Другие грабли. Том 2

Глава 52

Я никогда не относился к числу людей, которым хоть что-то в этой жизни дается легко. Возможно, если бы на моем месте оказался какой-нибудь более удачливый человек, то за этот короткий визит в будущее он бы добыл всю интересующую его информацию, и вернулся бы в свое время с четким планом относительно того, что ему нужно делать дальше.

Мне же, как обычно, все давалось с большим трудом. Не говоря уже о том, что мы знали немногим больше, чем до прибытия сюда, над самим нашим возвращением в девяностые повис большой знак вопроса.

— Как они нас так быстро нашли? — вполголоса поинтересовался Петруха.

Мы засели на площадке между первым и вторым этажом и периодически бросали взгляды наружу через выбитое окно. Снаружи было уже около десятка ржавых машин и несколько десятков вооруженных людей. Похоже, здесь очень ревностно относились к нарушениям существующих границ.

— Точно не знаю, но мы же в будущем, чувак, — сказал я. — У них могут быть камеры, тепловизоры и тахионные транксглюкаторы…

— Но некоторая погрешность у них все-таки есть, — заметил Петруха.

Наши преследователи сумели определить двор, но насчет конкретного дома и, тем более, подъезда, у них были сомнения, потому что вооруженная группа людей начала прочесывать территорию с дома напротив. Пять человек с автоматами наперевес скрылись в подъезде. Такими темпами, если не будет подключена вторая группа, они доберутся до нас минут через двадцать.

Драться с этими людьми мне совершенно не хотелось, и даже не из-за их подавляющего численного перевеса. У нас не было причин для конфликта. Мы забрались на их территорию по ошибке, даже не будучи в курсе, что мы забираемся на чью-то территорию, и, уж тем более, у нас не было никакого злого умысла.

Но в первый раз объясниться у нас не получилось. Ребята жили в суровом мире, где все неизвестное было потенциально опасным, и не они были виноваты в том, что такие подозрительные. В конце концов, они жили в мире, который мы им оставили.

И я всерьез подумывал о том, чтобы выйти из подъезда с поднятыми руками и еще раз попробовать договориться. Должно же это хоть когда-нибудь сработать.

Меня останавливало только то, что ребята не призывали нас сдаться и не предлагали выйти с поднятыми руками в обмен на сохранение жизни, даже для приличия. Возможно, у нас была только одна возможность, и я этот шанс уже упустил.

Поисковая группа вышла из первого подъезда и зашла во второй. На проверку у них ушло около трех минут, но это и неудивительно. Дома тут были невысокие, квартиры — крохотные, и присутствие посторонних наверняка бросилось бы в глаза.

— Можно попробовать вломиться в одну из квартир и выбраться через окно на улицу, — предложил Петруха. — Правда, если они не идиоты, а они не производят впечатление таковых, то с той стороны тоже все перекрыто, но чем черт не шутит…

Может быть, это имело смысл. Наша программа минимум во время этого незапланированного визита в будущее была проста — тянуть время и постараться дожить до того момента, когда нас выкинет обратно. Программа максимум — определить, в каком именно будущем мы находимся и выяснить, по какой причине оно стало таким безрадостным, чтобы по возможности этого не допустить, из нашего текущего положения была практически невыполнима.

И я уже почти склонился к предложению Петрухи и бессмысленной беготни по улицам, которая непременно за ним воспоследует, когда началась стрельба.

Несколько коротких автоматных очередей донеслись из дома напротив, несколько человек выбежали из подъезда. Мгновением позже окно квартиры на втором этаже брызнуло остатками стекол, и на асфальт двора, вынося раму, выпрыгнуло… что-то.

Существо было серого цвета и размером с теленка. Вытянутое, покрытое серой шерстью туловище, восемь коротких (относительно туловища, разумеется) лап, длинный лысый розовый хвост, довольно противный на вид, и две крысиные головы, с двумя парами глаз, двумя парами ушей и двумя отвратительными разверзнутыми крысиными пастями, из которых капала слюна.

Местные встретили явление крысопаука градом пуль, и шкура мутировавшего хищника тут же покрылась рябью отверстий, что не особо сказалось на его общей жизнеспособности. Крысопаук издал отвратительный визг и заметался по двору. Он был чертовски быстр и непредсказуемо менял направление движения. Во время очередного рывка он опасно сблизился с одним из местных, не успевших вовремя отскочить, левая голова молниеносно дернулась, клацнула пасть, и в мгновение ока абориген остался без правой руки.

Все это заняло буквально несколько секунд. Пять или шесть, быть может, а потом в игру вступил более крупный калибр, принесенный из одной из машин. Что-то оглушительно бахнуло — мое внимание было приковано к зверюге, и поэтому самого стрелка я не видел — и одна из голов крысопаука взорвалась фонтаном крови, шерсти и мозгов. Мутант рухнул, его хвост извивался, восемь его лап скребли асфальт, оставляя на нем глубокие царапины от когтей.

Животное подыхало. Не было никаких сомнений в том, что оно истечет кровью, непонятно было только, сколько времени может занять этот процесс.

Как выяснилось, это был вопрос, ответ на который мы никогда не узнаем. Грянул второй выстрел, и оставшаяся голова крысопаука тоже исчезла, превратившись в огромное грязно-бурое пятно на стене дома. Безголовая туша дернулась еще несколько раз, вытянулась в струну и затихла.

— Твою же мать, — выдохнул Петруха.

— Да, от такого лопатой мы бы точно не отбились, — сказал я. В общем-то, с нашими пистолетами мы этой зверюге могли бы только шкуру попортить, наверное. Она и на автоматные-то очереди довольно вяло реагировала…

— Да я не об этом, — сказал Петруха. — Посмотри на пятнадцать часов.

Я перевел взгляд в указанном направлении и увидел стрелка, который положил конец выступлению крысопаука.

Вида стрелок был довольно колоритного.

Высокий, довольно упитанный, особенно по нынешним постапокалиптическим временам, он носил длинный черный плащ и такого же цвета бороду с легкой примесью седины. У него были длинные, собранные на затылке в хвост волосы, а в руках он держал, наверное, самую большую пушку, которую я когда-либо видел. Я имею в виду, из тех, что можно использовать без станины.

Даже с такого расстояния он мне кого-то неуловимо напоминал, и я потратил несколько секунд, чтобы вспомнить, кого именно, а когда вспомнил, то мысленно присоединился к высказыванию Петрухи.

Твою же мать…

Стрелок в кожаном плаще был очень похож на майора Савельева, только чуть постарше. Наверное, именно так, как могут быть похожи отец и сын.

— Ну вы орлы, — заговорил стрелок, и его низкий звучный голос прирожденного командира разнесся по всему двору. — Сталинские, сука, соколы. Группа моментального реагирования, чтоб вас приподняло, хлопнуло, размазало, провернуло да так и оставило. Если вы все такие суровые, сука, выживальщики, как клятвенно меня заверяли, какого ж хрена крысобой оказался только у меня? Тактическая задача у вас была другая? А бдительность уже успели отменить к хренам? Или вы думаете, что сука-крысопаукам на ваши тактические задачи не наплевать? Или вы забыли? Или вы не знали?

Он продолжал свой разнос, а я мысленно сопоставил примерный возраст этого чувака и предполагаемый год, в который нас занесло порталом. Получается… да, вполне возможно…

— Не может быть, — сказал Петруха.

Несколько человек подскочили к раненому, что-то ему вкололи, положили на носилки и оттащили к машине, которая тут же взревела двигателем, собираясь стартовать в неизвестном направлении. Наверное, в базовый лагерь для оказания срочной медицинской помощи.

Двое чуваков подобрали с земли немного погрызенную руку, упаковали ее во что-то, очень похожее на термопакет для замороженных продуктов из супермаркета, и отнесли к машине. Водила тут же выжал газ и джип рванул с места, как на пожар. Похоже, что не настолько их медицина и деградировала, и у пострадавшего еще оставался шанс спасти руку.

— Вот это, сука, и есть цена за вашу беспечность, — заявил командир, указывая дробовиком на исчезающую за углом машину. Дробовик он при этом удерживал одной рукой, и, исходя из размеров пушки, далеко не каждый смог бы повторить этот фокус. — Банальная поисковая операция, и каков, сука, итог? Мы еще никого не нашли, а у нас уже потери.

Я испытал внезапный прилив оптимизма. В кои-то веки хоть что-то складывалось в нашу пользу. Возможно, нам даже удастся выбраться из всего этого без стрельбы.

— Выходим, — предложил я.

Петруха покачал головой.

— Даже если это на самом деле он, какие шансы, что он нас узнает? Какие шансы, что он вообще нас помнит, после стольких-то лет?

Обычно я не отмахиваюсь от голоса разума, каковым сейчас попытался стать голос Петрухи, но не в этот раз. Сейчас этот самый голос разума был слишком уж похож на неоправданный пессимизм.

— Наша встреча не случайна, — заявил я и спустился по лестнице на полтора пролета, оказавшись перед висевшей на одной петле и честном слове подъездной дверью. Петруха, на лице которого было написано полное отсутствие энтузиазма, последовал за мной.

Я поднял руки, изобразил самую дружелюбную улыбку, на которую только был способен, и вышел наружу.

— … в таком вот, сука, разрезе, — продолжал командир распекать своих подчиненных.

Большинство взоров были прикованы к нему, но несколько человек следили за периметром, и их стволы сразу же оказались направлены в нашу сторону.

— Виталик! — крикнул я.

После этого в нашу сторону были направлены все без исключения стволы, в том числе и крысобой в руке Виталика.

— Мир, дружба, жвачка, — сказал я и помахал поднятыми над головой руками. — Свои.

— Свои в такое время в бомбоубежище сидят, — сказал Виталик, а потом он нас узнал. — Вот это поворот, к хренам! Чапай? Петруха? Опустите стволы, парни, это действительно свои.

То ли авторитет Виталика был непререкаем, то ли им на самом деле не очень-то и хотелось в нас стрелять, но парни убрали стволы довольно охотно и не задавая лишних вопросов. Может быть, подумали, что мы из соседнего дружественного анклава или что-то вроде того.

Виталик подошел к нам, забросив крысобой на плечо и небрежно придерживая его ладонью за приклад.

— Признаться, я думал, что теперь меня уже ничем, сука, не удивить, — сказал он. — Но жизнь все время бросает мне новые вызовы.

Со мной он поздоровался за руку, с Петром — сердечно обнялся, на мгновение поставив крысобой на землю.

— Судя по тому, что одеты вы не по погоде и не особенно изменились с последнего раза, когда я вас видел, вы во всем этом бардаке, в который превратилась планета, участия не принимали, — сказал он. — Как вам вообще удалось здесь выжить голыми и без оружия?

— Не совсем без оружия, — сказал Петруха и показал ему свой пистолет.

— Вот об этом я и говорю, к хренам. Как?

— Мы здесь всего несколько часов, — сказал я.

— И это многое объясняет, — согласился Виталик. — Получается, что два мутных типа, которых мы разыскиваем, это вы и есть?

— Похоже на то, — сказал я.

— Как вы меня нашли?

— Случайно, — сказал я. — Откровенно говоря, мы тебя не искали.

— А, ну да, — сказал Виталик. — А я-то уж на мгновение поверил, что вы и есть долгожданная помощь.

— Тебе нужна помощь?

— Посмотри вокруг, Чапай, — предложил он. — Кому она тут не нужна?

— Это верно, — сказал я. — Что стряслось?

— Сезонная миграция мамонтов, — сказал он. — Пронеслись тут, суки мохнатые, и растоптали нам всю цивилизацию к хренам. А сам как думаешь, что тут стряслось, Чапай?

— Слушай, я все понимаю, — сказал я. — Но время нашего пребывания здесь довольно ограничено и может закончиться в любой момент. Поэтому давай тезисно. Кто с кем воевал, кто начал, из-за чего, как, по твоему мнению, можно все это предотвратить?

— А, так ты все еще ищешь бабочку, на которую нужно наступить, чтобы все исправить? — сказал он. — Тут я тебе вряд ли помогу. У войны много отцов.

— И недетское злое лицо, — сказал я. — Сыпани конкретики, пожалуйста.

— Ладно. Не знаю, чем тебе поможет эта информация, но дело было так…

— Воздух! Три цели, приближаются с северо-востока! Будут здесь через…

Ну, разумеется. А я-то уж на мгновение подумал, что нам дадут поговорить. Как будто на самом деле можно отправиться в постапокалиптическое будущее, не быть сожранным крысопауком, встретить старого знакомого и обстоятельно с ним обсудить, как же все докатились до жизни такой.

Я не успел даже задуматься о том, какой вид может носить следующая угроза, когда мы услышали знакомый рокот вертолетных винтов. Хотя, может быть, у них с таким звуком комары на охоту вылетают. После явления крысопаука я уже ничему не удивлюсь.

Три серебристые птички приближались с северо-востока и держали курс прямо на двор, в котором мы так здорово сегодня собрались. Совпадение?

Не думаю.

— Рассредоточиться! — скомандовал Виталик. — Огонь по готовности! Мочи городских!

Два вертолета были поменьше, и под их корпусами виднелись тонкие силуэты ракет класса «воздух-земля», а третий — здоровенный пузатый, с двумя несущими винтами транспортник, наверняка набитый десантом.

С этого расстояния вертолеты выглядели абсолютно новенькими, как будто их только что выкатили из заводского ангара, чем кардинально отличались от транспорта группы Виталика. Одна из ракет сорвалась с крепления и стремительно устремилась к нам, оставляя за собой конденсационный след.

Мы с Петрухой бросились на землю, Виталик упал рядом с небольшим опозданием и виртуозно ругаясь. Ракета ударила в скопление машин отряда быстрого реагирования и распустилась цветком взрыва. Второй удар пришелся в верхние этажи дома, в котором мы прятались, и на нас обрушился дождь из обломков и кирпичной пыли, и то, что никому из нас не проломило голову каким-нибудь случайным камнем, можно списать на исключительное везение. Я видел, как довольно крупный кусок кирпича ударил Виталика по спине и отскочил от его тяжелого плаща.

Виталик ухнул и выругался еще более виртуозно.

Что ж, приятно было осознавать, что после ядерной войны человечество сохранило часть своих высоких технологий, но меня несколько беспокоил тот факт, что эти технологии были направлены против меня.

— Подловили нас, суки, — прорычал Виталик.

Судя по всему, это была не первая встреча Виталика с серебристыми вертолетами, и он был не слишком высокого мнения об их хозяевах, и у меня оставалась надежда, что эти парни не ради нас с Петрухой сюда прилетели.

Застрочили установленные на штурмовиках пулеметы, очереди перепахивали остатки уцелевшего после ядерной войны асфальта двора. Группа Виталика рассыпалась по укрытиям, кое-кто уже начал отстреливаться, в ход пошел даже крысобой, вряд ли особенно полезный на такой дистанции.

Я поднял голову от земли и увидел транспортник, зависший над соседним двором. Десантники в серебристых костюмах спускались по сброшенным с вертолета тросам, а на борту красовался единственный опознавательный знак в виде значка радиационной угрозы.