Эра Охотников

Лик хаоса (Глава 22)

— Я, Тео благородного происхождения, и разгребаю лопатой навоз! Возмутительно!

— Обратная сторона героической жизни, что поделать…

Эльвира к наказанию отнеслась куда спокойнее. Ей не впервой пачкать руки во всяких нечистотах. А если с другой стороны посмотреть, то это сыграло ей на руку, и мелкий проступок отвлёк старост от куда более серьёзных нарушений, вроде проникновения в подземелья.

Монотонно работая лопатой, они загружали одноколесную тачку и по очереди вывозили за конюшню в выгребную яму.

Признаться, всё могло бы быть намного хуже, чем три дня отработки на конюшне.

Получилось всё максимально глупо: родители вывели Эльвиру и Диедаро к черному ходу, который оказался пересохшим колодцем, а сами ушли назад.

А вот то, как выбраться из колодца они не рассказали и изгоняющей пришлось импровизировать.

Эльвира на ходу пыталась придумать код рун, который бы превратил её руки в присоски, но ничего путного не вышло, и тогда друзьям пришлось действовать как команда: взявшись локтями друг за друга, изгоняющие упёрлись ногами в округлую стену, и зашагали вверх. Правда, там, наверху возникла заминка — чтобы ухватиться за бортик колодца, нужно было высвободить руку, а если это сделать, то падать пришлось бы долго.

Поэтому они начали кричать и звать на помощь. Через некоторое время стража услышала истошные вопли и вызволила непутевых студентов.

Увы, нормального оправдания тому, что они каким-то боком вдвоём упали в колодец, не нашлось, и Эльвира быстренько включила режим непроходимой тупицы.

Диедаро потом плевался с той роли, которую ему отвела дао-затейница, но в нужный момент соизволил подыграть.

— Это унизительно! Чёрной работой должны заниматься низшие сословия.

— Днём мы говорили о спасении рода и совершали подвиги. А теперь ночь. Пафос не вечен, Дио.

Тео недовольно фыркнул и перешёл в следующий денник.

Эльвира потащила тачку вслед за ним. В конюшне было тепло, лошади старательно дышали, поддерживая приятную для пребывания там температуру. А вот на улице стояла слякоть и моросил дождь.

Конечно, Эпопеева понимала негодование друга, который к грязной работе никогда отношения не имел, ведь их семья могла позволить себе и конюха, и горничных. А примерять на себе шкуру чернорабочих ему оказалось неприятно и обидно, ведь Диедаро только-только начал набираться мужества, чтобы противостоять злым языкам одногруппников. Теперь он мало чем внешне отличался от остальных, и его постепенно начали принимать.

А Эльвира искренне радовалась за него, несмотря на то, что вся работа над самооценкой пошла насмарку, и коллеги ехидно посмеивались, проходя мимо конюшен и наблюдая, как горбатятся неудачники.

Эльвире, впрочем, на это всё было глубоко плевать, она смеялась над собой и над ситуацией вместе с Кукухой, Бардером и Лансиком, которые решили проведать подругу за работой, вместо того, чтобы пойти отдыхать после занятий.

Вынужденная вкалывать, Эльвира продолжала наслаждаться жизнью и плести интриги.

— А знаете, что? — Эльвира шерудила лопатой, выравнивая кучу, которую они с Диедаро натаскали. — Нас нашли в колодце не просто так. Мы искали вход в подземелья!

Глаза Кукухи загорелись азартом. Эльвира выпрямилась, воткнула лопату в грязь и полезла во внутренний карман своей мастерки. Нащупав необходимое, она вернула тео фонарик и, дождавшись, пока Диедаро вывернет тачку и уйдёт в конюшню, прошептала:

— Короче, слушайте сюда. Там реально есть вход, и по нему можно пройти.

— А руны? — не понял Бардер. — Там же должны стоять руны пропуска по уровню магии.

— А как обойти их, я тоже придумала, — авторитетно заявила Эльвира. — Вам сперва нужно поймать кота.

— Кота⁈

— Да. Байкун зовут, говорят, он по подвалам и подземельям спокойно ходит и крыс ловит. А проходит, потому что у него на голове есть руны, дающие ему исключительное право лазать, где вздумается. Так что вот вам готовая методичка, как пробраться в подземелья: ловите кота и с ним на руках проходите через вход. Это должно сработать! Я бы и сама, но вот, мы попались, теперь наказаны и за нами поглядывают, поэтому вынуждена делиться сокровенной информацией, чтобы не пропадала зря. Вот!

Тео многозначительно переглянулись.

— А ты не расскажешь больше никому? А то подстава получится.

— Мы ж друзья, да? — с придыханием уточнила Эльвира.

— Друзья, конечно же! — закивали Бардер с Кукухой. Эти голубые честные глаза, как таким не поверить?

— Тогда обещаю, никому больше не скажу. Ладно, всё, мне за эти нелегальные знания отдуваться надо, идите отсюда…

Немного фантазии, и вот уже несколько одногруппников смотрели на отбывающих наказание не с насмешкой, а с благоговейным трепетом. Ведь они с Грачом — нежадные герои, которые попытались пробраться в подземелья и готовы делиться знаниями. А если Кукуха и Бардер смогут туда попасть, то вообще замечательно, будут восхвалять изобретательность глуповатой на первый взгляд дао.

Закинув на плечо лопату, довольная собой интриганка направилась в конюшню.

Местных обитателей старались стабунивать частями, и сейчас происходил обмен: Мирон загонял лошадей с выгула в денники и набирал десяток следующих голов.

Конюх привычно прошёл мимо Асириуса.

— А твой конь постоянно стоит тут, его не выгуливают. Ему нормально?

— Ему тут не нравится, но я сама его вывожу, чтобы не поубивал никого. Он лютый, я всех предупреждала.

Диедаро подозрительно покосился на тёмный лошадиный зад с серыми вкраплениями.

— А ты как с ним управляешься?

— Как бы тебе сказать… Можно я не буду ничего объяснять? Это очень сложно.

Диедаро сложил на груди руки и вздернул обычно прямые брови.

— Снова секреты и страшные тайны?

— Вот ты шутишь, а ведь да.

Эльвира отворила дверцу и позвала едо-тень. Они заранее оговорили, что при любом контакте с ней при посторонних, он молчит и выполняет всё, что хозяйка скажет.

Последние дни выдались тяжёлыми, Эльвира не находила времени на томящегося взаперти друга, и тот заметно осунулся от недоедания. Едо-тень недовольно повернул к гостям голову.

— Пойдём с нами проветриваться.

Асириус неодобрительно посмотрел на тео, затем на дао.

— Он больше не будет тебя трогать, честно.

— А откуда ты знаешь? — не понял Диедаро.

— Предположила, — соврала Эльвира и отправилась с тележкой к яме. Едо-тень застучал копытами следом.

— Он впервые ко мне мордой повернулся. У него страшные глаза, с ним точно всё в порядке? И ты сказала, что он дикий и злой, а даже недоузок не соизволила взять.

— Просто не задавай вопросы про него, хорошо? — начала злиться Эльвира. Диедаро быстро все понял и исправился. Эльвире он поэтому и нравился: она рискнула и доверила ему свои тайны, а тео оберегал их и старался не лезть куда не следует. Но перегружать его всеми деталями своей жизни Эльвира не хотела: она и сама часто путалась в том, что есть её жизнь, а что — легенда фальшивой личности.

Пока они убирают остальные денники, едо-тень успеет пробежаться по округе и подкрепиться кем-нибудь. Крыс и ворон тут предостаточно. Главное, чтобы кушал иномирный конь незаметно.

— Точно всё под контролем?

— Ну да.

Эльвира чувствовала усталость. Уже привычным жестом она опустила руку под одежду и рунами заставила тело взбодриться. Вот только в этот раз почему-то не помогло.

— Может, сам пару кабинок выгребешь, не против? Я присяду тут ненадолго…

Диедаро кивнул и продолжил чистить денники. А Эльвира пристроилась на тюк соломы и попробовала ещё раз использовать бодрящие руны. Это больше не помогало, глаза закрывались. Эльвира положила голову на солому. Такую ароматную, немного колючую, но приятную…

— Проснись! — требовал голос и толкал изгоняющую вбок. Между тем, сообразить, что к чему не получалось, тело отказывалось слушаться и подвисало на простейших задачах. Эльвира спрятала голову под теплую попону. — Эй!

От громких вскриков дао разлепила заспанные глаза и увидела перед собой встревоженного Диедаро.

— Уже день вообще-то! Я всё убрал, но давай ты пойдёшь спать к себе в комнату? А то тут много вопросов задают…

Диедаро покосился на стоящего поодаль Миодая.

— И зачем ты её прикрываешь? Вместо того, чтобы работать вместе, госпожа скинула всё на тебя, а сама спать легла. А ты из благородной семьи, трудился вместо безродной и намерен терпеть эту лентяйку дальше?

— Мастер Палес, мы и работали вместе, но Эльвира плохо себя чувствовала, я взялся закончить сам.

Миодай не мигая изучал сонную дао. Эльвира провела рукой по щеке, вытирая от протекшей слюны.

— А в чем дело-то? Важного господина занесло в такое грязное место…

Миодай прищурился и неторопливо направился к Эльвире. Приближение громадины напрягало её.

— Пока безродная госпожа отсыпалась, а товарищ не мог ее разбудить, произошло многое. Сбежали вампиры, и теперь, когда вся академия в опасности, я вынужден охранять тут двух сопляков, вместо того, чтобы охотиться на кровопийц. И меня это совсем не радует.

— Так шли бы и охотились, — отмахнулась Эльвира и протяжно зевнула. Кажется, организм использовал внутренние резервы и позволял дао не спать только пока было что оттуда брать. И когда ничего не осталось, усталость взяла своё. Всё же пять дней почти прошло.

Чёрные глаза преподавателя становились всё уже и подозрительнее, и до Эльвиры постепенно стало доходить, что она ляпнула что-то не то. Она повернула голову к Диедаро, там хоть по лицу понятно было, что происходит. Он заметно переживал.

Не придумав ничего лучше, Эльвира принялась вытаскивать из волос застрявшую солому.

— Вампиры спокойно разгуливают по территории города. Ученикам запрещено покидать стены общежития. На занятия и в столовую вас буду сопровождать я. За мной закреплён общий поток первого и второго курса. Поэтому живо встали и в общежитие!

— Как скажите, — Эльвира пожала плечами, спрыгнула с соломенного тюка и пошатываясь, побрела в нужном направлении. Диедаро шёл рядом и молчал, потому что Миодай контролировал обстановку позади и не отставал.

Зазнавшийся Палес вёл себя подозрительно, вместо того, чтобы охранять большинство, он пошёл караулить двух неудачников, и неизвестно, сколько времени он ждал, пока Эльвира придёт в себя. А спала она очень крепко, судя по всему.

— А такой вопрос, в чем опасность ходить по территории сейчас? День ведь, вампиры не будут вылезать из укрытия. А вы за нами ходите, словно на нас охотятся прямо сейчас.

Миодай оставался невозмутим.

— Ленивой дао не свойственно не только утруждаться тренировками, но и читать даже о самой известной нежити? Ты так долго не протянешь.

— Ну, допустим, — пропустила укол в свой адрес мимо ушей Эльвира. — Но упыри не полезут днём на открытой местности в бой.

— Упыри — это низшие кровопийцы, это раз, а вампиры — угроза более весомая, — отрезал Миодай. — Во-вторых, им невыносимы прямые солнечные лучи, а погода нынче оставляет желать лучшего. И в-третьих, они чуть меньше недели голодны. Если бы вы знали, на что способен голодный вампир…

Миодай загадочно замолчал, видимо, надеясь, что впечатленные студенты начнут расспрашивать о страшных и опасных голодных вампирах, который Палес сразил когда-то.

Вот только Эльвире было абсолютно плевать. О вампирах она и так знала достаточно, и даже больше.

— Как скажите, мастер. Надеемся на ваш опыт, — Эльвира старалась, чтобы эти слова не прозвучали насмешливо. Палесов она ненавидела без разбора, а этот экземпляр в её списке особенно выделялся. Но вместо того, чтобы отомстить, приходилось послушно выполнять его указания.

До корпуса изгоняющие шли молча, но у порога Палес остановился и заявил:

— Если продолжишь в таком духе, мой экзамен ты завалишь. И не только мой. И охотником никогда не станешь, будешь прислугой при академии или у старших семей. Помяни моё слово. Берись за ум, Клинок.

Эльвира послушно кивнула. Имитировать послушание ей не нравилось, но кажется, она справлялась.

— В семь, до первой пары я провожу дополнительную тренировку для отстающих. Ожидаю там тебя увидеть.

— Ага.

Диедаро и Эльвира поднялись вместе до пятого этажа, а затем разбрелись по своим комнатам. Диедаро в свою, комфортабельную и уютную, а Эльвира — в маленькую, практически кладовку на десятом этаже, куда не доходит отопление. А ещё пришлось отстоять небольшую очередь в душ после грязной отработки.

Хорошо, что рабочие спецовки выдали, и не пришлось марать в навозе любимые ботинки, которые латал мастер-мертвяк. Слишком памятная вещь, она заслуживает витрину и легендарную историю. Но, увы, ни другой обуви, ни витрины, у Эльвиры не было, и она продолжала шагать по земле в музейном экспонате.

У себя в комнате Эпопеева времени проводила немного, но успела обжить помещение, и теперь, помимо узкой кровати у стены и тумбочки рядом, у окна красовался сколоченный из деревянных ящиков стол. Из проволоки и проводов Эльвира сплела каркас для настольной лампы — получился весьма аутентичный монстр, который, впрочем, хорошо вписывался в общую картину.

Эльвира, может, и не была художником, но главную концепцию творческого пути поняла: все идеи нужно записывать или зарисовывать. Ведь идея — голова всему, а до ее воплощения может пройти немало времени, если вообще руки дойдут. А к этому времени её немудрено забыть. С такими-то проблемами по жизни.

И поэтому убежище походило на берлогу сумасшедшего: стены облепляли заметки, чертежи и наброски. Похабные стишки, невысказанные мысли, наблюдения и исследования по рунам — разных букв тут встречалось.

У Эпопеевой давно чесались руки упорядочить творческий хаос, а то и пригласить в комнату никого нельзя: слишком много запрещённого контента на открытой стене.

Изгоняющая по памяти пыталась восстановить чудище, которое выросло из Стаса, и теперь несколько листов демонстрировали демона-коллекционера с разных сторон. Рядом висел портрет самого Стаса, он обворожительно улыбался с пожелтевшего листа. Эльвира не досконально помнила его черты, но в целом лицо угадывалось. Рядом висела Аирен, но она получилась грустной. Школьная подруга была жива, но наверняка злилась на Эльвиру за то, что та втянула её в разборки вампиров и оборотней и бросила в лесу. Паршиво получилось, но как-то изменить ситуацию изгоняющая не могла, поэтому просто оставила портрет как напоминание. Там же, рядом висел Эйван с Эвисом, её спасители. Но они почему-то получились непохожими. Лица хоть и отличались привлекательностью, но черты оказались сложными.

Эльвира часто пыталась вспоминать лица тех, кто имел особое значение в её жизни.

Она понимала, что сейчас стоило бы выбраться в город, попасть в поместье и освободить родителей, но, оценив своё состояние, решила доспать необходимое. Когда кружится голова и хочется прилечь поспать даже перед лицом врага — непригоден этот изгоняющий ни для боя, ни для решения каких-либо задач.

Она ведь предупредила родичей, что всё может пойти не по плану и выполнить задание матери сразу не получится. Главное, чтобы за это время ничего не случилось.

Эльвира укуталась в любимый дорожный плед с ромбиками, спрятав под ним голову, и моментально провалилась в сладкий сон.

Осознать то, что её тревожат, Эльвира смогла не сразу: стояла глухая ночь, за окном в небе висела молодая луна, а за стеной города на мили простирался покрытый серебристым светом лес. А вот за дверью доносился недвусмысленный настойчивый стук.

Кого там принесло?

Потянувшись, Эльвира замоталась в плед и побрела к двери. Оказалось, Диедаро. Он как-то заходил к ней, но на тот момент комната была пуста. А теперь даже защита на двери стоит.

— Войти разрешаю, — глядя на друга произнесла изгоняющая и отошла в сторону. Тео зашёл в тёмную комнату и попросил включить свет, а то ему не видно ничего.

Эльвира, помедлив, щелкнула настольный арт-объект. Окутанная проводами лампочка отбрасывала замысловатые тени на комнату, если повернуть её спиной. То, что нужно.

— Любопытный лик хаоса у тебя тут нарисовался.

— Благодарю. А если ты мне папку подаришь, чтобы было куда все заметки сложить, я буду признательна.

Диедаро уставился на портреты на стене. Нашёл свой и придирчиво разглядывал. Эльвира и Грача нарисовать успела, но предпочла изобразить друга таким, каков он есть, без маскировки. Лично ей так больше нравилось.

— Ну разве я такой?

— Я так вижу, не нравится, не смотри.

— А можно заберу?

Эльвира пожала плечами. Ну, хорошо, не жалко.

— Есть разговор.

Эльвира села напротив и навострила уши.

— Да? Что-то случилось?

Диедаро аккуратно сложил лист бумаги с рисунком и спрятал во внутренний карман.

— У меня-то всё в порядке, а ты сегодня пары пропустила. Не пришла по приглашению Миодая, он был в бешенстве, кстати.

— Что, орал о том, что ленивая безродная возомнила себя боги пойми кем?

— Нет, он молчал. Поверь, в его случае, это намного хуже. И я хотел предупредить, что хорошего ничего не жди. Завтра последний день занятий, постарайся собраться и оставить о себе положительное впечатление. Неделя подготовки к зачётам пролетит незаметно, успеть всё будет трудно. Чтобы тебя не валили, нужно стать, как ты там говорила?

— Няшкой.

— Да, ею. Особенно на паре Палеса. Ты слышала, он подозревает тебя. Не отсвечивай. А ещё хочу попросить больше не использовать эти руны бодрости. Я же понимаю, что всё из-за них, и ты теперь не можешь восстановиться, впала в спячку.

— Сейчас я в норме, — отмахнулась Эльвира и залипла на термос с гравировкой божественных птиц в руках друга. Тео разливал травяной чай по маленьким кружкам с двумя ручками.

Комнату постепенно наполняли ароматы отголосков лета. В голове тут же закрутились образы лесов вокруг деревни Безымянной, домик родичей, берег Тачии. И всё это было вроде бы и не так давно, но казалось, что в другой жизни. Эльвира стала совсем другой за время путешествия.

— Сомнительно. Взбодрись, ящерица, время страдать. Отработка ждёт! Ещё два унизительных дня впереди.

Эльвира недовольно отвела взгляд в сторону и отхлебнула чай. Ей сейчас совсем не до отработок!

Она взяла в руки лист бумаги, подложив под него тетрадь, и принялась чиркать, размышляя. Требовался план, как всё провернуть. Если теперь выйти из корпуса просто так нельзя, да и в конюшне за ними будут поглядывать, то…

Эльвира прикинула, что можно было бы найти небольшой промежуток времени и сбегать в город, вот только как бы поймать этот момент? В том, что Миодай нагрянет с проверкой качества отработки, Эльвира не сомневалась. И ему наверняка куда интереснее прицепиться с придирками к дао. Ведь Грач прилежный студент, образец для подражания. В его адрес не прилетало неприятных слов от преподавателей.

— Хм… а ведь у меня есть план!

Услышав эти слова, тео тут же напрягся. Ничего хорошего эта фраза ему не сулила.