Дом грозы

Только не на похоронах друга

Нимея Нока

– Покойся с миром, Омала Хардин. – Нимея бросает на гроб желтую розу, и она распадается на лепестки, будто капли солнечного света. – Я знаю, что ты любила эти флорибунды или как их там. Ты как-то рассказывала, что сорт называется «Королева Эмбер». В общем, я не купила эти розы, а нарезала их в твоем саду, не обессудь. Надеюсь, Черные феи хорошо поработают над твоим нарядом на том свете, потому что у этих цветочков роскошный оттенок. Тебе к лицу.

Нимея разворачивается и делает шаг назад, вставая между Энграмом и Фандером. Снова заунывно поет монахиня, а почтенные леди топчутся в сторонке, обвешавшись амулетами, чтобы не заразиться от усопшей.

– А эти похороны повеселее твоих, – бормочет Нимея, вызывая у Фандера улыбку.

Он закатывает в ответ глаза и утыкается носом в ее плечо.

– Никогда к этому не привыкну, – бормочет Энграм, косясь на них. Потом переводит взгляд на глубокую черную яму. – Как же мы без мамы? Дом просто рухнет.

– Значит, придется найти новый. – Нимея пожимает плечами.

– И что, вы тоже уединитесь, как эти двое, и выберете тихую жизнь? – Энграм кивает на Рейва и Брайт, стоящих в сторонке. Те синхронно поднимают головы.

– Молодые люди, вы, может, не будете болтать на похоронах? – шипит какая-то почтенная леди, которую Нимея в жизни не видела, практически прожив с Омалой год в одном доме.

– На похоронах друга не грех и поболтать, – парирует Нока и улыбается портрету Омалы.

Там миссис Хардин молода, красива и не измучена постоянным отматыванием времени назад. Да, такой ее стоит помнить.

– Омала любила болтовню.

– И тебя, – кивает Энг Нимее. – Я не уверен, что мне можно рассказывать, но она очень тебя любила и ценила.

– Мне она тоже это сказала, – кивает Фандер. – В Доме грозы.

– Каково это – оказаться там?

Энг впервые обращается прямо к брату, и между ними чувствуется подобие тепла. Нимее хочется сбежать, чтобы не спугнуть, но она боится, что кто-то из них непременно потащится следом. Эти двое как неодимовые магниты с одинаковыми полюсами. Им был необходим разговор, но они никак не могли к нему прийти.

– Как будто на своем месте. Нигде я себя так не чувствовал. Это потрясающе.

– Не жаль было расстаться с этой штукой? – интересуется младший из братьев, имея в виду магию времени.

– Легче, чем когда-то перестать пить токсин. Когда я понял, что могу делать без помощи всяких там ядов, мне никакая магия времени уже была не нужна.

– Научишь? Ну… быть магом земли.

– Да. – Фандер по-настоящему, искренне, широко улыбается, и в глазах Энга читается абсолютное неверие, будто он видит такое впервые.

– Спасибо, – слабо откликается Энграм.

– Пока не за что.

– Ты спас мне жизнь.

– Прости меня, – тихо говорит Фандер. Оба они не смотрят друг на друга, обращаясь к яме, на дне которой уже лежит гроб.

– Неужели я и правда это слышу? – с хохотом спрашивает Энграм, на что Нимея и Фандер синхронно закатывают глаза. – Ладно, брось. Я давно тебя простил. Точнее, не так. Я давно тебя понял. И… пожалуй, это и моя вина тоже. Кто-то должен остаться с мамой. И это был ты, а я решил стать героем, так что… я тебя не виню. Ей был нужен хотя бы один сын.

– Надеюсь, ее это утешило.

– А теперь и мы остались одни, – говорит Энг то, что сказал за последние дни уже не раз.

Едва восстановившийся после тяжелой борьбы за жизнь, Энграм кажется потерянным ребенком. И взгляд очень молодой, какой был лет в четырнадцать-пятнадцать, когда ни с кем не нужно было прощаться навсегда.

– Он там?

Фандер хмурится, не сразу понимая о чем речь, Нимея следит за направлением взгляда Энграма, прикованного к горизонту, на линии которого ровным счетом ничего нет. Но где-то в той стороне тюремное кладбище.

– Ваш отец? – осторожно спрашивает Нимея.

Энграм кивает.

– Да, Энг, он там, – отвечает она и сжимает руку друга.

Фандер и Нимея были единственными на похоронах мистера Хардина, состоявшихся этим же утром. Энграм ехать отказался, но долго стоял перед портретом отца, как будто о чем-то хотел его спросить, но так и не решился.

– Я буду скучать… по ним, – продолжает Энг, глядя теперь на потрет матери. – Даже по нему, к сожалению.

– Это нормально, дружище. – Нимея хлопает его по плечу, не зная, какие слова подобрать. – Он же твой отец. Ты можешь по нему скучать.

Когда приходит время, Фандер приближается к яме и опускается рядом с ней на колени под шокированные шепотки аристократов. Чтобы в новеньком с иголочки костюме сесть на голую землю?

– Немыслимо, – вздыхает одна из женщин.

Фандер кладет обе ладони на землю и просит ее о помощи. Работники кладбища отступают, не веря, что один хилый маг сможет зарыть целую могилу, но, выслушав просьбу и не увидев в ней ничего непристойного, капризная сила поддается, земляной холмик сам собой перетекает в яму и накрывает гроб, будто одеялом.

Фандер смотрит, как земля сама собой аккуратно утрамбовывается. Он садится на корточки перед холмиком, втыкает в землю несколько семечек и начинает с ними разговор, а спустя пару минут вырастает и оплетает надгробный камень актинидия, у изножья распускается куст желтой флорибунды любимого сорта Омалы. А рыхлую землю покрывает мягкое одеяло из клевера.

Траминерцы молчат, глядя, как Фандер спокойно встает с земли и отряхивает руки. Когда к нему подходит Нимея и обнимает за талию, а с другой стороны встает Энграм и хлопает по плечу, городские сплетницы приходят в полный экстаз.

– И ты можешь все это без наших прежних сил? – тихо спрашивает Энг.

– Могу. И ты сможешь.

– Это сложно? Больно?

– Нет. Совсем нет.

– А что нужно?

– Просто верить.

– В… магию? – Брови Энга ползут вверх, он настроен крайне скептически.

– В себя.

– Если что, я в деле, – ухмыляется подошедший Рейв. – Достало быть немощным, который ни черта не может. Профессор Хардин, набираете учеников?

Нимея с гордостью смотрит, как сияют глаза Фандера. Он больше не считает себя ни на что не годным. Он кажется абсолютно самодостаточным, будто в его жизни наконец все встало на свои места.

– Вы разозлитесь, когда я расскажу, в чем фишка.

– Погодите, а не вас ли мы хоронили на прошлой неделе? – хмурится один из рабочих.

Фандер в ответ пожимает плечами.

– Разве такое возможно? Вы видели, чтобы мертвецы с того света возвращались?

Рабочий качает головой, на лицах присутствующих мелькает понимание, но они не спешат вступать в дискуссию.

– И ты не будешь скрываться? – шепчет Нимея.

– Нет, буду плыть по течению.

– Ты свободен. Можешь жить где угодно. – Она пытливо смотрит Фандеру в глаза.

– Я остаюсь в Траминере. Это мой дом, и ему нужна помощь. Ты со мной?

Нимея кивает раньше, чем успевает обдумать предложение. Ненавистная страна и ненавистный город становятся светлее, увидев проблеск надежды, похожий на яркую вспышку молнии.