Фаворит-5. Родная гавань

Глава 12

Где скрылись ханы? Где гарем?

А. С. Пушкин (произведение «Бахчисарайский фонтан»)

Бахчисарай

11 июня 1735 года

Я поправил тюрбан, или как эта конструкция на голове называется. Непривычно и в таком головном уборе сильно жарко. Не понять, как и лучше. С покрытой головой, или… Нет, все же с покрытой, а то тепловой удар быстрее можно получить.

Но и конспирацию никто не отменял. Да и волосы я только недавно намочил водой. Еще терпимо, но солнце палило нещадно. В тень, если ее и находили, старались ставить лошадей. И без того падеж животных при переходе составил до десяти процентов. А если бы месяц шли?

Однако, свое рабочее место, мой кабинет под открытым небом, я потребовал оборудовать тенью. Поэтому я беседовал со связным, он же посыльный, своего деда, под навесом из плотной шерстяной тканью.

— Только один дворец! — настойчиво, словно мантру, повторял посланник от моего деда.

— Нет, — спокойно отвечал я, отпивая холодный кофе.

Напиток был условно холодным, в такой жаре, что установилась уже второй день, холодным может быть только рассудок. И то, если изрядно напрячься.

Мы находились в одном дне, точнее, в одной ночи перехода до Бахчисарая. Проводников мой родственник дал хороших. И почти две тысячи бойцов с большим количеством телег и лошадей удалось относительно скрытно расположить близко от столицы Крымского ханства.

Третьи сутки мы так и передвигались: в основном ночью, иногда днём, но только, если три группы наших разведчиков сообщали, что впереди на пять-шесть вёрст людей практически нет. И сейчас был бивуак перед очередным, последним рывком до Бахчисарая.

Я посмотрел на своего собеседника, как на некомпетентного человека. То, о чем он просил, не только сложно осуществимо, но и слишком подозрительно. Ну как не грабить, если выступаем в роли грабителей?

— Мы будем грабить все богатые дома, которые стоят рядом с дворцом. Можете пометить краской на дверях, или мелом, или углём, какие дома не следует трогать, — озвучивал я свою позицию представителю Исмаил-бея. — Но вы должны осознавать, что иные жители города поймут, чьи дома не были ограблены. И тогда возникнут вопросы. Почему не грабили вас… Тех, кто будет после моего набега добиваться власти в ханстве.

Посланник деда замолчал и стал интенсивно разглаживать свою частью седую бороду. Эти телодвижения, видимо, помогали ему найти правильное решение в нашем споре.

Я же думал о своем. В очередной раз размышлял, не будут ли нас ждать в городе? Не знают ли татары, какая угроза нависла над их столицей?

Как я считаю, нам удалось скрытно подойти к Бахчисараю. Это, конечно, не значит, что нас никто не видел. Но близко не подпускали никого. В моём отряде присутствовали татары — люди деда, тех сил, во главе которых мой родственник намеревается встать.

Они немало помогали, прежде всего в выборе и путей и мест для бивуаков. Пришлось довериться, хотя и моих людей хватало, и разведка была. В откровенную засаду нас было завести нелегко. А татары были еще и прикрытием для всех тех, кого мы встречали, или могли встретить на своем пути.

Кроме того, башкирские воины оставались почти неотличимыми от татарских, особенно издали. Что же касается пехоты, гвардии, которая также участвовала в операции, артиллеристов, то частично бойцы ехали в крытых тканью фургонах или, скорее, кибитках, по типу таких, что использовались татарами.

Те же, кто мог хоть бы издали сойти за крымчака, передвигались верхом и в татарских одеждах. Благо, что почему-то в Измайловский полк набирали исключительно тёмноволосых солдат и офицеров. До сих пор не понял, почему так. Наверное, прихоть государыни. А вот в ротах преображенцев и семеновцев были и рыжие, и блондины, русые, с типичными «рязанскими лицами», носами-картошкой. Ну куда их показывать? Если только не в качестве славянских рабов. Я предлагала, почему-то не захотели…

— Этой ночью драгоценности и дорогие вещи из домов наших союзников будут вывезены. Постарайтесь дома эти не сжечь, а лишь только сделать вид, что вы грабите! — сказал татарский посланник.

Недаром он молчал минут пять. Выдал-таки соломоново решение. Вообще у деда хватает и решительных людей и преданных, как мне кажется. Вот не думал, что найдутся силы пророссийские. Да, в каждой нации есть «пятная колона». Но тут же вопросы религии, традиций, подчинения гяурам, то есть нам, неверным. Оттого еще больше проникаюсь уважением к деду. Вопреки, но он имеет свою команду и людей, влияние.

— Хорошо! Так тому и быть! Пометьте углем свои дома. Жечь их не станем, — сказал я, вставая со своего походного стула.

Этот предмет мебели был раскладывающимся, по типу того, какими пользовались рыбаки или туристы в будущем. Кстати, имею помысли поставить производство похожей мебели на поток. Или даже добиться государственного, военного стабильного заказа.

Посланник от деда, он же связной, отправился в город. Я же, допив кофе, пошел раздавать приказы. С одной стороны должны прозвучать распоряжения, направленные на подготовку к ночной операции, с другой, я приказывал обязательно выделить не менее четырёх часов на сон. Причем офицеры должны и проследить, чтобы их солдаты спали, и самим поспать не менее трех часов.

Мало того, что всю ночь идти в столице Крымского ханства. Так, нам ещё предстоит спешно уходить из Бахчисарая. Как бы не бежать. И снова не спасть. Может придется дня два бодрствовать большинству моим воинам.

Первоначально были мысли о том, чтобы взять город под свой контроль теми силами, которые у меня были, при содействии бойцов моего деда. Эти оппозиционеры ханской власти должны были действовать под нашим же прикрытием. Никто не должен связывать свои беды, пожары, смерти, с теми, кто провозгласит вопрос о смене власти и лояльности России. А дед должен будет это сделать.

Но брать Бахчисарай было нельзя, если только не на полдня, нужного времени для ограбления дворца, как и части домов жителей Бахчисарая. Пришли разведданные, сильно скорректировавшие цели и задачи операции. К городу прибывает относительно большое крымско-татарское войско, усиленное, как минимум, четырьмя полками турецкой пехоты и даже с артиллерией.

Для Второй русской армии эти силы не были чрезмерными. Напротив, важно было разбить столь крупное воинское соединение неприятеля, численностью около семнадцати тысяч воинов. И на это направленна была моя позавчерашняя и вчерашняя переписка с генерал-майором Лесли.

Крым можно и нужно очистить от крупных военных отрядов крымских татар. Иначе получим масштабную партизанскую войну. Это даже хорошо, что противник еще рассчитывает выиграть полевое сражение. А не распределяет регионы разным отрядам для ведения подлой войны. А в Крыму можно найти, где схорониться, тем более, если местное население считай полностью на стороне сопротивления.

Имелись все причины считать, что наместник хана выдёргивает любые возможные ресурсы, чтобы оборонять Бахчисарай. Сюда он, калга Мегли Герай, должен прибыть уже через два дня. А передовые отряды могут достигнуть Бахчисарая и того раньше, завтра к вечеру.

Если эту турецко-татарскую армию разбить, то единственное, чего оставалось бы опасаться в Крыму, так это турецких десантов. Ну и крепости… Хотя Керчь мой дед обещал помочь взять. Не будет больше войска в Крыму. А вход землей на полуостров можно перекрыть.

В таком свете оборона Перекопа и одновременная подготовка кампании следующего года представлялись наиболее разумным решением стратегического порядка. Там, если обновить крепость, построить дополнительные земляные укрепления, насытить все это войсками и артиллерией, то можно держать хоть бы стотысячную армию противника.

Скоро лагерь погрузился в тишину, все спали, ну кроме дозорных и разведки. Они поспят тоже, в дороге, в телегах. Не преминул поспать и я. Был разбужен Иваном Кашиным, тут же накормлен рисовой кашей с русской свининой, пусть и крайне солёной. Настроение было боевое и решительное. С иным настроем в бой идти чревато.

— Понятна ли тебе задача, старшина Алкалин? — спросил я предводителя башкир, и тот, к моему удивлению, стал повторять ранее прозвучавший мой приказ.

В моём отряде уже так заведено, что по возможности, если позволяет оперативная обстановка, офицеры повторяют и для себя, и для меня, чтобы всем было понятно, как они усвоили приказ. Но от башкир я подобного не требовал.

— По трём улицам мои конные отряды устремляются к ханскому дворцу, вслед за нами — гвардейцы. Если где-то встречаем сопротивление — отходим и держим оборону. Гвардия должна очаги сопротивления убирать сама, — переводчик еле успевал за словами старшины.

Хотя Алкалин уже делал определённые успехи в изучении русского языка, без переводчика мы пока не обходились. По крайней мере, бранные слова старшина усвоил практически в совершенстве. Интересная у него была логика: раз дурные слова звучат на языке неверных, то и Аллах их не может понимать. Следовательно, ругаться ни в коем разе не запрещено. Аллах не прогневается.

Сперва мои бойцы умилялись, как башкиры матерятся и по матушке кроют. Но сейчас уже начинают напрягаться. Никому не хочется, чтобы его оскорбляли. А ведь башкиры нынче, скорее, разговаривают матом, чем ругаются.

— И у дворца вы ждёте подхода тачанок! — уточнил я задачу для башкир. — Сами ничего не предпринимаете.

Окончательно слово «тачанка» в моём отряде ещё не прижилось. Но я был настойчив и, по крайней мере, теперь все знают, что «тачанка» — это лёгкая пушка, не более чем двухфунтовая, устроенная на особо крепких, в том числе и с металлическими заклёпками, крытых телегах. Наша мобильная артиллерия, на которую я делаю не малую ставку в подобных операциях.

— Так и будет, батыр Искандер, — с долей пафоса провозгласил старшина Алкалин.

Причина, по которой не следовало передовым отрядам башкир вырываться в ханский дворец, не в том, что я им не доверяю. Точнее, не столько в этом. В порыве, пусть и временного, но все же взятия Бахчисарая, сложно будет башкирам думать. Тут принцип «только вперед» не всегда во благо.

Наиболее боеспособными воинами в Бахчисарае сейчас являются, если можно так сказать, «гвардейцы наместника» — калги Крымского ханства, Менгли Герая. Таких воинов в столице не более полутысячи, скорее, гораздо меньше. Но расчёт в операции был сделан в большую сторону.

И башкиры, будучи даже отличными воинами, непременно обломают зубы о такую охрану дворца. Вот потому и стоит остановится и подавить сопротивление противника подавляющим преимуществом в средствах атаки.

Так что здесь нам в помощь будет грозное дистанционное оружие. Причём, уповаю не только на двенадцать малокалиберных пушек. Двадцать два гвардейца были вооружены ручными мортирками. На испытаниях и учениях мортирки показывали приемлемые результаты.

Это такое оружие, которое вовсю использовалось ещё в начале Северной войны Петра Великого. Своего рода — гранатомёт. Заряжается граната в толстый, но короткий ствол, мортирка ставится на землю или упирается в седло, и закидывает силой порохового заряда гранату во врага. Наши мортирки стабильно поражают цель на расстоянии пятидесяти метров.

Массовые разрывы не самых мощных гранат, тем не менее, не только уничтожают живую силу врага, но имеют еще и мощный психологический эффект. Тем более на неприятеля, который все еще полноценно не освоит огнестрельное оружие и артиллерию.

— Через час выход! — сказал я, когда и другие офицеры повторили свои задачи.

Ещё с сумерками мы выдвинулись. Теперь шли уже более решительным темпом и сбитым походным порядком. По флангам и впереди двигались сильные конные отряды. Их задачей было сделать так, чтобы никто, кто увидит наше передвижение, не успел добраться до города и предупредить власти.

Для этого было достаточно даже не убивать всех встречных, а стрелять по лошадям, причём, исключительно из луков или немногочисленных арбалетов. Мы двигались со скоростью бегущего средним темпом человека. И вряд ли среди встреченных людей будут профессиональные бегуны на длинные дистанции, марафонцы.

Так что шли практически в открытую, максимально подгоняя коней. По моему мнению, бо́льшая ответственность за успех операции лежала даже не на людях, выдержали бы лошади. Им же не только сейчас нужно относительно быстро идти в город, но ещё быстрее из него выходить.

Лишь разграблением Бахчисарая операция не ограничивается, на радость генерал-майора Лесли. Второй этап операции, особенно если будет успешным, полностью оправдает перед командованием все наши действия.

— Джурюк-су! — провозгласил проводник.

— Всем встать! Поить коней. Пять минут! — приказывал я.

После того, как мы миновали реку Альму, серьезных источников воды встречено не было. И теперь вполне полноводный ручей, под название Джурюк-су — наша возможность после перехода по жаре, которая только ненамного спала ночью, напоить коней. Мы стояли в предгорье, откуда в город вела дорога, просматриваемая сейчас нашей разведкой. Так что можно рассчитывать, что недолгая остановка прямо возле города, не станет для нас ошибкой.

Этот ручей протикал и в Бахчисарае, являлся для нас одним из главных ориентиров в городе. Тем более, что Джурюк-су в итоге соединялся с небольшим, наполненным водой, рвом вокруг ханского дворца.

— И пусть Аллах тебе поможет! — сказал я старшине Алкаину.

Три отряда, каждый по три сотни воинов-башкир, нахлесстывали своих коней, устремляясь к городу.

— Пошли! — скомандовал я, когда башкиры уже вошли на территорию крайних городских построек.

Впереди, если не считать наш конный таран, шел плутонг гвардейцев. У каждого в руках были пистолеты, кроме двоих, с арбалетами. Вот тут и нужно было включать мозги…

— Бдын! — прозвучал глухой звук спускаемой тетивы арбалета.

Вышедший вдруг на дорогу мужик, облокотился к каменной стены соседнего строения, и сполз. Не повезло… Сидеть дома нужно перед рассветом.

— Быстрее! — выкрикнул я, услышав пистолетные выстрелы.

Другой отряд нарвался на вооруженных людей? Потом спрошу. Если стреляли, значит так нужно было. Важно доверять своим людям. Выстрелы звучали со стороны отряда капитана Подобайлова. А этот офицер — стрелянный воробей!

Передовой отряд гвардейцев ускорился. Теперь мы все чаще бежали трусцой. Слаженно, как учились. И не останавливались больше нигде, пока не преодолели три версты. Башкиры прошлись тут основательно. По обеим берегам ручья лежали изрубленные люди. Большинство с оружием. В городе, как и предупреждали, хватает патрулей. Башкиры и должны были бодрствующего врага уничтожать, но не следующие за ними отряды.

Дорога вела вверх. Мало того, так были еще и ступеньки. Как правило, не много, но телегам приходилось тяжело, как и коням. Да и нам бежать в гору еще то физическое упражнение. Но зря ли мы бегали и тренировались? Вот… теперь видно, для чего.

Звон стали и крики людей, раздававшиеся в глубине узкой дороги, за поворотом, говорил мне, что все-таки нашелся вражеский отряд, который успел организоваться. Скорее всего, это и есть та самая «ханская гвардия».

Приказывать было нечего. Альтернативы тому, что нужно двигаться вперед, не было. Мы тут зажаты между домами. Раньше улица была широкой, сейчас только одна телега и может проехать, или два всадника. Всему виной были лавки, торговые ряды. На плане мы изучали локацию, но оказалось на деле еще более узко.

Я направлялся вперед, вынуждено переступив через тела троих башкир. Их тут ждали, есть потери у Алкалина. Но все равно, засады, как таковой у противника не случилось. Да нас бы сейчас с окон и крыш соседних домов камнями закидали, да и делов.

— Стоим! — выкрикнул я, когда случилось столпотворение в узкой улочке.

Впереди стояли башкиры, они не выходили, наверняка зажаты противником. Теперь и мы тут… Если враг решиться и пойдет в контрнаступление, то у нас случится давка.

— Кашин, командуй гранатомётчиками! — сказал я и указал на верх, на крышу соседнего дома, своими стенами зажимающего нас.

Тоже себе словечко. Но как мне называть те отряды, основная задача которых состоит в том, чтобы стрелять гранатами? Ну не гренадерами же!

Дверь в дом была выбита походя. Первым во внутрь зашел Кашин. Послышался женский вскрик. Кто-то стоял за дверьми и наблюдал за нашими действиями. Поговорка про то, как любопытной Варваре на базаре нос оторвали, заиграла новыми красками.

Уже через три минуты с крыши рукой махал Кашин, предупреждая, что начинает работать.

— Будут взрывы! — выкрикнул я, предупреждая впереди стоящих.

Поняли ли меня башкиры? Вряд ли. Но не придумал, как русском матерном, знакомом уже степнякам языке, доступно объяснить.

— Бах! Бах! Бах! — послышались звуки сперва отлетов гранат, а после их разрывы.

Башкирские кони заволновались, но деваться им было некуда. Мы подпирали сзади, спереди враги, по бокам торговые лавки и каменные стены зданий.

И тут степняки начали двигаться вперед. Вновь впереди раздался звон стали, но не долго. Сработали гранаты, враг был ошеломлен, а союзные башкиры правильно оценили обстановку.

Через еще минут пять мы уже вышли ко рву, опоясавший ханский дворец. Тут, у моста лежало много и человеческих тел и туш лошадиных.

— Дальше мы! — сказал я старшине Алкалину. — Действуйте, как договаривались. Грабьте и жгите город. Но кроме тех домовов, ворота которых будут выделены углем или мелом.

Сказав это, я стал подгонять своих воинов. Пора идти на штурм дворца. А еще подготовка к нему займет минут десять, в лучшем случает. Время у нас ограничено.

От автора:

Хотите верьте, хотите нет, но я оказался в теле… Шурика! Того самого легендарного очкарика из гайдаевских фильмов. И не на съёмочной площадке, а в самом настоящем СССР! В стране, народ которой ещё верит в светлое завтра.

Теперь у меня есть знания будущего, голова на плечах, а скоро появится и доступ к людям, от которых зависит ход истории.

https://author.today/reader/476181