Эволюция Генри – 4

Глава 14

Здоровенная обезьяна, покрытая стальными шипами, выглядывающими из плотной шерсти, тоскливо почесала зад и поднялась на лапы. Перебрав конечностями, словно разминая их, она взяла здоровенную дубину с пола и махнула ей пару раз перед собой, глядя грозно и воинственно. Затем, вздохнув, посмотрела на костерок и свободной лапой потерла впавшее пузо — то отреагировало голодным и тоскливым звуком.

Что-то сильно ударило в висок.

Недоуменно посмотрев перед собой и осознав подобием разума, что лапы не слушаются, обезъяна рухнула на пол головой вперед — за секунду раньше, чем о каменный пол ударилась ее дубина.

— Первый готов, — шепнула над ним неведомо откуда объявившаяся девушка в черном, с красным лоскутом на груди, и снова исчезла из виду.

Где-то в глуби пещеры, на ложе, собранном из людских черепов, закрытый одеялами из кожи и покрытой мягкой шкурой, вздрогнула и выпала из сна обезьяна куда более массивная — но при этом, гораздо более старая на вид. Шерсть ее, когда-то блестящая, ныне была скорее седой, чем серебристой, а глубокие морщины покрывали все лицо вокруг срезанного до черепа носа.

Тяжело вздохнув, шаман племени Кобо перепутанными сном и старостью рассудком попытался осознать событие, заставившее его проснуться. А как понял, открыл белесые, почти слепые глаза, помогая себе двумя руками, уселся прямо — нащупал посох из синей кости, с тремя лопнувшими кристаллами, перетянутыми желтой сталью — но в которых все еще горел огонь душ предков.

На него уже смотрели десятки глаз — молодые обезъяны-наложницы племени, до которых ему уже не было дела. Угодливые родичи, готовые подсунуть вкусный кусок плоти. Двое учеников — мечтающие, когда он сдохнет, чтобы занять его место, но сейчас почтительно упавшие на каменный пол Теплой пещеры. Игнорируя их, шаман племени стукнул посохом об пол.

— Скажите вождю, к нам идет парное мясо, — усмехнулся он щербатым, почти беззубым ртом.

Благо, было кому переживать ему жесткую пищу с поверхности. Но у этих — глупых и мягких, мясо вкусное, можно глотать, не жуя.

Совсем скоро он и сам собирался наведаться к ним — но раз еда сама пришла…

— Ты. — Ткнул он посохом в старшего ученика. — Пойдешь с ним и принесешь мясо ко мне. И не смей пробовать первым! — Треснул он посохом об пол.

Тот, не поднимая морды, попятился на выход — разве что зыркнул зло, думая, что старый шаман, вновь развалившийся на своем ложе, не увидит.

Но тот, игнорируя суету племени — движение мягких лап, принявших массировать его ступни; ароматные кусочки, подсунутые прямо у рта — лежал, вцепившись лапой в посох.

Лежал, упрямо заставляя разум использовать переданные предками знания — и через определенное время ощутил столь приятное чувство падения в темноту. А еще через миг — шагал среди воинов племени, по левую руку от вождя, в теле здоровом и молодом.

Которое, пожалуй, и займет, когда «эта старая развалюха помрет».

Но до этого — истово ненавидящий его ученик покажет ему охоту. Раньше вкусное мясо не убивало постовых — и старый шаман чувствовал некоторое беспокойство.

Не прошел ли через тоннель кто-то более сильный? А может, сильный съел его мясо и теперь пришел за ними?.. Эта мысль ему не нравилась — поэтому шаман предпочел ее не думать.

Вот мысли о целом стаде вкусной плоти, скрытой всего-то под горой — это ему нравилось. Пусть постового убьет сотня этих жалких бесшёрстных существ, пусть они пойдут дальше — молил он предков. И племя снова будет хвалить его, как в день, когда они съели много живых — а потом, пройдя по их следам, в провал в земле — и мертвых, но еще теплых и не подгнивших.

Еще будет славно, если это мясо, как и прежнее, носит с собой богатство из внутренних территорий. Шаман поерзал, ощущая, как кости греются от Слезы бога, зарытой внутри черепов. Но мясо — тоже хорошо. Тогда племя совсем скоро даст приплод, и они пойдут через камни. Съедят всех. Потом вернутся обратно и съедят всех.

Дальше шаман не планировал.

Между тем, отряд воинов — два по два и еще два — достигли трупа постового.

Тот, отрыжка зловонных духов, смел развести костер!!! Наверняка ослеп, глядя на его пламя, и не заметил, как подошло вкусное мясо.

«А где само мясо? Убили и ушли?» — Тронуло шамана разочарование. — «Даже не забрали оружие. Боялись».

Вожак перевернул труп, показав ученику шамана пробитый череп незадачливого Жесткого мяса. Впрочем, если долго варить — то даже эта плоть сгодится на пищу.

Что-то больно кольнуло Сосредоточие Рода — в подвздошье, ровно как недавно. Именно такая боль вырвала его из сна — и кольнула вновь, и снова!..

На глазах его ученика, завалился вперед один воин. Согнулся и рухнул на колени вожак.

«Засада!» — Заорал шаман, перекидывая волю и силу в растяпу, бездумно глядящего, как алая полоса, зло жужжа, пытается пробиться через Защиту предков в амулетах.

Осознал себя шаман в сыром тоннеле, холодном, полным запахов крови, смерти и отчаяния. Воины племени умирали — завывая в злой ярости, крутясь вокруг в попытках найти подлого врага.

«Жаль, что в руках ученический посох», — отметил шаман, напитывая его душой, вытянутой из недотепы напоследок.

Но и этого должно было хватить — против злых духов, убивающих последних из стойких. Нестойких же — в панике бегущих обратно — он убьет и съест сам.

Грянул посох о камень пола — и сотни духов предков, оскаля зеленоватые черепа, волной пошли по тоннелю. Мигнули ярко-зеленые вспышки, и тело ученика — как он сам, лежащий на своем ложе — довольно оскалилось.

Он видел, как невидимок швырнуло о стены — двое посмели подняться, одна замерла.

И только один силуэт остался стоять — в зеленоватом свете колдовства, покрывшего стены.

Шаман чужими глазами смотрел на стальное тело и поднятые лезвия, на злые крылья, распахнутые во всю ширь.

И застарелый страх тронул сердце — настоящее сердце — болью.

Именно эти существа гнали племя Кобо в черные коробки перед тем, как сознание покинуло их. Именно они были повинны, что в небе больше нет трех лун, а племя вымирает, испытывая голод и смерть. И теперь оно вернулось.

«И оно поплатится», — упрямо ударил шаман посохом вновь.

Три фигуры невидимок, поднявшиеся на ноги, снова грохнулись о камень.

Но не тварь из прошлого. Оно, расправив стальные крылья, заорало — застрекотало на высокой ноте, терзая уши и плоть, вытесняя рванувшую к ней зеленую волну. Пересиливая ее — до бурунов из зеленого и стального, которые упрямо двигались в сторону шамана.

Первым треснул посох — или же боль в слезающей шерсти стала нестерпимой?.. Или тому была виной злая алая полоса, все-таки пробившая амулет и вонзившееся в плечо?.. А может, это обреченное понимание беспомощности перед старым врагом заставило его откинуть мертвое — уже мертвое тело — и вернуться в собственное?..

Но в следующий миг шаман вновь открыл глаза на своей лежанке.

— Уходим. — Тихо произнес он. — Уходим! — Грянул его визгливый голос, эхом отразившись от каменных стен.

Словно молодой, без привычного степенства, поднялся он с лежанки.

Следовало сохранить племя — его самок и молодняк. Уйти на поверхность, отъесться и вернуться сильными!

«И забрать все вкусное мясо, да. Съесть всех», — обещал он себе, зло смотря перед собой — на застывшую в ужасе родню.

— Уходим! Пришли Жнецы. — Холодно добавил он, и тогда племя в ужасе метнулось на выход — к разлому на поверхности, взяв с собой только самое ценное.

И ему надо забрать. И ему надо уходить — чтобы вернуться сильным. Он сможет — есть тело младшего ученика. И есть Слеза бога. С ней он уничтожит даже этого хилого Жнеца — он бы убил его и сейчас, просто ученический посох не выдержал.

Да, Слеза бога — главное, не забыть ее.

Зло махнув посохом на самочек, рыдающих на полу — прогнав их злым голосом, он, наконец, повернулся к ложу, собираясь лично разобрать его руками. Это его добыча, его тайна, его сила.

Холод, возникший в спине, протянулся до самого сердца. А из ослабевших рук выпал посох — которому, впрочем, не дали упасть.

Младший ученик шамана, вытирая о седую шерсть длинный клинок из небесной стали, с довольным видом смотрел на символ главного шамана в своих рук.

— Ты был глуп и неудачлив, старик, — сплюнул он на мертвеца, завалившегося на ложе из черепов. — Не следовало сидеть в пещере, где сидят Жнецы! Я буду умнее. Я поведу племя к вкусному мясу по поверхности!

И ушел, любуясь посохом. Оставив нечто гораздо более ценное под телом мертвеца.

Место трагедии, впрочем, пустовало едва ли половину часа. Через устланную мехами и шкурами поверженных врагов часть тоннеля прошли четверо — из тех, кто мертвый шаман называл мягкой едой.

Двое придерживали третью за руки, а позади них держалась еще одна, которая словно и бы и хотела помочь, но держалась позади — впрочем, то забегая вперед, то отбегая назад, то еще всячески мешаясь.

— Клади Агнес на возвышенность. Только скинь труп старой обезъяны, — усталым голосом произнес самец.

— Тут ложе из черепов.

— Марла, им без разницы. Не на пол же.

Странная компания, которую так хотели съесть, разместив подругу, попадала на камни вокруг ложа от усталости.

Долгое время они молчали, пока тишину не нарушил голос самой молодой из них:

— Она будет жить? — Словно дрожал он от испуга.

— Седьмой уровень? — Мрачно спросил самец. — Сейчас перелом ноги и ребер зарастет и побежит. Вприпрыжку побежит! Элементарное дело — держать Хтонь на себе!

— Марле не хватало длины клинка. — Слабо простонав, отозвались от ложа.

— Ну и что? Спица все равно догрызла бы защиту, как и получилось. И толку?

— Я хотела помочь.

— И все храмовые защитные амулеты в дребезги. Будешь теперь начальству отписывать за каждый, — с неприкрытой мстительностью выговаривали ей. — А там много — я штук пять насчитал, пока куски из тебя выковыривал.

— Никто не знал, что так получится. — Разумно заступилась та, что звалась Марлой. — Если бы не Кейт, то…

— То Спица просто догрызла бы защиту. Я же не паниковал! Я же был спокоен — вы-то куда⁈

— Ну, ты мог не паниковать и по другой причине, — отвернулась она, разглядывая что-то у стен.

Затем поднялась и принялась разглядывать добычу племени, собранную со вкусного мяса. Верхние одежды — невкусные, но красивые.

— По какой-такой?

— Ну, иногда ты не боишься, потому что не очень умный. — Произнесла та, не оборачиваясь.

— Вот сейчас удар в сердце. — Уселся самец на мертвого шамана. — Живешь, доверяешь — а тут такое.

— Марла права, — слабым тоном донеслось от ложа. — Без разведки, на Тень шамана двадцать восьмого уровня. А если бы он был сам?..

— Но мы победили, — упрямо произнесли в ответ.

— Потому что мы везучие. — Сдержав боль от вздоха, прокомментировала та, что звали Агнес.

— Не соглашусь.

— В прошлый раз ты гнал грузовик с Реликтом и разбил его о Черный обелиск.

— Это и был план! — Возмутились в ответ. — Между прочим, говоря об уме, я тут единственный, кто умеет считать.

— М-м? — Обернулась Марла.

— Попробуй — тебе тоже понравится. Посчитай одежды у стены, и что свалена на полу, — кивнул он на подстилки важных членов племени. — А то я вот смотрю на постель уважаемой сестры Агнес и насчитываю шестьдесят четыре черепа. Операция умножения — ширина, на длину, на высоту. Четыре на восемь на два. И вот прикидываю: в проходческой бригаде смена тридцать человек. В бригаде по откачке воды — десяток. Семнадцать — это два отряда, светлая им память. Все известны поименно. Пятьдесят семь получается. Семь лишних.

— Как у тебя вообще язык поворачивается? Это же люди!

— Добавляю интереса в прикладной некромантии — в центре постельки, вместо одного черепа, талант показывает какую-то дрянь, от которой у меня зайчики в глазах, как от сварки. — Проморгался он. — То есть, лишних все-таки шесть. И неизвестная хрень.

— Шесть бедняг, убитых в лесу, — поерзала Агнес. — Простите меня, люди. Не желая зла, против своей воли лежу на вас.

— Или шесть подрывников, заваливших кучу народа. — Задумчиво добавил тот. — И их добыча. Достаточно ценная, чтобы прятать вот так.

— Тогда почему не забрали, когда бежали?..

— Да тут много ценного осталось. Думаю, хватит даже Кейт на эволюцию по смене внешности. Мы же с ней должны расплатиться, так?..

— Показывайте ценное! — Тут же отреагировала четвертая. — Я буду стаскивать все к выходу! Нет, сначала я пригоню самокаты! Мы все-все заберем! — Не спрашивая разрешение, унеслась она, как та стрекоза.

— Беги-беги, — одобрили ее решение. — А мы тут пока порассуждаем о некоторых странностях.

— Ты вообще — одна большая странность.

— Береги ребра. И слушай внимательно. — Посерьезнел он. — Кто у нас в городе отвечает за контроль над одаренными? Кто может припугнуть и заставить действовать совместно два отряда? У кого проблемы такие, что срочно нужны огромные ресурсы для эволюции, которых не достать легально? Кто может пообещать, что расследования у громкого преступления не будет? Кто, не дождавшись добычи, хотел от меня, чтобы я штурмовал место, где эта добыча может быть?..

— Кейт не понравится этот ответ, — ответила Марла, перебирая без брезгливости одежды с нашитыми одеждами отрядов.

— А как тебе понравится, что этот некто связывается с двумя семерками и десяткой, и отправляет их ночью в лес, на третий? Вместе со своей дочкой — для контроля?..

— Словно что-то надо забрать с третьего уровня, — скривившись от боли, произнесла Агнес. — Но мы же не работаем на О'Хилли.

— Даже если работаем — какая разница? Мы — наемники. Только вот…

— У нас изымут добычу? — Где-то даже спокойно произнесла Марла. — Кейт расстроится.

— Да вряд ли изымут все. Но часть — это ведь добыча отрядов. Она уйдет родственникам. И часть совершенно непонятная, потому что никем не посчитанная. — Раздался в пещере вздох.

— Так зачем О'Хилли хотели отстранить? — Спросили с ложа.

— Чтобы новый начальник вел расследование. А не всячески ему препятствовал. Дело не в местах в Совете. И да, я очень доверчивый, признаю. — Склонили голову.

— То, что под Агнес — тоже отдаем?

— А вот это — трофей.

— Ну хоть не полный растяпа, — мягко ответили ему.

— Да я вообще!.. — Возмутились в ответ.

— Мы ничего никому не отдадим. — Жестко ответила Агнес. — Все переговоры буду вести я. Любая слабина — признание в соучастие. Грызться будем за каждую кость в этой дыре.

— Или так. Ай!..

— Ай!.. Ай!.. — Вторили с ложа и от стены. — Это что⁈ — Возмутились на два голоса.

— Это Хтонь напоминает, что ей тоже положена доля. — Мрачный голос огласил пещеру. — Привыкайте.

«И как мы проиграли столь бестолковым существам?» — Смотрел бестелесный дух шамана сверху до того, как требовательный зов из посоха не затянул его в одну из своих сфер.