Дотянуться до звёзд

Артиллерия и миномёты ночью вели, по большей части, беспокоящий огонь, чтобы гости не скучали и не засыпали. В ходе огневого налёта утром 17 апреля было израсходовано много боеприпасов. Суда со снарядами уже пришли в порт Мариэль, но их ещё надо было разгрузить и подвезти боеприпасы на позиции.

Ещё больше захватчиков донимала кубинская «малая авиация» – москиты. Репеллент захватили далеко не все, у тех, кто догадался его взять, он быстро кончился, так как при каждом пролёте «ганшипов» приходилось нырять в болотную жижу, при этом многие нахлебались болотной воды. Никто из бойцов бригады не проходил курс выживания (SERE Level «C» training). Из всего личного состава только 60 человек прошли курс «диверсионно-партизанской» подготовки. Ночь выдалась незабываемо «романтичной» (АИ).

К утру солдаты бригады 2506 были измучены постоянным нырянием в болото, искусаны москитами, жрать было нечего, питьевая вода кончилась, боеприпасы на исходе, начались первые случаи дизентерии. Ночью на полосе возле Плайя-Хирон приземлился транспортный С-46, но разгрузить его не успели – прямо на ВПП его расстрелял «ганшип». Затем Ил-28 расковыряли полосу бетонобойными бомбами. (АИ) Теперь снабжение интервентов стало возможно только сбросом грузов на парашютах. Транспортные самолёты С-47 из Хэппи-Вэлли совершили этой ночью несколько вылетов, но большинство сброшенных ими грузов упали в море или в болото (реальная история).

Тем не менее, оперативная сводка ВВС сил вторжения, переданная американским газетчикам утром 18 апреля, звучала бодро: «17 апреля сбит В-26 FAR (бортовой 903), и один «Си Фьюри» был повреждён настолько, что его нельзя будет использовать в течение недели. Пилот Фалье доложил об уничтожении грузовика с 20-30 людьми, 18 из которых было убито. (Вот прямо так, с воздуха, и сосчитал, красавец) Пехотные части уничтожили один «Си Фьюри» и подбили второй. Сейчас у противника осталось, вероятно, два реактивных Т-33А, два «Си Фьюри», 1 или 2 В-26. Наши ВВС сегодня с 3 часов 30 минут до 4 часов утра осуществляют охрану зоны высадки, а шесть самолётов попытаются уничтожить остатки кастровских ВВС.»

Командование FAR поставило перед лейтенантами Куинтана, Диасом и Моле задачу сбивать самолёты «бригады 2506» над кубинской территорией. Таким образом, 18 апреля стало решающим днем в борьбе за превосходство в воздухе. Куинтана и Дель-Пино Диас, только вечером прошлого дня пригнали свои реактивные Т-33А из Гаваны и не успели ещё поучаствовать в боевых действиях. Они вылетели вперёд, Дуглас Моле на «Си Фьюри», имевшем меньшую скорость, немного отстал. Вот как описывал этот полёт Альваро Прендес Куинтана:

«Идем в строю. Справа – машина Дель-Пино, поодаль самолёт Дугласа. Высота 7 тысяч футов и мы спешим перехватить бомбардировщики наемников.

– Самолёт справа внизу! – слышится в наушниках голос Дель Пино Диаса. Вижу два В-26, которые, сбросив бомбы, уходят в сторону моря. Приказываю по радио своим ведомым атаковать ведомого вражеской пары, а сам атакую ведущего.

Тут я совершил первую ошибку – забыл о носовой пулеметной батарее В-26 и атаковал врага в лоб. С пикирования вышел в лобовую на В-26, который был ниже меня. Враг довернул машину и мы несемся в лоб друг другу. Открываем огонь почти одновременно, пилот В-26 стреляет неточно – трассы проносятся над фонарем моей кабины. Я тоже промазал. Отворачиваю вправо, В-26 мелькает слева подо мной. Закладываю крутой боевой разворот и на форсаже атакую его в хвост. Вокруг идет бой, в наушниках орут возбужденные голоса.

В-26 начинает энергично маневрировать. Я жму на гашетку, трассы проходят выше цели. Снова атакую – и снова мимо. В отчаянии уже не замечаю, что кислородная маска съехала в сторону, готовлюсь к новой атаке. В-26 уходит над морем в сторону Гондураса, видно уверен, что у меня кончились боеприпасы или топливо. Вновь догоняю цель под углом 80 градусов, ловлю в рамку прицела. Трасса прошивает В-26 от носа до хвостового оперения, но он не падает. Я резко отворачиваю. Проскакиваю так близко от него, что вижу заклепки и лица пилотов.

Новый сюрприз: на этом В-26 есть стрелки – они отстреливаются! К счастью, трассы проходят мимо. Выполняю разворот с набором высоты для новой атаки. В-26 уходит. Эх, мне бы его восемь пулеметов! Увы, наши Т-33А всего-навсего тренировочные самолёты, используемые как боевые машины…

По радио слышу голоса Дель Пино и Дугласа – они тщетно атакуют противника. Их В-26 удирает, им не удалось подбить его. Догоняю свой В-26. Чтобы сбить его, я теперь готов на все… Ловлю врага в прицел, с минимальной дистанции расстреливаю весь оставшийся боекомплект и отворачиваю, едва не врезавшись в хвост В-26. На бомбардировщике от моих попаданий вспыхивает левый двигатель и разлетается вдребезги фонарь кабины стрелка. Патронов у меня нет, топливо на нуле; не знаю – дотяну ли до Сан-Антонио. В-26 горит, его левое крыло в огне, за самолётом тянется длинный шлейф дыма. С правой стороны фюзеляжа через аварийный люк вываливается второй пилот В-26, над ним раскрывается парашют…

В-26 наконец врезается в волны залива Кочинос. В наушниках слышу радостный голос Дель-Пино:

– Ты сбил его, сбил!

Они с Дугласом продолжают преследовать второй В-26. Я ухожу на базу. Бой вымотал все мои силы. Горючего у меня от силы на несколько минут…»

18 апреля Т-33А сбили ещё несколько В-26 и С-46, а «Си Фьюри» и В-26 революционных ВВС, вместе с советскими Ил-28, бомбили позиции интервентов (АИ частично, в реале там не было Ил-28). Кубинские зенитчики сбили два В-26 интервентов, надежно прикрыв свои наземные войска. «Гусанос», ощущая перевес правительственных войск, оборонялись вяло, чувствовалось, что они скоро начнут сдаваться.

К утру 18 апреля бригада интервентов оказалась разбросанной по трём участкам на южном побережье Кубы. К востоку от залива Кочинос эмигранты удерживали Плайя-Хирон, несколько продвинувшись вглубь острова. В северной части залива Кочинос 2-й батальон занял позицию в лощине, взяв под контроль Т-образный перекресток дорог возле Плайя-Ларга. Бойцы 5-го батальона, отправившиеся с «Хьюстона» к берегу вплавь, были отнесены течением километров на двадцать к югу от Плайя-Ларга. Из-за этого 2-й и 5-й батальоны не смогли соединиться друг с другом, как планировалось. Кубинская артиллерия и миномёты держали интервентов под постоянным обстрелом.

В 1 час 20 минут дня во вторник в Нью-Йорке Лем Джонс опубликовал бюллетень № 4 «Кубинского революционного совета». Этот бюллетень был уже далеко не таким победным, как предыдущие:

«Кубинские борцы за свободу в районе Матансас подвергаются атакам со стороны тяжелых советских танков и самолётов «МиГ», которым удалось уничтожить значительное количество медикаментов и снаряжения».

В действительности МиГи ещё не вступали в бой.

В Вашингтон была передана советская нота. СССР обвинил Соединённые Штаты в том, что они вооружили и обучили наёмников из числа кубинских эмигрантов. Посол СССР Анатолий Фёдорович Добрынин предупредил, что Советский Союз окажет Кастро всю необходимую помощь, если Вашингтон не прекратит вторжение.

В Организации Объединенных Наций представитель СССР Валериан Александрович Зорин высмеивал следовавшие одно за другим опровержения Стивенсона в отношении ответственности Соединенных Штатов за действия эмигрантов (реальная история). Кубинский представитель Рауль Роа на каждое «опровержение» Стивенсона предъявлял фотографии сбитых В-26, количество которых уже превышало численность этих самолётов в ВВС Кубы. Представитель Гватемалы в ООН Хуан Хосе Аревало заявил о решительной поддержке народа Кубы, сражающегося против американской агрессии. В это время на Кубе уже приземлились советские транспортные самолёты Ан-12, доставившие батальон Революционных вооружённых сил Гватемалы, чтобы поддержать Кастро. Правительство Венесуэлы в специальном заявлении осудило вторжение и объявило об официальном разрешении для советских самолётов садиться на дозаправку на аэродромах республики (АИ).

В 2 часа дня с аэродрома Хэппи-Вэлли поднялись шесть самолётов В-26. Они должны были нанести удар по большой колонне бронетехники Кастро, двигавшейся к постепенно сокращающемуся плацдарму в районе залива Кочинос.

Один из бомбардировщиков вёл Марио Сунига, с ним вторым лётчиком полетел начальник оперативного отдела Мануэль Вильяфана. Свои обязанности в Хэппи-Вэлли он передал своему заместителю Луису Косме. Три самолёта В-26 этой ударной группы вели Рене Гарсиа, Антонио Сото и Густаво Понсоа. Хотя президент неоднократно заявлял о том, что ни один американец не будет участвовать в боевых действиях, два других бомбардировщика вели американцы из ЦРУ.

Примерно через час полёта над морем их догнали и перехватили четыре перехватчика Як-27, поднявшиеся с аэродрома в Гватемале. Один за другим все шесть бомбардировщиков, начиная с концевой пары, были сбиты ракетами с дистанции, исключавшей визуальное обнаружение атакующих перехватчиков, не успев даже передать сигнал бедствия. Шесть самолётов с экипажами бесследно исчезли над морем.

(АИ, в реальной истории шести бомбардировщикам понадобилось всего двадцать пять минут, для того чтобы уничтожить колонну бронетехники Кастро, двигавшуюся по дороге к побережью. Все шесть бомбардировщиков со своими экипажами благополучно возвратились в Пуэрто-Кабесас.)

В тот же день, 18 апреля, диктатор Никарагуа Луис Сомоса передал командованию бригады 2506 четыре самолёта Р-51 «Мустанг», как подарок от правительства Никарагуа. Однако кубинцы-лётчики не были подготовлены к полётам на этих самолётах. На «Мустангах» так и не летали.

ВВС наёмников уже ничем не могли помочь своим наземным войскам. К вечеру 18 апреля они потеряли большую часть авиатехники и личного состава.

Во вторник вечером в Белом доме проходил традиционный приём, устраиваемый президентом для членов конгресса и их семей. На него собралось более тысячи гостей. Кеннеди ходил среди гостей, улыбался и изо всех сил старался выглядеть весело и непринуждённо. В 11 часов 45 минут вечера в дверях зала молча появился Макджордж Банди и сделал незаметный знак президенту. Вскоре гости отметили, что он незаметно их покинул.

Президент, все ещё одетый в парадный смокинг, в полночь совещался в Белом доме со своими высшими военными и гражданскими советниками. На совещании присутствовали члены комитета начальников штабов и высшие чиновники ЦРУ. Все только сейчас начали осознавать близость катастрофы.

– Как могло такое произойти, что кубинцы с самого начала знали, где и когда произойдёт высадка? – спросил Кеннеди, мрачно глядя на Даллеса. – Они даже устроили прямой телерепортаж в Москву!

Директор ЦРУ сокрушённо развёл руками:

– Сэр... мы приняли все меры секретности... могу только предположить, что кто-то из кубинцев-эмигрантов проболтался где-нибудь в кабаке в Пуэрто-Кабесас. У проклятых сандинистов там везде глаза и уши.

Даллес врал, утечки от наёмников произойти не могло, операция разрабатывалась в глубокой секретности даже от них самих.

– Да ладно, «проболтался», «все меры секретности»! – рявкнул генерал Лемнитцер. – О подготовке вашей операции ещё осенью писали в газетах!

– Но даты и места высадки в газетах не было, – заметил Биссел. – Думаю, всё же была утечка информации из штаба бригады. Сейчас речь не об этом, сэр. Ситуация выходит из-под контроля, людей надо срочно спасать...

– Что мы можем сделать? – коротко спросил Кеннеди.

– Ситуацию можно разрешить только ударом с воздуха, – заметил Даллес, сунув в рот мундштук пустой трубки.

– У них ведь была поддержка с воздуха. Они прилетели на своих самолётах из Никарагуа, – вопросительно-утверждающе произнёс президент.

– В данных условиях они неэффективны, – ответил Банди. – Что ещё хуже, самолёты Кастро уничтожили корабли снабжения, на которых были боеприпасы, топливо и устройства связи.

– Господи! Это всё было на одном корабле? – изумился Кеннеди.

– Да, сэр. Впрочем, рассредоточение всё равно не помогло бы. Авиация Кастро уничтожила все транспорты сил вторжения, – ответил Банди. – К тому же нет поддержки со стороны местных жителей.

– Если мы немедленно не поднимем в воздух самолёты, операция обречена, – настаивал Макнамара.

– Самолёты? Самолёты, запущенные с наших авианосцев? – уточнил президент.

– Чтобы обезвредить советские танки, нам понадобится эсминец, – произнёс Даллес.

– Нет, – решительно ответил Кеннеди. – Моя позиция на этот счёт была тверда с самого начала. Я не стану рисковать и ждать возмездия от Хрущёва.

– Ни черта он не сделает, – самоуверенно заявил генерал Лемнитцер.

– Вы говорили, что операция не встретит сопротивления, – жёстко напомнил президент. – Вы говорили, что жители Кубы пойдут нам навстречу. Пока что вы во всём ошиблись.

– Поддержка с воздуха... – начал Лемнитцер.

– У меня нет оснований начать верить вам сейчас, генерал! – оборвал его Кеннеди.

– …наш единственный шанс избежать катастрофы, – закончил Лемнитцер.

– Мы уже не смогли её избежать, – президент досадливо отвернулся от генерала.

– Мистер президент, если вы не прикажете немедленный вылет, – настаивал Лемнитцер, – люди на том побережье, люди, которых мы выучили, которые нам доверяют – они все погибнут.

– Я знаю, – ответил президент.

– Тогда прошу вас, сэр, примите решение! Время на исходе.

– Полагаю, мистер Даллес, силами ЦРУ уладить это уже не выйдет? – Кеннеди вопросительно посмотрел на Даллеса. Тот выразительно молчал. – Я не отдам приказ. Чёрт, я не стану посылать туда самолёты!

– Вы не можете просто сидеть! – возмутился Лемнитцер.

– Я – ваш главнокомандующий, – напомнил президент. – Это – моё решение.

Он повернулся к Банди.

– Это последние сводки?

– Да, сэр.

(диалог с минимальными дополнениями – по фильму «The Kennedys»)

Ричард Биссел настаивал, что операцию ещё можно спасти от провала, если президент разрешит использовать реактивные самолёты с американского авианосца «Эссекс», патрулирующего между Ямайкой и Кубой. Однако президент уже неоднократно обещал, в том числе и публично, (на пресс-конференции 12 апреля), что вооружённые силы Соединённых Штатов не будут использованы на Кубе, и теперь из политических соображений не имел права менять свою позицию.

Биссел, непосредственно занимавшийся кубинской операцией уже более года, отчаянно пытался спасти её при помощи воздушных сил США. Его поддерживал адмирал Бёрк, рассчитывая, что у морских лётчиков появится возможность отличиться. Как и Биссел, он просил разрешения отправить реактивные штурмовики ВМС в район плацдарма.

Адмирал предлагал также высадить роту морской пехоты, разрешить американскому эскадренному миноносцу оказать поддержку эмигрантам огнём своих орудий, разрешить реактивным самолётам ВМС США полёты на границу трёхмильной зоны. Председатель комитета начальников штабов генерал Лемнитцер и начальник штаба ВВС США генерал Уайт поддерживали предложение Бёрка о полётах реактивных самолётов ВМС США над участками высадки.

– Сэр, мы можем нанести удар с B-52, крылатыми ракетами «Хаунд Дог» в конвенциональном (неядерном, АИ, см. гл. 05-18) снаряжении, – предложил Уайт. – Нет никакого риска, самолёты не будут входить в зону над кубинскими территориальными водами. Это – хороший случай испытать их в деле.

Президент отклонил эти предложения:

– Господа, я неоднократно публично заявлял, что Соединённые Штаты не вмешаются в дела Кубы. Кубинцы и красные уже второй день возят мистера Стивенсона в ООН мордой по столу. Вы хотите, чтобы они возили там ещё и президента Соединённых Штатов?

Тогда Бёрк предложил разрешить полёты над плацдармом самолётам ВМС США без американских опознавательных знаков. Пока обсуждались эти варианты, наступила среда 19 апреля. Наконец, президента убедили принять компромиссное решение. Он разрешил реактивным самолётам без опознавательных знаков с авианосца «Эссекс» совершать полёты над заливом Кочинос в течение часа после рассвета. Они должны были прикрывать вылетавшие из Хэппи-Вэлли самолёты В-26, которые готовили удар по наземным целям. Американские истребители должны были всё время находиться между бомбардировщиками В-26 и самолётами противника. Истребители ВМС не должны были участвовать в штурмовых ударах и вообще открывать огонь. Но, если они подвергнутся обстрелу, им, в соответствии с решением президента, разрешалось открывать ответный огонь.

Это была точно рассчитанная провокация. Если самолёты Кастро откроют огонь, американские истребители не смогут точно установить, стреляют ли они по бомбардировщикам В-26 или по ним самим. Занимая позицию между бомбардировщиками В-26 и самолётами Кастро, они спровоцируют противника открыть огонь и сами будут иметь право открыть огонь, объяснив его как «ответный».

Бёрк записал текст приказа в блокноте. Приказ был передан на авианосец через центр связи комитета начальников штабов в Пентагоне, командующего Атлантическим флотом Норфолк, штат Виргиния, и командующего вторым флотом. Опознавательные знаки на реактивных истребителях ВМС США было приказано закрасить.

После совещания президент чувствовал себя до предела вымотанным, и, что ещё хуже – обманутым. В жилом крыле Белого Дома он с горечью пожаловался Жаклин:

– Я хотел, чтобы всё получилось, и доверился им. Я поверил военным, потому что думал, что они должны разбираться в вопросах войны!

Кеннеди снял смокинг и без сил присел на кровать:

– Хрущёв... для него это победа. Я буквально вручил её ему... Безоговорочная победа в сфере общественных отношений.

Президент закрыл лицо руками и произнёс:

– Какой же я был дурак... Все эти люди... никогда не вернутся домой из-за меня...

Пока в Белом Доме шло совещание, с наступлением темноты «ганшипы» при поддержке Ил-28, продолжали утюжить позиции бригады. Кубинцы, видя, как эффективно работают советские самолёты, в течение дня 18 апреля переделали в «ганшипы» две своих «Дакоты» C-47, установив в окнах по левому борту обычные пехотные пулемёты. Треска от них прибавилось, а вот эффективность была невелика, из-за малой, с точки зрения авиации, скорострельности.

Перед этим, во второй половине дня, наёмников обработали залпами неуправляемых ракет штурмовики Ил-40. Артиллерия и РСЗО били по позициям интервентов непрерывно – в порт Мариэль пришли два транспорта с боеприпасами, у которых заканчивался срок хранения (АИ).

В Хэппи-Вэлли, в оперативной комнате, в час ночи тоже шло совещание. Генерал Рэйд Достер, командующий национальной гвардии Алабамы, руководивший авиационной частью операции, один из лётчиков ЦРУ Райли Шембургер-младший, майор ВВС национальной гвардии штата Алабама, и кубинец Луис Косме, обсуждали, что делать, не подозревая, что это – извечный русский вопрос. Все понимали, что обстановка угрожающая, и что бригаду нужно как-то спасать. Кубинские лётчики-эмигранты были измучены долгими полётами, более половины личного состава погибло.

Луис Косме, заместитель начальника штаба авиации кубинцев-эмигрантов, собрал лётчиков. Так как новый полёт над плацдармом означал для них почти неминуемую гибель, они хотели знать, почему их посылают.

– Мы должны продержаться ещё двадцать четыре часа, — заявил руководитель операции от ЦРУ Джейкоб Дональд Эстерлин. — Не будем вдаваться в подробности, но кое-что должно скоро произойти.

Эмигранты к этому времени уже были сыты подобными туманными обещаниями, и теперь они взбунтовались. Косме сказал, обращаясь к собравшимся лётчикам:

– Я думаю, у нас было достаточно потерь. Я считаю, что эта операция провалилась. Не вижу причин для продолжения полётов. Пусть назначат другого начальника штаба, в противном случае ни один самолёт с кубинцами на борту не вылетит из Хэппи-Вэлли.

Видя, что толку от уставших кубинцев не будет, американские советники, начиная с этой ночи, разрешили ночные полёты американским лётчикам.

Заверение президента, что ни вооружённые силы США, ни американские граждане не будут вмешиваться в дела Кубы, было нарушено дважды. Американские лётчики, состоявшие на службе ЦРУ, принимали непосредственное участие во вторжении, а реактивные истребители ВМС США должны были прикрывать их от атак истребителей революционных ВВС.

В 3.00 ночи 19 апреля из Хэппи-Вэлли взлетели пять бомбардировщиков В-26. На одном летели Шембургер и Уэйд Кэррол Грей. На другом самолёте также летели два американца — Томас Уиллард Рей и Лео Френсис Бейкер. Кроме них летели ещё три американца. Один из них был известен под именем Джо Шеннон, второй пилот у него был тоже американец; третьим был Сейг Симпсон. Пятый самолёт В-26 вёл кубинец Гонсало Эррера, согласившийся лететь за двойную плату.

(Количество самолётов указано по Уайз Дэвид, Росс Томас «Невидимое правительство» http://militera.lib.ru/h/wise_ross/index.html в других источниках, основанных на кубинских данных, часто указывается 4 самолёта)

Вместе с Эррера согласились лететь ещё три кубинца, но они нуждались в отдыхе, и им уже не хватало самолётов. Решено было, что они поведут транспортные самолёты с грузом боеприпасов, медикаментов и продовольствия. Но лететь им не пришлось.

Вскоре после взлёта бомбардировщиков над аэродромом Хэппи-Вэлли послышался треск, как будто взрывались петарды китайского фейерверка. Выскочивший на улицу Луис Косме увидел над аэродромом гигантское зарево. В пламени корчились и разваливались загруженные под завязку транспортные самолёты, с грохотом рвались боеприпасы. Косме бросился на землю, над его головой выли и свистели осколки. Революционные ВВС Кубы нанесли сокрушительный ответный удар (АИ).

Одиннадцать крылатых ракет 3М10Т (две контейнерных ПУ по 6 штук, одну перед этим потратили на «Радио Суон») в кассетном снаряжении перепахали суббоеприпасами стоянки самолётов, разнесли склады топлива и боеприпасов, и исковеркали саму полосу. Время для удара было выбрано тщательно. Взлетевшим В-26 ничего не светило, их уже ждали. Удар по авиабазе должен был продемонстрировать американцам, что их план известен кубинскому командованию, и был обречён с самого начала, но Фидель выжидал, чтобы всему миру стало ясно, кто является агрессором. Крылатые ракеты, высыпав суббоеприпасы над целями, выполнили разворот и улетели в сторону моря. Новая модификация позволяла задавать несколько поворотных пунктов на маршруте полёта. Запаса топлива хватало, чтобы выполнить такой манёвр. Ракеты упали в воду и затонули на достаточной глубине, чтобы их не нашли. (АИ).

Биссел покинул Белый Дом в полной уверенности, что реактивные истребители флота появятся над плацдармом на рассвете, одновременно с самолётами В-26.

Он обязан был известить Луиса Косме о решении задействовать палубную авиацию. Замдиректора ЦРУ передал сообщение о том, что прикрытие американскими самолётами для обеспечения удара самолётов В-26 по наземным объектам будет осуществляться в течение часа после рассвета. Биссел сам не писал этого приказа. Он продиктовал его устно, дежурному полковнику по управлению, который передал его в Хэппи-Вэлли.

Сообщение Биссела поступило в Хэппи-Вэлли незадолго до вылета Шембургера, Грея, Рея и Бейкера. Поэтому эти четыре американца вылетели к заливу Кочинос, уверенные, что их будут прикрывать истребители ВМС США. Но прикрытия не было.

Пять В-26 должны были появиться над заливом Кочинос в 6.30 утра, когда истребители сопровождения уже прибудут в район боёв.

Где-то между ЦРУ и ВМС США произошла нестыковка, оказавшаяся роковой. Сначала в ЦРУ думали, что приказ президента, переданный на авианосец, был составлен в таких осторожных выражениях, что истребители не смогут атаковать самолёты Кастро, так как они сами не подвергались обстрелу. Лишь позже в ЦРУ поняли, что неувязка случилась из-за ошибки в расчёте времени. В секретном заключении о событиях над заливом Кочинос официально указывалось, что бомбардировщики прибыли на место после того, как истёк час, отведенный на прикрытие, и истребители ушли.

Как и почему это случилось, никаких публичных объяснений не давалось, но из фактов большинство исследователей делает вывод, что вся эта путаница произошла из-за непрофессионализма сотрудников ЦРУ, неверном указавших время по часовым поясам. ВМС США всегда передают сообщения, указывая среднее время по Гринвичскому меридиану; ЦРУ же указывает иногда местное время, а иногда среднее время по Гринвичскому меридиану. В данном случае, сотрудники ЦРУ не знали, какие принципы планирования и указания времени приняты на флоте, и за эту некомпетентность заплатили жизнью экипажи бомбардировщиков.

Залив Кочинос, как и Вашингтон, находится в зоне восточного стандартного времени, а поясное время в Никарагуа отстает от него на час. Самолёт, вылетевший из Хэппи-Вэлли, находящегося в Никарагуа, в 3 часа 30 минут по местному времени, прибыл бы в район залива Кочинос в 6 часов 30 минут по времени Никарагуа, то есть, по прикидкам человека, находящегося в Никарагуа, и не учитывающего разницу в поясном времени – сразу после рассвета. Но из-за той самой разницы в поясном времени в заливе Кочинос было в этот момент уже 7 часов 30 минут, то есть на целый час позже.

ЦРУ и ВМС США не согласовали свои приказы флоту и базе в Хэппи-Вэлли. Бёрк просто направил свой приказ флоту, а Биссел передал свой приказ в Хэппи-Вэлли. Бёрк не видел приказа Биссела, Биссел не видел приказа Бёрка.

Лётчики ВМС доложили, что они так и не встретили бомбардировщиков ЦРУ. Они утверждали, что не заметили ни бомбардировщиков, ни самолётов Кастро. После того как истёк час патрулирования, истребители вернулись на авианосец.

В итоге последний вылет бомбардировщиков состоялся на час позже, чем вылет истребителей, и закончился потрясающим разгромом. Оказать какую-либо помощь «бригаде 2506» В-26 не успели – их атаковали оба Т-33А революционных ВВС.

По данным кубинцев, два В-26 были сбиты мгновенно, третий – вероятно, это был самолёт Сейга Симпсона – с трудом оторвался от преследования и сбросил бомбы на помещение сахарного завода «Аустралиа», но был сбит зенитчиками. Четвёртый бомбардировщик, получив повреждения в воздушном бою, сбросил бомбы в залив, но до базы все-таки не дотянул и упал в море.

По американским данным, Райли Шембургер и Уэйд Грей были сбиты и упали в море. Рей и Бейкер были сбиты и, по-видимому, врезались в землю на самом острове. Долговязый американец Джо Шеннон так и не вышел в район плацдарма. Он услышал по радио призывы о помощи четырёх американских лётчиков, когда были сбиты их самолёты, и повернул назад – поэтому в докладах кубинцев фигурируют четыре бомбардировщика. Гонсало Эррера на изрешеченном пулями самолёте также возвратился на базу.

Во время боя один из американских лётчиков кричал по радио: «Нас атакуют МиГи! Атакуют МиГи!». На самом деле, МиГов там не было, американцев разнесли в пух и прах два Т-33 – на них летали Альваро Прендес Куинтана и Дель-Пино Диас, других пилотов, подготовленных для полётов на реактивных Т-33 в FAR на тот момент не было.(Реальная история, не АИ http://militera.lib.ru/h/wise_ross/03.html)

Фидель Кастро так прокомментировал эти слухи: «В день бомбёжки нашей территории самолётами В-26, базировавшимися в Никарагуа, контрреволюционеры заявили, что нас бомбили наши собственные самолёты, утверждая, что наши ВВС состоят из самолётов, которые американцы поставляли Батисте. Когда же мы, с помощью этих старых изношенных самолётов, стали уничтожать их авиацию, они заявили, что наши ВВС вооружены МиГами. Но у нас не было МиГов…»

Фидель немного лукавил – получить МиГи он мог в любой момент, но у него не было лётчиков, подготовленных для полётов на МиГах. Несколько эскадрилий новых пилотов проходили подготовку в СССР, но их пришлось учить летать с нуля. Подготовить боевых лётчиков для полётов на реактивных истребителях, из никогда раньше не летавших людей, за 9 месяцев было невозможно. Можно было посадить в «МиГи» советских лётчиков, но этот вариант, поразмыслив, отверг сам Фидель, пояснив маршалу Рокоссовскому своё решение:

– Победа, добытая без пота и крови, не ценится.

В итоге, кубинские лётчики блистательно управились с интервентами сами, при небольшой, хотя и необходимой, помощи советских коллег.

Рано утром 19 апреля, как и в предыдущие дни, в район высадки был направлен фоторазведчик U-2. 17 и 18 апреля он привозил снимки, по которым можно было судить о положении дел и планировать боевые вылеты. У кубинских ВВС не было самолётов, способных его перехватить.

19 апреля лафа кончилась. Вторгшийся в воздушное пространство Кубы U-2 был перехвачен истребителем Як-27 и сбит ракетой. Советские ВВС недвусмысленно заявили, что хозяйничать в небе Кубы американцам больше не позволят.

(АИ частично, в реальной истории в ходе Кубинского кризиса 27 октября 1962 г над Кубой зенитной ракетой комплекса С-75 был сбит U-2 майора Андерсона. Пилот погиб)

Поздним утром в Зале Кабинета в Белом Доме собрались на совещание члены Совета национальной безопасности. После утомительного приёма и затянувшегося далеко за полночь совещания президент чувствовал себя порядком вымотанным. Ещё больше его угнетало тяжёлое осознание произошедшей катастрофы. У военных ещё оставались какие-то иллюзии, Лемнитцер и Бёрк предлагали в течение суток высадить на подмогу бригаде 2506 батальон морской пехоты. Но Даллес и Биссел сидели с такими постными лицами, что президент сразу понял: дело плохо.

– Что случилось, господа?

– Сэр... Мистер президент...

– Я жду. Говорите.

Даллес сосредоточенно жевал мундштук пустой трубки:

– Сэр... Произошла досадная ошибка... Бомбардировщики опоздали. Они прилетели слишком поздно... когда истребителей над плацдармом уже не было.

– Не понял? Как такое могло произойти?

– Мы ещё разбираемся, сэр...

– Да что тут разбираться? – агрессивно заявил адмирал Бёрк. – Какой-то баран опять облажался. И заверяю вас, сэр, погон этот баран не носит. Наши парни с «Эссекса» ждали бомберы ЦРУ над плацдармом в течение часа после рассвета, как и было условлено. Они не появились.

– Они прилетели на час позже, сэр... – сокрушённо признал Даллес.

– И?

– Три самолёта из пяти были сбиты над Кубой. Экипажи погибли. Один вернулся на базу. Ещё один тоже вернулся, но изрешеченный до такой степени, что самолёт пришлось списать сразу после посадки.

– Потери кубинцев?

– Ни одной... Один из наших парней кричал по радио, что их атакуют МиГи... Вообще-то у нас есть сомнения на этот счёт...

– К дьяволу ваши сомнения! – оборвал его Кеннеди. – Сколько у нас осталось самолётов?

– Один, сэр...

– Как – один? – не понял президент.

– Вчера шесть бомбардировщиков пропали над морем.

– Как это – пропали? Куда? Как могли «пропасть» шесть бомбардировщиков сразу?

– Они вылетели на штурмовку около 14.00 по времени Никарагуа, но в район плацдарма не прибыли.

– Куда они могли деться?

– Мы пытаемся это выяснить, сэр...

– Идиотизм какой-то... А остальные самолёты? Их же было больше?

Даллес олицетворял собой вселенскую скорбь:

– Сэр... База Хэппи-Вэлли...

– Что?

– Её больше нет. База полностью уничтожена. Вся. Все транспортные самолёты, оставшиеся бомбардировщики, запасы горючего, боеприпасы, казарма лётчиков...

– Вы меня разыгрываете, мистер Даллес? – холодно осведомился президент.

– Нет, сэр... Утром, когда два наших уцелевших самолёта вернулись, они увидели догорающие пожары на месте самолётов и построек.

Даллес выложил на стол несколько фотоснимков. На них виднелись остатки самолётов, искорёженные огнём, и сгоревшие строения, они ещё дымились.

– Как такое могло произойти? Есть выжившие?

– Несколько человек уцелели. Но потери очень велики... Уцелевшие слышали множество мелких разрывов, как будто взрывались петарды... и всё горело.

– Что показал осмотр?

– Никаких следов, по которым можно было бы прояснить ход событий... Ни остатков боеприпасов с маркировкой, ни достаточно крупных осколков...

Генерал Лемнитцер внимательно рассматривал снимки:

– Сэр... Похоже на работу кассетных боеприпасов. После них остаются похожие последствия. Снимки похожи на фото испытаний с наших полигонов.

– М-да... Вот только на этот раз это не полигон... Это могли сделать красные?

– Они применяли кассетное снаряжение крылатых ракет в 59-м в Гондурасе, и в прошлом году в Греции, сэр, – ответил Даллес. – Но там оставались идентифицируемые остатки корпусов, крылья, отдельные детали двигателей... Здесь ничего похожего не найдено.

– Сэр, это могли сделать и сами кубинцы, – заметил генерал Уайт. – У них есть точно такие же B-26. Они могли допросить пленных, выяснить местонахождение базы... Для такого удара достаточно пары бомбардировщиков с кассетами. Несбрасываемыми, потому и остатков нет. Суббоеприпасы могли дать русские, но «могли» к делу не пришьёшь... Обычно самое простое объяснение – самое верное, сэр.

– Гм... Выяснили, что случилось с вашей радиостанцией на том острове?

– Да, сэр... Она сгорела...

– И она тоже? Отчего? Только не говорите, что в неё ударила молния.

– Нет, сэр, не молния. Прямое попадание мощной фугасной боевой части. Наши сотрудники извлекли из пепелища более десятка погибших. Вот там обнаружены куски дюраля, которые теоретически могут быть остатками ракеты, но доказать это невозможно. Никаких маркировок на обломках нет. Взрыв был такой силы, что двигатель, если он был, вероятно, зашвырнуло в море.

– Чёрт подери! Вы уверяли меня, что авиация Кастро не представляет опасности!

– И вы отменили второй удар по авиабазам, сэр, – напомнил Лемнитцер.

– Это была ошибка... – президент закрыл лицо руками, пытаясь понять, как и он сам, и все эти опытные специалисты ухитрились так облажаться. – Но как они узнали, где радиостанция? Личный состав бригады этого не знал.

– Например, запеленговали. Если у них было два пеленгатора, на любых рыболовецких судёнышках или частных яхтах... – ответил Бёрк.

– Выходит, мы все недооценили Кастро... – задумчиво произнёс президент. – Господа, вы понимаете, что у нас – катастрофа?

(https://pikabu.ru/story/boris_eltsin_i_bill_klinton_1995_god_3991203 We have a disaster – известный и прославленный на высшем уровне, во время встречи Ельцина и Клинтона эвфемизм, обычно переводимый, как «Мы обосрались» https://www.youtube.com/watch?v=vHfbpL0NDmw Видно, что Клинтона пёрло не по-детски)

– К сожалению, да, сэр...

– Что будем делать? На Кубе, в болоте, нашей помощи ждут больше тысячи человек, которые нам верили, и которых мы обманули.

– Сэр, вы же сами отказались послать самолёты с авианосцев. Сейчас исправить ситуацию может только массированный удар с воздуха, и следом – десант морской пехоты.

– Нет, я не могу на это пойти, – покачал головой Кеннеди. – Я дал обещание, обещание президента Соединённых Штатов, что ни один американец не вмешается в дела Кубы.

– Тогда все они погибнут. Или попадут в плен к коммунистам, что не лучше. Кастро подтянул к плацдарму артиллерию и танки, они день и ночь бьют по районам высадки. Ещё несколько часов без поддержки с воздуха – и эти парни сдадутся.

– Сэр, мы уже вмешались, – произнёс Даллес, вынув изо рта мундштук пустой трубки. – В самолётах, сбитых утром над Кубой, летали американцы.

В Зале Кабинета повисло мрачное молчание. Президент ледяным взглядом смотрел на Даллеса и Биссела. Ему до смерти хотелось убить на месте этого седого усатого щёголя с его пижонской трубкой, и второго клинического идиота, его заместителя. Они только что подставили его перед всем миром и Организацией Объединённых Наций. Он с огромным трудом сдержался:

– Почему?

– Потому что кубинцы взбунтовались и отказались лететь.

– Гм... То есть, им это нужно меньше, чем нам? – спросил Кеннеди.

– Сэр... Люди устали. Не стоит обобщать и делать далеко идущие выводы. Мы должны помочь тем парням, в болоте. У Кастро нет серьёзной ПВО. Удар с воздуха поставит его на колени.

– Господа... Вы понимаете, что я дал публичное обещание всему миру, что ни один американец не вмешается в дела Кубы? Вы, мистер Даллес, и мистер Биссел. Вы понимаете, что ваши действия нарушили слово Президента Соединённых Штатов?

– Сэр, мы всего лишь передали ваш приказ, – промямлил Биссел. – Мы сделали только то, что в этой ситуации было абсолютно необходимо. Решение об отправке американских лётчиков принималось на месте, в Никарагуа...

– Кто отвечает за операцию в целом? Вы? Не перекладывайте вину на исполнителей. Вы, своими распоряжениями, угробили три бомбардировщика с экипажами сегодня утром, и ещё минимум дюжину – в предыдущие двое суток. Мы ещё вернёмся к этому разговору... позже...

– Сэр, этот вопрос может подождать, – вставил Банди. – Нам нужно решить, что делать дальше.

– М-да... Есть сегодняшние фотоснимки с U-2?

– Ещё нет, сэр...

– Почему? Вчера в это время они уже были.

– Самолёт ещё не вернулся, сэр.

– Почему? С ним есть связь?

– Нет, сэр, U-2 летают в режиме радиомолчания.

– Сколько у него топлива?

– Ещё на несколько часов, сэр.

– Хорошо, подождём. Сделаем перерыв.

В перерыве госсекретарь Дин Раск сообщил президенту:

– Сэр, сегодня утром прилетел русский министр иностранных дел Громыко. Сейчас он в советском посольстве.

– Зачем он прилетел?

– Сейчас в Конго идут переговоры между фракциями, в ООН обсуждается конголезский кризис, там впервые наметилась возможность мирного урегулирования.

– Гм... Хорошо, держите меня в курсе.

Прошёл ещё час, и ещё, известий о приземлении U-2 по-прежнему не поступало. Раск уехал в Госдепартамент. Решено было собраться ещё раз вечером.

В последний день операции 2-й батальон бригады 2506 находился к западу от Плайя-Хирон, сражаясь против «милисианос». Занимаемый им район постепенно сокращался. Из протокола допроса рядового Марио Абриля:

«Мы находились там до часу дня. В это время командир батальона Эрнеидо Олива сказал нам, что дела наши плохи и что мы не добились ничего и не получили никакой поддержки от американцев. Мы видели их корабли, а помощи от них не было. Он предложил нам попытаться укрыться в горах. Он сказал также, что сам собирается поступить так, чтобы сражаться до тех пор, пока мы сможем что-нибудь сделать. И мы отправились в горы. На Плайя-Хирон я набрал воды и с двумя своими друзьями стал пробираться в лес.

Это было около четырёх часов дня. Чувствовал я себя очень плохо. Я пошёл в сторону Сьенфуэгос. У меня там были друзья, и я думал, что если доберусь туда, то буду спасён».

Вторжение бесславно закончилось. К 17 часам 30 минутам войска Кастро уже прочесывали район Плайя-Хирон. В это же время кипящие от возмущения члены «Кубинского революционного совета», выпущенные из казармы в Опа-Локка, тайно встретились с Кеннеди в Белом доме. Их встреча с президентом оказалось для него нелегкой. Кубинцы задавали очень неудобные вопросы. Кеннеди чувствовал себя виноватым в неудаче вторжения, он был подавлен и деморализован.

В Нью-Йорке Лем Джонс опубликовал ещё два бюллетеня, продиктованные ЦРУ. В последнем из них с сожалением отмечалось:

«...Недавние десантные операции на Кубе безосновательно рассматривались как вторжение. Фактически же они представляют собой действия, основная цель которых заключается в доставке предметов снабжения и подкрепления для наших патриотов, которые сражаются на Кубе уже в течение многих месяцев... С сожалением мы признаем, что в сегодняшних боевых действиях одна наша прикрывающая группа, отважно сражаясь против танков и артиллерии, подвергаясь атакам русских «МиГов», понесла большие потери. Её доблестные действия позволили главным силам нашего десанта уйти в горы Эскамбрай.

Мы не исходили из того, что немедленно свергнем Кастро. Разумеется, мы не предполагали встретиться без ущерба для себя с советским оружием, применением которого руководили коммунистические советники. Мы встретились с ним и выжили!

Борьба за свободу шести миллионов кубинцев продолжается!»

Авантюра в заливе Кочинос окончилась для США и кубинских контрреволюционеров позорным разгромом. Избежать плена удалось лишь немногим. Их потом подобрали в море корабли ВМС США и торговые суда. Считанным единицам удалось бежать с помощью кубинского антикастровского подполья.

(В реальной истории «Бригада 2506» только пленными потеряла 458 человек, из полутора тысяч, предназначавшихся к высадке, оставила на побережье половину своих высадочных плавсредств и всё вооружение. По другим данным, потери составили 82 человека убитыми и 1200 пленными.)

Командование революционных вооружённых сил сделало из опыта боев на Плайя-Хирон правильные выводы, прежде всего – о необходимости переоснащения современной техникой, разумеется, советского производства, всех родов войск, и в первую очередь авиации. Уже в 1962 г. во время первомайского парада над Гаваной прошли три эскадрильи МиГ-15 и МиГ-19, а концу лета 1962 г. в FAR было несколько хорошо подготовленных эскадрилий, оснащенных МиГ-15, МиГ-17Ф, МиГ-19ПФ и МиГ-19С. (Реальная история)

Совет национальной безопасности собрался ещё раз, после того, как закончилась встреча Кеннеди с лидерами кубинских эмигрантов, и президент освободился. Инициатором совещания на этот раз стал госсекретарь Раск.

– Господа, я только что виделся с русским министром иностранных дел Громыко и послом Добрыниным. Они передали мне дипломатическое послание Хрущёва, адресованное лично в руки президенту.

Раск передал Кеннеди внушительный конверт. Президент извлёк из него лист бумаги с текстом, написанным по-английски и начал читать вслух:

«Господин президент!

Предваряя возможные вопросы: я готов обсудить с вами по спецсвязи всё, что касается тем, поднятых в настоящем послании.

Начиная с 1945 года Союз Советских Социалистических Республик находится под прицелом различных видов оружия, размещённых на военных базах по всей Европе, Азии и по всему миру в целом. Мы неоднократно поднимали эту проблему, как в ООН, так и на встречах на высшем уровне, и предлагали различные варианты сокращения вооружений и уменьшения международной напряжённости. К нашим предложениям не прислушались.

Соединённые Штаты до последнего времени пользовались преимуществами своего географического положения. Поддерживая на словах идею мирного урегулирования, на деле администрация США постоянно наращивала своё военное превосходство, демонстративно игнорируя все попытки советской стороны достичь соглашения путём переговоров. В последние дни США развязали неспровоцированную агрессию против Кубы. Дальше так продолжаться не может.

В связи с неприкрытой агрессией США в отношении Кубы, правительство Кубы обратилось к СССР за поддержкой, помощью и защитой. СССР принял просьбу Кубинского правительства и закрепил её соответствующим договором, – президент пропустил дату подписания договора, как несущественную.

В ответ на окружение территории СССР множеством военных баз США и их союзников по НАТО, а также чтобы обезопасить своих союзников и дружественные нам государства в Западном полушарии, по просьбе их правительств мы разместили свои баллистические ракеты средней дальности на их территории, в том числе – на мобильных пусковых установках», – прочитал президент, явственно ощущая «мурашки», бегущие по спине. Глубоко вдохнув, он продолжил читать:

«Часть этих ракет несёт боеголовки особой мощности, аналогичные той, что была испытана на Новой земле 10 июля 1958 г. Другие несут 18-зарядные боевые части (АИ, см. гл. 03-10). Остальные ракеты укомплектованы боевыми частями мегатонного класса.

Для защиты республики Куба и других наших союзников на случай полномасштабного американского вторжения на их территориях размещены носители тактических ядерных боеприпасов.

В океане развёрнуты наши подводные лодки с баллистическими и крылатыми ракетами, как атомные, так и обычные дизельные.

У нас нет намерения немедленно применить перечисленные виды оружия, хотя вы понимаете, что их достаточно, чтобы нанести Соединённым Штатам неприемлемые потери. Иначе мы не стали бы вас предупреждать. Развёртывание перечисленных средств завершено и является ответной мерой, компенсирующей угрозу со стороны США и НАТО, под которой Советский Союз вынужденно находится уже около 15 лет. Запуск ракет может быть осуществлён в течение считанных минут.

Территория военных баз США находится под нашим постоянным наблюдением. Массированный взлёт стратегических бомбардировщиков, либо самолётов с авианосцев в радиусе досягаемости до СССР и их союзников, или запуск межконтинентальных ракет, либо ракет с подводных лодок ВМС США будет расценён нами как нападение и приведёт к немедленному ответно-встречному ядерному удару всеми наличными силами. Введение морской блокады Республики Куба или других наших союзников, в том числе – под видом «карантина» или чего-то подобного, вынудит нас принять симметричные меры в отношении европейских союзников США. Полёты самолётов-разведчиков США над территорией наших союзников будут пресекаться так же, как сегодня был пресечён полёт самолёта-разведчика U-2. В наших с вами общих интересах не принимать поспешных решений. Даже один взрыв любого ядерного устройства сейчас может привести к обмену массированными ядерными ударами...», – президент прервал чтение и обвёл взглядом присутствующих.

Все в комнате сидели в состоянии шока.

– Это всё, что там написано, сэр? – Макджордж Банди пришёл в себя первым.

– Нет, тут ещё много... – ответил Кеннеди.

– Сэр, это ультиматум? – агрессивно спросил адмирал Бёрк.

– По-моему, Хрущёв блефует, – произнёс министр обороны Макнамара.

– Они сбили наш самолёт! – возмутился Даллес.

– Это третий или уже четвёртый? – ехидно поинтересовался Банди.

Председатель ОКНШ генерал Лемнитцер побагровел и расстегнул ворот рубашки, ослабив галстук:

– Сэр... мистер президент... Это – война?

#Обновление 06.08.2017

6. DEFCON-2.

К оглавлению

– Пока ещё нет. Если бы Советы хотели воевать, они бы уже нас уничтожили, – ответил Кеннеди. – Это только первая половина послания Хрущёва. Если бы он хотел войны, он бы просто запустил ракеты, а не присылал письмо. Придётся их разбомбить. Мы должны убрать их оттуда. Нам необходимо срочно решить, как это осуществить.

(Реальные первые слова Кеннеди, после того как он узнал о ракетных позициях на Кубе. См. Л.Дубова Г.Чернявский «Клан Кеннеди» стр. 438, 441)

До этого момента территория США ещё никогда не находилась под столь прямой и непосредственной угрозой ядерной атаки, и это неминуемо порождало у политиков и военных ощущение самоуспокоенности. Межконтинентальные ракеты СССР были где-то далеко, и их наличие не вызывало такого беспокойства, как быстрые и неотвратимые БРСД. Сейчас это ощущение рухнуло. Шаблон с треском порвался. Хотя ни советские, ни американские лидеры не хотели начинать ядерную войну, она могла начаться из-за случайного инцидента, и теперь в этом случае территория США впервые с 1865 года автоматически становилась театром военных действий.

Президент чувствовал себя отвратительно. Вся неделя с самого начала пошла не так, как ожидалось, а затем вообще превратилась в сплошную катастрофу. Кеннеди не выспался. Сначала затянувшийся вечерний приём во вторник, потом ночное совещание. Подавленный тяжёлым поражением на Кубе, он допоздна бродил по лужайкам вокруг Белого Дома.

(Свидетели того, что происходило в эти дни в Белом Доме, единодушны в своих оценках: Кеннеди находился в состоянии отчаяния. «Не надев пиджак, Джон Кеннеди открыл французское окно и вышел на южную лужайку под прохладный ветерок. Люди из Секретной службы следили за тем, как он стремительно двигался в одиночестве почти до трёх часов ночи, по примятой траве, держа руки в карманах. Голова его была опущена вниз.» См. Л.Дубова Г.Чернявский «Клан Кеннеди» стр. 426)

– Что там дальше, мистер президент? – спросил Раск.

Кеннеди поправил очки и продолжил:

«Господин президент!

Надеюсь, мне удалось привлечь ваше внимание.

Наша страна уже долгое время живёт под постоянным прицелом американского ядерного оружия. Полагаю, теперь вы лучше понимаете, что мы чувствуем, и вам будет легче понять нашу позицию и принять правильное решение.

Мы предлагаем вам «нулевой вариант»: мы убираем свои ракеты и бомбардировщики из Западного полушария, вы убираете свои ракеты и бомбардировщики из Европы, Азии, и не размещаете их в Африке и на океанских островах. На базах останутся только тактические ядерные боеприпасы, как гарантия взаимного ненападения обычными средствами. Для обеспечения военного равновесия вполне достаточно межконтинентальных ракет, бомбардировщиков на базах в континентальной части наших стран, и ракет на подводных лодках. В качестве компенсации кубинскому правительству американская сторона также закроет свою базу в Гуантанамо. В целях сохранения престижа США это можно сделать не сразу, а через некоторое время, официально – например, в связи с оптимизацией военного бюджета.

Вывод вооружений может быть осуществлён поэтапно. После начала вывода вашего и нашего ядерного оружия, мы с вами могли бы встретиться на высшем уровне и обсудить дальнейшие шаги по сокращению вооружений, и любые другие интересующие нас с вами вопросы.

С уважением, Н.С. Хрущёв»

– Привлечь внимание?! – изумился Раск. – Да он сумасшедший!

– Отнюдь, – покачал головой Кеннеди. – Сумасшедший уже отдал бы приказ на пуск. Он экстравагантен, это так, но совсем не сумасшедший. Он даже понимает, что нам могут помешать соображения престижа, и делает некоторый реверанс в эту сторону. Слишком предусмотрительно для сумасшедшего или дурака.

– Думаю, это ему подсказал Громыко, – предположил Раск.

– Что-о? Уйти со всех баз по всему миру? Да он за дураков нас считает? – возмутился Уайт.

– Нет, не уйти. Только лишь вывести с них ракеты средней дальности и стратегическую авиацию, оставив тактические конвенциональные вооружения, – уточнил Макнамара. – Вообще-то для нас нет особой разницы, разместит ли СССР дополнительное число МБР на своей территории, или столько же ракет средней дальности на Кубе.

(См. Л.Дубова Г.Чернявский «Клан Кеннеди» стр. 443)

– Вы не учитываете подлётное время, сэр. И вообще, лысый обнаглел, – констатировал Лемнитцер. – Сэр, я предлагаю высадить десант на Кубу и вышвырнуть оттуда красных.

– Сколько нам нужно времени, чтобы подготовить наступление на Кубу? Месяц, два? – спросил президент.

– Нет, сэр. Всего семь суток после нанесения удара с воздуха, считая, что удар будет нанесён в начале следующей недели.

– Вы можете перебросить 6-7 дивизий на Кубу через 7 дней?

– Нет, сэр. У нас есть два варианта: один – действовать максимально быстро, о чём вам доложил мистер Макнамара, около 7 суток после нанесения ударов с воздуха. Мы перебросим 90 тысяч человек за 11 суток. Но если у вас есть время, если вы дадите нам больше времени, чтобы мы провели подготовку к наступлению, мы перебросим 90 тысяч за пять суток.

(Реальный диалог, относящийся к 1962 г и восстановленный по аудиозаписи совещания, сделанной президентом Кеннеди. Цитируется по д.ф. «DEFCON-2. Cuban missile crisis»)

– Я считаю, что мы должны нанести удар по Кубе, убрать оттуда русские ракеты, а заодно и Кастро, – поддержал генерала Роберт Кеннеди.

– Хрущёв создаёт основную угрозу Соединённым Штатам. Он стремится испытать волю Америки. Чем скорее произойдёт развязка, тем лучше, – высказался неофициальный советник президента, бывший государственный секретарь Дин Ачесон.

(См. Л.Дубова Г.Чернявский «Клан Кеннеди» стр. 445)

– Сколько войск может быть на Кубе у красных? – спросил Кеннеди.

– Мы оцениваем их численность в восемь, может быть, в десять тысяч, – ответил Даллес.

(Реальная оценка, данная ЦРУ в октябре 1962 г. В действительности на Кубе было около 40000 советских военнослужащих. ЦРУ не только ошиблось в оценке количества войск в 5 раз, оно ещё и не подозревало о наличии на Кубе советского ядерного оружия. Когда в 1992 г были рассекречены данные об операции «Анадырь», Роберт Макнамара признал, что ЦРУ во всём ошиблось, и вторжение на Кубу в октябре 1962 г окончилось бы для США катастрофой)

– Десант? О каком десанте вы говорите, генерал? – возмутился Макнамара. – У красных на Кубе есть тактическое ядерное оружие. Хрущёв нас открыто предупредил об этом. Высадка десанта происходит в течение нескольких часов, а для нанесения ядерного удара по району высадки нужно несколько минут. Даже после недельной бомбардировки нет никакой гарантии, что одна-две ядерных ракеты или снаряда к дальнобойным пушкам не уцелеют. Для нас это будет катастрофа невероятных масштабов, куда там заливу Свиней.

(Макнамара оказался главным противником вторжения в администрации Кеннеди. После завершения Кубинского кризиса Джон Кеннеди сказал: «Вторжение было бы ошибкой – неверным использованием нашей силы. Но военные будто сошли с ума. Они стремились осуществить вторжение. Какое счастье, что у нас там был Макнамара» См. Л.Дубова Г.Чернявский «Клан Кеннеди» стр. 444)

– Это возможно, – нехотя признал Лемнитцер. – Орудия тяжёлой артиллерии очень прочны, и ударная волна воздушного взрыва их никак не повредит. Разве что перевернёт. Снаряды тоже рассчитаны на большие перегрузки при выстреле, и уничтожить их можно только если они окажутся непосредственно в огненном шаре взрыва. У нас нет средств, позволяющих поражать малоразмерные цели с такой точностью.

– Помимо красных, на Кубе есть своя, 270-тысячная армия, неплохо вооружённая Советами, и очень сильно мотивированная против Соединённых Штатов, особенно после экзерсисов мистера Даллеса в заливе Свиней, – добавил Макнамара.

– Мы можем поднять стратегическую авиацию и в течение часа оставить от Кубы стеклянную пустыню, – предложил Уайт. – Никаких потерь с нашей стороны, и не нужно никаких десантов.

– Я могу сделать то же самое с помощью авиации с нескольких авианосцев, сэр, – вмешался адмирал Бёрк. – Не надо тратить стратегические боеприпасы, обойдёмся тактическими.

Президент обвёл их долгим взглядом:

– В течение часа, говорите? Господа, какое подлётное время у баллистических ракет, запущенных с Кубы. Скажем, до Вашингтона.

Генералы замялись.

– Минут пять, – выдавил, наконец, Уайт. – До южных штатов – ещё меньше.

– Ещё предложения будут? – саркастически спросил Кеннеди.

– Сэр, мы можем ударить по Кубе частью наших баллистических ракет «Редстоун»…

– А вы попадёте ими в Кубу? «Редстоун» – ракеты первого поколения, насколько я слышал.

Военные начали осознавать, что задача сложнее, чем им кажется.

– Сэр, в Кубу мы, безусловно, попадём, и вообще «Редстоун» достаточно точная ракета, но вот дальность у неё небольшая. Южную часть Кубы «Редстоунами» нам не достать, даже из южной Флориды, разве что авиацией. «Юпитеры» имеют куда большую дальность, но и КВО у них больше. Кстати, у красных ракеты заметно менее точные, чем наши.

– А им и не нужна большая точность! Плотность населения на Восточном побережье такая, что куда ни попади – от одного до десяти миллионов человек погибнут, – произнёс президент. – Мистер Даллес, мне нужна хотя бы приблизительная оценка наших возможных потерь, и место размещения русских ракет. Я хочу поговорить с вашими аналитиками, с теми парнями, которые расшифровывают фотоснимки с самолётов – Вы можете позвонить из приёмной.

– Да, сэр, я отдам распоряжения немедленно, – Даллес поднялся и вышел.

– Попробуем пока прикинуть сами, – Кеннеди подошёл к карте, взял циркуль. – Кто мне подскажет радиус поражения русских ракет?

– Примерно 1120 миль для SS-4 (Р-12) и около 2400 миль для SS-5 (Р-14), – ответил Уайт.

Президент отмерил дистанции по масштабной линейке внизу карты, и провёл на ней две полуокружности с центром возле Гаваны. Меньшая из них накрывала Вашингтон, почти всё восточное побережье и юго-восток США и часть Среднего Запада. Большая перекрыла всю территорию страны, кроме северо-запада штата Вашингтон, и Аляски.

– Видите?

Геометрия выходила неутешительная. Вернувшийся Даллес доложил:

– Сэр, аналитики подъедут через час. По первым прикидкам, как мне сказали по телефону, в случае удара красных только ракетами SS-4, с меньшим радиусом действия, количество жертв оценивается от 70 до 100 миллионов человек. Точнее можно будет сказать немного позже.

После этих слов Роберт Кеннеди крепко задумался.

– Спасибо, мистер Даллес. Джентльмены, каково предназначение наших вооружённых сил? В самом общем, философском смысле? – спросил президент.

– Защита свободы и демократии, сэр! – ответил генерал Лемнитцер.

– Верно. А кто является носителем свободы и демократии?

– Американский народ, сэр, – с некоторым недоумением ответил адмирал Бёрк.

– Именно. А теперь вопрос: что будет с нашей свободой и демократией, если американский народ будет уничтожен?

– Э-э-э…

Такие философские построения для военных были непривычны. Им чаще приходилось мыслить куда более конкретными категориями, рассчитывая, к примеру, количество самолёто-вылетов для поражения заданного количества целей.

– Господа, я ни на секунду не сомневаюсь в профессионализме и высокой мотивации ваших подчинённых, готовых выполнить любой приказ командования, – мягко, но убеждённо произнёс JFK. – Я верю, что они смело поведут в бой свои самолёты. Но куда они будут возвращаться?

Хрущёв выразился предельно ясно: за каждой нашей базой наблюдают. Это может быть наблюдение со спутников, агентурное наблюдение с земли, слежение за авианосцами с кораблей противника, самолётов и подводных лодок. Сейчас это не важно. Важно, что через пару минут после того, как ваши самолёты только начнут взлёт, сообщение об этом уйдёт в Москву. Ещё через 5-7-10, максимум – 15 минут на наши города начнут падать русские боеголовки. При этом, из-за нашей неудачи на Кубе, сейчас для всего мира мы – агрессор. Всё, господа. Приехали.

– Короче говоря, на Кубе мы знатно обделались, и Хрущёв застал нас со спущенными штанами, – заключил генерал Лемнитцер. – Приставил к нашему затылку пистолет и взвёл курок.

– Вы очень верно понимаете ситуацию, генерал, – заметил Макджордж Банди.

– Но если мы ударим ракетами…

– Нет никакой гарантии, что вы, стреляя наугад, уничтожите все русские ракеты, –заметил Макнамара. – Если хотя бы несколько из них уцелеют, последствия для нас будут катастрофическими. В этом случае более надёжным способом будет массированный удар с воздуха. Лётчики смогут обнаружить советские ракеты на позициях и поразить их. Но для нанесения удара нам нужно точно знать, где находятся ракеты красных.

– Подлётное время от Флориды? – коротко спросил президент.

Министр подошёл к карте, прикинул время по нескольким направлениям:

– Смотря из какого пункта и до какого. На околозвуковой скорости, с бомбами на внешней подвеске – от 8,5 до 20 минут. 8,5 – это если взлетать из аэропорта Ки-Вест, это ближайшая точка. 20 минут – из Форт-Лодердейла.

– 8 минут – это приемлемо, – согласился Кеннеди. – Но это – до ближайшей точки на Кубе?

– Да, сэр. До аэродрома Хуан Гуальберто Гомес в провинции Матанзас. До других пунктов – дольше. Красные успеют запустить ракеты, – признал Макнамара. – Да и надо как-то скрытно доставить много боевых самолётов на аэродром Ки-Вест. Я бы рекомендовал воздержаться от военного решения и договориться дипломатическим путём.

– Сэр, я всё же настаиваю на ударе с авианосцев, – упрямо повторил Бёрк. – Это проще осуществить скрытно.

– Ерунда, – возразил Макнамара. – Едва вы стянете к Кубе несколько авианосцев, красные вас засекут и нанесут удар первыми. Просто потому, что испугаются. Мы даже не знаем точно, где находятся их ракеты. Как мы будем планировать удар? Если мы пошлём туда самолёты-разведчики, красные их собьют, Хрущёв прямо предупредил нас об этом.

– Мы можем получить снимки со спутника? – спросил президент.

– К сожалению, сэр... наш очередной спутник «Дискаверер-23» 16 апреля был потерян... Вместо того, чтобы сойти с орбиты, он перешёл на более высокую.

– Когда мы сможем запустить следующий?

– Пуск запланирован на начало июня, сэр. Сейчас идёт отработка более совершенной модификации KH-5, но она ещё нуждается в доводке.

– Понятно. Генерал Уайт!

– Да, сэр!

– Объявите по ВВС повышенную боевую готовность.

– Объявить DEFCON-3, сэр?

– Да. Я хочу знать, какими силами мы располагаем, господа.

– Сэр, у нас более 1300 стратегических бомбардировщиков... – начал генерал Уайт.

– Они неэффективны в этой ситуации, – отрезал Кеннеди. – Сколько у нас ракет? Сколько МБР развёрнуто на сегодняшний день?

– 24 ракеты «Атлас» на трёх базах, и 18 ракет «Титан-1». К ним ещё 60 ракет «Тор» в Англии, и 30 «Юпитеров» в Италии.

– И 80 «Поларисов» на пяти атомных субмаринах, сэр, – добавил адмирал Бёрк. – Итого мы можем доставить на территорию противника в первом залпе 212 зарядов. Остальное придётся так или иначе доставлять авиацией.

Решение провести операцию раньше, в апреле 1961 года, вместо октября 1962-го, помимо психологического прессинга на президента после катастрофы с высадкой в заливе Свиней, учитывало также и то, что к апрелю 1961 года у США было существенно меньше развёрнутых баллистических ракет и атомных ракетных подводных лодок, чем в октябре 1962-го. Перевес у противника был не настолько велик.

– А у красных? Мистер Даллес?

– Э-э-э... – Даллес замялся. – У них всё очень засекречено, сэр. Можно с уверенностью говорить о 32 шахтах на Чукотке, в районе бухты Провидения (АИ), этот район мы отсняли с воздуха. Что касается остального... У них две или три атомных субмарины, по 16 ракет на каждой...

– Так две или три?

– Пока нам не удалось точно установить, сэр.

– Что ещё?

– Порядка 360 пусковых в нескольких позиционных районах на севере европейской части страны и Северном Урале (АИ), но часть из них, вероятно – ложные позиции. Я бы сказал, что настоящих ракет там от 100 до 200, сэр. И неустановленное количество носителей на Кубе и в Гватемале. Я бы предположил, что их там около 50. И на некоторых из них может быть по 18 боеголовок.

– А эти их дирижабли с баллистическими ракетами? Сколько их?

– Сэр, это самая закрытая и непонятная система их стратегических сил. Мы пока так и не смогли определить их точное количество и пункт базирования. Они каждый раз разные, наши лётчики очень редко встречают один и тот же патрулирующий дирижабль дважды. Похоже, что это модульная система, которую может носить любой грузовой дирижабль подходящей грузоподъёмности, с обученным экипажем.

– Это всё замечательно, мистер Даллес, просто скажите – сколько их? – оборвал его президент.

– Не так много, как хотели бы представить нам Советы. По нашим оценкам – двадцать-двадцать пять единиц.

– По-моему, мистер Даллес, вы тычете пальцем в небо, – заметил Макнамара. – Думаю, пятидесяти ракет на Кубе у них нет, скорее – половина от этого количества, и две боеготовые субмарины. Ну, пусть даже, если считать по максимуму, у них 200 тяжёлых МБР, 32 лёгких, три субмарины и 50 ракет на Кубе. Итого, у красных может быть от 189 до 330 баллистических ракет, способных до нас долететь. Мистер президент, я не представляю, как можно планировать наши действия, если наша разведка даже не в состоянии сосчитать, сколько у противника носителей ядерного оружия.

И не забывайте, что у красных есть комплекс противоракетной обороны. Возможно, он ещё в состоянии опытного, но мы не можем утверждать этого наверняка. Насколько я знаю, вокруг Москвы и Ленинграда уже развёрнуты радиолокаторы ПРО.

– А также вокруг Киева, Харькова, Минска, Сталинграда и Новосибирска, – добавил Даллес. – Судя по данным радиоразведки.

Даллес и Макнамара не подозревали, что эти «радары ПРО» вокруг городов были всего лишь излучающими макетами. С количеством ракет на Кубе «пальцем в небо» попали оба – и Даллес, и Макнамара. На Кубу было завезено в общей сложности 90 ракет – ровно столько, сколько было размещено в сумме на базах в Англии и Италии (АИ).

– То есть, часть наших ракет будет перехвачена и не достигнет цели, – пояснил Макнамара.

– Что касается ракет красных, я бы, скорее, считал более правильной меньшую цифру, – отметил Банди.

– М-да... Даже меньшей цифры более чем достаточно, чтобы причинить нашей стране неприемлемый ущерб, – задумался Кеннеди. – Ситуация слишком сложна, джентльмены. Я не стану принимать поспешных решений. Сначала я хочу понять, чего добивается от нас Хрущёв, как он видит ситуацию, и какие есть мирные пути для её урегулирования.

– Мы слишком долго их игнорировали, считая себя неуязвимыми, и плевали на мнение всего мира, – прошелестел негромкий голос Теодора Соренсена. – Русским это надоело, и они были вынуждены приставить к нашей голове пистолет, просто чтобы мы их выслушали. Никакой войны не будет, если мы сами не наделаем глупостей, и не спровоцируем красных излишне жёстким ответом.

Предыдущая администрация слишком долго балансировала на грани войны. Это была политика Джона Фостера Даллеса, и не скажу, что разумная. После его смерти Айку удалось договориться с Советами по некоторым второстепенным направлениям сотрудничества, но в основном вопросе – международной безопасности – мы не продвинулись ни на дюйм. И это наша вина. Красные действительно вносили различные предложения по сокращению вооружений, но мы их игнорировали. Теперь они наглядно нам показали, что могут и умеют вести ту же политику, что и Даллес.

– То есть как? – адмирал Бёрк был оскорблён в своих лучших чувствах. – Вы что предлагаете, мистер? Отступить перед красными?! Да никогда в жизни!

– Сэр, если мы отступим сейчас, красные будут вить из нас верёвки и дальше, – поддержал его генерал Уайт.

– Сэр, мы можем отдать приказ нашим подводным лодкам с «Поларисами», – предложил Бёрк. – Их подлётное время – 10-12 минут. Мы можем испепелить всю Кубу. Запустить «Поларисы» можно внезапно. Уж за ними-то уследить красные не смогут.

– Почему же? – подал голос Даллес. – Мы ещё не знаем возможности их спутников.

– Заодно и узнаем!

– Допустим. А дальше что? – спросил Кеннеди. – Вы полагаете, адмирал, что красные будут сидеть и спокойно смотреть, как мы разносим их войска на острове?

– А что им остаётся? Не будут же красные воевать с нами из-за какой-то горстки кубинских негров?

– А из-за своих солдат? – спросил президент. – Как бы вы отреагировали, если бы по вашим солдатам нанесли превентивный удар?

– Но мы же – американцы! Сэр, как можно сравнивать белых американцев с какими-то коммунистами из России, или прости господи, кубинцами?

– Браво, адмирал… – саркастически скривился Кеннеди. – Только не скажите это на людях. По-вашему, если в опасности белые американцы, то мы имеем полное право уничтожить кого угодно, а всем остальным в этом праве отказываем?

– Да 90 процентов американцев думают точно так же, сэр! А на остальной мир – плевать.

– Адмирал, я исхожу из того, что как только из воды вынырнет первый «Поларис», через 15 минут после его старта красные нанесут полномасштабный ядерный удар по США.

– Так значит, мы должны ударить первыми, сэр! И навсегда избавить мир от этих богопротивных коммунистов! Это – историческая миссия Соединённых Штатов.

– Адмирал, успокойтесь, или я прикажу вас арестовать, – оборвал его президент. – Кликушеством можете заниматься в свободное от работы время.

– На Кубе живёт 6 миллионов человек. Примерно половина из них – дети и подростки до 15 лет. Вовсе не коммунисты, – после прикидки количества жертв на территории США, Роберт Кеннеди, даже будучи убеждённым антикоммунистом, очень быстро изменил своё первоначальное мнение (В реальной истории – после получения анализа возможных потерь от ЦРУ). – Вы предлагаете убить три миллиона детей, адмирал? Ну, пусть даже два миллиона? Ядерный удар или полномасштабное вторжение на Кубу приведут к гибели множества людей, и на нас обрушатся с мощной критикой. (цитата из слов Роберта Кеннеди, относящаяся в реальной истории к октябрю 1962 г http://inosmi.ru/russia/20121017/201002304.html)

– Иначе погибнут десятки миллионов наших детей!

– Бессистемные удары, лишающие жизни ни в чём не повинных людей, могут породить неблагоприятные отклики прессы в некоторых дружественных нам странах, – добавил госсекретарь Раск. – В то же время, главная опасность, с которой мы сталкиваемся в лице Кастро, заключается в том влиянии, которое само существование его режима оказывает на левые движения во многих странах Латинской Америки. То простое обстоятельство, что Кастро вполне успешно оказывает демонстративное неповиновение США, сводит на нет всю нашу политику в Западном полушарии, проводившуюся почти полтора столетия.

(Официальная позиция Совета политического планирования Госдепартамента, см. http://inosmi.ru/russia/20121017/201002304.html)

– Вы никак не поймёте, – негромко произнёс Соренсен. – Если вы, потакая собственным амбициям, нажмёте на кнопку – десятки миллионов американцев погибнут гарантированно. А если мы проявим выдержку, не погибнет никто. И кстати, юридически Советы имели полное право сделать то, что они делали, при наличии согласия кубинского правительства.

(Ближайший помощник президента Тед Соренсен позже прямо говорил, что юридических оснований возражать против размещения советских ракет на Кубе у США не было. США точно так же никогда официально не предупреждали СССР о размещении своих военных баз на территории той или иной страны. Более того, по воспоминаниям А.А Громыко: «Когда в разговоре с государственным секретарем США Даллесом я ему сказал, что США втихую создают многие военные базы, особенно в районах, находящихся недалеко от границ Советского Союза, то он выразил по поводу этого представления даже удивление.

— Вопросы создания американских военных баз, — ответил он, — решают сами США, и только США, по своему усмотрению и по согласованию с теми соответствующими странами, на территории которых эти базы создаются.» С.Ю. Рыбас «Громыко. Война, мир и дипломатия» с. 267)

Возмущению военных не было предела:

– Да кто вы такой, чёрт подери? Сэр! Вы позволите, чтобы нам всем засрал мозги какой-то штатский? – генерал Лемнитцер был в бешенстве.

– Генерал, вы говорите с вашим Верховным Главнокомандующим! – резко вмешался Роберт Кеннеди. – И погоны он тоже не носит.

– Виноват, сэр! – генерал сообразил, что перегнул палку. – Но нельзя же спустить такую наглость этим красным!

– Господа. Одна из основных функций международного порядка заключается в том, чтобы узаконить применение смертоносной силы западными державами, – заявил Макджордж Банди. – Мир должен понять, что сегодня угроза миру таится на Кубе, где на нас нацелены ракеты. Гораздо более мощные ракетные силы США, нацеленные на более слабого и более уязвимого советского врага, никак не могут быть угрозой миру, потому что мы «Хорошие», и это могут подтвердить многие в Западном полушарии и за его пределами. (цитата из слов Макджорджа Банди, относящаяся в реальной истории к октябрю 1962 г http://inosmi.ru/russia/20121017/201002304.html). Мы должны вести себя жёстко, но взвешенно, чтобы не уступить Советам, и в то же время не спровоцировать их на упреждающий удар до того, как мы будем готовы нанести свой.

– Мак, как точно подметил генерал Лемнитцер, нас только что застали со спущенными штанами, – устало вздохнул JFK. – Сейчас тот редкий случай, когда мы не в том положении, чтобы качать права перед всем миром.

– Гм… Но что же нам тогда делать, сэр?

– Неужели мы позволим красным диктовать нам условия? – возмутился Лемнитцер.

– Нет, генерал. Вы не поняли смысл послания Хрущёва, – произнёс Соренсен. – Это – не ультиматум. Это – приглашение на переговоры, но это приглашение, от которого невозможно отказаться. Заметьте, он поставил нам жёсткие условия, но в то же время – оставил немалое пространство для манёвра. Ультиматумы так не ставят.

– Пока я вижу два варианта – удар с воздуха с последующим вторжением, или блокада Кубы и Гватемалы (АИ). Можно назвать её карантином, но суть от этого не изменится, – резюмировал президент. – Оба этих варианта мне не нравятся.

– Так или иначе, имеется угроза ядерной войны. И мне пришло в голову, что один из нас должен оказаться трусом, – сказал представитель США в ООН Эдлай Стивенсон. – Полагаю, им буду я. Есть третий вариант – заключить сделку, которую предлагает Хрущёв. Они убирают свои ракеты, мы убираем свои, из Великобритании и Италии. Задействуем тайные каналы, умолчим о том, что это – предложение Советов, а саму идею припишем генеральному секретарю ООН. Хаммаршёльд предложит её на сессии ООН. Советам скажем, что это единственный вариант, на который мы можем согласиться.

(Роль и выступление Стивенсона, с учётом необходимых изменений в обстоятельствах АИ – по фильму «13 дней»)

– Мы вряд ли сможем пойти на такой шаг, по политическим соображениям, – покачал головой президент.

– Сэр, если ракеты на Кубе приведены в состояние боевой готовности, то любая форма морской блокады может оказаться неэффективной, – предупредил адмирал Бёрк.

– Выясните, сколько русских кораблей сейчас движется на Кубу, – распорядился Кеннеди. – Сомневаюсь, что они рискнут перевозить оружие на кораблях под чужими флагами.

– Да, сэр. Мы можем также провести эксперимент, чтобы выяснить, могли ли Советы перебросить на Кубу значительное количество войск на своих грузовых судах, – предложил Макнамара.

– Проведите, – согласился Кеннеди.

– С другой стороны, сэр, следует учитывать, что на Кубе развёрнуто множество русских радаров. Наши пилоты, подлетая к Кубе, могут увидеть взлетающие ракеты.

– Я это учитываю, Боб, – ответил президент. – Поэтому прямо сейчас я не стану принимать никакого решения. Сначала нам нужно многое прояснить. Сделаем небольшой перерыв.

Все вышли из Зала Кабинета. Президент попросил своего брата задержаться:

– Теперь, кажется, я понимаю, что чувствовал Айк в ноябре 56-го, когда красные запустили спутник... – заметил Роберт Кеннеди. – Что меня больше всего удивляет, как Хрущёв сумел чертовски ловко поймать нас в такой момент, когда мы так вляпались на Кубе.

– Ничего удивительного, учитывая полную некомпетентность нашей разведки. Они сели в лужу, вместе с военными, и затащили в неё нас, – проворчал JFK.

– Я не это имел в виду. То есть, не совсем это, – Роберт не был уверен, что ему удастся сформулировать свою мысль. – Я попытался сопоставить и проанализировать наши и их действия, и у меня что-то не сходится. Ведь такую операцию невозможно организовать за две недели, когда мы определились с местом и датой высадки на Кубе. Завезти такую прорву техники можно за полгода, за год, но не за две недели! А до того мы ещё сами не были уверены в том, что высадим десант на Кубе. Как, по-твоему, они могли просчитать наши действия? Они как будто заранее знали, что мы готовим высадку в заливе Свиней, иначе как объяснить тот медвежий капкан, в который угодила бригада 2506? Вся эта ситуация напоминает атаку боксёра, когда удары сыплются на противника градом, слева, справа, не давая ему опомниться. Но тогда, выходит, Хрущёв или кто-то в его окружении, просчитал ситуацию на год вперёд, когда мы сами определились с местом высадки только в апреле? Как такое возможно?

– Мы начали давить на Кастро ещё осенью 59-го, – ответил президент. – Если бородач уже тогда обратился к Москве за помощью, у них было полно времени. А решение о размещении БРСД они могли принять и позже, как раз после публикаций в газетах, о подготовке нашего вторжения на Кубу. Конкретно по заливу Свиней – явно кто-то сдал наши планы красным, либо проболтался. Возможно, они следили за маршрутами наших самолётов-разведчиков и по ним вычислили возможные точки высадки.

– Допустим. С этим письмом тоже есть подозрительные моменты. Хрущёв переиграл нас по всем пунктам, – продолжал Роберт Кеннеди. – Заметь, он предусмотрел вариант объявления морской блокады, даже под видом «карантина», и предупредил об ответных мерах. Я больше чем уверен, что у него готов ответ и на вариант с воздушным ударом по Кубе, и на высадку десанта, просто он не упомянул их в письме. Предусмотрел же он наблюдение за нашими базами и даже за авианосцами, на случай массированного взлёта. Выходит, что он просчитал все наши возможные шаги? Но как?

Президент устало потёр виски.

– Не знаю, Бобби. Возможно, потому, что вариантов у нас было немного с самого начала. Меня сейчас больше беспокоит, сколько у них войск на Кубе.

– Думаешь, их может быть больше 8 тысяч?

– Допускаю. Оценкам Даллеса и военных я не слишком доверяю, после того, как они сели в лужу с заливом Свиней. Бобби, ситуация может выйти из-под контроля в любой момент. Военные осатанели, и что ещё хуже, их, похоже, поддерживает Банди. Хорошо ещё, что Макнамара не полностью на стороне военных. Позиция Раска чуть более умеренна, но лишь потому, что он – дипломат. В другой ситуации я бы ни минуты не колебался и разнёс бы и Кастро, и чёртовы ракеты на Кубе, и красных. Но сейчас... сейчас мы с подачи этих идиотов из ЦРУ с разбегу вляпались в такую кучу дерьма, что Советы будут выглядеть белыми и пушистыми, даже если шарахнут по нам без всяких предисловий.

Мне представляется, что в данной ситуации опасно полагаться только на дипломатические каналы, или только на спецсвязь. Наш аппарат установлен в Пентагоне, а ты сам видел, как настроены военные. Аппаратом красных тоже могут завладеть люди из числа «ястребов». Что, если они, скажем, пойдут на эскалацию конфликта, и при этом имитируют неполадки связи?

– Хуже, если «ястребы» в Кремле попытаются под шумок сместить Хрущёва, чтобы гнуть свою, более жёсткую линию, – предположил Роберт. – Хрущёв, конечно, та ещё жопа с ушами, но он реалист, и уже неоднократно продемонстрировал способность договариваться и выходить из сложных положений нестандартно. Я опасаюсь, что это может не понравиться сторонникам прежнего режима, которых в его окружении ещё полно.

– Думаешь, его могут отодвинуть?

– Уверенности никакой, но исключать такую возможность я бы не стал.

– Я считаю, что нам нужен выход на кого-то из красных в Вашингтоне, через кого мы могли бы контактировать если не напрямую с Хрущёвым, то с кем-то из его ближайшего окружения, – продолжал президент. – И ещё одно соображение. Я не могу вступить в открытые переговоры с Хрущёвым и пойти на уступки – ты сам понимаешь, что в Конгрессе меня сожрут «ястребы», да ещё и пресса подключится, поэтому нам ещё нужно придумать, что мы скажем репортёрам. Я буду вынужден «проявлять жёсткость» на словах, и торговаться с Хрущёвым тайно, чисто по соображениям престижа страны. Кстати, Хрущёв, похоже, это понимает. Вот поэтому мне нужен тайный канал связи с Советами, чтобы донести до Хрущёва эти очевидные соображения, но так, чтобы внешне Соединённые Штаты выглядели в этом конфликте победителями. У тебя есть кто-нибудь на примете? Подумай.

Роберт Кеннеди не колебался ни минуты:

– Пожалуй, есть. Ты помнишь Фрэнка Хоулмена?

– Председателя совета Национального пресс-клуба? Да.

– Он дружит семьями с одним русским... по-моему, с 53-го года. Русского зовут... если не ошибаюсь, Болшакофф. Джордж Болшакофф. (Георгий Никитович Большаков http://www.sovsekretno.ru/articles/id/485 с 1953 г работал в ООН, с 1959 г – старший оперативный офицер ГРУ в советском посольстве в Вашингтоне). Он – заместитель главного редактора журнала «Советский Союз» (Советский журнал, издававшийся в США на английском языке, аналогичный журналу «Америка» у нас). Думаю, он не только репортёр, а значительно больше... Не исключено, что шпион… Эти красные – все шпионы. Фрэнк говорил, что он знает зятя Хрущёва. Есть такой, по фамилии... чёрт бы побрал этих красных с их жуткими именами... – Роберт покопался в записной книжке. – Вот. Ад-жу-бей. Хоулмен уже предлагал мне несколько раз встретиться с этим русским, с той же целью – чтобы иметь неофициальный выход прямо на Хрущёва.

– Это дело, – одобрил JFK. – Нужно, чтобы ты с ним встретился. Сначала ты. Надо его прощупать, понять, можно ли на него рассчитывать, тот ли это человек. Чёрт подери, надо было озаботиться таким каналом с самого начала, но кто же знал, что Хрущёв так болезненно отреагирует на нашу попытку убрать Кастро!

(В реальной истории Роберт Кеннеди познакомился с Г.Н. Большаковым в мае 1961 г)

– Это должны были осознавать Даллес и его люди, но они действовали как идиоты, – нахмурился Роберт.

– Согласен. Даллеса давно пора вышвырнуть, я удивляюсь, как только Айк его терпел, – согласился президент.

– Подозреваю, что у Даллеса могло быть что-то на Айка.

– Не исключено, – кивнул Джон. – И ещё. Одним каналом ограничиваться нельзя. Нельзя, чтобы вся связь замыкалась на одного человека. Желательно найти ещё кого-то, возможно, даже из разведки красных, чтобы иметь выход не только на Хрущёва, но и на «ястребов» в его окружении.

– Человека Серова?

– Это было бы замечательно, но я не представляю, как выйти на него в обход Даллеса и Гувера. Старого педераста ни в коем случае в это дело не посвящай. Он не столько занят безопасностью США, сколько сбором компромата на всех и вся.

– Само собой, – согласился Роберт. – Попробую поговорить с репортёрами, например, с Джоном Скали (обозреватель телеканала Эй-би-си). Возможно, он кого-то подскажет.

– Конечно. Действуй, но осторожно. Я на тебя рассчитываю.

Через некоторое время в Белый Дом прибыли начальник центра дешифровки аэрофотоснимков Артур Ландэл и ведущий аналитик Дино Бруджони.

(https://en.wikipedia.org/wiki/Dino_Brugioni https://en.wikipedia.org/wiki/Arthur_C._Lundahl)

Президент дал им прочесть письмо Хрущёва. Ландэл был в явном шоке. Бруджони же выглядел так, как будто внезапно нашёл ответ на долго мучившую его загадку.

– Мистер Бруджони? Вы, кажется, хотите что-то сказать?

– Да, сэр… то есть, нет… то есть, у меня были некоторые подозрения, но они только сейчас оформились во что-то конкретное.

– Говорите.

– В последние полгода на Кубе было проложено довольно много новых дорог. Во многих местах появились новые посёлки, из этих, контейнерных домиков, которые так рекламировали красные на своей выставке в Нью-Йорке. Там появилось много новых людей. В общем, ничего необычного… кроме пары моментов, которые меня заинтересовали.

Бруджони достал из своей папки несколько аэрофотоснимков, разложил на столе. Все внимательно вглядывались в них, но не видели ничего подозрительного. На снимках были изображены поля, леса, посёлки, соединяющие их дороги…

– И что вы тут заметили?

– Вот этот шестиугольник из дорог, в круге, сэр. На окраине посёлка.

– Кажется, это – детская площадка.

– Нет, сэр, не только. Очень похоже выглядит и замаскированная позиция русского ЗРК SA-2. Точно такие же я видел на снимках с U-2 из красной России, – аналитик выложил ещё один снимок, и указал на очень похожую кольцевую структуру.

– Гм. И давно вы заметили эти… кольца?

– Примерно месяц назад, или недели три… в конце марта или начале апреля, сэр. Я доложил мистеру Ландэлу.

– Верно, мистер президент. Дино… мистер Бруджони, доложил мне, но ракет там не было. Докладывать руководству о лавочках вокруг песочницы было бы преждевременно. Меня бы не поняли.

– Гм… пожалуй. И много вы насчитали таких «песочниц»?

– Более сотни, сэр, по всей Кубе. Точно такие же есть и в Гватемале, и в Венесуэле. Особенно густо они расположены вокруг Гаваны. На Кубе сейчас разворачивается большое жилищное строительство, и мистер Ландэл предположил, что они размечают районы под застройку. Но я ни разу не видел, чтобы планировать новый район начинали с разметки детских площадок.

– То есть, вы считаете, что это могут быть позиции зенитных ракет?

– Этого нельзя исключить, сэр. И в этом случае встаёт вопрос: а что они охраняют? ЗРК – это чертовски дорогая штука. Его не ставят где попало. Ими не прикрывают деревню или посёлок.

– Мистер Макнамара, похоже, ситуация существенно изменилась в худшую сторону. Смотрите. Вот это всё – позиции ЗРК красных. Вы можете гарантировать на 100%, что наши самолёты смогут прорвать такую систему ПВО и уничтожить её?

Министр обороны сосредоточенно смотрел на аэрофотоснимки:

– Нет, сэр. К сожалению, я не могу дать подобной гарантии. (Реальная история, см. http://www.observer.materik.ru/observer/N6_2004/6_13.HTM)

– В таком случае я не могу дать разрешения на воздушный удар по Кубе, – решил президент, не обращая внимания на возмущение военных. – Забудьте об авиаударах. Это слишком опасно. Мы можем лишь спровоцировать красных на полномасштабную атаку. В существующих условиях риск неприемлем.

Нам придётся найти другой способ вынудить красных пойти на попятный. Мистер Бруджони, а что вы скажете о баллистических ракетах? Вы можете подтвердить, или, хотя бы, указать какие-либо признаки их присутствия на Кубе? Может быть, там, на самом деле ничего нет, а красные просто водят нас за нос? Так сказать, берут на пушку?

– Сэр… подтвердить – не могу, но некоторые подозрения у меня есть. Красные – мастера маскировки и любят вводить в заблуждение. Я ещё не видел на снимках ни одного объекта, который можно было бы принять за замаскированную ракету. Но косвенные признаки есть.

– Какие?

– Вот, смотрите. Баллистическая ракета – это очень большая, громоздкая, и длинная штука. Намного длиннее зенитной ракеты. Раза в два. Теперь взгляните вот на эти дороги. Вот эти повороты, сэр. Видите, какой большой радиус? Они рассчитаны на очень-очень длинный прицеп, длиннее стандартной фуры. Такие автопоезда по дорогам не ездят. Зачем нужны на Кубе повороты с таким большим радиусом? (Реальная история, см. фильм «DEFCON-2, Cuban Missile Crisis»)

– Гм… Не скажу, что это – 100-процентное доказательство, сэр… – Макнамара был озадачен.

– Похоже, это – лучшее, что у нас есть, – решил Кеннеди. – А что это за большие ангары, мистер Бруджони?

– Надувные эллинги для дирижаблей, сэр. Мы неоднократно видели на этом месте причаливающие к мачтам дирижабли красных. Их также затаскивали в эти эллинги, для обслуживания, и в случае непогоды.

– Эллинги… Дирижабли… Может, эти повороты с большим радиусом – для буксировки дирижаблей?

– Для дирижаблей они малы, сэр. Да и никто не буксирует дирижабли по дорогам общего пользования. Их заводят в эллинг, то есть, буксируют только от причальной мачты до эллинга.

– А зачем красным сажать на Кубе дирижабли?

– Они возят на них фрукты, сэр. Для них это много быстрее, чем морем, учитывая извилистые проливы. Меньше потерь при перевозке.

– Эти ангары очень большие.

– Да, сэр. И высокие.

– В них можно спрятать ракету?

– В них можно спрятать крейсер, сэр. Или ракетный полк. Высота у этих ангаров такая, что в них можно даже поставить ракету стоймя, и ещё место останется.

– Поставить стоймя... Чёрт подери! Мистер Бруджони, вы хотите сказать, что ракеты спрятаны в этих самых эллингах? – догадался президент.

– Гм... В принципе, это возможно, сэр. Но... как они их запустят? Я пока что не видел на снимках ни одного стартового стола.

– Я думаю, что стартовые столы тоже внутри эллингов, а они либо раскрываются, либо их можно оттащить в сторону каким-нибудь трактором, раз они надувные.

– Это возможно, сэр. Но это – не единственная возможность. Вот, смотрите, – аналитик выложил на стол ещё несколько фотографий. – Красные сейчас перевозят более 80 процентов грузов в стандартных 40-футовых и 20-футовых контейнерах. Мы фотографировали каждое судно красных, шедшее через Гибралтар, Каттегат, и Английский канал (Ла-Манш). К сожалению, должен заметить, что в контейнеризации перевозок они продвинулись дальше, чем мы (АИ).

Если посмотреть на снимки с Кубы или Гватемалы, там этих контейнеров полно. Большинство из них – 40-футовые. И есть специальные железнодорожные платформы длиной вдвое больше, по 80 футов! (такие http://i.imgur.com/KSnmkk2.jpg). Вот они, здесь видно лучше, сэр. К сожалению, с воздуха сложно различить, один ли это контейнер длиной 80 футов, или два по 40, составленные вместе и накрытые брезентом. А в такой длинный контейнер уже укладывается ракета SS-4 (Р-12), и её диаметр позволяет усилить контейнер изнутри дополнительной рамой, чтобы исключить деформации при перегрузке.

На Кубе и в Гватемале есть ещё тентовые укрытия, вот они, сэр. Наш агент на Кубе сумел сфотографировать такое укрытие. Это два ряда контейнеров, между которыми оставлено пустое пространство. Тент крепится к контейнерам, и натянут на полукруглые дугообразные рамы (вот такие укрытия http://www.exeq.com.au/inventory_item/40-foot-x-80-foot-container-shelter/). Как видите, в середине остаётся большое длинное пустое пространство. Под таким тентом удобно работать – ни дождь, ни солнце не мешают. На этом снимке в укрытии стоят трактора, похоже, это передвижная ремонтная мастерская. Но нетрудно представить, что там может быть и стартовый стол. В нужный момент тент убирают, и приводят ракету в вертикальное положение.

– Гм… – Кеннеди был неприятно удивлён. – И много на Кубе таких тентов?

– К сожалению, да, сэр. Не одна сотня. И на Кубе, и в Гватемале. Их множество, по всей территории обеих стран, и мы не можем точно сказать, под каким из них что. Например, есть снимки с Кубы, где под таким тентом расположена школа. Днём там учатся дети, а вечером взрослые, как вы знаете, Кастро объявил программу ликвидации безграмотности. То же самое и в Гватемале. Вот школа, вот крытый рынок, вот станция обслуживания сельхозтехники, вот магазины, есть даже небольшой кинотеатр, – Бруджони один за другим выкладывал на стол фотоснимки из толстой пачки.

– Если наша авиация разнесёт что-то не то, какой-то мирный объект – ругань будет до небес, – заметил Роберт Кеннеди. – Это как раз то, о чём я говорил час назад. Причём мы ничего не докажем, у нас нет ни одного снимка ракет в этих укрытиях, а снимков школ и рынков, как я понимаю, хватает, и не только у нас. У репортёров – тоже. Так?

– Да, сэр, вполне вероятно, – подтвердил Артур Ландэл.

– Сэр, есть ещё большая проблема. В письме Хрущёва сказано о мобильных пусковых установках. У нас есть информация, что красные разместили МБР в железнодорожном вагоне. Если так, то ракету средней дальности они тоже могли в нём разместить. Теперь взгляните на эти снимки, – аналитик выложил на стол ещё несколько фотографий. – Вот тут, вдоль северного склона горного массива Сьерра-Маэстра, проходит железная дорога. За последние 6-8 месяцев здесь появилось несколько новых ответвлений, уходящих вглубь гор. По сообщениям нашей агентуры на Кубе, там ведутся геологоразведочные работы. Причём ведут их советские специалисты при участии северокорейских рабочих.

– Северные корейцы на Кубе? – забеспокоился Кеннеди.

– Да, сэр. Полагаю, вы знаете, что они – большие мастера по постройке подземных оборонительных сооружений.

–Я слышал об этом.

– Пока не было письма Хрущёва, мы особо не беспокоились, хотя и не понимали, почему геологоразведку ведут именно корейцы. Теперь, если сложить два плюс два, становится понятно, что там, скорее всего, никакой геологией и не пахнет. Корейцы строили подземные укрытия для мобильных ракетных установок. И вот это, сэр, уже очень-очень плохо. Потому что такие укрытия воздушным взрывом бомбы даже мегатонного класса не уничтожаются.

– То есть, даже если мы выбомбим всю Кубу атомными бомбами… – Кеннеди не закончил фразу.

– … то мобильные ракеты красных переждут бомбардировку в подземных туннелях, а потом выедут оттуда и устроят нам Армагеддон, – завершил его мысль Бруджони.

– Сэр, есть ещё одна проблема, – добавил Артур Ландэл. – Контейнеры. У нас есть сведения, что красные сделали автономные пусковые установки для крылатых ракет и оперативно-тактических баллистических ракет, в форм-факторе морского контейнера. Дальность этого оружия меньше, чем у БРСД, но и габариты у них меньше. Их малогабаритные крылатые ракеты с ядерным снаряжением имеют дальность около 1350 миль (2500 км). И в один контейнер их влезает 6 или 8. Либо одна баллистическая ОТР с дальностью 485 миль (900 км). Либо одна сверхзвуковая крылатая ракета с дальностью около 300 миль (550 км). Но главное, что эти пусковые установки внешне не отличаются от обычного контейнера, и полностью автономны. Сигнал на пуск подаётся по радио, со спутника.

– То есть, они могут быть где угодно? – Кеннеди побелел.

– Да, сэр. В том числе – на территории Канады, Мексики, любого другого государства, на грузовых кораблях в море, на полуприцепе любого грузовика, и даже на нашей собственной территории, сэр. Чтобы их отыскать, нужно проверить сотни тысяч контейнеров во всём Западном полушарии.

– Мак, составьте письменный приказ и передайте от моего имени Гуверу. Немедленно, – распорядился президент.

– Да, сэр, – Макджордж Банди тут же начал писать в блокноте черновик приказа.

– Полагаю, нужно также ввести запрет на ввоз в США товаров из соцстран в контейнерах, – предложил Роберт Кеннеди.

– Это будет совершенно неэффективная мера, – заметил Даллес. – Сейчас 98 процентов объёма торговли Советов и остальных соцстран приходится на торговлю внутри их Альянса. Даже после того, как мистер президент снял эмбарго на импорт из красной России крабового мяса и водки, объём нашей торговли с Советами остаётся очень небольшим. Советы этого запрета даже не заметят. Это всё равно, что запретить русским ввозить в Штаты белых слонов. Насколько я знаю, они ещё ни одного не ввезли.

– Спасибо, мистер Даллес. Ваши аналитики ещё не определились с вероятным уровнем наших потерь?

– В случае массированного удара красных ракетами SS-4, потери составят не менее 80 миллионов человек, сэр. Также будет разрушено большинство наших городов и военных объектов. (Оценка реальная, см. д.ф. «DEFCON-2, Cuban Missile Crisis»). Если учитывать ещё и ракеты SS-5, то под их удар попадает вся территория США, кроме Аляски и Сиэтла. В этом случае потери могут составить до 70 и более процентов населения. Это если не учитывать многозарядные ракеты красных, о которых у нас нет точных данных. Если же они применят заряды особой мощности, то ситуация становится ещё хуже. Плотность населения на восточном побережье и в Калифорнии слишком велика, любой ядерный взрыв повлечёт сотни тысяч, возможно, даже миллионы жертв. А взрывов будут сотни.

– М-да... Такой риск для нас неприемлем, – решил президент.

– Сэр, полагаю, появление советских ракет на территории Канады или Мексики крайне маловероятно, – заметил Макнамара. – Дело в том, что, согласно действующим правилам, при ввозе любых товаров на территорию американского континента, они перегружаются из контейнеров европейского образца в контейнеры, сделанные по нашему национальному стандарту. Они немного уже европейских, потому что разрешённая у нас ширина 8 футов, это меньше, чем два с половиной метра, разрешённые в Европе. Красные не стали бы рисковать обнаружением своих ракет или другого оружия. Им совершенно достаточно разместить их на Кубе. Или в Гватемале.

– Я бы ещё сказал, что тайное размещение ракет на континенте противоречит замыслу Хрущёва, – добавил Соренсен. – Заметьте, русские проводят свою операцию, что называется, «с открытым забралом». Да, на Кубу они ввезли ракеты тайно, просто потому, что иначе мы бы им не позволили этого сделать. Но, развернув их, Хрущёв известил нас об этом официально. Я не сомневаюсь, что просьба Кастро о размещении ракет действительно имела место. Поэтому красные едва ли будут ввозить ракеты на континент, им это просто не нужно. Сейчас они ввезли ракеты на Кубу, потому что мы высадили туда десант. Теперь мы в глазах всего мира – агрессоры, а Хрущёв и Кастро – белые и пушистые. Если же красные ввезут свои ракеты на континент, тогда уже мы сможем представить их агрессорами. Это – явно не то, что им сейчас требуется.

– Согласен, Тед, – президент задумчиво покивал головой. – Но всё же пусть люди Гувера проведут проверку. Ракеты в контейнерах можно как-то обнаружить, не вскрывая каждый ящик?

– Ядерные – скорее всего, да, сэр. А вот, скажем, химические или кассетные – уже не получится.

– Вот и пусть парни Гувера оторвут задницы от кресел и побегают, – решил президент. – Роберт, проследи за выполнением приказа.

– Конечно, сэр, – на официальном совещании Роберт Кеннеди обращался к брату тоже строго официально.

– Вам попадалось ещё что-нибудь подозрительное, мистер Бруджони?

– Пожалуй, нет, сэр.

– Как мне кажется, того, что мы уже нашли, более чем достаточно, – заметил Макнамара.

– Да уж... – президент устало потёр виски.

– Сэр, если мы не будем наносить немедленный удар по Кубе, то что мы будем делать? – спросил генерал Лемнитцер. – Не можем же мы просто сидеть и ждать? Мы обязаны как-то ответить.

– Минутку... – Кеннеди напряжённо думал. – Красные оставили нам не так много вариантов. Адмирал, ваши ракетные субмарины в море?

– Две из пяти, сэр. Мы можем отправить три остальные в море в течение суток.

– Держите одну в готовности для удара по Кубе и Гватемале, а остальные четыре – для удара по Советам.

– Так точно, сэр. Я бы ещё предложил ввести морскую блокаду Кубы и Гватемалы, – предложил Бёрк.

– Вы внимательно слушали, адмирал? Хрущёв предупредил, что в ответ на нашу блокаду флот красных будет блокировать торговые пути наших европейских союзников. И у них сейчас есть для этого возможности! Нет, блокада – это акт войны. У меня была мысль объявить не блокаду, а «карантин», но Хрущёв, чёрт его подери, предусмотрел и это. Он может точно так же объявить «карантин», например, на ввоз наших товаров в Западную Германию. Кстати, где сейчас их флот?

– Примерно в тысяче миль от нашего Атлантического побережья, сэр. И ещё их вертолётоносцы и противолодочные силы ведут поиск в позиционных районах запуска наших «Поларисов», в Северной Атлантике и на востоке Средиземного моря.

– А их торговые суда?

– На пути к Карибскому региону их почти нет. Вокруг Европы русских судов достаточно, но сколько из них направляются на Кубу или в Гватемалу, сказать невозможно.

– То есть, даже если мы объявим сейчас карантин, не факт, что это сработает. – Кеннеди задумался. – Хрущёв предупредил, что они развернули ракетные субмарины. Адмирал, отправьте наши противолодочные силы на поиск. Найдите эти чёртовы субмарины красных и заставьте их всплыть. Применять оружие запрещаю.

– Да, сэр! Так точно. Но, если это атомные субмарины, у нас едва ли получится заставить их всплыть. (АИ).

– Сделайте всё возможное, адмирал. Покажите этим красным, кто в море хозяин.

– Конечно, сэр! С удовольствием! – ответил Бёрк.

– Теперь мне нужно подумать над обращением к нации. Совещание окончено, господа. Мистер Макнамара, мистер Раск, Бобби, задержитесь.

Дождавшись, пока военные покинут Зал Кабинета, президент повернулся к министру обороны:

– Боб, постарайся сдержать своих подчинённых. Я уже думал, что они сейчас устроят военный путч, прямо в Белом Доме.

– Да, сэр, я поговорю с каждым из них отдельно, – заверил Макнамара. – С другой стороны, я отчасти их понимаю. Их готовили к решительным действиям, и они ждут от своего Верховного Главнокомандующего того же.

– Боб, в сегодняшней ситуации решительными действиями мы можем столкнуть мир в термоядерную пропасть. Сейчас мы должны сохранять выдержку, – ответил Кеннеди. – И кстати. Прямая связь с Кремлём. Распорядись, чтобы помимо терминала в Пентагоне, поставили второй терминал, в Белом Доме. Например, в президентской комнате рядом с Овальным кабинетом. Это всё.

(Имеется в виду комната, обозначенная буквой «А» на схеме Белого Дома http://ic.pics.livejournal.com/newyorkrealty/58363224/76636/76636_original.jpg Полный набор схем планировки Белого Дома http://newyorkrealty.livejournal.com/24435.html В реальной истории прямая связь между СССР и США была организована только по результатам Карибского кризиса, телетайпы были установлены в комнате спецсвязи Кремля, и в Пентагоне)

– Да, сэр. Я всё организую, – Макнамара вышел.

Президент взглянул на госсекретаря Раска:

– Дин, у меня к вам несколько неожиданная просьба. Пусть ваши дипломаты, именно чистые дипломаты, никак не связанные с ЦРУ, попытаются выяснить, проводят ли русские мобилизацию. Думаю, это будет несложно. Пусть они понаблюдают за мобилизационными пунктами, хотя бы в Москве и Петербурге.

Кеннеди, разумеется, знал, что город на Неве сейчас называется Ленинград, но имя Ленина в Соединённых Штатах никогда не было особенно популярно, и большинство политиков при упоминании Ленинграда упрямо называли его Петербургом.

– Понимаю, сэр, – кивнул Раск. – У красных эти пункты именуются, если не ошибаюсь, военными комитетами... нет, комиссариатами. Я распоряжусь, чтобы за ними приглядели. Но почему дипломаты? Логичнее было бы поручить это людям Даллеса.

– Не могу, Дин. Вы же видите, что они – идиоты, – ответил президент. – Если нужно провалить дело – поручим его ЦРУ. Но сейчас мы не имеем права на ошибку. Поэтому я и прошу вас организовать проверку.

– Да, сэр. Я всё организую.

– Бобби, а ты постарайся как можно скорее поговорить с Хоулменом и выйти на того русского, о котором мы говорили.

– Конечно, Джон, – заверил Роберт Кеннеди.

– Сэр, нам придётся что-то говорить прессе, – напомнил Раск.

– Конечно, и не только прессе. Я подготовлю обращение к нации. Но до этого я должен обменяться посланиями с Хрущёвым, чтобы понять его настроение. И устройте мне завтра же встречу с русским министром Громыко. Нужно понять разницу между официальной и конфиденциальной позицией красных. Если они согласятся пойти нам навстречу в части сохранения престижа, мы, возможно, сможем выйти из этого кризиса, не начиная войну.

Президент распорядился организовать Исполнительный Комитет Совета Национальной безопасности, (Executive Comittee, сокращённо – ExCom), в который вошли все собравшиеся. Главой комитета он назначил министра юстиции Роберта Кеннеди. В Белом Доме прошло только первое совещание Комитета, далее он собирался, в основном, в Госдепартаменте. Сам президент в последующие несколько дней редко участвовал в его работе, передоверив брату руководство ExCom. Роберт Кеннеди впоследствии характеризовал это как «мудрое решение. Люди меняются в присутствии президента, и даже те, у кого сильный характер, часто рекомендуют то, что, по их мнению, хотел бы услышать президент». (См. Л.Дубова Г.Чернявский «Клан Кеннеди» стр. 443)

На следующий день президент встретился с министром иностранных дел Громыко и послом СССР Добрыниным. Громыко для себя отметил, что Кеннеди и Раск напряжены: по его словам, Государственный секретарь был «красен, как рак». (См. Рыбас С.Ю. «Громыко. Война, мир и дипломатия» стр 263)

Президент сразу предупредил, что ответ на послание Хрущёва ещё готовится в Госдепартаменте, а беседа носит предварительный, уточняющий характер. Вначале разговор шёл на привычном для обеих сторон «дипломатическом языке». Андрей Андреевич заявил Кеннеди буквально следующее:

– Решение подавляющего большинства международных проблем является результатом переговоров между государствами и заявлений, в которых правительства излагают позиции по тем или иным вопросам.

Тем самым он дал понять президенту, то если у США есть какие-либо претензии к Кубе или Советскому Союзу, то их необходимо разрешить мирными средствами. Угрозы и шантаж в этой обстановке неуместны.

Затем, от имени Советского правительства, Громыко заявил:

– В условиях, когда США предпринимают враждебные действия против Кубы, а заодно и против государств, которые поддерживают с ней добрые отношения, уважают ее независимость и оказывают ей в трудный для нее час помощь, Советский Союз не будет играть роль стороннего наблюдателя. Шестидесятые годы XX века — не середина XIX века, не времена раздела мира на колонии и не та пора, когда жертва агрессии могла подать свой голос только через несколько недель после нападения на неё. СССР — великая держава, и он не будет просто зрителем, когда возникает угроза развязывания большой войны в связи ли с вопросом о Кубе или в связи с положением в каком-либо другом районе мира.

(цитируется по С.Ю. Рыбас «Громыко. Война, мир и дипломатия» с. 264)

После этих слов Джон Кеннеди сделал важное заявление:

– У моей администрации нет планов нападения на Кубу, и Советский Союз может исходить из того, что никакой угрозы Кубе не существует.

Андрей Андреевич внутренне улыбнулся, хотя и не мог позволить себе проявить какие-либо эмоции. Перед встречей резидент Первого Главного управления в Вашингтоне Александр Фомин (настоящая фамилия – Феклисов) ознакомил его с записью совещания, проходившего накануне в Белом Доме, где обсуждались возможные планы нападения на Кубу (АИ). Громыко немедленно сослался на военную акцию США против Кубы, проведённую на Плайя-Хирон.

– Действия в районе Плайя-Хирон были ошибкой. Я сдерживаю те круги, которые являются сторонниками вторжения, и стремлюсь не допустить действий, которые привели бы к войне, – неожиданно признал президент. – Не отрицаю, что кубинский вопрос стал действительно серьёзным. Неизвестно, чем все это может кончиться. (Там же)

Далее Кеннеди пустился в пространные рассуждения о размещённом на Кубе советском «наступательном оружии», при этом он старался не употреблять само слово «ракеты». Громыко слушал его с бесстрастным выражением лица, ожидая более конкретных высказываний. Кеннеди же рассчитывал вызвать его на более откровенный разговор (Реальная история, см. там же).

Такой сценарий при подготовке беседы советской разведкой и МИДом предусматривался, и Андрей Андреевич получил инструкции на этот случай (АИ).

Видя, что Громыко непробиваем, Кеннеди пригласил советского министра прогуляться вокруг Белого Дома. Они вдвоём прошлись по лужайкам и цветникам, окружающим резиденцию, и устроились в небольшом Розовом саду. В этот садик выходят окна Зала Кабинета, он находится между центральной частью Белого Дома и его западным крылом. Здесь стояла крошечная скамеечка, на которую они и уселись, вплотную друг к другу, едва уместившись на ней. Кеннеди рассчитывал, что Громыко в такой неформальной обстановке будет более склонен к откровенности и компромиссам, но железный министр, «господин «Нет», даже не обратил внимания на цветы вокруг.

Зато Жаклин Кеннеди, вышедшая в сад, чтобы посмотреть на советского министра, не смогла сдержать улыбки, и сказала: «Оба вы выглядите совершенно абсурдно, сидя на коленях друг у друга». Громыко в ответ сдержанно усмехнулся, но линии поведения не изменил. (См. Л.Дубова Г.Чернявский «Клан Кеннеди» стр. 447)

Видя, что Громыко цветочками не проймёшь, президент спросил прямо:

– Господин министр, сколько наступательных ракет находится на Кубе?

(АИ, в реальной истории Кеннеди спрашивал Громыко, есть ли вообще на Кубе «наступательные ракеты». Министр отрицал их наличие, хотя у президента уже были их фотографии, и именно эта откровенная ложь привела к обострению кризиса. В АИ советское руководство учло нетерпимость президента к обману и действует предельно честно)

– Достаточно для установления паритета по БРСД между нашими странами, – ответил Громыко.

– То есть, вы имеете в виду – столько же, сколько в Великобритании и Италии, вместе взятых?

– Да, господин президент, – Громыко получил чёткие инструкции, и отвечал без увиливаний.

– Гм... Да... – президент задумался. – Это многое меняет. Тем не менее, вы разместили ракеты на Кубе тайно, что позволяет подозревать советскую сторону в подготовке внезапного первого удара по США.

– Господин президент, будь у нас такие намерения, мы бы сейчас с вами не разговаривали, – ответил Громыко. – Вашингтон уже лежал бы в руинах, как и всё восточное побережье. Мы же, напротив, честно предупредили американскую сторону о размещении ракет. Тайное размещение было единственным возможным способом, так как американский флот не позволил бы нам ввезти ракеты на Кубу открыто. И вы, и мы это понимаем.

Размещение ракет на Кубе было произведено Советским Союзом в рамках двустороннего соглашения между СССР и Кубой, на тех же юридических основаниях, на которых США размещают свои ядерные ракеты на территории европейских государств. Помнится, госсекретарь Даллес очень удивился, услышав, что советская сторона этим обеспокоена, – Андрей Андреевич подпустил президенту шпильку в соответствии с полученными инструкциями, – и заявил тогда, что «вопросы создания военных баз – это прерогатива самих США и только США». Я могу ответить вам точно так же. Если вы проконсультируетесь у вашего юридического советника господина Соренсена, он вам это подтвердит. Мы можем обратиться в Международный суд ООН и решить дело там.

При обсуждении дипломатической части операции в Президиуме ЦК было решено делать акцент именно на юридических аспектах ситуации, настаивая на её полной законности.

– Американский народ не позволит кому бы то ни было угрожать Соединённым Штатам прямо с их заднего двора, и не потерпит размещения ядерных ракет на Кубе, – предупредил президент. – Мы готовы предпринять самые решительные шаги для устранения этой угрозы.

– Господин президент, Советскому Союзу надоело быть безответной мишенью для американских ракет на базах НАТО в Италии и Англии. А кубинскому народу надоело терпеть, что его держат за прислугу на заднем дворе Соединённых Штатов, и советский народ поддерживает Кубу в её стремлении к независимости, свободе и демократии, – в соответствии с подготовленным планом беседы заявил в ответ Громыко. – Теперь пусть американский народ почувствует то же, что чувствует ежедневно народ Советского Союза. Придётся американским политикам умерить свои амбиции.

Мирный выход из этой ситуации существует, и он достаточно понятно изложен в послании Первого секретаря товарища Хрущёва. Если у американской стороны есть претензии к Кубе или СССР, их необходимо разрешить мирными средствами.

Американский народ советскому народу не враг, воевать мы не хотим, но и помыкать нами и нашими союзниками не позволим. Если Соединённые Штаты предпримут решительные действия военного характера в отношении Кубы, советская сторона будет вынуждена предпринять симметричные шаги в отношении американских ракет на территории Великобритании и Италии. Технические возможности для этого у нас имеются, прибегать к ядерным средствам поражения не требуется, – прямо заявил Громыко удивлённому столь неожиданной его метаморфозой президенту. – Однако, мы очень хорошо сознаём опасность подобных действий, и очень хотели бы их избежать, чтобы не спровоцировать эскалацию конфликта.