Дом демонов

Глава 4

Мэттью почесал свою щёку. К ней пристало что-то сухое и жёсткое. Открыв глаза, он обнаружил, что смотрит на ослепительный ночной небосвод. Небо было чёрным и абсолютно чистым, открывая взору небесное шоу несравнимой красоты.

Его тело по большей части было холодным, но одна сторона была теплее другой. Сбоку к нему прижималась женщина, которую он видел ранее, или, по крайней мере, он предположил, что это она. В темноте было трудно судить об этом, и его магический взор в этом мёртвом мире почти не отсутствовал. Он лежал несколько минут неподвижно, создавая тусклый свет, а затем оглядел своё окружение.

Он лежал приподнятым над землёй, удерживаемым на грубо сделанной волокуши, и он не думал, что это было то же место, где он потерял сознание, хотя уверенным в этом он быть не мог. Ему также нужно было пописать.

Когда он попытался встать, его пронзила боль, и с его губ сорвался невольный стон. «Бля, больно-то как!» — подумал он. Обращать магический взор внутрь было легче — внутри него было полно эйсара, позволявшего видеть. «У меня сломана нога».

Ничего неожиданного, по его мнению, в этом не было. Могло быть и хуже. Зачерпнув имевшихся сил, он попытался выпрямить кость, прежде чем срастить её… и едва не закричал.

«Идиот, конечно же больно! Ты же на настолько тупой — сперва заблокируй нервы», — обругал он себя. Он был рад, что сестра не была здесь, и не видела его ошибки. Она всегда задирала нос из-за её целительских навыков, превосходивших его собственные.

Начав сначала, он на этот раз заблокировал нервы, и успешно заставил кости встать на место и срастись. С синяками он почти ничего не мог сделать, но в остальном он, похоже, ничего себе больше не повредил. Убрав нервный блок, он постепенно слез с волокуши, шипя от ноющей боли, когда перенёс вес на раненую ногу. Однако его вес она выдержала.

Медленно хромая, он немного отошёл, прежде чем распустить завязки на штанах, и облегчиться. Разделавшись с этим важным делом, он вернулся, и несколько минут изучал девушку. Она выглядела совершенно несчастной, мокрой и дрожащей на волокуше.

Он снова тщетно запустил руку в свой пустой поясной мешочек. Вздохнув, он убрал руку. Мэттью чувствовал себя слабым как котёнок, но он, наверное, мог что-то сделать насчёт их мокрой одежды и холодного воздуха.

Тихо бормоча, он использовал свой эйсар, чтобы выжать влагу из одежды женщины, а потом и о своей позаботился. На него накатила волна головокружения, сопровождавшаяся пульсирующей болью в голове. «Я определённо перенапрягся тогда».

Однако он не испытывал симптомы отката. Тогда головная боль была бы гораздо сильнее. Он просто перенапрягся.

Снова улёгшись на волокушу, он подвинулся поближе к женщине, прежде чем создать вокруг них двоих оболочку из тёплого воздуха. Несколько минут спустя её дрожь прекратилась, и она, похоже, довольно вздохнула, но не проснулась.

У Мэттью ныло всё тело. Ощущение было таким, будто даже у его синяков были синяки, и твёрдая, неровная поверхность волокуши не помогала. Он некоторое время ёрзал, пока деревянная рама не оказалась в таком положении, чтобы давить на относительно неповреждённые места его тела, а потом закрыл глаза.

Он не думал, что заснёт, но когда он снова открыл их, ему в лицо уже бил яркий свет утреннего солнца. Женщина склонилась над ним, глядя на него с озабоченностью на лице.

Он улыбнулся:

— Я в порядке.

Она нахмурилась.

Мэттью начал вставать. Деревянная рама впивалась в разные части его тела, заставляя его болеть ещё больше. Женщина положила ладонь ему на грудь, снова толкая его в лежачее положение. Она что-то сказала, но он не мог понять её слова. Судя по её тону, это было предупреждение или предостережение.

— Что ты сказала? — спросил он.

Её ответ был всё таким же непонятным, хотя ему показалось, что он уловил в нём слово «нет».

«Здорово», — подумал он, — «мы говорим на разных языках». Ему следовало этого ожидать. Он попытался снова:

— Приятно познакомиться. Меня зовут Мэттью.

Она отозвалась длинным высказыванием, которое было раздражающе знакомым, но всё же непонятным. По звучанию было похоже на бэйрионский, но слова были бессмысленными. У него было такое ощущение, будто ему следовало понимать, о чём она говорила, но он не мог найти в её фразах никакого смысла кроме изредка узнаваемых слов. В данном случае, единственным словом, в котором он был уверен, было «нет».

Похлопав себя по груди, он коротко ответил:

— Мэттью.

Секунду спустя она сделала то же самое:

— Керэн, — затем указала на него: — Мэттью.

— Да, — кивнул он.

Её глаза загорелись:

— Да! — За этим последовало ещё одно странное предложение, которое, похоже, напирало на слово «да».

«Итак, «да» и «нет» являются у нас общими словами», — решил он. «Её язык, наверное, либо является предшественником бэйрионского, либо развился из него». Это должно позволить им проще научиться понимать друг-друга. Он сел, и снова начал слезать с волокуши.

— Нет, — объявила она, добавив слово, явно бывшее предупреждением, указывая на его ногу.

Мэттью улыбнулся:

— Нога в порядке. Я волшебник.

Керэн покачала головой:

— Нет, Мэттью. — Используя жесты и ещё какие-то своеобразные фразы, она ясно дала понять, что ему нельзя двигаться.

Он снова показал на свою ногу:

— Я её вылечил. — Когда это не вызвало у неё никакого понимания, он снова положил ладонь себе на грудь: — Волшебник.

Она повторила слово «волшебник», а затем рассмеялась. Очевидно, это слово имело для неё какой-то смысл, хотя он не был уверен, смеялась ли она из-за того, что считала это слово глупым, или потому, что оно знало что-то совсем иное.

«Насколько я знаю, я вполне мог только что назваться ей ослом или чем-то таким». Он вздохнул, и попытался придумать иной подход, но в этот момент он услышал шелест в ближайших кустах.

Это был не фоновый шум шелестящих на ветру ветвей, он был гораздо громче. Что-то большое, и, вероятно, животное, приближалось к ним. Люди часто ошибочно полагали, что животные двигались по лесу бесшумно, но это было совсем не так. На самом деле они просто слышали лучше, и обычно двигались прочь, когда обнаруживали поблизости людей.

Однако это животное было большим, и не двигалось прочь. Мэттью снова ощутил фрустрацию из-за ограничений его магического взора. Дома он бы обнаружил что-то настолько большое задолго до того, как оно вошло в радиус слышимости, в то время как здесь его магический взор простирался лишь на несколько десятков футов от его местоположения.

В отсутствие естественного фонового эйсара он мог ощущать лишь то, что находилось в пределах досягаемости эйсара, который, наверное, излучало его собственное тело. «Примерно как человек, который несёт фонарь тёмной ночью», — предположил он.

Поднеся палец к своим губам, он понадеялся, что Керэн поймёт, что ей нужно было вести себя тихо. Затем он указал на кусты, и послал в том направлении лёгкий импульс эйсара. Это осветило мир перед ним, и его магический взор оказался временно способен увидеть медленно пробиравшегося к ним большого медведя.

Мэттью не был лесником, но он усвоил достаточно навыков ориентации в лесу, чтобы знать, что медведи не приближались к людям без какой-то цели. Обычно они находили повод убраться подальше, когда чуяли поблизости людей. Они с Керэн говорили достаточно громко, поэтому медведь должен был знать об их присутствии. Значит, он приближался к ним намеренно. Наверное, он проголодался, и пытался решить, станут ли они лёгкой добычей.

Керэн остановилась, сжав губы, когда увидела, как Мэттью поднёс палец к своему рту. Она с фрустрацией обнаружила, что они не могли нормально общаться. Будь у неё её ПМ, это не стало бы проблемой. ПМ смог бы определить любой язык, который он использовал, и смог бы служить им переводчиком. «Или, будь я нормальной, я бы вообще не смогла его потерять», — с фрустрацией подумала она. Большинство людей уже не носили внешние ПМы. Это послужило ей лишь очередным напоминанием о том, что она была ущербной.

Тут она услышала тихий шелест. Тот был достаточно тихим, что она прежде не обращала на него внимание, но теперь, прислушавшись, она определила, что он был вызван движением чего-то. Она повернулась спиной к раненому незнакомцу, и оглядела скалы и кусты вокруг. «У Мэттью, должно быть, острый слух», — подумала она.

И тут она его увидела. По ней прокатилась волна адреналина, когда в тридцати футах показалась тёмная голова. Она была неосторожна. Где рюкзак? Там был баллончик от медведей. Повернувшись, она снова посмотрела на носилки, лишь чтобы обнаружить, что незнакомец стоял на ногах.

— Что ты делаешь? — удивлённо спросила она.

Мэттью указал:

— Медведь.

Ещё одно слово, которое было у них общим. Она кивнула:

— Да, медведь. Как ты можешь стоять? — Она проигнорировала тайну того, как незнакомец удерживался в стоячем положении, и принялась искать взглядом свой рюкзак. Тот лежал на земле, по другую сторону от носилок.

Она снова услышала медведя, уже громче. Он уже ближе, и больше не пытался скрыть своё приближение. Керэн начала обходить незнакомца, но тот положил ладонь ей на плечо, заставив её остановиться.

Обнажив меч, он осторожно отдал его ей. Он сказал что-то, когда её рука рефлекторно обхватила рукоять, но она снова не смогла понять — а потом он обошёл её, направившись к зашедшему к ним в гости медведю.

— Что ты делаешь? — прошипела Керэн, широко раскрыв глаза.

Мэттью шёл прямо к медведю. Его походка была расслабленной, почти небрежной, хотя зверь уже был менее чем в десяти футах. Их теперь не разделяло ничего кроме открытого пространства. Подняв руки, и разведя их в стороны, он рявкнул массивному существу какой-то приказ.

Керэн знала, что уверенность и смелая поза могли иногда отпугнуть медведя, но этому, похоже, было всё равно. Он бросился вперёд, но её странный спутник даже не дрогнул под атакой гризли.

— Да он ёбнутый, — пробормотала она, готовясь броситься к своему рюкзаку.

Медведь зарычал, обнажив клыки, которые размером, похоже, не уступали кинжалам — и нанёс молодому человеку размашистый удар лапой.

Мэттью отбил лапу прочь, будто отмахивался от удара маленького ребёнка. Затем он выбросил руку в сторону медведя.

Керэн ощутила, или увидела, что-то. Вспышка света, или жара, прошла по ней, а далее последовала волна головокружения. Что бы это ни было, оно, похоже, ударило в медведя, и она увидела, как его голова дёрнулась от какого-то попадания. Медведь встал на задние лапы, разъярённый, но затем Мэттью что-то сказал, и медведь завалился назад, потеряв равновесие. Она снова что-то почувствовала, хотя глаза её, похоже, не были согласны с остальными её чувствами.

Мэттью снова закричал на медведя, угрожающе размахивая руками, пока зверь поспешно вставал на ноги. Гризли развернулся, и быстро отступил, не останавливаясь, чтобы оглянуться. Мэттью посмотрел ему вслед, убеждаясь, что тот действительно ушёл, прежде чем развернуться, и пойти обратно к Керэн.

Она уже держала в руках противомедвежий баллончик, и пялилась на него с открытым ртом:

— О чём ты вообще думал, чёрт тебя дери? Эта тварь могла тебя убить! Она должна была тебя убить!

Он всё ещё не мог понимать её слова, но она была уверена, что основную суть он уловил, потому что он ответил, пожав плечами, оправдываясь.

Керэн нашла этот жест раздражающим.

— Зачем ты мне это дал? — потребовала она, поднимая меч. — Никто не использует мечи против медведей, а если ты был обратного мнения, то надо было оставить его себе!

Молодой человек слегка наклонил голову вбок, очевидно пытаясь разобраться в том, что она говорила, но в конце концов ответил:

— Меч, ты, охранять.

Три понятных слова в одном предложении, хотя она и не была согласна ни с одним из них, конечно же.

— Нет, — объявила она, прежде чем указать ему на лоб, — глупый.

Он уставился на неё в ответ с самодовольным, почти равнодушным выражением, и это разозлило её ещё больше. Этот идиот едва не убился, и, очевидно, он полагал, что только что спас её. Керэн бросила взгляд на баллончик у себя в руке, и подавила желание выдернуть чеку, и обрызгать его.

Она отложила это в сторону, когда ей в голову пришла иная мысль:

— А с ногой-то у тебя что? — Когда выражение лица Мэттью стало озадаченным, она указала на ногу: — Твоя нога, вот это, твоя нога… как ты можешь ходить?

Его лицо озарило понимание. После долгой паузы он указал на себя:

— Волшебник.

Керэн выпустила из себя воздух долгим вздохом, прежде чем указать на него:

— Шизик, — язвительно поправила его она.

Молодой человек помолчал, а затем кивнул:

— Да, волшебник, шизик. — Он, похоже, думал, что они так общались.

В ответ на это она не могла не улыбнуться:

— Ну хоть в чём-то мы согласны. Идём, шизик, мы не выберемся из этой глуши, если будем просто стоять весь день на месте.