч, ваши выводы? — повернулся к эксперту.

— Минутку, ваше высочество… — поднял он палец в жесте: «Я задумался, но скоро дам ответ». Сидящая в противоположном конце стола штаба Сильвия заулыбалась.

Самаранч, Хосе Альберто — штатный политолог сеньора Феррейра. И не надо недооценивать мощь словосочетания «штатный политолог» в применении к этой семье. От выводов этого человека зависит, как поведёт себя дон Октавио. Ему на стол ложатся сводки аналитиков, он же готовит документы, которые ложатся на стол дону. Одна ошибка в его прогнозах, один неверный совет/рекомендация… Нет, увольнением там не отделаешься, рискуешь исключительно головой. А значит в этом ремесле никуда без очешуенной чуйки, что сродни моей генмодифицированной интуиции. Я не со всеми его выводами и прогнозами согласен, но послушать человека стоит — любое его слово и любой аргумент, даже с которым не согласен, как минимум повод для глубоких раскопок.

— Да, сеньор Веласкес, я готов, — сделал Самаранч выводы, как бы встряхнулся, и даже тень улыбки пробежала по его губам. — Если мои слова вас заденут, то прошу заранее простить. В моём ремесле нет место эмоциям, хотя как человек, я, разумеется, и переживаю, и сочувствую, и, бывает, кусаю локти от досады. Но только за пределами рабочего кабинета. А потому кратко, но как есть — нам на руку эта ситуация с расстрелом.

Я тоже уже не тот мальчик, что нагло «быковал» в кабинете королевы после не состоявшегося расстрела старой версии сорок четвёртого взвода, и тем более не тот юноша, что перешагнул порог здания с бело-розовыми колоннами, так что зря он взывал к разуму. Я такой же циник и кровавый упырь, что росчерком пера обрекает на смерть тысячи, как все те, кто крутится на этом уровне власти. Может смешно звучит, но на самом деле даже Эдуардо и Изабелла могут взмахом ресниц как приговорить кого-то, так и вытащить из последней задницы. Если попадут в нужное место в нужное время, где происходит обсуждение объекта воздействия. Тут всё слишком серьёзно, чтобы позволить себе сейчас на этом месте привилегию быть человечным.

— Мы внимаем, — коротко кивнул, ибо за последнее пару дней мы с Сильвией (а она никуда без решения отца) отыгрываем… Принца. Я — Веласкес, и мы пытаемся это донести до массовки. А раз так, то я не имею права НЕ играть принца даже наедине с самыми близкими соратниками, вроде него. Мэры, губернаторы, главы корпораций — для всех я поднялся на уровень выше, чем просто абсолютный хищник и паладин. И дать слабину перед сотрудником… Надо привыкать, в общем. Так что властность из меня так и прёт, и не бейте за это тапками. Просто так надо.

Моё поведение встречает полное понимание — ни разу я ни у кого даже в уголках глаз не встретил намёк на насмешку, хотя подсознательно капец как этого боялся. Нет, народ не просто принял моё королевское высокомерие, но как будто перекрестился про себя: «Наконец это чудик взялся за ум и занимает то место, какое должен, не играя роль простолюдина». И вот такая реакция, если честно, поражает. Было бы привычнее продираться, доказывать, что я не верблюд, я «свой, буржуинский»… А тут строгая зеркалка. Где, на каком перекрёстке жизни, я ментально свернул не туда?

— В общем, сеньор Веласкес, наши враги сыграли сами против себя. Если суть операции была в том, чтобы напугать Фрейю, чтобы она пошла на уступки, то отыграно всё как по нотам. Вы создаёте лояльные короне подразделения в стане мятежников, и я отчего-то уверен, что на раннем этапе кто-то из высокопоставленных мятежников вашим связям даже пассивно помогал. Затем это подразделение совершает фальстарт, выступает раньше времени, и королевские войска не оказывают помощь. Первый слой — вы, кто создавал это сопротивление. В медийной картинке — Хуан Веласкес не справился и «слил» «Мараньон». Здесь не важна правда, важно лишь то, что кого-то надо назначить виноватым, «козлом отпущения», и вы, ваше высочество, идеальная кандидатура для всех сил, кроме себя самого. — Кривая улыбка, которую я поддержал, полностью соглашаясь. Да, Фрейя именно так бы меня и «слила», не улети я в Самару. Потом домашний арест, разборки, показательная порка, амнистия/прощение и резерв главы государства… Но это было бы потом.

— Второй слой, — продолжал политолог, — её высочество напугана. У неё под командованием есть войска, она не забитая барышня, сидевшая в осаде собственного дворца с двумя марсианскими дивизиями в качестве единственных защитников, но всё же в игры взрослых сеньоров с оружием ей лучше не играть. И на этом фоне — мягкое предложение о переделе сфер влияния на политическом Олимпе с учётом выбывания трёх семей основателей. Жестокая казнь «мараньоров» в этой схеме — элемент давления. Вас, ваше высочество, она уже не сможет оставить при себе, она вынуждена вами жертвовать, и при этом выпускает белый флаг безусловной капитуляции. Третий слой — когда они придут к власти, начнут вторжение на Землю, то все войска, запятнанные в усобице, кинут в самые жаркие места, и если кто-то выживет там — героев-ветеранов не судят. Так что вопроса, почему венериане убивают венериан, они не боялись.

— Мои выводы с вашими совпадают, — осадил сеньора я, стараясь перевести его на рельсы прогнозов, с оценками я и сам справляюсь. — Но что дальше?

— Дальше у меня главный вопрос, почему они не отложили казнь, зная, что здесь, в Самаре, формируется фронт третьей силы? Пока в моём распоряжении только догадки и опыт. Ибо первое и главное, с началом формирование здесь третьей силы любое ослабление её высочества вредит мятежникам. Они сами только что забили крышку её гроба. Её высочество не справилось с мятежом, раз, и не справилась с выступлением альтернативного харизматичного лидера, два. Ответив на вопрос, почему они так поступили, мы выиграем сражение.

— Спешат? — предположила Сильвия.

— А может всё проще, они — военные, получившие приказ? — А это предположил я. — Им сказали расстрелять — они и расстреляли?

— Хуан, там связь сам видел как работает, — не согласился сеньор. — Передать на ту сторону приказ не спешить — дело минуты. И они, военные, спешить станут. Но они именно что поспешили.

— Вот это и есть главный вопрос, — вздохнул я. Ибо и правда, ну какой им резон казнить «мараньонов» сейчас, когда я тут? — Что это? Недооценка меня, как противника? Зачистка концов? Кто-то внутри их клики играет против товарищей ради своих собственных интересов? Нам лететь в Альфу, а мы не понимаем раскладов. А выходить в поле чтобы пытаться выиграть — первый путь к поражению.

— Сеньор Самаранч, ваши рекомендации, что делать в свете последних событий? — повернула Сильвия к эксперту голову.

— Я думаю, этот расстрел — обидный, горький, но к счастью играющий нам на руку по обоим фронтам, — как обычно витиевато начал эксперт. — С одной стороны её высочество растоптана, есть возможность задавить её в информационном поле, дескать, недееспособная и должна уйти. С другой — кровавая месть изменщикам. Но если…

— Брак! — произнёс я мысль, которую только что родил, и только произнеся вслух, удивился её простоте и надёжности. — Уважаемые, мы забыли одну маленькую, но большую вещь. Я всё же не в Альфе. А что происходит в Самаре — слишком далеко от столицы, чтобы серьёзно влиять. И это на самом деле значимый фактор не только в их глазах.

— Думаешь, подложат ей кого-то из своих? — нахмурилась Сильвия. — Хуан, но кого? Себастьян в этой партии вне игры, я бы знала, а остальные…

— А её мнения никто не спросит, — горько усмехнулся я. — Да они и сами пока не знают, на ком её женить. Когда-то, столетия назад, на трон посадили генерала Веласкеса из маленького Эквадора. Почему? А только он устраивал всех, был без шлейфа влияния за собой, чтобы мочь мешать уважаемым людям. Так и тут, обдумают и кого-то назначат. А что до меня — нашу группировку достаточно просто не подпускать к столице, и люди от нас через несколько недель сами начнут разбегаться. Им не надо бодаться со мной, как раз наоборот, нужно избегать любых с нашей группировкой сражений, и тогда плакала моя кровавая месть за расстрелянных. А тот мальчик, которого приготовят на роль будущего короля, как раз и «разрулит» вопрос с мятежниками. Может такое быть?

— Как вариант, — закивала Сильвия. — Хуан, вчера бы я назвала такое невозможным, но сейчас… Ты прав, всё гениальное просто.

— Ваш прогноз, сеньор Самаранч? — снова обратился к эксперту. Который не договорил, но теперь, на фоне новых мыслей, надо заново пересмотреть все позиции.

— Если вы правы, и они идут по этому пути, сейчас должны состояться активные переговоры с Дворцом, — натужно вздохнул он. — И если мы позволим им затянуться, не оборвём, и не начнём действовать активно сами здесь… Вы должны ловить момент и делать, что задумали, — мягко сформулировал он. — Но теперь надо форсировать события.

— И я полностью с этим согласна, — поддержала и Сильвия.

Ну что ж, совещание-междусобойчик можно закрывать. Выводы и так напрашивались, а теперь мы забили в них гвозди, как в крышку гроба. Ускоряться… Я и сам хочу ускориться. Но не получается. Уже неделю топчемся, а к штурму столицы не готовы. И этот финишный расстрел хоть и нам на руку, но лишь даст людям эмоции, убедит в правильности моей позиции, однако отнюдь не приблизит нас к высадке в Альфе. Вот в этом проблема, а не в информационной накачке.

Через полчаса дозвонился тот, кого слышать совсем не ждал.

— Шимановский, привет. Что не радуешься звонкам старых друзей? — весело усмехнулся Адриано Манзони.

— Привет-привет, — довольно кисло ответил я. — Извини, не поблагодарил вас за ту услугу… Ты знаешь, о чём я. Некогда было. А стоило найти минутку.

— Ах это… — Он кисло скривился, но лишь на мгновение. — За неё считай, мы квиты. Именно твой дикий план в школе позволил отцу «соскочить» с мятежа и не участвовать в этом бедламе. И глядя на происходящее вокруг сейчас, он несколько раз удерживался от того, чтобы тебе свечку поставить. Так что это самое малое, что мы могли сделать.

О как завернул!

«А сеньор Умберто свечку так и не поставил!» — подленько усмехнулся ироничный камрад внутри меня.

— Адриано, ты по делу? Я правда рад тебя видеть и слышать, но у меня такая жопа, что…

— Во-от, как я и думал! Значит, по делу, — усмехнулся будущий друг, и я аж взбодрился.

— Весь внимание…

— «Астарта». «Четвёртое рудное объединение». «Луксор». «Компания горной добычи Сьерра Невада». «Страна грёз». Продолжать?

— Не надо, я понял… — Нет, от этих его слов я не просто взбодрился, я пипец как взбодрился! Ибо он называл компании, приславшие нам технику из-за пределов Обратной Стороны, то есть из латинского сектора.– Ваши креатуры?

— Почему сразу наши креатуры? — усмехнулся он. — Мы, Манзони, нейтралы. И не участвуем в «движухе», как ты её называешь, ни на чьей стороне. И подставляться не будем, тут уж извини. Но, скажем так… Некоторые наши партнёры, которые ничем нам не обязаны, решили выбрать сторону. И мы совершенно ничем не можем на них надавить — у нас нет в них долей собственности. Ну, а что срыв поставок… Так форс-мажор, любой суд признает, что помощь королевскому ставленнику во время переворота это он и есть, равно как катастрофа или военные действия. Так что мы не будем даже пытаться судиться с ними, сорвали — и сорвали. Гражданская война такая гражданская, лучше не мешать людям, а то мало ли кто победит и с тебя спросит…

Его глаза смеялись… А я был готов его расцеловать. Вот честно, хоть одна хорошая новость в этом предельно негативном информационном потоке из Альфы.

— Спасибо, друг. Выручили. Этого мало, но моря собираются по капле.

— Слышал, не только у нас такие активные партнёры, — продолжал он. — Но тут мы уже совсем не при делах! — закатил он глаза. — На Венере много семей, имеющих активных партнёров, за всех мы отвечать не можем. Имена называть не буду, но все, кто обращался к отцу за советом, как к нейтралу, тоже решили не обращаться в суды — мало ли…

— И им тоже спасибо, — расцвёл я, ибо это на самом деле здоровская новость. Кто сказал, что у королевы нет поддержки? Есть! Ещё какая! И не только в армии и флоте. И Умберто Манзони, которому вчера западло было с королевой за один стол сесть, вон чего учудил. И «другие семьи»… Потом надо будет покопаться, кто ещё просуетился. Награды должны находить героев.

— Но у меня есть и корысть, Хуан, — продолжал будущий друг. — Тебе это ничего не стоит, и даже больше скажу, я это сделаю и без твоего благословления, но всё же хочу, чтобы ты знал, и чтобы принял, не бросался потом с кулаками. То, что у меня много денег, и вставленный зуб даже крепче, чем был натуральный, не значит, что он стал менее искусственным, понимаешь?

— Как не понять? — усмехнулся я. Ага, вот и всплыл тот зубик, что я выбил ему у космонавтов.

— Помнишь, я жаловался на женский пол? Что нет рядом достойных девушек?

— Конечно, помню, — усмехнулся я, а перед глазами встала блонда, из-за которой он куксился на вечере у Селены, с которого началось моё восхождение.

— Я нашёл достойную. — Из голоса Адриано исчезла ирония. — Не поверишь, но она… Как сказать… Вот, я готов для неё и звезду с неба, и подвиг совершить, и вообще на всё готов!

— Рад за тебя, — по-доброму усмехнулся я, ожидая, с какой стороны прилетит. А должно прилететь, иначе б он этот разговор не заводил. Не стал бы звонить ради обычной сеньориты, перед этим раскрывая карты насчёт перенаправленной атмосферной техники. Значит, это кто-то, кого я слишком хорошо знаю, и связь с кем повлияет на текущие расклады. И от этой мысли стало совсем грустно. Ибо я просто не успеваю провести анализ, слишком резкая мысль. Я о возможном браке Фрейи с кем-то из мажориков в принципе только-только догадался, ещё глубоко не копал. Но Адриано… Там ОЧЕНЬ интересно можно раскрутить ситуацию, и даже моя «третья сила» сыграет на поле… В чьей-то, пусть не моей, но интересной партии. Если его женят на Фрейе, то у власти оказывается центрист, как бы и не с мятежниками, и при этом совершенно точно не от партии королевы… Нет, слишком сложно, надо время на анализ — сдаюсь.

— Адриано, хочешь совет? — нахмурился я. Тот напрягся. — Не стоит. Не лезь в эти игры, лучше оставайся тем, кто ты есть. СЕЙЧАС это может помочь спасти тебе жизнь — я ведь не стану договариваться, не стану смотреть на всё со стороны, как они думают. И бить буду даже по тебе — тем более, опыт есть.

— Ты сейчас о чём? — захлопал он глазами. А я подумал, что, может, ошибся? Сам себя перемудрил? А потому честно ответил:

— О твоём браке с представительницей правящей династии.

— А-а-а-а-а… Э-э-э-э-э… — Судя по растерянности, нет, не перемудрил. Угадал. И внутри что-то как оборвалось. Ибо ну не хочу я с ними враждовать! А Андрюша так отдельно симпатичен — в нас много разного, но и общего куда больше, чем в других аристо.

— Я лечу в Альфу. И прижму её к ногтю, — продолжал я. — И если до этого момента они объявят о вашей свадьбе, мне придётся тебя убить, и плевать мне на любые предложения и «договора», которые сеньоры заранее для меня подготовили. Иногда я бываю крайне недоговороспособен… — сурово покачал головой. — Ничего личного, просто это драка за власть, там такие правила.

— Хуан, ты сейчас вообще о чём? — нахмурился он и окончательно растерялся, а с меня вновь слетел налёт сурового кабальеро.

— А ты о чём? — решил передать ход ему. Ибо а вдруг и правда дурак?

— Я о девушке мечты. Я знаю, кто станет моей женой, — уверенно вздёрнул нос будущий друг и подобрался. — А не про власть и твоё возвращение в Альфу.

— Не смейся, Адриано, но так и я про это же.

И вот мы стоим и смотрим друг на друга, как два идиота, понимая, что оба чего-то недопоняли.

— Ты сейчас про Фрейю? — первым вскрыл карты я. — Про твой брак с Фрейей, представительницей династии?

— Не совсем, хотя… Слушай, а ведь можно выбрать и Фрейю! — картинно радостно воскликнул он.

— Манзони, я тебя убью! — Я зарычал. И, кажется, побагровел, но зеркала рядом нет.

— Успокойся, Шимановский, — прекратил выделываться он. — Знаешь, где я видал эту Фрейю! Да и кто я, чтобы меня туда сватать?

— Центрист. И по их расчётам, я смогу тебя принять в этом статусе, сдав свою армию и забрав в жёны Изабеллу. И все в шоколаде, пусть тот и будет пахнуть, как неприятная субстанция.

— Фантазёр ты, однако!.. — Нет, Адриано был задумчивым. Тоже качал моё предположение с разных сторон, и ему, как и мне, не хватало времени на внятный анализ. Я всё же слишком умный, надо быть проще. — Но тема интересная, если смотреть, как на абстрактного коня в вакууме.

— Но запрос твоему отцу на тебя был? — прямо спросил я, врубая чуйку.

— Не в курсе, — честно покачал он головой. — Если и да, отец не посчитал нужным меня просвещать, за что, если честно, я благодарен. Только этого дерьма мне не хватало.

— Тогда про кого ты? Сразу говорю, Изабелла моя.

— Да нужна она мне!.. — повторился он… А, то было про Фрейю. — Нет, я не про Изабеллу. И тем более не про её старшую сестру — с нею только застрелиться. Я… Про Сиби.

— Си-иби! — потянул я, нахмурился и поймал себя на мысли, что кулаки мои сжимаются и разжимаются. Это как-то не правильно, но они всё равно так делают.

— Нет, ты не думай, я не извращенец! — вскинул Манзони руку в защитном жесте. — Понимаю, она ещё маленькая. Но возраст проходит очень быстро, и я готов подождать. А пока растёт — воспитывать. Чтобы к совершеннолетию уже всё обо всех знала в этой клоаке, и могла стать достойной супругой будущего главы одной из семей основателей.

М-да, приплыли. Я порывался несколько раз что-то ответить, раскрывал рот, потом закрывал. Наконец родил:

— А сама Сиби что?

— Сама Сиби ещё маленькая! — рыкнул он, повторяясь. — Ещё не задумывается об этом. Но прежде чем мне начинать планомерную разумную в моём случае осаду, я хотел заручиться твоей поддержкой. Не в смысле, чтоб ты, сукин сын, меня поддержал — я не настолько псих, предполагать такое. А чтобы не пытался мне больше считать зубы. Обещаю, до её совершеннолетия ничего не будет.

— А выдержишь? — только и смог спросить я, ибо мысли путались — я банально не знал, что сейчас стоит говорить, а о чём лучше промолчать.

— Игра стоит свеч. — Он залихватски улыбнулся. — А девочек на ночь и так найду.

— Ну… — Я тяжело вздохнул. — … Если до совершеннолетия, и по обоюдному согласию… — Теперь я вскинулся, поднял руку в протестном жесте. — Адриано, если у тебя не получится очаровать, и она не проникнется — никакой силовой настойчивости! Никаких жёстких надоеданий и давления, преследования.

— Да какое давление, когда у неё такой брат! — в сердцах воскликнул он. — Меня больше другое интересует. Фрейя. Изабелла. Мерседес. Гортензия. Ты всех внучек адмирала перепробовал. И ладно если б просто пробовал, но со всеми ними как бы встречаешься, регулярно всех спишь, дать вашим отношениям более точную классификацию, извини, не хватает фантазии. Есть ли у тебя планы в этом ключе на Сибиллу? Она ведь тоже внучка адмирала. — И только вот тут его глаза загорелись злым огнём. Вот ради чего звонит! А то, понимаешь, «зубки жалко». Да тут такие страсти, что Шекспир отдыхает! Трон, Фрейя, «принц-консорт»… Вот где истинные сопли, граничащие с кровью, которой он и пытается избежать! Ох уж эта южная кровь…

— Это что-то изменит? — сузил я глаза, провоцируя на ещё большие эмоции. Клин клином, как говорят.

— Да.

— Что же именно?

— Ну… — он показно задумался. — Примерно… Всё.

Ох уж эти гляделки. Но моя совесть в данный момент совершенно чиста, потому я гляделки с честью выдержал.

— У меня нет планов на Сибиллу, Адриано. Это моя сестра, в смысле сестра. Я не подбираю девочек по родственной связи с адмиралом, просто совпадение, а Гортензию так вообще специально подослали переспать со мной.

Будущий друг, не скрывая эмоции, с облегчением выдохнул.

— Хорошо, Хуан. Давай так и оставим. Кстати, а Марго тебе так и не зашла? — А теперь хитринки в его глазах.

— Она классная, но давай лучше породнимся через Сиби? — скривился я, будто ломтик лайма скушал. Ибо всего лишь на мгновение представил Ритку в статусе своей жены.

На том и порешили.

Итак, к нам потянулись грузовые конвертопланы не просто со всей Обратной Стороны — эти мы подчистую выгребли ещё три дня назад, даже Полонию «ограбили». Со позавчерашнего дня начали прибывать машины со всех уголков планеты. Первая ласточка — несколько транспортов из небольшой, но недалеко расположенной Санта-Марии. После прислали свой привет Санта-Тереза, Августа и Афродита. Затем подтянулись шесть машин со стройки во Флоре, а, для понимания, им к столице ближе, чем к нам, там влияние противника сильно больше, чем наше. Аврора и Дельта — тем более, но они прилетели через сутки после того, как Флора показала пример. И даже из Омеги какие-то машины прилетели. Из запоминающихся — техника, обслуживающая каньон Артемиды, из которого не так давно, вечность назад, Катарина привезла Каролину Суарес, благодаря которой (предательству её отца) мы, возможно, выиграли войну, выдержав осаду. Вот так у нас дела обстоят.

Но именно в данный момент мы к вылету не готовы. Не потому, что техники мало — для какого-то марш-броска её хватит. Всё равно всю армию за раз не получится переместить, будет три-четыре потока, вопрос лишь в количестве войск и военной техники в каждом из рейсов. Не хватает последнего штришка — психологического обоснования. Мы должны быть не просто легитимны, к нам вообще не должно быть ни претензий, ни нареканий! Мы — герои, спасители, а пока, при всём уважении к собственной позиции, наша группировка — всего лишь одна из трёх, борющихся за власть, мало чем лучше других. Даже четырёх, если считать засевших в подземельях около вулкана.

С самого первого момента, как узнал о существовании переговорной группы под эгидой адвокатской семьи Смитов, я лелеял в голове план, как поступлю с ними. А «поступить» надо, ибо они как бы переговорщики, а фигура дипломата неприкосновенна. Если дать людям увериться в этой мысли — мне надо готовить белые тапочки, как политику. Потому, что с на самом деле они — никто. Совсем. Какие-то холуи, халдеи, обслуживающие некую нелигитимную группировку венерианской аристократии. Вот переговоры с Адальберто Торресом — это серьёзно, это легитимно. Потенциальный договорняк Сирены с Сантосами, который не случился, но в теории мог произойти — тоже мощно. И плевать, что не легитимно — в некоторых случаях легитимность накидывают лопатой сверху потом, по факту. Главное чтобы сами переговорщики от мятежников были фигурами, а не политическими кроликами. А у нас, получается, именно кролики решают судьбы Венеры, представляя неизвестно кого, некие абстрактные «протестные силы».

Тут хороший термин употребляю, «мятежники». И здесь нюансы, ибо изначальные, «мятежники первого уровня» — это три семьи основателей и их ближайшее окружение, чьи войска (подконтрольные им) штурмовали дворец. Они сейчас забились в норы, большая часть на «Объекте 81», но не только там. Однако на свободе огромное число сочувствующих, но не запятнавших себя в вооружённом выступлении — эдакие умеренные оппы. Именно они сейчас контролируют партию Сената, то есть окопавшиеся вокруг него войска. Но главное, под ними Большой Тетраэдр, то есть генштаб, отдающий приказы армии. НАШЕЙ армии, общей. Всей. Под ними также часть экономического блока, ещё бог весть какие ресурсы, и даже Максвелл не смеет в одиночку (без моего игольника в его поддержку) говорить им «нет».

Но именно генштаб для меня главная проблема; отруби гиде голову под названием «армия» — и она распадётся на сотни маленьких неопасных гидрочек. Как проморгали крен такой структуры? Я же ведь не отлучался, постоянно был там, присутствовал почти на всех заседаниях! Чёрт его знает, но это и мой косяк. Оправдание лишь в том, что дом, разделённый изнутри, обречён. Как только мы разошлись с Фрейей…

И совсем не факт, что умеренные оппы едины с Сантосами и компанией, скорее наоборот, это ДРУГИЕ люди с другими интересами. Чего им не сиделось? Всю неделю ставлю себя на их место и пытаюсь понять, вот нафига им это надо, ибо я на их месте мысленно так бы не поступил. Да, понимаю, когда королева очнётся и придёт в себя, рвать себе вкусные куски будет поздно. А тут подарок на блюде, наследница лично отправляет в утиль харизматичного паренька, за которым следуют поддерживающие её военные. Ну, грех не воспользоваться! Сантосы и ко? Кинуть им кость, дескать, смягчение условий наказания в обмен на перехват контролируемых ими войск… И вуаля, без смертей гражданских, без боёв в городе власть взята. Конечно, форма правления останется той же, с той же династией во главе, но вот «рулить» на самом верху будут уже они, все такие на белых коняшках, спасители отечества и демократии. Стоит ради такого зачищать личный состав «мараньонов», то есть кадровых военных твоего же государства?

Я для себя отвечал «не стоит». Нельзя приходить к власти на крови. Именно на такой крови, своих, на предательстве — тебе этого не забудут. Рано или поздно тебе, твоей партии, может даже твоим детям предъявят счета на оплату. Но я не они. Суки! Ненавижу!

А потому Смиты обречены. До самих умеренных без войска пока не дотянусь, а потому вымещу злость на их «шестёрках»… Тем более, они нелегитимны.

Самое сложное в этой операции было уйти из под наблюдения, формируя в столице подконтрольный отряд. Ибо за «Братством» не просто присматривают; парней в микроскоп изучают, кто, что и зачем. Потому участие Француза-Феникса не предусмотрено, Этьен как сидел, так и сидит в своём бусике, что припаркован возле школы Кандиды де Хезус. Но, неожиданно для наблюдающей стороны, «Братство» — это не некая организация с членскими взносами и утверждённым кадровым составом, за которым достаточно пристально наблюдать, чтобы держать руку на пульсе. Это распределённое сообщество ветеранов, которое заодно решает вопросы контрактов для венерианских ЧВК, чтобы все члены организации были с работой, но расценки на их услуги не рухнули вниз. Те, кто встал под ружьё по контракту с королевой, это не только не всё «Братство», это даже не бОльшая его часть. Так что для тайной операции по приданию легитимности Этьен… Навербовал мне ещё парней, которые не были задействованы у захваченной школы, а после боёв в городе и наведения порядка скучают без дела. Мы создали шесть боевых соединений, прикрепив их к нашему контракту, и всё это проделали удалённо, стараясь не привлекать внимания наблюдателей. В столице каша сейчас, очень много людей с оружием, которые никому не желают подчиняться; и не все из них условно мои, кто-то под шумок ловит рыбку в мутной воде, вроде памятного расстрелянного директора рынка. Порядок рано или поздно наведут, но пока что дом, разделённый в себе, не может изыскать на это сил, и наши телодвижения на фоне тех, кого мы можем потенциально привлечь, сделав лишь пару звонков — так себе «движуха».

В общем, мы подготовились и только ждали момента.

И момент не заставил себя долго ждать — как и предсказал политолог Сильвии, это случилось на следующий день после расстрела пленных под куполом Сената. Погружённые в текучку, мы даже не поняли, что за сигналом агентов скрывается окончание всей самарской эпопеи в этой войне — вот так и происходят великие события, тихо, мирно и незаметно. Агенты Феррейра в стане врага сообщили, что переговорная группа двигается во дворец, полетели через атмосферу — видимо, считают, что так безопаснее. Ещё через полчаса мне эту информацию подтвердили и другие источники — к счастью, мы к этому моменту уже вовсю пыхтели над планом. «Мы» — это знаменатель моего недельного сидения в этом городе, результат привлечения для решения задач всей доступной мощи самой богатой оружейной корпорации в мире, использующей методы налётчиков террористической (давайте без купюр) протестной организации «Цитадель». Жуткий симбиоз, самому было интересно, что выйдет.

Первое — «Берлога». Я не стал тащить их сюда всех, но Дэн, Слон и Солёный вырвались из столицы и приехали. Ага, просто прогулялись по городу и сели на поезд. Самару никто не блокирует, поезда ездят по расписанию, их просто по дороге к вокзалу никто не соизволил перехватить. Повезло? Или у Фрейи в ближней команде такой хаос, что ответственные просто не успели среагировать? Чёрт знает, но три взломщика из шести у меня здесь, в штабе, делятся с местными ценным опытом. Оставшихся в Альфе из-за возможной утечки не привлекаю, хотя связь с ребятами поддерживаю, они там от скуки маются.

Второе — Сильвия на базе своей корпоративной СБ из спецов компании создала оперативный «штаб информационных спецопераций». И если не брать во внимание вычурное название, то это та же «Берлога», только под прямым колпаком их службы безопасности. Маленьких, но мощных суперкомпов, как кое-где, у них нет, зато есть большое количество соединённой в сеть вычислительной техники по всей планете, и в целом возможности информационного штаба куда больше, чем были у «Цитадели». Успеху способствует и кадровый состав из более чем двух десятков человек не считая технарей «в поле» вместо шестерых бедолаг-зэков, мастеров на все руки.

Третье — очень быстрое время взаимодействия информационного звена и тех, кто стоит ногами на «земле». Что не под силу шести взломщикам и двум десяткам наёмников, легко осуществят двадцать взломщиков и две роты наёмников. Да-да, Этьен привлёк более ста пятидесяти человек, что с учётом количества личного состава в специальных подразделениях как раз две роты. «Цитадель» брала тем, что на шаг, но опережала противника; мы реагировали на вызовы чуть-чуть быстрее, брали организацией и отсутствием бюрократии. Теперь же ситуация обратная — у меня под рукой большая структура, и надо использовать иные, непривычные по прежней работе, плюсы, и не надо их недооценивать. Ибо «Цитадель» могла исключительно мелко точечно колоть, а мы можем и молотом по наковальне жахнуть — это куда больнее. Так что работа у меня сейчас тоже непривычная — не разбирать в ручном режиме разные мелочи вроде синхронного действия двух-трёх взводов на узком участке, а глобально следить за подразделениями собственной структуры, которая самостоятельно, без меня орудует на локальном тактическом уровне.

Да-да, я балдел от такой смены роли! И честно скажу, быть стратегом понравилось куда больше. Конечно, был весь напряжён — вдруг что-то пойдёт не так, нельзя расслабляться! Но факт — всю привычную по «Цитадели» работу за меня сейчас делали другие. И это… Это фантастика!

Итак, с момента поступления сигнала прошло три часа. Что может сделать организованная (а не хаотичная) структура за это время? Оказывается, ВСЁ.

Первое. Новые «тайные» подразделения «Братства» выдвинулись на позиции.

Второе. Фургоны с оружием от Карлоса Дювалье перемещены в назначенное место. Оружие из схронов ГО, я, как порядочный хомяк и параноик, запасся некоторым количеством стрелялок из арсенала, что успел вывезти директор рынка по прозвищу Слон. Нам осталось только перегнать его фургоны на особую стоянку, ибо спешки с возвратом похищенного оружия не было — ополчению и так хватало, и по бумагам оно как бы выдано, тревогу никто не забьёт. Нет-нет, не себе, не думайте за меня плохо — собирался отдать его, как только объявят демобилизацию и разоружение, никакого криминала не планировал, просто небольшое жонглирование служебными полномочиями. А Карлосу, как сообщнику и «своему», доверенному человеку, поставил задачу его негласно курировать, держать в поле зрения, чтобы другим лихим людям не пришло в голову непотребное. И, поскольку оружие не принадлежит его полку, то любая проверка из генштаба покажет полное оного отсутствие и с этой стороны, что нам и требовалось. Так что пока войска, отказавшиеся подчиняться Тетраэдру, под прицелом микроскопа, открыто не рыпнешься, стоявшие в нужном месте фургоны с зенитными установками, деструкторами и линейными пушками Гаусса спокойно двинулись навстречу новонавербованным людям Этьена.

Третье. Информационный штаб проанализировал траекторию полёта конвертоплана Смитов. И нет, не взломал, а каким-то неведомым мне образом (спасибо влиянию Феррейра, деньги и свои люди творят невозможное) выяснил в столичной диспетчерской их полётный план на обратную дорогу, то есть куда они собираются лететь после переговоров во дворце.

Параллельно, вновь без моего участия, даже заикаться об этом не пришлось, штаб рассчитал лучшую траекторию этого полёта. Определил купола, откуда лучше всего стрелять с учётом того, насколько охраняемые в них палубы, можно ли их захватить, и распределил среди наших бойцов. Сейчас мир, нет военных действий (все на грани, но война холодная), а в мирное время никто не держит на каждой палубе под каждым городским куполом боевые группы. Дорого, и групп не напасёшься. Обычная палуба купола это человек пять обслуги, администратор/диспетчер, и, максимум, сотрудник охранной фирмы с табельной пукалкой. Данные о численности личного состава той или иной палубы есть в базах муниципалитета и столичной атмосферной диспетчерской системы, ибо сеньоры должны не просто работать, а получать зарплату.

Ну и последний штрих — анализ, куда лучше всего попасть конвертоплану того типа, что полетел на переговоры, чтобы не сбить его, но вынудить к приземлению. На удивление, таких мест много — веренианские машины делают очень качественными и крепкими. Конечно, там, после выстрела, как повезёт, мы можем и просчитаться, что даже арендованный и направленный в эту сторону наш конвертоплан не успеет прийти на помощь, но тут все под богом, просто за нас математика.

— Ваше высочество, мы готовы. — Это главный умник штаба. — Если даёте отмашку — начинаем.

— Выдвигайтесь на позиции, — командую я, и это чуть ли не единственная команда, которую приходится отдавать.

— Гепард, выдвигайтесь на позиции, но пока без штурма палубы, — начинает претворять в жизнь план один из умников-опператоров по отмашке главного. — Кран, выдвигайтесь на позицию. Альпака, выдвигайтесь на позицию…

Хоровод заработал, снова включена автоматизация процессов. Осталось малое — дождаться взлёта нужного аппарата.

Из дворцовой палубы периодически вылетают винтокрылые машины. Вот и сейчас взлетела одна. С кондором — гербом клана Веласкес на боку. Улетела на юг. Я встрепенулся — нервы, но усидел. Не наш клиент, переговоры ещё идут.

— А в самом дворце почему не густо с сетью? — Это я Сильвии, оффтопик, то есть разговор, чтоб занять себя, пока ждём. — Контрразведка сеньоры Морган?

— И контрразведка, — качнула головой блондинка. — Но в целом в цитаделях кланов и в ближайшем окружении донов, любых донов, не обязательно королевы, работать сложно. Есть негласный кодекс чести, если ты переступишь некие неочевидные нормы и правила… Это может привести к нежелательным последствиям для взаимоотношений…

Беседуем ни о чём. Но всё проходит — закончилось и наше ожидание.

— Командор, есть визуальный контакт! Бортовой номер соответствует!

Над дворцом (на безопасном удалении конечно) куча беспилотников, а в облачном слое над городом висят аэростаты и летающие острова, так что визуальный контроль дворцовых причальных «стаканов» у нас хороший. И подготовка к взлёту ощущается чуть заранее — в момент открытия верхнего люка шлюза. С нашего ракурса не всегда понятно, какая именно машина взлетает, да и аппараты могут перетащить из стакана в стакан по самой палубе внутри, так что приходится ждать собственно взлёта, чтобы определить, кто стартовал.

— Направление северо-северо запад, согласно с полётным планом, — доложился следующий оператор.

— Поехали! — отдаю я вторую собственную команду.

— Всем — Центральному. Начинаем операцию согласно плана. — Это старшой дал команду «фас» своей своре.

— Кран, начинайте атаку палубы.

— Гепард, начинайте атаку…

— Альпака, начинайте атаку… — понеслись команды по эстафете.

Затем пошли отчёты. Визуализация с шлемов парней, поднимающихся на приставленные к ним палубы наверх, берущие их нахрапом штурмом. У нас «в поле» пять групп, неудача постигла только одну. На палубе открыли стрельбу, охранник нажал тревожную кнопку, заблокировав шлюз с подачей сигнала на городской пульт гвардии.

— Гудок, сворачиваем операцию! Эвакуация! Гудок, как понял, сворачивайтесь!

— Центральный, понял… — голос наёмника, командира одной шестой нашего текущего войска.

Обидно. Но в целом не критично. Две с половиной минуты с момента старта из трёх-двенадцати расчётных, цель идёт даже медленнее запланированной — успеем и без Гудка. Первый отчёт о палубе под контролем от Гепарда. Ждём. Второй отчёт. Третий, от Альпаки, который сразу же отчитался, что его люди лезут наверх, в атмосферу — ему жребием досталось ПЗРК. Полминуты — и отчитался Кран. Где им всем такие позывные дают? Люди последнего также лезут на крышу, в атмосферу. Готовим ловушку.

Что-что? Если вражеский конвертоплан полетит не сюда, свернёт по дороге? Во-первых, полётный план — жёсткий документ, который без форс-мажоров лучше не нарушать. Да, его можно в рабочем порядке изменить, уже в процессе полёта, но не стоит злоупотреблять. А вот при таком варианте… Мы просто сворачиваемся и эвакуируемся. Ибо полётный план распространяется и на нас, и шестая группа, которая на низком старте в одной из палуб недалеко от маршрута полёта, сможет на своей винтокрылой машине догнать цель только в ограниченном радиусе. Скажем, если та будет лететь чуть левее или правее, но всё равно в нужную сторону. Но конвертоплан в воздухе — именно что подстраховка; без наземной составляющей, то бишь ракеты под движок, наша машина задачу не выполнит, а стрелять ракетой воздух-воздух… Надо быть совсем отбитым на голову чтобы сочинить такой план с моими текущими ресурсами. Кто мне позволит иметь военную машину в контролируемом ими городе? Это не гражданку на вечер арендовать.

Но нам везёт, вражеская машина летит не точно по координатам оптимальной траектории, но сдвиг не более километра. Четыре –двадцать две с момента старта — вражеский конвертоплан почти на полминуты отстаёт от времени, что мы заложили на подготовку. Но, наконец, точка рандеву.

— Альпака, огонь! — командует умник, отвечающий за синхронизацию.

— Ракета пошла! — отчитался наёмник. Прикрывающая группа Крана страхует, тоже на низком старте. Но нет, визуальный контроль показывает красивую картинку удара маломощной ракеты под левый движок.

И сразу крики и ор в эфире:

— Нас сбили! Борт номер 5832 — всем! Мы сбиты ракетой с поверхности одного из куполов! Мы теряем высоту! Машина держится, разгерметизации нет, но мы теряем высоту! — Вроде истеричка на том конце в кабине транспорта, но с другой стороны пилот всё, что должен по инструкции в экстремальной ситуации, делает.

— Борт номер 5832, совершайте маневр уклонения, высылаю помощь! — Это проснулся диспетчер. Оперативно, сволочи! Сейчас оперативность столичных летунов нам не на руку, потому на операцию оставили так мало времени.

— Диспетчер, мы не можем совершать маневры, машина плохо слушается!

— Борт номер 5832, уточните, с какого купола вёлся огонь?

— Да не знаю я! Не заметили. У нас гражданская машина, без прибамбасов. Откройте какую-нибудь палубу, мы сейчас разобьёмся! Машина не предназначена для длительного нахождения в атмосфере, от удара произойдёт разгерметизация!

— Борт номер 5832 разрешаю экстренную посадку на своей палубе! Это палуба купола KLF-12. Борт 5832, раскрываю верхний шлюз. Дотянете?

При попадании ракеты, и вообще при обстреле из ПЗРК, летательная машина должна маневрировать, не давая по себе прицелиться. Но летун правильно сказал, у них гражданская машина, и пилоты без специальной подготовки. Я слишком привык к дворцовым асам, что до начала горячей фазы уже летали так, что рвало в шлем. Обидно, но безопасно. А вот в обычной жизни так маневрировать на сверхмалых могут не то, что далеко не все, а, скажем, единицы. И наша клиентура из таких.

— Палуба KLF-12, дотянем. Мы почти над вами. Стыкуемся.

Они не состыковались, а рухнули. Но водила смог рассчитать траекторию так, что аппарат врезался в стенку стакана уже внутри. От удара конвертоплан, действительно, разгерметизировался, но верхняя заслонка быстро встала на место, после чего стенки стакана поехали вверх, не дожидаясь выкачки воздуха. Я аж отсюда слышал как гудит система очистки и регенерации на палубе, с приборов на шлемах бойцов, бегущих на штурм конвертоплана.

Потерпевшие аварию ничего не успели понять и доверчиво раскрыли боковой шлюз. Машина стояла боком, под углом, так что пассажиры фактически попадали на палубу сверху вниз, благо, высота аппарата небольшая, ничего им не будет. И тут-то внизу их сразу брали в оборот суровые наёмники. Хотя, а что им оставалось? Ты простился с жизнью — в тебя только что стреляли ракетой в адовой атмосфере. Затем твой летательный аппарат рухнул, «поцеловавшись» со стенкой причального стакана, и от разгерметизации в салон начал «свистеть» забортный воздух. Не сразу, но пара минут — и ты просто сваришься. Девяносто атмосфер при температуре четыреста пятьдесят по Цельсию — очень демотивирует, но неожиданно радость — есть шанс спастись. Правда, надо пережить падение и столкновение, но всё равно шанс. И вот ты выжил от удара, спасён от ада атмосферы, аппарат на изолированной палубе, но в салоне полно горячего забортного воздуха. А значит, чтобы не угореть на финишной прямой спасения, вы раскрываете настежь обе створки люка и прыгаете вниз — скорее, подальше от этого гробика! И тут, вместо эйфории спасения, ты оказываешься в лапах суровых юношей в стильной одежде с ручными игломётами в руках. Да уж, шок — это по-нашему!

— Гепард, гвардия движется в вашу сторону. Время подхода четыре-пять минут, — ещё один оператор, следящий за внутренними процессами.

— Парни, заблокировать шлюз. Гражданских на улицу и блокировать, — раздаёт команды командир наёмников, которым достался главный приз — вражеский конвертоплан.

Кто-то командовал группе-шесть, нашему арендованному летуну, эвакуироваться. Его работа не понадобилась — вражеская машина сама долетела до причальной палубы. Их задача была подхватить рухнувший аппарат, если тот упадёт где-то в стороне, и силой оттранспортировать на ближайшую из захваченных палуб. За этим процессом я не следил, больше всматриваясь в данные с камер Гепарда и его парней. Благодаря удачной посадке у них чуть больше времени на допрос, но оно не бесконечно.

— Так, этот. Этот и этот, — подсветил я в интерфейсе нужных людей. Ибо не все пассажиры упавшей машины — переговорная группа. Есть пилоты, есть охрана собственно Смитов, есть слуги.

Нужных мне камрадов, до того что-то испуганно верещавших, тут же отделили от остальных (которых повели в сторону будки оператора), и начали усердно бить, стараясь не прибить ненароком, благо, парни были без доспехов, только в дыхательных масках.

— Достаточно, орлы! Дайте им картинку — мою визуализацию. — Я заранее встал в точку съёма изображения и активировал систему. На палубе рядом с бойцами и пленными появился мой голографический вихрь.

— Готово, Командор. Тебя видно прекрасно.

— Отлично. — Я изобразил коварную улыбку. — Итак, вот ты. Йохан Смит, правильно?

— Правильно. С кем имею честь… Веласкес? — расширились глаза переговорщика. — Который Хуан?

— Он самый. — Я кровожадно ухмыльнулся. — Не ждали?

— По какому праву вы нас…

— Под дых! — бросаю команду, которую парни тут же реализовывают.

— Падаль, запоминаем правило первое. Тут вопросы задаю я и только я. Отвечать быстро, в противном случае санкции. Кто хочет санкции?

— Спрашивайте, ваше высочество… — убито прошептал их главный.

— Вы проводите переговоры от лица мятежников с её высочеством принцессой Фрейей?

— Да, — кивнул Йохан.

— И в данный момент возвращаетесь с очередного раунда переговоров?

— Именно.

— Каков предмет прошедших переговоров?

— Это конфиденциальная инфор… — Дальше пошли хрипы, ибо я сделал жест парням — они же тоже меня видят, и сеньору вновь прилетело.

— Неверный ответ. Повторюсь, каков был предмет…

— Да пошёл ты, сукин сын! — вскинулся другой переговорщик. Судя по сходству лица в досье, это Теодор, племянник главы адвокатского семейства. — Ты труп! Ты уже труп, просто пока не все знают это! Быстро отпусти нас, и мы не станем ужесточать требования по твоей судьб… — И тут хрипы. Да что ж такое, одни герои кругом! Не адвокаты, а супермены какие-то.

— Сеньоры, вы, наверное, неверно себя воспринимаете, — снова «мило» улыбнулся я. — Вы считаете себя эдакими дипломатами, переговорщиками от лица некой легитимной стороны конфликта во власти. Но на самом деле вы — представители людей, осущесвляющих вооружённый захват власти, отдавших приказ казнить захваченных военных, верных присяге. Не представителей клановой гвардии Веласкесов, а вооружённых сил планеты, наших пацанов. Вы — преступники, и это даже не надо доказывать в суде, так как вы сами не то, что не отрицаете, но наоборот, выпячиваете это, словно это даёт вам какие-то права. Я могу грохнуть вас без суда и следствия только на основании этого, по закону военного времени, и то, что с вами нянчатся, не делая запредельно больно — моя добрая воля. Итак, слушаю.

— Ты не сделаешь этого, сукин сын. — Глава семейства был бледен, и сам себе не верил, но решил держаться твёрдо. — Это столица. Не Самара. Скоро сюда вломятся штурмовики, и твоим прихлебателям конец.

— Это не прихлебатели, а наёмники. «Братство». Они выполняют контракт ЗАКОННОЙ королевы Леи, и всё, что они делают — на благо Венеры, — усмехнулся я. «Шах и мат». — И да, палубу возьмут штурмом, но чем больше вы будете сопротивляться, тем в более жалком виде останется то, во что превратятся ваши тушки. Гепард!

— Я! — гаркнул наёмник.

— Давай спецов. Жёсткие методы экспресс-допроса… На нём! — указал я рукой на Теодора.

— Не-ет! Не надо! Только не это!..

— Не трогайте его, сучьи отродья!.. — подался вперёд и Йохан, но лишь повис на руках наёмников.

Взмах штык-ножом, и в ногу молодого Смита впивается лезвие из высокопрочной легированной стали. Ор по палубе. Нечеловеческий крик.

— Продолжаем, равнодушно продолжаю я отдавать команды.

Поворот ножа — боль ещё более сильная, кровь.

— Сеньор Смит, повторяю вопрос. Предмет переговоров с принцессой Фрейей?

— Я тебе всё равно ничего не скажу, больной ублюдок!

— Гепард, теперь самого сеньора.

— Ты не тронешь меня! У меня неприкосновенность! Я всего лишь перего… А-а-а-а-а!

— У сеньора лишний палец, — спокойно доложился командир наёмников, своим штурмовым ножом отчекрыживший старшему Смиту мизинец.

— Сеньор Йохан, продолжаем?

— Пошёл ты!

— Гепард…

Вот и для чего это всё, все эти мучения? Отрезанная ладонь, непонятно что с ногами — ближайшие месяцы ходить не сможет, кровоточащие раны на теле, уха нет, да ещё и племяннику досталось. Не настолько сурово по сравнению с дядей, тоже кровякой исходит, но по крайней мере ничего не отрезали.

— И как вы собираетесь контролировать отречение королевы? Если она придёт в себя — начнёт задавать вопросы. И не факт, что согласится подтвердить отречение.

— Этот вопрос на контроле противной стороны. — Сеньор боится меня разочаровать, но сейчас правда за ним. Фрейя, хорошая девочка, решила задвинуть мать, и у неё в загашнике есть план, как это сделать, он лишь озвучил его наличие.

— А по мне какое решение? — Пора закругляться. Ибо гварды уже поднялись на уровень палубы и ждут спецсредств для резки шлюзов, которые в пути, скоро будут. У парней от силы минут десять, а им ещё и сдаться надо самостоятельно, до штурма, чтоб их не поубивали.

— Тебя отправляют на Землю. Наша сторона предлагала более жёсткие меры, но её высочество упёрлась. Тебе отдают Изабеллу, и вы улетаете на Землю до особого распоряжения главы государства.

— В качестве кого? Послов доброй воли? — усмехнулся я.

— Не знаю. Придумают что-то. Главное, что тебя согласились оставить в живых, при условии, что тебя не будет на Венере.

— А если на Земле пересекусь с изгнанниками? — нахмурил я лоб.

— Этот вопрос наших переговоров не касается, — покачал сеньор головой. Обезболивающее, которым его обкололи, действовало, потому качать головой и использовать мимику он сейчас мог на полную катушку.

Я нахмурился и подвёл итог:

— То есть после всей пролитой на планете крови кланы Сальвадор, Торрес и Сантос всего лишь меняют глав, а старые главы отправляются в изгнание. По имуществу — лёгкая конфискация ключевых активов вместо тотального «обезжиривания» на будущее. Я не спрашиваю про интеллект Фрейи, это тоже на её совести, но как твои патроны считают, как на это посмотрит народ? Кто-то же должен ответить за пролитую кровь, а главных виновников по сути помилуют. Не боитесь бунта «снизу»?

— А кто его спрашивает, этот народ? — фыркнул Смит. Презрительно. Максимально презрительно, как мог в своей ситуации. — Как народу скажут — так и будет.

— Уверены? После того, как через ополчение прошло шестьсот пятьдесят тысяч, не считая дружинников, защищавших районы? У нас всегда было хорошо с пассионариями.

— Ну, Веласкес, ты же знаешь, как это делается. — На губах подонка появилась покровительственная усмешка. — Найдут виновного на «нижнем» уровне. Кто допустил, проморгал. Показательно расправятся, предельно жестоко. Народ любит кровь. И все успокоятся. Ты на Земле, королева отреклась, так что… А бывшим ополченцам «слонов» раздадут, чтобы не вякали. И они не будут.

Мои кулаки сжались, но я держался. Шоу должно продолжаться, шоу нужно отыграть до конца. На нас будет смотреть вся Венера.

— Хорошо, с мятежниками понятно. Фактически реабилитация. Но остались войска у Сената. А они, насколько мне не изменяет память, только что занимались уничтожением себе подобных. Своих без кавычек. И не только в бою, но и расстреливали тех, кто уже не оказывал сопротивления. Как здесь думают решать проблему?

— Эти части первыми бросают на войну в Европе, и будут кидать в самые жаркие места, — проговорил старший Смит. — Какую-то часть замаранных бойцов там утилизируют, а кто останется в живых — превратится в уважаемых ветеранов, проливавших кровь за страну, а ветеранам не пристало вменять прошлые прегрешения.

— О как! — обалдело усмехнулся я. — Гепард, парни, видали, как можно жонглировать вашими жизнями? Какова их ценность, и как потом легализовать тех, кто будет вас убивать? На месте убитых мог быть кто угодно!

Суровые наёмники стали гораздо более суровыми, но тоже держались. Дисциплина.

— Ваше высочество! Время! Гварды начинают резку, за створками до полусотни бойцов в средней броне! — отвлёк голос наблюдающего оператора.

Я бросил взгляд на камеру, показывающую тот вид. Не лазорево-золотые цвета специальной полиции, нет. Армейские части. Даже шевроны на доспехах никто не стал замулёвывать. Я снова сжал кулаки и заматерился про себя. Что ж, пора спасать парней — я, как наниматель, отвечаю за их жизни.

— Ладно, всё с вами ясно. Гепард!

— Я! — вытянулся стоящий рядом наёмник.

— Их участие в мятеже доказано, они сами его не отрицают. А посему по законам военного времени приказываю ликвидировать этих троих и сдаваться. После подавления переворота мы вас вытащим. Вы выполняли контракт, с вас взятки гладки.

— Есть, Командор! — отрапортовал наёмник, после чего поднял висевший на боку игломёт и одиночными прикончил всех «клиентов», по две иглы на человека. Хорошо работать с ЧВК — никаких вопросов о правомочности и «мы не палачи». Надо — значит надо.

Что им придётся «сливаться» через плен мы договорились заранее, изначально. Парни знали, на что шли. А потому, на всякий случай, каждый из них держал в нагрудном кармане свой экземпляр подписанного контракта, где со стороны нанимателя стояла моя электронная подпись, выданная королевой, как её официальному представителю. Единственной безусловно легитимной главой государства этого каменного шарика. Поможет, нет — неизвестно, но парни знали о рисках, и ставка им прописана уж очень «вкусная», и в неё в качестве боевых будет включено время отсидки.

Далее мы смотрели цирк с конями, как парни разоружаются и садятся на колени, заведя ладони за голову, дистанционно открывая обе створки шлюза. Как внутрь врываются бойцы армейского спецназа, и, ничего не понимая, отработанными действиями берут палубу под контроль. Красивая картинка, а мы работаем на картинку.

Вот парней одного за другим повязали, поначалу подходили к ним с опаской (взрыва бомбы что ли боялись?), но потом осмелели, и сработали грубо. А потом трансляция прекратилась — кто-то умный нас, наконец, заблокировал.

— Готовь материал к эфиру, — бросил я главному умнику.

— С какого момента?

— С начала допроса. Как их вытаскивают из конвертоплана и бьют интересно, но долго. Вообще, давай на этот экран, прогоним заново, скажу, где обрезать.

— Есть.

Через полчаса видео экспресс-допроса Смитов вывалили в эфир, и именно этот глагол мне приходит на ум, ибо его засунули везде, где только можно, и местами даже где нельзя (снова влияние Феррейра, на сей раз косвенное). Без купюр, без цензуры, с максимальной кровякой.

— Я настаиваю, что лишняя кровь повредит вашему имиджу, сеньор, — пробовал острастить меня главный умник.

— Мой имидж уже ничто не испортит, — скривился я, понимая, что если бы свой оскал увидел в зеркале, окаменел бы, как от взгляда Горгоны. — Пусть боятся, время прощения и дипломатии прошло. Надипломатничали, блин… — Я грязно выругался.

Материал ушёл в эфир, и, судя по отчётам, почти сразу во всех пабликах и группах начались баталии обсуждения. Но это частности, у каждого человека может быть его личное мнение. Мы оперируем главным — общим вектором настроения, а он начал уверенно двигаться в нашу сторону.

Фрейя попыталась выйти на связь — видно, поругаться. Я её сбросил. Ещё раз попыталась — снова сбросил. Время собирать камни. Больше позориться не стала.

Вскоре пришла Сильвия, наблюдавшая за «движухой» со стороны, из своего кабинета:

— Чико, всё хорошо? Вижу, у вас с первого раза получилось?

— Сам в шоке! — честно признался я. Ибо на самом деле мы не рассчитывали, что получится, вариант с конвертопланом изобиловал слишком большим количеством случайных переменных. У нас было много планов как продолжит начатое позже, от ловли камрадов на следующем раунде переговоров, до штурма их дома сегодня вечером, и я рад, что всё это не понадобится.

Выпуски новостей… Подтвердивших рост настроений, и, наконец, я отдаю долгожданный приказ:

— Командор — всем! Общий сбор и готовность к погрузке — четыре часа. Мы вылетаем. Домой, в столицу!

— С богом! — перекрестила меня Сильвия и мелко задрожала.

— Ярослав, — вызвал я условно главного в польском легионе. — Слышал, общий сбор?

— Так точно, Командор. Все слышали, парни и так были на старте — собираемся.

— Для вас отдельный приказ. Мы полетим чуть другим составом. Всё уже готово, поднимай парней и двигайтесь к двадцать третьему терминалу.

— Понял, Командор. Разреши задать вопрос о цели? Понимаю, это может быть секретной информацией, но мне нужно будет распределять бойцов по машинам и подразделениям, и что-то им говорить. Хорошо бы самому понимать поставленные задачи.

— Да никакой особой задачи, — усмехнулся я. — Просто я лично поведу вас, ваш полк будет… Как это грамотно сказать, моим гвардейским? Преторианским? И с учётом того, что враг будет выцеливать именно меня, стараясь зря не бить по остальным, мы летим отдельно, и вылетаем чуть раньше. И если что, нам придётся туже всех. Вы можете отказаться, но раз вы сами хотели привилегий — то их нужно заработать, на что я и даю вам шанс.

— Принял, Командор. — Судя по голосу, поляк успокоился — думал, всё куда хуже и я их отдаю на убой. — Личный состав будет готов в течение часа.

— Действуем.

Да, не армия у нас. У них. У всех нас. Эх, война гражданская, какая ж ты сука и стерва!

А ещё… Боже мой, как же я от всего этого устал!