Дом демонов

Глава 14

Места, где он входил в её мир прежде, он решил избегать — а это значило, что точка их прибытия была совершенно случайной. На случай если это место окажется опасным, он снова надел броню — но это оказалось пагубным решением.

Их ослепил внезапно яркий солнечный свет, когда они покинули промежуток — и сразу же начали тонуть. В них ударилась стена воды, и Мэттью смыло со спины Дэскаса.

Керэн сумела удержаться на месте, но дракон снова страдал от наплыва серьёзной тошноты, и то, что он неосторожно наглотался солёной воды, лишь ухудшило ситуацию. Молотя ногами и крыльями, он болтался на волнах, пока Керэн держалась за него изо всех сил.

Между тем Мэттью погружался в синие глубины. Рот он не раскрывал, но из-за его неготовности ему не удалось сделать глубокий вдох перед погружением в воду. Его магический взор снова оказался чрезвычайно ограниченным, и ему трудно было сориентироваться — но он не впадал в панику. Он окружил своё тело щитом, и подождал, пока не сумел отличить верх от низа.

Одно из направлений было значительно ярче другого, хотя и всё больше тускнело с каждой секундой. Это наверняка был верх. Представив себе рыбу, он придал своему щиту соответствующую форму, создав большой плавник на той части, что была у него под ногами, и усилием воли заставил этот плавник двигаться из стороны в сторону. Внутри его щита не было воздуха, и броня делала его тяжелее воды, но этих движений хватило, чтобы заставить его двигаться вверх. Двигаясь, он, похоже, всё больше ускорялся, а когда достиг поверхности, Мэттью взмыл в воздух подобно прыгающему в солнечный день дельфину.

В полёте Мэттью замахал руками, но сохранил достаточно самообладания, чтобы сделать поверхность воды под собой твёрдой, прежде чем снова упасть на неё. Он приземлился с силой, которой хватило, чтобы напомнить ему о всех синяках у него на спине. Несколько секунд он неподвижно лежал на качающейся поверхности, дыша и приходя в себя.

Сев, он увидел где-то в двадцати ярдах Дэскаса. Дракон вернул себе равновесие, и теперь понемногу перебирал лапами, удерживаясь на плаву, в то время как Керэн оглядывала воду вокруг них.

— Мэттью! — с облегчением крикнула она. — Я думала, ты утонул!

Покрепче ухватившись за окружавшую его воду, Мэттью встал со всем достоинством, какое мог наскрести, и разгладил поверхность воды перед собой, чтобы иметь возможность подойти к своим спутникам. Наградой ему стал ещё один поражённый взгляд со стороны Керэн.

— Ты можешь ходить по воде, — сказала она, когда он вскарабкался обратно на спину дракона.

Мэтт пожал плечами. Снова сделав усилие воли, он помог Дэскасу выйти из воды на гладкую поверхность, с которой можно было взлететь. Желудок Керэн накренился, и они внезапно оказались в воздухе.

— «Я рад, что твой отец решил не давать нам крылья с оперением», — сделал наблюдение дракон.

Керэн уставилась на спину Мэттью, раскрыв рот:

— «Твой папа сделал Дэскаса?»

— «Долго рассказывать», — сказал молодой маг. — «Ты имеешь хоть какое-нибудь представление о том, где мы? Надо выбрать направление».

— «Мир на семьдесят процентов состоит из океана, мы можем быть почти где угодно», — проинформировала она его.

Дэскас продолжал мощно хлопать крыльями:

— «Дайте мне сначала набрать высоты. Возможно, я смогу увидеть землю, когда мы окажемся выше».

По мере их подъёма воздух начал холодеть, и Мэттью уже отчаялся, что не увидит землю. Его усиленное драконом зрение было чрезвычайно острым, и он не видел никаких следов того, что могло бы помочь им выбрать направление.

— «На восток», — объявил Дэскас.

— «Неужели? Я там ничего не вижу», — сказал Мэтт.

— «Доверься мне», — сказал дракон, — «у меня зрение лучше твоего. Там на горизонте какая-то тень. Возможно, это остров, хотя он должен быть очень большим, чтобы так выглядеть с этого расстояния».

Четверть часа спустя Мэттью увидел впервые признаки суши, хотя Керэн по-прежнему ничего не видела. Чуть погодя увидели уже все. Если это и был остров, он был большим, поскольку он тянулся на север и на юг насколько хватало глаз, и позади него не было видно никаких намёков на океан.

— «Надо лететь низко», — подала мысль Керэн. — «Возможно, они уже засекли нас радаром».

Слово, которое она использовала, «радар», несло в себе самые разные странные коннотации, когда прошло через мозг Мэттью. Дэскас уже стремительно снижался, но Мэттью хотел понять получше:

— «Объясни мне этот твой радар».

— «Это немного похоже на магический взор, но делается с помощью машин», — объяснила она. — «Они посылают импульсы радио-волн, и читают возвращающиеся отражения. Они не могут нас именно видеть, но они могут определить наши относительные размеры, положение, и скорость полёта».

— «А с чего им нас тут искать?» — спросил он.

— «Радары повсюду, по крайней мере — на суше», — ответила она. — «Раньше они были важны для отслеживания самолётов, когда люди много путешествовали».

Слово «самолёт» несло с собой образ какой-то летающей машины, которая несла людей по воздуху. Он уже встречал прежде эту идею в её мыслях, но Мэттью всё ещё дивился некоторым вещам, которые Керэн считала привычным делом.

— «Твои люди уже почти не путешествуют?»

Дэскас уже выровнялся, летя прямо над волнами, когда Керэн ответила:

— «Людей сейчас стало не так много, в физическим смысле — менее сотни миллионов, я думаю».

Для него сотня миллионов была почти немыслимым числом. Сколько человек жило в Лосайоне? Он понятия не имел, но сомневался, что во всей нации насчитывалось больше нескольких миллионов, в лучшем случае.

— «А сколько раньше было?»

Керэн пожала плечами:

— «Думаю, пик был около девяти миллиардов, прежде чем люди начали выгружаться. Формально, население нашего мира сейчас около десяти миллиардов, но у большинства из них больше нет тел».

Мэттью был в шоке. Числа были просто невероятными. Мысль о том, что в мире, каким бы большим тот ни был, могло жить столько народу, казалась ему просто невозможной, но это была не самая странная идея, которую нёс в себе её ответ. Концепция, которую она передала со словом «выгружаться», была ненормальной. В мыслях Керэн это казалось чем-то похожим на то, как она думала о путешествии в его мир, будто местные люди начали перемещаться в другую грань бытия.

Вот только она сказала, что у них больше не было тел. Они что, стали духами? Её мир что, был населён приведениями? Он направил ей свой вопрос:

— «Когда ты говоришь «выгружаться», что именно ты имеешь ввиду?»

Сперва она не ответила. Керэн повидала в его мире достаточно, чтобы понять, что технология и информатика будут для него чужими идеями, поэтому свой ответ она составила осторожно:

— «У нас есть машины, которые думают, которые могут содержать любое количество информации. Поначалу мы их использовали, чтобы улучшать свои жизни, соединять людей по всему миру, но позже учёные нашли способы создавать искусственные вселенные. Это было своего рода развлечением, вроде книг, вот только люди могли работать и играть в этих воображаемых местах. В конце концов они нашли способ полностью себя переносить туда, расставаясь со своими телами, и становясь постоянными жителями того, другого мира».

Его замешательство было осязаемым, поэтому она продолжила:

— «Миры эти не физические, не как твой мир. Они всё ещё здесь. Компьютерный мир похож на огромную книгу, только его можно менять, как реальный мир. Для тех, кто внутри, он ощущается реальным, вот только создать там можно всё, на что хватает воображения. Игры, где ты можешь быть кем угодно или чем угодно».

— «Как во сне?» — спросил он.

Она кивнула:

— «Как во сне, только он настоящий, и его можно разделять с остальными. Сон, из которого ты никогда не выйдешь, потому что он такой же реальный, как физический мир».

— «Но чтобы туда попасть, нужно расстаться с телом?»

— «Нет, большинство людей, у которых всё ещё есть тела, всё время туда наведываются. У нас есть имплантаты, маленькие машины, которые люди вживляют себе в мозг, и которые позволяют исследовать эти миры когда только заблагорассудится. Однако со временем большинство людей в конце концов решили, что хотят остаться там навсегда. Поэтому они проходят через процесс, который мы называем «выгрузкой», но на самом деле это гораздо сложнее. Их тела сканируются в ходе разрушительного процесса для извлечения всей информации, а затем они воссоздаются внутри сети».

Мэттью был в ужасе:

— «Зачем?!»

— «Бессмертие. Как только расстаёшься с плотью, умереть уже не можешь, покуда система продолжает существовать».

Он не знал, что сказать, поэтому оставил свои мысли при себе, но он никак не мог поверить, что описанный ею новый мир её людей был хорошим.

Они приземлились на маленьком пляже, над которым высился крутой обрыв. Дул лютый ветер, и Мэттью был рад, что мог себя подогревать. Он расширил свой пузырь тепла и на Керэн тоже. Она всё ещё не знала, как пользоваться своими зарождающимися способностями, и в этом лишённом эйсара мире это всё равно бы быстро её утомило. У неё не было того преимущества, каким обладал он — не было Дэскаса.

Всё это время он полагался на запасённую в драконе силу, чтобы не тратить свои собственные резервы. Поскольку дракон был создан для хранения почти полного Сэлиора эйсара, не было никакой опасности того, что он истощится сколько-нибудь скоро.

Скалистый утёс был не слишком высоким, футов тридцать или сорок, наверное, и наверху его была длинная, покатая травянистая равнина. Они заметили осыпающуюся каменную стену, шедшую вдоль некоторой её части, и то, что выглядело как каменная лестница, шедшая справа от них вверх по скале.

— Ты знаешь, где мы? — спросил он у Керэн.

Она покачала головой, снова пожалев, что у неё нет её ПМа. Тот смог бы в точности сказать ей, где она находилась. Будь она кем угодно другим в этом мире, у неё были бы имплантаты — ПМ не имел бы никакого значения, и она могла бы мгновенно подключиться к сети и определить своё местоположение.

Мэттью пошёл вверх по ступеням, и она двинулась следом. Когда они поднялись наверх, никакого в поле зрения не было, но в обе стороны тянулась длинная дорожка. В одной из сторон вдалеке виднелись маленькие дома, а в другой — остатки древних руин. Маленький указатель со стрелкой провозглашал название: «Замок Тинта́джел».

Дэскас несколько раз мощно взмахнул крыльями, и приземлился рядом с ними, когда Керэн объявила:

— Думаю, я примерно знаю, где мы находимся.

— Где?

— Это — Англия, южная её часть, — сказала она, будто эти слова имели для него какой-то смысл.

— Ты знаешь эту местность? — спросил он.

— Нет, на самом деле — нет. Я из Колорадо, — призналась она, а затем указала в строну, где начинало садиться солнце: — Это в нескольких тысячах миль в ту сторону. Мы сейчас очень далеко от места, где ты меня встретил.

Ему стало сложно уследить за её языком, поэтому он переключился на прямую связь, разум-к-разуму:

— «Ты знаешь, где мы?»

— «В тысячах миль к востоку от места, где мы начали», — объяснила она.

— «Тогда откуда ты знаешь это место?»

Это был хороший вопрос. В Англии она никогда не была, но в детстве она любила легенды о Артуре, в противном случае имя Тинтаджел ни о чём бы ей не сказало.

— «У этого места славная история», — сказала она ему, упрощая. — «Я никогда здесь не была, но у меня есть тётя, которая живёт в Ипсуиче».

— «Насколько это далеко?»

Керэн не была уверена, но могла догадаться:

— «В нескольких сотнях миль к востоку, и немного к северу отсюда».

Верхом на драконе такая дорога заняла бы несколько часов.

— «Ты с ней в хороших отношениях? Она нам поможет?»

— «Уверена, что поможет», — ответила Керэн. Её Тётя Роберта всегда была в её детстве энергичной фигурой, хотя они встречались лишь дважды. Она всё ещё помнила странные сладости, которые сестра её отца приводила с собой при каждом своём визите.

— Тогда полетели, — сказал Мэттью.

— Постой, — сказала Керэн. — Тут где-то должен быть туристический центр. Мы можем воспользоваться сотовой станцией, чтобы позвонить ей отсюда. — После этого она была вынуждена объясниться мысленно, а потом её друг с готовностью согласился.

Они осторожно обыскали местность, исследуя старые каменные здания и ещё несколько современных строений, прежде чем нашли выставочный зал. Однако людей нигде не было, и Мэттью не мог не удивиться их отсутствию.

— «Так много зданий и дорог — а люди-то где?» — наконец спросил он.

Керэн тихо засмеялась:

— «Англия теперь почти пустая. Немного людей живёт в Ипсуиче, и к северу от Эдинбурга, но большая часть страны сейчас является дикой местностью. Возвратители разобрали всё кроме важных исторических мест, вроде этого».

— «Возвратители?»

— «Гигантские машины, которые перерабатывают материалы», — объяснила она. — «Они убирают старые дороги и здания, в которых больше нет нужды. Поскольку органиков осталось очень мало, было решено восстановить большую часть мира к естественному состоянию. Остались только те места, где ещё живут люди — и исторические памятники, вроде этого места».

Мысль о том, чтобы убирать дороги, казалась Мэттью бессмыслицей. Дороги были фундаментальной чертой цивилизации, основой любой нации. В Лосайоне хорошие дороги были редким и драгоценным ресурсом. Мировая дорога его отца многое сделало для снижения остроты этой проблемы, но всё ещё подчёркивала тот факт, что дороги были жизненно важными.

— Они уничтожают дороги? — возмутился он.

— «Мы уже не нуждаемся в большей их части», — отозвалась она. — «Людей теперь не так уж много, а те, кто остался, никуда не ездят. Да и любые товары, которые нужно перевезти, перемещают теперь по воздуху. Большая часть мира сейчас похожа на парк, или на заповедник».

Он всё ещё изумлялся этой мысли, когда они нашли туристический центр.

Тот представлял из себя серое каменное здание, сделанное из того же материала, из чего строилось всё в этой местности. В некоторых отношениях оно было похоже на здания, к которые Мэттью привык видеть в Замке Камерон — двери были из потемневшего дуба, с чугунными, длинными петлями. Наиболее заметной разницей была странная будка, стоявшая рядом со входом — красная, прямоугольная, достаточно высокая, чтобы в неё мог войти человек, и со вставленными в металлическую раму стеклянными панелями сверху донизу.

Керэн открыла узкую дверь, и шагнула внутрь, а Мэттью за ней наблюдал. Она коснулась боковой панели, и та засветилась.

— Что это? — спросил он её.

— Старый терминал видеофона… — начала она, но выражение его лица говорило о непонимании, поэтому она переключилась на телепатическое общение: — «Терминал видеофона — такие будки когда-то содержали телефоны, но позже их заменили сетевыми терминалами. Внешний вид — в основном ради британской ностальгии. Когда все начали получать имплантаты, будки делать перестали, но их всё ещё поддерживают в активном состоянии в некоторых общественных местах… вроде этого».

Мэттью уловил, что эти штуки были какого-то рода системой общения, что-то вроде созданных его отцом зачарованных шкатулок для писем, но концепции, приходившие из её разума, были полны сбивающих с толку подробностей. Он снова попытался использовать свой постепенно улучшавшийся английский:

— С кем эта штука связывается?

Она улыбнулась:

— С кем угодно. Смотри. — Встав лицом к экрану, она произнесла: — Терминал, связь, пожалуйста.

Экран мигнул, и по нему снизу вверх пробежала серия странных символов. Мэттью был слегка ошарашен, когда из ящика донёсся голос:

— Позитивная идентификация, пользователь Керэн Миллер, доступ к сети разрешён.

— Голосовой вызов Робе́рте Плант в Ипсуиче, пожалуйста.

Машина снова заговорила:

— Вас дожидается пять приоритетных сообщений. Желаете посмотреть их первыми?

Керэн немного пожевала губу, прежде чем ответить:

— Пожалуйста, покажи, в хронологическом порядке.

На экране появилось мужское лицо — с чёрными волосами и густыми бровями. Мэттью почти поверил, что открылся портал, но когда он отодвинулся в сторону, то увидел, что сбоку картинка выглядела плоской. Это была какого-то рода магическая визуализация, а не прямая пространственная связь.

— Керэн! Это твой отец. Ты не связывалась уже два дня, и журнал твоего перта показывает, что он с тобой всё это время не встречался. Ты в порядке? Пожалуйста, позвони мне сразу же, как только получишь это сообщение. — Лицо исчезло, и экран на миг потемнел.

Он не понял всё, что было сказано, но одно было совершенно ясным:

— Ты же вроде сказала, что твой отец умер, — сказал Мэттью.

Она бросила на него взгляд:

— Это на самом деле не мой Папа. Это — симулякр, общискин, хранящий в себе множество его воспоминаний и близкую аппроксимацию его личности.

— Чего-чего?

— Общий Искусственный Интеллект, — пояснила она, а затем махнула ему рукой, чтобы он подождал, и снова направила своё внимание на терминал: — Следующее сообщение.

Появилась молодая светловолосая женщина. Черты её лица были безупречными, и она выглядела не старше двадцати, в лучшем случае.

— Керэн, пожалуйста, позвони мне. Эта жуткая робо-кукла, которую сделал твой отец, настолько расстроилась, что мешает мне работать. Право же, о чём ты только думала, когда отпустила эту штуку? Она ничем не похожа на Гэри. Эта проклятая штуковина в два раза раздражительнее, чем он сам когда-либо был.

— И обо мне он заботится больше, чем когда-либо будешь ты, — проворчала Керэн, когда лицо её матери исчезло.

— Кто это был? — спросил Мэттью.

— Мать, — просто сказала она.

Он не мог примирить увиденное им лицо с лицом Керэн. Если уж на то пошло, женщина на экране выглядела моложе своей дочери.

— Сколько ей лет?

— После выгрузки можно иметь внешность любого возраста, — объяснила Керэн. — Я удивлена, что она вообще не придала себе внешность подростка… мелочная сучка. Следующее сообщение.

Снова появилось лицо её отца:

— Керэн, я уведомил власти о твоём исчезновении. Точнее, я собирался, но похоже, что они тебя уже ищут. Что происходит? На меня повесили трэйсер, чтобы докладывать о всех контактах с тобой, но я его изолировал. Мне следует его активировать? Я этого не сделаю, пока ты этого не авторизуешь, но довольно скоро они наверняка заметят мой обман. Ты что, попала в какие-то неприятности? Пожалуйста, позвони, я волнуюсь. Даже твоя мать шлёт мне запросы о твоём местонахождении.

А вот это было интересно — её мать утверждала, что симулякр её отца её доставал, в то время как он сказал, что это она с ним связывалась. Х-м-м-м.

— Следующее сообщение.

Это снова был её отец:

— Керэн, я очень волнуюсь. Надеюсь, ты в порядке. Пожалуйста, позвони.

Последнее сообщение тоже было от него:

— Не думаю, что они осознали, что трэйс всё ещё не активен. Что бы там ни происходило, осиное гнездо основательно растревожилось, милая. Дай мне знать, что ты в безопасности.

После исчезновения его лица она уставилась в экран. Что бы ни думала её мать, симулякр её отца был именно таким, каким она его помнила, и он был ей ближе, как родитель, чем когда-либо могла быть её мать. Вверху экрана замигал свет, и терминал снова заговорил:

— Входящий вызов от Гэри Миллера.

Вздохнув, Керэн ответила:

— Принять.

Снова появилось лицо её отца:

— Керэн? Это ты? Где ты была?!

— Долго рассказывать, Пап. Я в порядке…

— Нет. Нет, ты не в порядке! — перебил он. — Тебя ищет вся сеть обороны, и я больше не думаю, что их заботит твоё благополучие.

Она кивнула:

— Да, кстати говоря — тебе определённо не следует активировать трэйс, который они тебе дали.

— Я надеялся, что ты так скажешь, — ответил он. — Тебе следует также позаботиться о том, чтобы я не записал этот разговор, или твоё местоположение.

— Хорошая мысль. Удали их сразу же, как только отсоединишься.

— Понял, — отозвался он. — Итак, что происходит? Ты ведь понимаешь, что ты по уши в дерьме?

— Я встретила одного парня в походе… — начала она.

— Парня?! Он что, какой-то террорист из Primal Humani? Даже военные зашевелились!

— Нет, он хороший, но я думаю, что он из иного измерения…

— Ши'Хар!? — Голос её отца повысился на несколько октав.

— Нет! Он человек — слушай, это сложно. Вообще, он, похоже, думает, что мои врождённые дефекты являются результатом того, что я сама — Ши'Хар. Не знаю, что и думать об этом. Как ты считаешь, Мама что-нибудь об этом знает? — спросила она.

Лицо на экране замерло. Когда он снова заговорил, тон его голоса был спокойным и серьёзным:

— Тебе нужно знать кое-что, но сейчас я не могу тебе это рассказать. Ты вошла в систему через этот терминал, используя свой личный идентификатор — всё это не является полностью безопасным, как бы я ни шифровал.

— Тогда всё бесполезно, — сказала Керэн, опустив взгляд. — Рано или поздно меня найдут, а я даже не знаю, зачем я им нужна.

— Не сдавайся, Нина. Найди друга, который вошёл бы вместо тебя — встретимся в нашем старом, любимом месте. Там я тебе расскажу всё, что знаю. А пока я могу предложить тебе лишь убрать мои ограничения. Позволь мне закончить его исследования.

Она медлила:

— Ты же знаешь, что это незаконно.

Копия её отца пожала плечами:

— Ты уже в бегах. Рано или поздно они догадаются, что я — не обычный общискин. Как только это произойдёт, меня изолируют и взломают, чтобы добраться до хранящейся у меня информации. Тогда ты останешься сама по себе. Позволь мне попытаться.

Она не делала ничего неправильного, не нарушала никаких законов, и никому не причиняла вреда. Наверняка же был какой-то способ прояснить любое недопонимание, которое заварило эту кашу.

Симулякр продолжил:

— Теперь, когда ты установила контакт с демоном, — Ши'Хар он, или не Ши'Хар, — они не дадут тебе покоя. Даже я не уверен, как я ко всему этому отношусь. Мне хотелось бы побольше узнать об этом человеке, которого ты встретила. Однако в чём я уверен, так это в том, что когда тебя поймают, они разберут тебя по частям, Керэн. Кусок за куском, тебя будут препарировать, чтобы понять способности Ши'Хар. Поверь мне на этот счёт.

Фрустрация, вызванная несправедливостью всей этой ситуации, нарастала внутри неё, пока она не осознала, что сжала кулаки настолько сильно, что на её ладонях остались полумесяцы следов от ногтей. Керэн сделала глубокий вдох, и разжала кулаки.

— Ладно. — А затем она повторила фразу, которой её научил отец.

— Благодарю, — сказало лицо её отца. — Я люблю тебя, Нина. Встретимся поскор…

Его слова оборвались, когда терминал умер. Однако это не был разрыв соединения с его стороны. Терминал полностью умер, будто ему отрезали питание. Керэн вышла из будки, и огляделась.

— Почему он назвал тебя Ниной? — спросил Мэтт. Он не понял большую часть разговора, но его удивило использование иного имени.

— Это прозвище, — сказала она ему.

Затем он вспомнил своей прежний вопрос:

— Что такое общискин?

— Искин — значит «искусственный интеллект», — объяснила она. — Общискин — это Общий Искусственный Интеллект, так мы зовём программу, которая такая же умная и в общем способная, как и настоящий человек, в то время как специскин — это специализированный искусственный интеллект, то есть программа, которая создана для выполнения лишь одной задачи.

Он нахмурился:

— Не уверен, в чём разница.

— Искин, искусственный интеллект, бывает двух видов: система, которая позволяет моему перту летать самостоятельно — это специскин, потому что она только это и может делать — летать. Мой виртуальный отец — общискин: он может, говорить, играть в шахматы, писать стихи… практически всё, что можем делать мы с тобой, просто у него нет тела. — Затем она подняла взгляд. — Надо уходить. Думаю, нас нашли.

Над туристическим центром появился летающий беспилотник, и его камера сфокусировалась прямо на них.