Драконья попаданка в Академии (СИ)

Глава 18 Ректор в бешенстве, или нас голосами не возьмешь!

Я так и села. В смысле — села на кровати одним махом. Перешла из лежачего положения в сидячее.

— Дргр? — поинтересовались размахом моих проблем драконы.

Ректор изумленно уставился на меня.

Голос в голове больше не звучал, так что даже промелькнула мысль, может, я сошла с ума и скоро услышу: «Ирина, пойди и спаси этот мир!».

Но ошарашена я была знатно. Более того — напугана! Значит, этот голос, способный даже как-то управлять мной (ведь он именно принудил меня идти на эксперимент!) по-прежнему наблюдает за нами. И даже может давать советы да указания.

Ну уж нет!

У меня нет никакой причины доверять этому загадочному менталисту. Был бы хороший — как-то помог бы с люстрой. Или когда мы попали в холодильник. Подсказал бы что-нибудь. Или явился бы во плоти спасти меня.

Он же явно не обо мне заботится, а преследует свои личные цели. В критические моменты не проявляется.

Борас, конечно, тоже не сахар. Но некая забота обо мне налицо. Еще и эти его фразы про то, как он смотрел на меня, когда я спала… Ммм…

В общем, если выбирать, кому доверять, но… не пошел бы этот в голове куда подальше! Желательно — как можно дальше из моей головы.

— Др-пфр-пш! — подтвердил мои мысли Барри с легким чихом. Мол, чихали мы на какие-то там «голоса».

Борас же среагировал интересно. Мне даже понравилось. Подался в мою сторону и настороженно, с явным волнением спросил:

— Что случилось, Ирина?

Не наплевать на меня, значит. Волнуется!

— Да не берите в голову, — с наигранной небрежностью сообщила я. — Просто у меня тут еще один голос в голове. И с дракончиками он не связан. Я прежде хотела о нем с вами тоже поговорить — вдруг это опасный субъект. Но вот теперь он велел мне не рассказывать вам о нем. Даже не знаю, что делать…

— Что-о⁈ — проревел Борас. — Голос в голове⁈

И вскочил на ноги. Сложил руки на груди и уставился на мою голову, словно хотел прожечь в ней дыру. Наверно, чего-то магичил, пытаясь найти в моей черепушке следы чужого присутствия.

— Фр-пии-др! — последовали его примеру дракончики и взлетели, принялись летать вокруг ректора и поддерживать его возмущение всякими интересными возгласами.

Смотреть на эту драконью вакханалию, по правде, было смешно. Мне подумалось, что будь Борас во второй ипостаси (кстати, хотелось бы посмотреть, какая она у него!), то четыре дракона в ярости смотрелись бы еще эффектнее.

Впрочем, ректор с гневно сведенными к переносице бровями и так был очень хорош! Как мужчина (др, о чем я опять думаю⁈).

— Ну да, — снова наигранно-небрежно пожала плечами я, — и вот сейчас я все же смогла сообщить вам о нем. Значит, управлять моей волей напрямую он не может или не хочет. Или не может (не хочет) конкретно сейчас.

«Да чего с дураков возьмешь. Желаю вам занимательного расследования!» — неожиданно усмехнулся вышеупомянутый. Из чего я сделала вывод — в чувстве юмора ему не откажешь.

Поморщилась и добавила, глядя в лицо Борасу:

— Я адептка Академии. Тут в Академии ко мне в голову залез неведомый субъект. Вы — ректор. Прошу избавить меня от этого ментального подселенца. Раздражает.

— Гррр! — высказались по поводу «подселенца» драконы.

— Ирина, — Борас вдруг оказался рядом со мной. Поставил руки по две стороны от моего прикрытого одеялом тела, навис надо мной. Меня обдало горячим дыханием. Даже голова закружилась от близости несравненно прекрасного горячего ректора. — Ты, кажется, не понимаешь, насколько серьезно и опасно это может оказаться. Вспоминай все, что связано с этим голосом. А сейчас посмотри мне в глаза. Я попробую поставить первичный ментальный блок, чтобы этот твой «голос в голове» не мог «подслушать» наш разговор.

От его острого напряженного тона у меня по спине пробежали холодные мурашки.

Я вздрогнула, пересилила себя и посмотрела в бордовые глаза дракона.

И утонула в безбрежном пламени…

Беда в том, что глаза у ректора действительно были удивительные. Словно озера из огня, но огонь этот не обжигал, скорее грел, как хорошо натопленная печка.

А еще в них был его характер. Огненный, конечно. С бесконечной способностью к иронии. С хорошим чувством юмора. Несколько властный. И при этом в горячем море ощущалось… даже не знаю, как сказать. Великодушие? Благородство?

Странно, если вспомнить наш первый разговор, его предложение и жесткие намеки.

Странно, но факт.

Физически я не ощущала ничего особенного. Каких-нибудь щупалец в голове. Или словно бы вокруг моего разума растет броня. Ничего. Только смотрелась в огненные озера и… даже забыла смущаться, настолько чарующе это было.

А тут еще и его волнующая близость. Ореол мужественности и силы от крепкого тела. Должно быть, у девушек, когда он так близко, ножки подгибаются. Мои правда не подогнулись — потому что я сидела на кровати. Хотя лучше надеяться, что это я такая устойчивая.

— Шарм драконов, — вдруг тягуче произнес ректор. — Особое свойство энергетики, делающее драконов особенно привлекательными для лиц противоположного пола. Так что будь осторожна, Ирина.

Проклятье! Ну надо же так смущать девушку! Еще и очевидно — он осознает, что этот момент близости на меня произвел впечатление.

— Эээ… — весьма интеллектуально ответила я. Вообще-то мне несвойственно теряться. Но сейчас в очередной раз хотелось опустить глаза. А было нельзя! Он ведь там какой-то щит ставит. — А почему «попробуете», а не «сделаете»?

— Потому что — я тебе уже говорил — в этой ипостаси у меня нет всей ментальной силы. А вот у того, кто следит за тобой и с тобой разговаривает — есть. Значит, он либо маг-менталист невероятной силы. Либо… дракон старше и опытнее меня. Помолчи немного, мне нужно сосредоточиться, — красиво нахмурился и… мягко взял меня за плечо одной рукой. Словно бы придерживая.

От его прикосновения все мысли о возможных опасностях и вообще все тревоги ускользнули прочь. Мягкая, но горячая волна пробежала по телу.

«Ууу… Что ж мне с этим делать», — в панике подумала я. Но больше не думала, наслаждаясь процедурой. В смысле — погружением во взгляд ректора и его прикосновением.

Наконец, Борас отпрянул, сам отвернулся, разрывая наш волшебный зрительный и физический контакт. При этом мне показалось, что он опять чем-то раздосадован. И это что-то — вовсе не неудача в постановке щита…

«А поцеловать?» — пронеслась в голове фраза из всем известного анекдота.

Но в плане всяческого влечения и смущения стало легче…

— Фр! Др! Бр! — радостно сказали дракончики. Видимо, операция увенчалась успехом, а они как-то это ощутили.

— Получилось, — произнес Борас. И снова сел в кресло. — Не знаю, сколько времени продержится этот щит, но сейчас поговорить мы точно сможем. Итак, когда этот голос появился?

— Да он, собственно говоря, только два раза и появлялся, — сказала я и в подробностях рассказала о том, как некто велел мне участвовать в эксперименте. В подробностях — потому что ректор постоянно переспрашивал и просил описать каждую деталь, все мои ощущения.

— Что же, Ирина, — пристально поглядел он на меня, когда я закончила. — Полагаю, это дракон. Налицо полная ментальная сила. Который уже как-то узнал о твоем существовании. И ведет свою игру.

— Хочет меня соблазнить и смотаться в другой мир? Примерно как вы? — мрачно переспросила я.

Мне как бы, понимаете, четырех драконов вполне хватало!

— Насчет меня и моих целей мы сейчас не обсуждаем, — мгновенно стал ершистым Борас. — А вот его цели могут быть совершенно другими. И самое неприятное — то, что они нам неизвестны.

— Хм… — сказала я. — Почему?

— Дагр! — кажется, это Дорри возмутился моей непонятливости.

— А если бы ты хотела соблазнить девушку… тьфу… мужчину, ты бы полезла ему в голову с приказом вляпаться в историю и сблизиться с другим парнем? Он ведь прекрасно понимал, что вторым испытуемым вызовется быть Тамирас. Вряд ли ты бы так сделала. И я бы не сделал. Или проявиться именно в тот момент, когда рядом другой дракон, которому ты… хм… доверяешь больше? Не находишь, что это больше похоже на провокацию? Толчок, чтобы ты вспомнила о нем и рассказала мне — хотя бы из духа противоречия?

— Вообще-то очень похоже! — согласилась я.

— То-то и оно, что создается впечатление — этот мой собрат ведет свою игру. Совершенно нам непонятную. И я пока понятия не имею, кто это. Но я убью его! — глаза его гневно сверкнули, а я в очередной раз сделала вывод, что все, касающееся меня, Бораса сильно задевает. Как красна девица опустила глазки — сейчас это было можно.

«Слушай, дракон, ну может, ты честно скажешь, что изменил отношение ко мне? Что я нравлюсь тебе по-настоящему, — пронеслось у меня в обработанном Борасом разуме. — А то все какие-то неуловимые намеки…»

А я с ранней юности знаю, что верить намекам нельзя! Ибо красна девица какие-то слова или поступки добра молодца трактует как знак горячих чувств. И показывает ему взаимность. А потом оказывается, что добрый молодец вовсе ничего такого в виду не имел и сильно удивлен поведением девушки. И вообще просто «мимо проходил»…

— Ну, может, убивать не нужно, — тихонько сказала я, чтобы что-то сказать. — Дракон — животное редкое, краснокнижное. В моем мире вас вообще нет.

— Драконы — вообще не животные, — отрезал ректор. — Численность у нас и верно небольшая… Но никто не может безнаказанно лазать к тебе в голову и отдавать приказы, кроме…

— Кроме вас? — цепко переспросила я.

— Пфр-грдр! — возмутились вместе со мной байдори.

Борас запрокинул голову и в очередной раз расхохотался.

— Кроме того, кого ты выберешь, — вдруг спокойно сказал он, отсмеявшись. Спокойно — и чрезвычайно понятно. Просто исчерпывающий ответ! Я насупилась. И тут он очень рассудительно продолжил: — Но, знаешь, Ирина, я объективно оцениваю свои силы. Этот дракон, вероятно, намного старше и опытнее меня. А опыт в сочетании с коварством бывает весьма выигрышной позицией. Поэтому, — наклонился в мою сторону, — нам следует быть осторожными. Итак… Сегодня вечером я обернусь на северном полигоне, проведу полный ментальный осмотр — возможно, удастся выявить энергетический слепок этого «говоруна». И поставлю настоящий щит. Вот и посмотрим, сможет ли он пробраться под него. Если сможет — то это однозначно кто-то из старших драконов. И его цели могут быть любыми. Утешает тут то, что он не вмешивается напрямую, больше наблюдает. А значит, не исключено, что это древний скучающий дракон, которому просто интересно посмотреть на наше «представление». И порой подтолкнуть события в более интересное русло… Как вот с этим экспериментом на занятии…

— Вы предполагаете даже такой… простой вариант? — удивилась я.

— А почему нет? — непринужденно пожал плечами дракон. — Ты не представляешь себе, на что способен скучающий дракон, которому много тысяч лет. Еще и запертый в одном мире. Твое появление для него — живая струя в сером существовании. Впрочем, особенно на этот вариант не рассчитывай. Тем более что как раз от скуки он может наворотить много «интересного», не ценя ни твою, ни их, — Борас кивнул на малышей, — жизнь. Ладно, работаем с тем, что есть. Сейчас тебя посетит доктор. Он уже стоит за дверью и возмущается, строя забавнейшие предположения о том, что я тут с тобой делаю… А потом выходи в соседнюю комнату. Там твои родственники полным составом.

«Оба два, значит», — подумала я.

— Выслушаешь предложение герцога. И решим, что делать дальше, — продолжил Борас.

…А в голове снова пронеслось дурацкое «а поцеловать?»… Потому что сейчас казалось, что Борас пытается быстрее все решить и разорвать ту ниточку, что тянется между нами.

…И стало зябко от осознания, что какой-то дракон чего-то от меня хочет. И оттого, что драконы, оказывается, живут так долго… Что им какие-то люди — мелочь, проходной момент. Мимолетные создания, которые уйдут в вечность прежде, чем у дракона появятся ментальные способности в первой ипостаси. Не очень художественное сравнение, но зато научно обоснованное…

И оттого, что Борас так и не выказал никаких откровенных потуг завоевать меня (я уж молчу про «а поцеловать»!). Защищает. Заботится. Но следовать моему плану, что он будет за мной ухаживать, а я решать, нужно ли мне это — так и не хочет.

Более того, он раздосадован какой-то нашей связью.

Грустно…

— Бррррр! — сказал Барри и потерся головкой о мою шею.

А большой дракон Борас встал и направился к двери. Стремительно, словно и верно хотел разорвать нить и убежать.

— Стойте! — вдруг словно со стороны услышала я свой голос. Меня словно бы толкнуло изнутри — должна узнать прямо сейчас. Чтобы расставить какие-то точки над «и». Ректор с удивлением обернулся ко мне. И, как ни странно, в его глазах я тоже уловила грусть. — Вы тоже хотите сходить в другой мир. Зачем вам это? Какая у вас-то цель?

Дракон сложил руки на груди.

— У меня две цели. Одна из них тебя удивит. Я хочу убедиться, что другие миры стали безопасными. Привести научные доказательства, проведя эксперимент на самом себе. А вторая цель… моя личная.

Отвернулся и вышел.

— Вздр! — бросили ему вслед драконы.

Интересно, что в присутствии Бораса их лексикон расширялся быстрее…

«А ведь его первая цель вполне достойная», — подумала я. Да, в нее не очень верится. Большая часть живых существ думает не о благе мира и науки, а о своих личных благах. Но Борасу я поверила. Для него это действительно важно. И если так… То ради блага мира и науки следовало бы отдать ему предпочтение?

Стоп.

Потому что очень колется эта его вторая загадочная цель. Мне даже просто думать о ней неприятно.

— Доктор, скажите, а это у меня была такая аллергия, реакция гиперчувствительности? — расспрашивала я импозантного немолодого магистра Грецена, пока он меня осматривал в последний раз, чтобы выписать из лазарета.

Осматривал — это я сказала образно. Потому как в области магического целительства все выглядит по-другому. В основном врач тебя просто держит за руку (примерно как Борас, когда считывал мой пульс возле холодильника) и, закатив глаза, что-то там про себя отмечает.

При этом драконы бегают по одеялу и издают разнообразные смешные звуки. В смысле, в моем случае драконы бегают, у других-то их нет…

— Ммм… Как верно вы сказали, адептка, реакция гиперчувствительности, — магистр Грецен поглядел на меня даже с уважением. — Организм некоторых людей порой оказывается чувствительным к определенным продуктам. И у них развивается сонное отравление… Прежде, как я понял, вы не ели ягод гори и не знали о такой своей особенности. Вот и не ешьте их дальше. Проверка показала, что других реакций гиперчувствительности у вас нет.

— А почему так? В ответ на что-то, содержащееся в этой еде, в организме выделяются некие вещества, которые воздействуют на нервную систему, и она постепенно тормозится до нуля? — не удержалась от дальнейших расспросов я.

Уважение в лице доктора стало уже совершенно ощутимым.

— Совершенно верно, адептка! — произнес он и, наконец, отпустил мою руку. — Современная наука склоняется именно к такому выводу. А вот то, что вы понимаете это — удивительно. Неужели перед поступлением вы читали новейшие труды Гарзухара Бердодиокла?

— Признаюсь, смотрела одним глазком, — осторожно соврала я. — Я вообще подумывала быть целителем…

— Грдр-вз! — возмутился Дорри. Видимо, в нем внезапно проснулось особое правдолюбие.

— Фр-др-пш! — накинулись на него Барри и Мирри, не такие принципиальные. На одеяле затеялась забавная возня.

— Потрясающе! — доктор откинулся на стуле и обвел меня взглядом, в котором читалось явное восхищение. — Впервые вижу адептку, готовую вникать во все тонкости, указанные в этих статьях. К тому же на тарабарском языке Марнуралы!

«Ха-ха, — подумала я. — Неужели язык загадочной Марнуралы здесь аналог английского, служащего на Земле как бы международным научным языком? Впрочем, возможно, просто сам Гарзухар-как-там-его-язык-сломишь родом из Марнуралы, и его труды присутствуют только на их тарабарском языке?»

Хотела соврать дальше, что я как раз из Марнуралы, то есть — поддержать свою легенду. Но подумала, что доктор, похоже, знает этот язык, ведь он-то явно читал как-там-его-Бердодиокла. А я — нет. Как бы не решил шутки ради перейти на него…

— Мне всегда нравилась наука, — скромно сообщила я. — А не подскажете ли, как вы меня лечили? Снимали чувствительность особых рецепторов в организме, чтобы эти вещества не могли воздействовать на нервную систему?

К счастью, все слова вроде «рецепторы» и «гиперчувствительность» существовали в местном языке, значит — были и соответствующие понятия. Так что я не рисковала выдать себя как «инопланетное» существо.

— Потрясающе! — опять восхитился магистр. — Именно так! Для этого существуют особые отвары, которые мы вводили вам в виде капельницы. К тому же мы использовали особые энергетические приемы для детоксикации организма. Адептка, скажите, а не думали ли вы всерьез стать ученым целителем? — оценивающе поглядел на меня. Вздохнул. — Мне, право слово, жаль, что у вас выявили другой талант… Эх, конечно, и фамильяров у вас целых три. Куда там вам наше целительство…

Я вздохнула. По правде — да. Моя мечта быть медиком никуда не делась. Как-то с детства хотелось лечить людей, помогать им. Да и научный аспект меня всегда увлекал. Просто… мне сейчас жизненно важно получить образование именно в области фамильяров. Ну, и телепортации. Думаю, вы понимаете, почему именно.

— Признаюсь, да, мне тоже несколько жаль, что я пока… не могу изучать целительство, — корректно ответила я («Пифдр!» — подтвердили драконы). — Не подскажете, будет ли на фамильярском такой курс?

— Будет, но так нескоро! — сокрушенно покачал головой магистр. — А так не хочется, чтобы ваш интерес угас… Что вы скажете, если я подготовлю для вас личный практический курс научного целительства? Возможно, мы придумаем, как совместить его с вашей специальностью…

— Я буду очень рада! — искренне обрадовалась я.

Правда, понятия не имела, где взять время еще и на это. Впрочем — где наша не пропадала! Главное, чтоб Борька разрешил. Все же он тут главный.

— Прекрасно! — потер руки магистр. — А сегодня вечером я, если пожелаете, пришлю вам еще статей Гарзухара Бердодиокла. Вы правы, что именно его исследования позволяют по-новому взглянуть на многие медицинские аспекты!

— Ммм… — протянула я, сомневаясь, что мне нужны труды на языке Марнуралы.

— Дрвз-гр? — удивились чему-то Барри и Дорри. Наверно, моему сомнению, погружаться ли в медицинскую науку на тарабарском языке.

— Отлично, очень рад, что вы согласны! — обрадовался доктор.

Рано радовался.

В этот момент дверь резко распахнулась, и перед нами предстал разъяренный Борас.

«Хм… что ему не так-то», — подумала я.

От огненного взгляда ректора очень хотелось куда-нибудь спрятаться. Неужели боится, что у меня будет слишком большая учебная нагрузка?