Это кто переродился? Книга 4

Глава 3 Кто тебе люб?

— Я здесь, любовь моя! Иди же ко мне!

И улыбающийся царевич Гедимин распростер объятия навстречу Марьяне. Та же, вскочив прямо на стол и расшвыривая ногами бутылки, блюда и кубки, кинулась к нему.

— Марьяна! — крикнула ее «бабушка». — Ты куда⁈

Девушка оглянулась на ходу и крикнула:

— К моей любви! Я сгораю, бабушка! Сгораю-ю-ю-ю!

И спрыгнув на пол, она, приплясывая, побежала к царевичу. Мы же со всем залом смотрели на это во все глаза. Ситуация была неприятная, но зато мы теперь знаем, что это за таинственный «любовничек» такой. Похоже, папаша не просто пытался похитить дочурку и увести ее неизвестно куда. Он еще и решил продать ее за границу этому наглому царевичу.

Да, дела… Если я сейчас допущу это, Дарья точно не обрадуется.

— А ну-ка стой, милая, — прошипел я и щелкнул пальцами.

Марьяна тут же встала. Вернее, встали пряжки на ее туфельках, колечки на пальцах, блестки на корсете, сережки, диадема и бабушкина цепочка. Все естественно было из золота, которые мы кропотливо собирали две недели по всему дворцу.

Охнув, девушка попыталась сделать шаг, но не тут-то было. Ее туфельки сказали «нет». А между тем, до ее «любимого» оставалось каких-то шагов шесть.

— Что же ты остановилась, моя ненаглядная? — насторожился Гедимин. — Али не люб я тебе?

— Люб! Люб, но…

И она попыталась шагнуть. Ан нет — мое золото все еще было против.

— А ежели люб, то отчего ты остановилась? Иди-ка ко мне, раз люб!

— Иду! Иду, любовь моя, но…

Марьяна задергалась и начала двигаться рывками. Получалось плохо. Окружающие смотрели на происходящее «похищение» невесты круглыми глазами. Никто не смел вымолвить ни слова.

Вот, похоже, и пришло время мне выходить на сцену. Взгромоздившись на стол, я крикнул:

— А не идет она потому, что уже клялась мне в вечной любви!

Все головы тут же повернулись ко мне. В полной тишине у кого-то из рук выпал бокал и громко разбился. Марьяна тоже обернулась и, поглядев на меня, окрысилась:

— Лжец! Я люблю только Гедимина!

— Да-а-а-а? — улыбнулся я. — А отчего ж не идешь к нему тогда? Иди, раз он так люб тебе.

— И пойду! Наглец!

И она снова принялась дрыгаться в сторону царевича — довольно странным способом. Я бы этот стиль назвал «движением вбок, задом и вскользь.» Увы для нее, едва продвинувшись на какой-то шаг она вся взмокла.

— Что-то ты не сильно хочешь идти к своей любви, — покачал я головой. — Гедимин, а уж не дурит она тебя? Может, она ко мне пойдет?

С этими словами я поманил ее пальцем.

Вжик! Марьяна мигом развернулась и широкими строевыми шагами пошла в мою сторону.

— Что⁈ Не-е-ет!

Она пыталась сопротивляться, но шаг становился только шире — даже гвардейцы, следящие за ней во все глаза, оценили:

— Во дает… А вы говорили, выше не можете!

— Марьяна, ты куда⁈ Я твоя любовь! — зарычал Гедимин и направился к ней с протянутыми руками. — А ну вернись!

Но не успел он сделать и шага, как Марьяну окружили гвардейцы с копьями. Им наперерез вылезли и люди Гедимина. Их сабли засверкали в свете ламп.

— А ну прочь! — зарычал царевич. — Хамы!

Следом из-за стола поднялся граф Илларионов. Его глаза метали молнии.

— Полагаю, принцесса сама не знает, чего хочет, — прогрохотал он. — Так-то ей и мой сын может прийтись по душе…

— Папа! — шикнул на него Игорь за что заработал подзатыльник.

— Тихо! А ну выйди к Марьяне! Быстро!

Ему ничего не осталось, как выйти.

— Спроси, не люб ли ты ей, Игорюша! Все же вместе Испытание проходили!

Вздохнув, Игорь изрек:

— А не люб ли я тебе, Марьянушка?

Не успела Марьяна выплюнув свое «нет», как еще пятеро аристократов подскочили со стульев, демонстрируя всем своих отпрысков.

— Марьяна, помнишь как мой Гришенька играл с тобой в песочнице в Летнем саду? Может, он тебе люб?

— А мой Сережа? Все же за одной партой сидели!

— Нет! Нет! Только Гедимин!

Она пыталась вырваться, но все было тщетно — моя сила вращала ее то к одному претенденту, то к другому. Вечно держать девушку я не мог и пришлось дать ее силам выход: иначе та «любвеобильная» тварь, что засела в ней, грозила просто разорвать ее на части своей «любовью». Ссадины на ногах и руках уже начинали кровоточить.

Лицо Гедимина с каждым новым претендентом на руку Марьяны приобретало все более угрожающий вид. Кольцо гвардии смыкалось, а вот рука царевича тянулась к одной из его сабель. Воздух рядом с ним колыхнулся, и на миг я разглядел движение, когда…

— Ей, долго мне еще ждать⁈ Или этот мальчишка струсил?

Кричали из коридора. Кажется, это был голос князя Волгина.

Услышав окрик, Гедимин зарычал.

— Еще и ты, подлец! Ну, погоди!

Марьяна же, едва не сворачивая себе шею, тянулась к нему, однако ноги несли ее прямо к Артуру Зайцеву. Тот не нашел ничего лучше, как перепрыгнуть через стол ей навстречу и взять девушку за руки. Был он при этом красный как Рэд, который выглядывал из-под стола с косточкой в зубах.

— Марьяна… — прозвучал голос Артура в полной тишине. — Может, я тебе люб?..

На секунду, казалось, даже воздух свернулся между ними. Затем все разорвало одним движением — хлестким и быстрым.

— Никогда! Только Гедимин!

От резкого удара по щеке Артур попятился, а затем рухнул как подкошенный. Каюсь, ее руку я не удержал. Тварь, казалось, совсем не уставала.

— Бьет, значит, любит, — кивнул стоявший рядом полупьяный старичок, которого я когда-то спас от косточки. — Все, царевич, твоя песенка спета!

И он громко захлопал в ладоши. Его, как ни странно, поддержали все остальные. Миг спустя весь зал потонул в аплодисментах. Как ни странно, но хлопала даже Кирова — на ее лице была осторожная улыбка.

Артур задергался, но Марьяна уже не смотрела него — ее глаза были обращены только к Гедимину, который был настолько разъярен, что давно растерял свой магнетизм. Сорвав перчатку с руки, он ударил ее об пол, а затем попеременно ткнул пальцем во всех, кто посмел встать между ним и его билетом на трон Королевства.

— Илларионов! Обухов! Зайцев! И еще вы, шестеро ублюдков! Всех вас я жду в саду! Одновременная дуэль! А вы!

И он указал на Лжедарью, которая смотрела на него глазами полными неприязни.

— Молитесь, чтобы все эти ублюдки сегодня сдохли от моего меча! Иначе в следующий раз мы увидимся на поле брани!

Его встретил общий ошарашенный вздох, а царевич, звеня шпорами, был уже в дверях.

— Любимый… — простонала Марьяна, дергаясь как кукла на ниточках. — Ты куда? Вернись… Я вся горю…

Прежде чем исчезнуть, он обжег и ее, и меня взглядом. Я лишь пожал плечами. Не ты один умеешь эффект испортить людям планы.

— Васька… обманул, мерзавец… — шепнул себе под нос царевич и, взмахнув плащом, быстро пошагал по коридору. Его люди попятились следом. Их провожала гвардия, а также отчаянный крик Марьяны:

— Стой! Куда же ты⁈ Вернись, любовь моя! Без тебя я сгорю от любви!

Держать ее уже было просто опасно — сущность вот-вот грозилась порвать Марьяну на части — и мне пришлось ослабить «хватку». Девушка тут же кинулась к выходу. На полу, где она ступала, оставались кровавые следы.

— Любимый! Любимый! Подожди! Я сгораю-ю-ю!

Ее попытались задержать, но злоба сущности стала настолько дьявольской, что гвардейцы не посмели прикоснуться к ней даже пальцем. В следующий миг она, крича во всю глотку, неслась по коридору к выходу.

— СГОРАЮ! ОТ ЛЮБВИ К ТЕБЕ!

Переглянувшись, мы с Артуром кинулись за ней. Следом поспешили и остальные претенденты на ее руку. В спину нам прилетело:

— Какое безобразие… А ведь при Олафе девки дома сидели… За женихами не бегали!

— Точно-с, ваше превосходительство. Эх, времена…

Снаружи уже было темно, но Марьяну мы нашли сразу — у балюстрады, огибающей дворец. Вниз шла лестница, что вела к фонтанному ансамблю с моей зубастой фигурой в центре. Там в свете фонарей расхаживали трое — Гедимином и оба Волгина. В отдалении держалась группа вооруженных людей, половина из которых были парнями царевича, а половина княжеские гвардейцы. Обе группы только и ждали приказа, чтобы порвать друг друга на тряпки.

— Любовь моя! — кричала Марьяна с балюстрады как с балкона. — Убей их! Принеси мне их головы!

Вокруг нее собралась и вся остальная публика. Опять Марьяну пытались увести, но она зарычала:

— Прочь, псы! А то голову с плеч!

Мы зашли ей сзади, но пока трогать не стали. Не она наша главная проблема.

Артур шепнул мне:

— И что делать будем? Она, кажется, спятила.

Я же наблюдал, как Гедимин с Волгиными готовятся к бою. Глаза Владимира и Саши сверкали, мощная волна магии буквально сбивала с ног. Гедимин же отчего-то стоял даже не касаясь своих сабель. Более того — он, позевывая, вовсе заложил руки за спину, словно и вовсе на собирался драться.

— У нас два варианта, — сказал я. — Либо подождать, пока князья не убьют царевича…

Но вдруг глаза старшего Волгина резко потухли. Пару мгновений ничего не происходило, и вот по его шее прошлась кровавая черта. Владимир харкнул кровью и закачался. Тело растянулось на земле, а его голова…

Отделившись от тела, она просто зависла в воздухе. Зрители в ужасе вскрикнули.

— Меня сейчас стошнит…

— Князь мертв!

— Вы видели, что произошло?

Лицо его сына напоминало каменную маску. С ужасом посмотрев на труп отца, Саша попятился. Гедимин же все стоял на месте и смотрел на свои идеально подстриженные ногти — к рукоятям сабель он даже не прикоснулся.

— Ты чего? Струсил? — ухмыльнулся царевич и поманил Сашу двумя руками — Иди сюда! Я не кусаюсь!

И Волгин-младший пошел к нему. Шаг, и у него на шее тоже появилась кровавая черта. Еще шаг, и из носа хлынула кровь. Сделав третий шаг, тело рухнуло к трупу его отца, а вот голова также зависла в воздухе.

Зрители закричали. Кого-то начало очень громко тошнить. Гедимин же снова поманил Волгиных, и обе головы — отца и сына — поплыли в его руки.

— Ко мне! Молодцы! Хорошие князья!

Поймав головы за волосы, он театрально повернулся на каблуках к зрителям и поднял руки. Кровь из брызгала ему на ботинки.

— О, любовь моя! — вскрикнул он. — Эти головы! Мой подарок тебе!

И он швырнул их в толпу. По рядам аристократов прошлись крики ужаса, несколько дам просто рухнуло в обморок, а многие просто разбежались. Лжедарья с Кировой едва шелохнулись.

Единственный, кто широко улыбался и, хлопая в ладоши, прыгал на месте, была Марьяна:

— О, да! Убей! Убей и остальных мерзавцев! За меня! О, Гедимин, я вся горю! Сгораю!

На нее смотрели со смесью недоумения и страха. Все же последние две недели Марьяна вела себя более… сдержанно.

Артур ткнул меня локтем.

— А какой второй вариант?..

— Либо его придется убить нам, — кивнул я и было направился к лестнице, но тут на моем пути появилась Кирова.

— Нельзя, — шикнула она, сверкнув своим золотым глазом. — Убьешь его, спровоцируешь войну.

— Война, кажется, и так неизбежна.

— Мы не можем давать им повода обвинить нас в смерти царевича и выставить агрессорами, — прошипела она, взяв меня под локоть. — Делай что хочешь, но он не должен пострадать!

Я удивленно приподнял бровь. Она издевается?

— То есть убийство Волгиных для вас не повод выпустить ему кишки?..

— Волгин сам виноват: оскорбил царевича при всей верхушке Королевства и поплатился жизнью сына, согласившись на двойную дуэль. А вот мы, отказав ему в руке Марьяны, снова оскорбили его.

— Что за бред⁈

— Это не бред, Обухов, — вздохнула она. — А политика. Все же Волгины не часть правящей семьи, и их смерть не равно оскорбление Короны. А вот царевич — сын самого царя Павла Гедиминовича, и его тело священно для Царства. Формально царевич защищал свою честь. Даже в вашей схватке он формально правее, ибо мы нанесли ему оскорбление, лишив обещанного…

Я застонал. Ох уж эта политика… Кирова крепче сжала мое плечо.

— Короче, царевич формально во всем прав, а потому неприкосновенен, ты понял? Чтоб и волос с его головы…

— Эй вы там! Наверху! — кричал нам Гедимин. — Либо отдавайте мне невесту, либо идите драться за нее! Трусы!

Зашипев, я направился к нему, но Кирова снова дернула меня за руку.

— Я знаю, Обухов: тебе убить эту мразь ничего не стоит, не то что остальным. Делай что хочешь, но…

— Да понял я! Зараза! Пусти уже!

Вырвавшись, я пошел вниз. Следом за мной пустились Артур, Игорь и остальные «женихи». Видок у всех был отчаявшийся — несколько едва не слетело со ступенек со страху.

— И какой план? — спросил Игорь. — Гедимин очень быстр. Я даже не успел различить движение, когда он отрубал головы Волгиным. Словно он вообще не касался оружия…

Я покачал головой. Легкой схватки никто не ждал.

— Одновременно всем он головы не отрубит. Значит, кем-то придется пожертвовать.

Мои слова услышал один из «женихов».

— Нет! Я не буду! — и он кинулся обратно в толпу. — Я жить хочу!

— Я тоже!

В итоге вместе со мной, Артуром и Игорем к царевичу вышли семеро претендентов на руку Марьяны. Мы быстро взяли противника в кольцо.

Я задумчиво потянул из ножен мечи, которые мне впервые предстояло опробовать в бою. Ну Кирова… Задала мне задачку — не просто победить этого мерзавца, а еще сделать так, чтобы с его головы не упал и волосок. Ладно, все выполнимо. Каким бы быстрым он ни был, но вынести всех семерых ему точно не удасться.

Улыбающийся Гедимин, похоже, имел другое мнение. Он по-прежнему и не думал касаться своих сабель и держал руки за спиной.

— Хоть вас и семеро, но, так уж и быть, я тоже не буду использовать магию в бою, — сказал он, кивнув. — А то вы все какие-то бледненькие.

В ответ меч одного из женихов ударился о брусчатку. Он вскинул руки.

— Я сдаюсь! Дай мне уйти, я…

Но закончить он не успел — снова харкнул кровью и рухнул на землю. Моргающая голова повисла в воздухе.

— … хочу жить.

Это был наш шанс.

Выхватив мечи, я кинулся в атаку. Краем глаза увидел, что и у парня, заходящего Гедимину сзади, на шее появился кровавый след.

И у того, что рядом тоже…

Мигом позже рядом со мной задрожал воздух — как и тогда, в зале, когда к нему подходили гвардейцы.

Я резко ушел вниз, и нечто невидимое пролетело у меня над головой.

— На пол! — рявкнул я во всю мощь своих легких.

Перекатившись, кинулся к Гедимину. А тот радостно крикнул:

— Ну наконец-то! Хоть кто-то!

Его руки кинулись к саблям. Сталь ударилась о сталь, и скоро стало совсем жарко. Завертевшись волчком, Гедимин контратаковал — и так яростно, что меня отбросило в сторону. Остаться на ногах было нелегко, ибо удар у Гедимина был тяжелым. Между нами снова появилась изрядная дистанция.

Оглядевшись, я увидел троих выживших. Игорь отступал к линии деревьев, махая мечом по воздуху, а вот Артура окружала собственная тень. Каждый раз по ней словно что-то било невидимое, и она колыхалась.

К фонтану отступал еще один парень. Кажется, тот Гриша, который играл когда-то с Марьяной в песочнице. Добравшись до портика, за которым шипели фонтаны, он быстро стал совсем мокрым. Его меч лежал на земле.

Поймав его взгляд, Гедимин покачал головой.

— А мне говорили, что первые мечи Королевства — бойцы хоть куда. Соврали… — и он вскинул саблю.

Несмотря на то, что между ними было метров десять, парень затрепетал:

— Нет, подожди! Я сдаюсь!

Гедимин застонал.

— Что⁈ Ты совсем охренел, хам? Ты ради чего сюда спустился? Драться? Вот и дерись! Все вы! Учитесь!

И он кивнул на меня.

— Один Обухов умудрился добраться до меня и выжить! А ты? — и он кивнул перетрусевшему Грише. — Иди сюда! Даю слово, голову ты сохранишь!

Парень с надеждой посмотрел на меня, а затем на остальных.

— Ну же! Трус! Ничтожество! На тебя же смотрит твоя Королева!

Сглотнув, он подхватил меч и кинулся на Гедимина. Тот улыбнулся.

— Дурак…

Не успел парень отдалиться от фонтанов, как в брызгах за его спиной я разглядел их — прозрачные силуэты, по которым хлестала вода, очерчивая их контуры.

Все понятно. Фантомы. Исчезли они почти сразу, стоило Грише отойти от фонтанов.

Увы, вусмерть перепуганный парень их не заметил. Левую руку он потерял, когда до Гедимина осталось шагов десять. Затем настал через правой руки, в которой парень сжимал меч. Потом ему отсекло одну ногу, а следом другую.

К ногам царевича Гриша прикатился без конечностей. С широко открытым ртом и вытаращенными в ужасе глазами.

— Обещание я всегда выполняю, — кивнул Гедимин. — А теперь не обессудь…

И он просто ударил сапогом ему в лицо. Кровь брызнула во все стороны. Публика буквально взорвалась негодованием, свистом и одиноким плачем. А вот Марьяна — она хохотала во все горло.

— Так его, любимый! Нечего зариться на чужую любовь!

Затем Гедимин повернулся к нам. Взмахнул саблями, и кивнул.

— Ну? Кто следующий? Или вы все…

Я же прикрыл глаз и тут же увидел нас со стороны балюстрады.

Кирова наблюдала за схваткой, не отрываясь — и ее глаз прекрасно видел фантомы. Всего их было пятеро и они напоминали ходячие мечи, ибо четыре руки сами по себе были оружием.

Один порхал вокруг Артура, пытаясь пробить его защиту, а второй исчез в лесу вместе с Игорем. Третий же подбирался ко мне с левого бока, четвертый встречал спереди, а пятый, сволочь, заходил со спины.

Похоже, подобраться к царевичу снова они мне не дадут.

— Посмотрим…

Перехватив мечи, я кинулся невидимому врагу наперерез. Его братья немедленно кинулись в бой, но тут же наткнулись на мои клинки. Сталь зазвенела, и оба отступили. Тот, что спереди, тоже напал, но я был готов.

Сражаться с ними, видя одним глазом пустоту, а вот вторым, наблюдая врагов со стороны, было той еще задачкой. К счастью, эти ублюдки, похоже, привыкли только заходить сзади и совсем не встречать сопротивления, поэтому бойцами были никудышными.

Очередной мой удар фантом проморгал. Заблестев, эта тварь вывалилась прямо из воздуха и рухнула к моим ногам обезглавленной. Я же кинулся к ее хозяину.

Улыбка Гедимина стала только шире.

— А ты хорош! Иди сюда, мертвец!

И перехватив свои сабли, он кинулся в бой. Со скоростью молнии.

В дворцовом парке.

Игорь отступал все дальше под сени деревьев, в темноту. Он видел, как умерли все четверо молодых ребят, которых он знал с детства, и за миг до того, как голова каждого зависала в воздухе, там было движение. Очень быстрое и почти неуловимое.

Сука, обманул, гад! Обещал же бой только оружием! Однако… Отчего в таком случае родовое кольцо Гедимина не заблокировало магию? Нет, явно дело было не в Гедимине. А в чем-то, что охраняло его. В чем-то…

Трава рядом зашуршала, и Игорь кинулся прочь. Ствол совсем рядом взорвался щепками. Там же бешено топтались.

Илларионов был уже на ногах, но в следующую секунду вынужден был снова отпрыгнуть — срубленное невидимкой дерево падало прямо на него.

Скоро грохот падения затих, а Илларионов снова прислушался. В траве драться было сложно, но возможно. Куда лучше, чем на брусчатке и рядом с шумящим фонтаном. Хорошо еще, что враг всего один.

Игорь сглотнул. А ведь Артур с Ваней еще там. Черт, наверное, они уже мертвы…

И вот опять шум, и снова Игорь увернулся в последний момент. Еще одно дерево закачалось, но парень сам кинулся в атаку. Ударил в то самое место, где дергалась зарубка на коре.

Меч окрасился алым, а затем там, где только что было пусто, появилась мерзкая тварь, полностью затянутая в кожу. Целая рука у нее была всего одна, а вот остальные три конечности заканчивались лезвиями. Вторая рука пыталась вырвать клинок, но тот слишком глубоко ушел в дерево.

Стоило ей только повернуть к нему свою маску с единственным выпученным глазом, как Игорь одним ударом лишил ее головы. Тварь, так и не вытащив руку, повисла на ней как на веревке.

Игорь выдохнул. Повезло…

А затем кинулся обратно к фонтанам. Оттуда раздавались страшные звуки. Крики. Звенела сталь.

Выйдя к фонтанам он увидел, что Ваня с Артуром еще живы. Первый сжимал в руке одну из сабель Гедимина, и оба противника самозабвенно обменивались ударами. Обухову как-то удалось вывести царевича к скату в ванну с фонтанами, из-за которых оба были мокрыми до нитки. Вокруг них были одни сплошные брызги, так что мечерукие стали легко различимы. Противникам они не мешали, ибо с ними сражались летающие мечи.

Артур же никак не мог сладить с одним единственным противником — его всего окрутала тень, и он, ругаясь, размахивал своей оглоблей. Увы, каждый раз мимо.

Кому помочь, Игорь думал только секунду.

— Держись! — и он кинулся к Артуру. Уже на подходе у него мелькнула страшная мысль — а как он сам разглядит мечерукого?..

Ответ пришел вместе с дрожащим воздухом. Илларионов ударил наугад, и все впереди затопили искры. Попытался ударить еще раз, но тут нечто отбросило его. Земля ушла из-под ног, а затем он, перекатившись, увидел звездное небо.

Какое-то время Игорь пытался подняться, но быстро понял, что не может. Тело отчего-то плохо слушалось, а под пальцами было мокро.

— Зараза… Как глупо…

И тут он увидел мечерукого. Его кожаное лицо и глаз, торчащий прямо посреди маски. Запоздало он понял, что это вовсе и не мечерукий, а его отрубленная башка, которую держал тяжелодышащий Артур.

— Сука… Как же он тебя… — шикнул он и вдруг посмотрел куда-то поверх лежащего Игоря. Мигом позже Зайцев исчез, а там, где еще звенела сталь и шумели фонтаны, послышался крик:

— Не тронь его! Это моя любовь! Гедимин, держись!

Собрав все оставшиеся силы, Игорь перевернулся и тут же скривился от боли. Живот был весь в крови, но не это было самым страшным.

Двое оставшиеся мечеруких порубленными тряпками лежали под ногами сражающихся, трупы потоками воды сносило в фонтан. Гедимин же отбивался как мог, но его теснил Иван. Теперь его ничего не сдерживало — сабля была словно продолжением его руки.

А вот со спины к нему заходила Марьяна — в ее руке был нож. Вскинув его, она прыгнула на Обухова.

— Не тронь его! Он — моя… — но ее снесло как молнией. Это был Артур.

Оба они полетели в фонтан и в туче брызг исчезли под водой. Криков было много.