Драконья попаданка в Академии (СИ)

Глава 29 История Маугли-дракона

Спустя два часа Борин, вымытый, причесанный (остричь его длинные черные волосы рука не повернулась) и совершенно ошарашенный своим неожиданным спасением, сидел на диване в номере люкс и жадно поедал заказанный ужин. Весьма изобильный, ведь в плену его явно не баловали пищей.

Я как медик проворчала, что после голодовки нельзя сразу так сильно наедаться. Но вскоре махнула рукой, когда все три дракона посмеялись — мол, наш организм и камни переварит.

Все это время вопросов мы не задавали и сами не рассказывали свою историю, молодому дракону явно нужно было прежде прийти в себя. Я лишь объяснила ему, как пользоваться ванной и душем, посмеялась про себя, когда он с удивлением нюхал шампунь и гель для душа. Видимо, в его мире совершенно не было таких «синтетических» запахов.

Даже байдори, проникшиеся идеей «дать дяде отдохнуть», его не донимали, хоть сын Бораса явно им нравится.

А потом произошло смешное.

Барри самовольно решил, что новому знакомому хватит отдыхать и пора уделить внимание его бесподобной персоне. Залез на руку и принялся издавать свои «фр» и «др», чтобы привлечь внимание. В первую очередь он привлек внимание своих братьев. Дорри и Мирри приземлились Борину на плечи и принялись заглядывать в глаза.

И тут…

Борин начал махать руками, хлопая себя по руке и плечам.

— Что это царапается? Москиты? — удивился он.

Малыши тут же решили, что это такая игра, и забегали по парню, ловко уворачиваясь от его ладоней.

— Как что? — удивилась уже я. — Это байдори решили, что ты еще их не гладил.

— Какие байдори, прекрасная дева? — изумленно переспросил Борин.

И тут Борас, все это время с умилением наблюдавший за сыном (как он съел ужин за четверых!), расхохотался.

Спустя миг хохотал уже и Арстинар. И еще через секунду — и я.

Борин же отчаялся отмахаться от «москитов» и в полнейшем изумлении глядел на нас.

— С малышей-то мы невидимость не сняли! — озвучил, наконец, причины нашего смеха Борас. — А ставил ее еще до вылета из кафе Арстинар. Понятно, что для Борина они все это время оставались невидимыми.

— Отец мой, признаюсь… я ничего не понимаю! — сообщил молодой дракон.

Чем вызвал новый приступ нашего смеха. Нехорошо, но удержаться мы не могли.

— Смотри, — Арстинар повел рукой, и спустя миг Борин ошарашенно наблюдал мелких дракончиков, бегающих по его телу.

— Бр! — сказал ему Барри.

— Др! — добавил Дорри.

— Мр! — сообщил Мирри.

— Хм, — бросил Борас. — Либо я ничего не понимаю в байдори, либо они пытаются представиться. — Вы заметили, что они издали звуки, похожие на их имена?

— Ничего удивительного, со временем речь байдори по звуковому ряду становится похожей на речь хозяина, — сообщил Арстинар.

— Вы же мои маленькие… попугайчики! — умилилась я и собрала малышей с Борина, чтобы дать ему очухаться.

Кажется, только теперь он осознал происходящее, протянул руку и очень осторожно потрогал каждого из дракончиков, сидевших уже на мне.

— Кто это такие? Вроде бы драконы, но… такие маленькие!

В общем, обмен историями начался с объяснения, кто такие мои малыши.

А дальше мы, наконец, услышали историю жизни Борина и его попадания на Землю.

Итак… Его мать и он в ее чреве благополучно пережили катастрофу, что смела с лица земли почти всех магов…

А может, и не совсем благополучно. Потому что вскоре после этого Борин родился — недоношенным и слабым. Дедушка и сама мать были в панике, опасаясь, что их надежда умрет. Но вскоре мальчик полностью проявил свою драконью природу — принялся есть за троих (даже пришлось привести кормилицу, мать не справлялась) и расти как на дрожжах. А «агу» в его исполнении звучало примерно как «Ррр».

В общем, у деда все получилось. Его племя могло стать самым влиятельным, ведь только у них появился дракон. Да что там! Дед-вождь прекрасно понимал, что нужно лишь вырастить дракона — и безопасность будет обеспечена всему его народу! Ведь в том мире не осталось больше магов (по слухам, кто-то из них уцелел, но живьем этих уцелевшх никто не видел).

Когда вокруг Борина, как вокруг всех младенцев-драконов, начало периодически появляться огненное облако (спонтанный выброс драконьей магии, как объяснил Борас), то о рождении младенца было рассказано другим племенам. И самый влиятельный молодой вождь возжелал взять в жены мать дракона. Мать и ее отец согласились. Только вот дракона своего, как мы уже знаем, дедушка не отдал.

Наверное, это было к лучшему (так сказал сам Борин), ведь мать вскоре начала рожать мужу других детей одного за другим и полноценно воспитывать его не смогла бы. А вот дед с бабкой уделяли ему много внимания.

Нужно отдать должное дедушке Курату (так его звали) — он не попытался вырастить из Борина властелина мира. Он лишь учил его верности своему народу — всем бердери, частью которых было племя. Борин не был властолюбив или особенно амбициозен — он общался со сверстниками на равных, имел много друзей. В общем, рос обычным мальчишкой. Правда, его отличала необыкновенная физическая сила, ловкость. Скорость мышления, обучения и усвоения информации тоже была выше, чем у ровесников. Ну и конечно, спонтанные выбросы магии… В основном всякие огненные «шоу», которые он случайно устраивал, когда слишком возбудится во время игры или рассердится на кого-нибудь.

— Хорошо, что никого не спалил, — невесело усмехнулся Борин. — И хорошо, что дед был не дурак. Объяснял мне, что научить магии он меня не может. И никто не может. Но раз я выбрасываю огонь, когда у меня сильные негативные эмоции или возбуждение, то нужно научиться справлять с ними. Превращать их в какое-то полезное действие. И это действие — далеко не мордобой. Я старался и научился этому. Потому что не хотел никому вредить. Я любил свой народ и своих близких.

— Думаю, поэтому ты такой разумный и спокойный, — сделала я комплимент ему.

Борас слегка поморщился и сверкнул на меня глазами. У него, кстати, темперамент сильнее, чем у сына. И он сам это понимает.

— Благодарю, прекрасная дева Ирина, — улыбнулся мне Борин и продолжил рассказ.

…А примерно в пять лет произошло первое обращение. Видели его все, потому что Борина угораздило обратиться прямо на «площади», где проходил праздник сбора урожая. Хотел прыгнуть и достать висевший высоко фрукт. Не допрыгнул и… видимо, организм мальчика-дракона решил, что за фруктом можно просто слетать.

Вскоре слухи об обращении дракона разбежались среди всех бердери. К счастью, никто не решил уничтожить еще совсем маленького дракончика, чтобы лишить влияния его племя. Напротив! Делегации от всех племен явились к Курату и просили его стать вождем всех бердери. А после его смерти «трон» должен унаследовать Борин.

Борин в своей рассудительной манере сказал, что это было очень правильное решение лидеров бердери. Ведь так они сами отдавали дракону власть и… ответственность. Назначали его хранителем и защитником. А значит, ощущая эту ответственность и наслаждаясь почетом, он вряд ли захочет улететь и бросить их. Ведь любому понятно — в мире без магии дракон может делать что угодно. И вряд ли ему интересно быть рядовым воином какого-то племени. А так — вдруг останется и будет их защищать.

В общем, дальше Борина воспитывали как наследника престола. Дедушка-вождь выписал ему учителей из ближайшего более цивилизованного государства. Так что Борин знал грамоту, математику и прочее. А вот магии его обучить было некому…

Он обращался драконом и самостоятельно учился летать, изрыгать огонь по желанию, а не спонтанно. В человеческой ипостаси учился управлять спонтанными выбросами силы. Небезуспешно. Но продвинуться дальше создания файер-боллов и молний ему не удалось. Он просто не знал, что делать с распирающей его магической силой.

— Тебе бы подучиться, сынок, — вздохнул Борас. — Думаю, мы можем это организовать…

— Это было моей мечтой — стать нормальным драконом, как мой отец, который «должен был прийти после смерти моей матери», — ответил Борин с легкой усмешкой.

Конечно, некоторая избалованность у Борина тоже была. Например, лет с шестнадцати он не знал отказа у женщин. Более того — девушки соревновались, чтобы провести с ним ночь. Только вот чудесных рождений драконов больше не происходило. Видимо, тот случай с Борасом был каким-то необыкновенным стечением обстоятельств.

А когда Борину исполнилось двадцать лет, умерла его мать. Дед, спокойно живший все это время без дочки, лишь изредка видя ее, вдруг сник. И через три года тоже умер.

…Так Борин стал владыкой всех бердери. Слухи о том, что народом правит дракон, распространились по всему миру. Больше никто не пытался завоевать их земли, напротив, порой просили защиты (в виде исключения) от какого-нибудь вредного соседа. Иногда Борин соглашался пролететь над полем боя на стороне какой-нибудь небольшой страны — за солидное вознаграждение для своего народа, разумеется. Этого было достаточно, чтобы желание воевать отпало у всех.

Скоро Борин понял, что может вообще остановить войны в своем мире. И являлся, как только кто-нибудь собирался повоевать. Принуждал к мирным переговорам, угрожая, что в противном случае решит ситуацию по своему усмотрению. В общем, не хотел наш мальчик быть владыкой мира, но хранителем мира он всяко стал. «Мира» — в буквальном смысле.

— Считаю это удачным примером того, как должна использоваться угроза применения драконьей силы, — заметила я.

— А может, кому-то нужно было повоевать. Может, в этом был стратегический смысл, — возразил Борас.

— Даже придумать не могу, какой в этом может быть стратегический смысл, — хмыкнула я. — Правда, мои маленькие?

— Др! — согласился со мной Дорри.

В общем, какое-то время Борин всем этим наслаждался. В магию величия не впал, но был исполнен властности и собственного достоинства. На людях. Потому что внутри его мучил комплекс неполноценности, что он не настоящий дракон. Что он не умеет владеть магией.

И вот однажды он узнал, что на другом континенте есть прекрасная библиотека магической литературы. Отправился туда в надежде научиться магии по книгам. И что вы думаете? Как только вошел туда — ощутил присутствие магии. На подобное чувствование его собственного чутья хватало.

Перед ним предстал мужчина. Обычный такой мужичок в пиджаке. Представился Николаем — магом из другого мира. И предложил нашему Борину пройти у него курс магии. Драконьей магии он его не обучит, но обучит обычной магии, которая драконам тоже доступна. Имея такие навыки, с тем, как использовать драконьи преимущества, Борин сам разберется.

Борин страшно обрадовался и обещал золотые горы за прохождения «курса молодого мага».

…От денег Коля отказался. Вместо этого попросил Борина перед прохождением обучения сгонять с ним в один мир — тут в подвале библиотеки, видите ли, есть портал — и помочь Николаю спасти его возлюбленную из рук злого чародея. Ибо лишь явление дракона может устрашить этого безобразника, похитившего девицу!

Боря-младший (Борин) был весьма строг в вопросах принуждения девиц и у своего народа запретил подобную практику. История Коли его впечатлила. И, конечно, он согласился помочь. Сходить на денек в другой мир и устрашить драконьим пламенем вредного чародея — это ведь так интересно! Да еще и благородно, ибо спасение девиц — практика всех истинных мужчин.

Так Борин прошел через портал на Землю. И… никакого чародея с плененной красавицей тут не было.

Он шагнул во тьму и попал в ловушку.

Неведомая сила сковала его по рукам и ногам. А Николай ехидно сообщил, что Борин — дурак и достоин лишь питать магией его, Николая…

Далеко не сразу Борин узнал, зачем этому коварному магу нужна была драконья сила. А уж каким образом он ее вытягивал — не понял до самого конца.

На момент попадания Борину было тридцать лет.

В плену (то есть в пещере, по большей части без света и какого-либо комфорта) он провел двадцать лет.

— Брр! — сказал Барри.

…И мы все были с ним полностью согласны. Я поежилась, оценив, что пришлось пережить молодому дракону.

— Я этого так не оставлю, — сквозь зубы произнес Борас.

— Подожди, дракон, давай дослушаем, а потом решим, как именно мы «этого так не оставим», — усмехнулся Арстинар. — Сочувствую тебе, юный дракон.

— Первое время было хуже всего, — продолжил рассказ Борин. — Потому что я был ошарашен. Из всемогущего правителя я превратился в жалкого пленника. Цепи непонятной природы сковывали меня по рукам и ногам. Расплавить их я не мог. К тому же создавалось впечатление, что они ограничивали мою силу — что, впрочем, не мешало Николаю забирать ее.

— Стандартная ловушка на драконов, — сказал Борас. — Была разработана примерно пятьсот лет назад сообществом магов, которому пришлось однажды бороться с особо властным драконом. Быстро вошла в обиход и использовалась государствами, желающими обезопасить себя от агрессивных драконов. На самом деле драконы быстро научились обходить ограничения этих цепей. Будь на месте Борина дракон, в полной мере владеющий своей магией — он бы за четверть часа избавился от цепей. Собственно говоря, примерно столько времени потребовалось мне, чтобы освободить сына.

— Понятно, — криво, с болью улыбнулся Борин. — Вот тут и проявилась моя слабость — незнание магии в полной мере. Дальше была тьма и страдания. Николай приходил примерно раз в неделю. Брал в руки какой-то круглый предмет, направлял на меня — и я чувствовал, как из меня с болью выходит моя жизнь, магия, огонь, мои силы. Это было очень больно. Затем оставлял мне еду на пару дней. Когда ко мне возвращалось хоть немного сил, я мог поесть. Николай понимал, что в принципе кормить дракона хлебом и водой раз в неделю достаточно, чтобы он не умер и еще долго работал «батарейкой».

— Руки ему оторвать. Сразу после отрыва головы… — прокомментировал Борас. — А, нет. Перед этим еще пару месяцев морить голодом.

Как известно, папочка Борас не отличался терпимостью и сдержанностью своего сына.

— Первые годы он ничего не объяснял, на контакт не шел. Но со временем… в темноте, знаете ли, нечего делать, даже если ты дракон и более-менее обладаешь ночным зрением… Я научился уходить в себя, создавать в себе пространство благодати, о котором в детстве рассказывал дед. В общем, научился делать свое существование терпимым. Развлекал же себя (когда достаточно хорошо себя чувствовал) воспоминаниями и созданием историй. И вот, когда я смог смотреть на этого Николая без особой ненависти, то сумел вывести его на разговор. Он, наконец, признался, зачем все это ему нужно.

— И зачем же? — со злым интересом спросил Борас.

— Он хочет открыть другой портал и вернуться в свой мир. Разумеется, на самом деле его зовут по-другому, имя Николай он взял, когда застрял в мире Земля. Во время катастрофы он был здесь. А когда по его расчетам она должна была закончиться, то обнаружил, что портал в его мир закрыт…

— Хм… — сказал Борас. — Похоже, что он из нашего мира. Арстинар, скажи, в округе есть еще миры, что успели закрыть все порталы?

— Еще два — но путь туда лежит через ваш, — откомментировал древний дракон.

— Что же, этому «земляку» не поздоровится, — бросил Борас. — И что же, этот убогий решил, силы одного дракона хватит, чтобы открыть портал?

— Да. Этот его «прибор» мог аккумулировать силу. Поэтому часть он оставлял в нем, а часть забирал себе — потому что он действительно слабый маг, и моя сила как-то помогала ему жить. Рассчитывал, что за несколько лет аккумулирует достаточно энергии для открытия портала. Но на момент нашего первого откровенного разговора у него еще ничего не получалось. В общем… мы с ним как будто бы начали находить общий язык. Он обещал отпустить меня, если у него все получится. А я предлагал ему сделать наше сотрудничество нормальным. То есть обещал помочь добровольно. Добровольно отдавать свою силу, если он меня выпустит и позволит ходить через портал в мой мир — я ведь волновался за свой народ. Но он не верил. Считал, что как только освободит меня — я обращусь драконом и спалю его. Подозреваю, он был прав… Я мог бы потерять контроль над собой и отомстить ему, — признался молодой дракон.

— Знаешь, никто не осудил бы тебя, — жестко сказал Борас.

— В общем, освободиться не получилось. Но он стал лучше меня кормить. И рассказывать о своих неуспехах. Несколько раз дал возможность помыться. Но в последнее время вдруг опять замкнулся. Перестал идти на контакт. Он словно бы взбесился. Приходил и забирал все больше моей силы. Еды опять приносил очень мало и злобно говорил, что я неполноценный дракон и от моей силы никакого толка. Затем… — Борин сглотнул, видимо, это было совсем страшное воспоминание, — его не было совсем долго. Должно быть около трех недель, если я правильно отследил время. Я начал слабеть от голода. А потом он пришел без сумки с едой. Бросил, что, вероятно, нужна вся сила дракона… Дальше я помню лишь боль, накатывающее беспамятство. А потом я очнулся на том поле и увидел вас всех. Признаюсь, чувствовал себя выходцем с того света, хоть и не показал вида. Мне до сих пор не верится, что предсказание деда сбылось — мой отец пришел за мной… Когда я уже не верил, что выживу.

Он, наконец, смог беспрепятственно поклониться Борасу.

— Хм… — ответил явно смущенный ректор. — Да садись ты. Будем думать, что делать дальше. Тебе я предлагаю отправиться со мной в мой мир. Там мы наложим на тебя морок, и ты будешь учиться в Академии под видом сильного человеческого мага. В свободное время я и сам буду учить тебя особенностям именно драконьей магии. Думаю, за пару лет ты получишь полное образование, полный курс не потребуется, учитывая твою драконью природу. Или… ты хочешь вернуться к своему народу? — с некоторой осторожностью спросил Борас.

Мысль, что сынуля может захотеть вернуться на прежнюю должность правителя племен бердери, его явно расстраивала.

— Я хотел бы узнать, что у них все хорошо. Но я больше не хочу быть их Правителем, — спокойно ответил Борин. — Уверен, за двадцать лет они меня забыли. Выбрали нового вождя. Будет странно явиться и сместить с должности того, кто сейчас управляет бердери. Поэтому хотел бы — если это возможно — убедиться, что мои племена процветают. А потом отправиться туда, куда ты поведешь, отец, и стать полноценным драконом.

Глаза Бораса сверкнули радостью. Правда, уверена, это заметила только я, давно уже привыкшая ловить эмоции ректора. Хм… может, все это про нашу связь — правда? Стоп, не время от этом думать.

— Не проблема. Заглянем по дороге к твоим племенам, — сказал Арстинар.

Борин слегка поклонился ему с благодарностью.

— А что касается этого Николая… — произнес Борас, — Ты говоришь, он должен явиться снова примерно через пять-семь дней. Но, судя по всему, сейчас он в панике, раз почти не убил свой источник силы. Он может прийти раньше, чтобы закончить начатое. Однако… Я не вижу смысла носиться сейчас по Земле и разыскивать его по ментальному сигналу. Это может занять слишком много времени. А нам все же нужно вернуться. Сейчас мы пойдем в Академию, заглянув по дороге к бердери. Борина я размещу в своем доме — ты будешь в полной безопасности, сын. Сможешь прийти в себя, а потом мы определим тебя на учебу. А вот с Ириной сложнее… Ведь и в нашем мире все еще ходит наемный убийца. Мы с Арстинаром не можем одновременно уйти на Землю…

— Вот поэтому, когда нужно будет — я пойду с вами ловить Николая, — сообщила я.

— Мм-з! — сказал Барри и гордо выпятил крошечную грудку. Похоже, имел в виду, что «и мы тоже».

— Нет! — рявкнул Борас. — Охотиться на преступника ты не пойдешь.

— Да перестаньте вы, — вдруг усмехнулся Арстинар. — Пора научиться доверять мне. У этой проблемы простое решение. Я отведу вас в Академию. А потом вернусь сюда и буду караулить этого Николая. Он явится в пещеру — и его ждет сюрприз. Совсем другой дракон, с которым он не сможет справиться.

— Я хотел сделать это сам… — сказал Борас.

— Всегда нужно чем-то жертвовать, — поучительно сообщил ему древний дракон (с тонкой усмешкой, как иначе). — И я как-то уверен, что ты выберешь охранять Ирину в Академии. Повторяю — пора научиться доверять мне. Как только я отловлю этого негодяя, то размещу его в надежной клетке и приду за вами. Ну или — если желаете… могу притащить его к тебе, ректор. Как карать его — будете решать с сыном.

Борас еще немного посомневался, уж больше ему хотелось разорвать на куски этого «Коленьку» самому и сразу. Но, как известно, разумные доводы действуют на него в должной мере.

— Хорошо, — кивнул он. — Постарайся не убить его прежде, чем это сможем сделать мы с Борином. Тогда собираемся. А то мне… еще предстоит разбираться с мидди Армадой!

— Ох ты ж! — вспомнила я. Не знала, смеяться мне или плакать, потому как Армада явно страшнее любого дракона!

Пожалуй, эту опасность мы не переоценили. Оказалось, что мы ее недооценили…