Держите себя в руках, леди! или Ходящая по мирам

Глава 21. Вот ты и попалась!

Распахнув глаза, медленно отнял ладонь от стены, растирая между пальцами крохи фантомной энергии, губы искривились в легкой торжествующей улыбке. Еще несколько минут назад я четко ощущал по ту сторону чужое присутствие, как и едва ощутимое колебание фона, недостаточное, чтобы взвыли сигналки, но необходимое для того, чтобы почувствовал я.

Похоже, с каждым подобным столкновением с «гостьей» мои догадки касательно ее личности находят подтверждение.

Доказательств того, что «гость» именно женского пола, у меня не имелось, однако я был склонен полагать, что не ошибся в своих суждениях. В груди вспыхнул азарт, какого не ощущал уже очень давно.

Уверен – она не придет ко мне сама по своей воле, чего-то опасаясь. Если девушка все же та, кто я думаю, то ей наверняка известно, к кому умудрилась угодить, в таком случае были понятны ее вполне рациональные страхи, и все же мы встретимся.

Скрестил руки на груди, поворачиваясь к овальному напольному зеркалу в серебряной раме, ловя свое отражение со всполохами магии по радужке глаз.

Я уже успел понять, что она любопытная девочка, а значит, наша встреча состоится даже раньше, чем можно было бы ожидать.

Накрывшись с головой одеялом, мелко подрагивала от пережитых недавно эмоций. Прокручивала раз за разом слова короля в голове, и живот сводило от страха, но какого-то не совсем правильного, с налетом возбуждения и эйфории.

– Я слышу тебя, – вновь прозвучал бархатный голос в ушах. – Я слышу…

Да сколько можно уже, а?

Чур меня, чур!

Согнувшись пополам, обхватила себя под грудью, сворачиваясь в клубок и тихо радуясь, что Блайд в кои-то веки не лез со своими язвительными комментариями, и даже почти не отсвечивал, лишь тусклые бело-лазурные искорки время от времени пробегали по круглому майну.

Это удивительно, но, похоже, как и я, мой магический помощник находился под впечатлением от итогов нашей занимательной прогулки.

М-да, нашли таки, что называется, себе приключение на попу, как бы по этой попе не отхватить. Или по голове, что верней.

Вздохнув, зажмурилась, остро сожалея, что сон для меня сейчас непозволительная роскошь. Не зря же говорят, что если случилось нечто из ряда вон – ложитесь спать, на бодрый ум решения зачастую приходят более верные. К тому же, опять-таки не зря на эту тему существует множество поговорок. Но, увы и ах. Пару-тройку дней (надеюсь, по крайней мере, на это) сон – это не про мою честь.

Спустя какое-то время, устав прятаться, как притаившийся от кота мышонок под веником, высунула нос наружу, тихонько спросив:

– Как думаешь, он, правда, нас почуял?

– А есть сомнения? – притворно лениво ответил Блайд, несколько раз мигнув ярким фиолетовым отсветом, что интерпретировалось как злая досада. Видимо, артефакт уже неоднократно успел пожалеть, что послужил инициатором нашей, несомненно, чреватой вылазки.

– Нет, – с тяжелым вздохом признала я. – Какие там сомнения, уверена, ты бы знал, если бы в том переходе еще кто-то имелся. Например, какая-нибудь другая девушка.

– Угу, мечтай. Нет, слова величества относились именно к нам. Точнее, к тебе.

Хмуро зыркнув на помощника, недовольно поморщилась. Ну что он за артефакт-то такой? Как что-то хорошее, так это его заслуга. Как сомнительное – так он тут ни при чем. Ужас.

– И что теперь?

– А что теперь? Ничего. Прибудет твой галиум, потусуешься тут несколько дней-недель – и фьють дальше, покорять следующий мир, подумаешь, нашла проблему.

Мне бы успокоиться после его напоминания о том, что действительно, я-то уж вряд ли со своим попаданским геном здесь задержусь, однако напротив, внутри все воспротивилось тому, чтобы снова куда-то переместиться, неприятно царапая изнутри грудную клетку.

Не хочу. Вот правда. Я хоть и побывала пока что только в нескольких мирах, но уже более никуда не хочу.

Я не знала этого мира, не знала его реалий, видела лишь кабинет его величества и немного дворец, но этот мир вместе с тем самым дворцом сейчас почему-то чудился родным домом. Однако вслух эти мысли не выразила, сглатывая горький ком в горле.

– Слушай, – встрепенулась от пришедшей в голову трезвой мысли. – А почему мы вообще прячемся? Он же в курсе о таких, как я. Более того, сражался вместе с ними за свободу своего народа. Почему в открытую пред ним не предстать? Мол: так и так, вот я покамест первая Ходящая, мы у вас здесь немного перекантуемся, эм, то есть, побудем… Поживем! Ну, не знаю, в общем, как-то так. Речь, что ли, написать? А то глупо как-то сказала, м-да.

Фыркнула, широко улыбнувшись. Я так загорелась этой идеей, что невольно подпрыгивала от нетерпения. Но мой пыл умерил сначала тихий, а затем громкий скрежещущий хохот Блайда.

С подозрением прищурилась, куснув губу от плохого предчувствия.

– Что такого смешного сказала?

– Ой, не могу… Какая же ты наивная порой бываешь, Софи. Даром что почти тридцатник справила. Не знал бы, сколько тебе на самом деле лет, решил, что имею дело с пятнадцатилетней зеленой девчонкой.

– Вообще-то до тридцати мне меньше чем пять лет еще жить, так что не надо тут мне. Лучше нормальным языком поясни, что не так!

– Аха-ха-ха… Ой, был бы живым, живот надорвал. Аха-ха.

– Хорош ржать! – рыкнула, нервно убирая со лба волосы. – Говори!

– Неужели ты думаешь, что вправе открыть кому-то свою суть или попросить помощи, невольно раскрывая то, кто ты есть во время своей миссии? Не-е-ет, моя родная, так это не работает, иначе какой в этом толк? Даже если ты скользнешь в свой мир, что, впрочем, маловероятно, ты не сможешь предстать перед своими знакомыми. Мир попросту не позволит. В Тарри, как и во всей связке, действительно никого не испугает то, кем ты являешься, но открыть себя ты не имеешь права. Да само мироздание не позволит такому случиться. Ты не можешь никому о себе ни сказать, ни написать, ни выразить жестами. Просто не сможешь, таковы правила.

– Глупость какая-то, – пробормотала, хмуря брови. – Реально же глупость. Ладно, в других мирах, там да, понять могу. Но здесь, зачем?

– Правило везде и всюду едино, – усмехнулся Блайд. – Даже если о тебе знают, открыться ты не вправе сама, запомни. А если все же нарушишь запрет, тебя попросту сотрет из той реальности, где ты его нарушила. Помнишь ощущения?

Еще бы забыть. Меня передернуло. Но вместе с тем что-то мне в словах Блайда показалось странным.

– А если человек сам поймет, кто я?

– Если уж сам, то и взятки гладки, но и подтверждать его догадки не спеши. А то раз и все, потом снова будешь валяться пластом и стенать, как тебе плохо.

– Главное, что во время стирания не убьет, – вздохнула, укоризненно протянув: – Но ты прав, ощущения приятными не назовешь. Умеешь же ты портить настроение, Блайд. Кажется, я обнаружила в тебе этот талант. Но все равно я останусь при своем мнении, что этот запретительный закон – полная тупость.

– Оставайся, кто же мешает. Знаешь, сколько вообще бывает смехотворных законов? Тьма! Но кто сказал, что незнание этих законов освобождает от последствий? Верно, никто. К тому же, ты помнишь, кем тебя посчитали? Ага, да, шпионкой. А что хотели сделать? Судя по твоему вытянувшемуся лицу, ты вспомнила. Кто сказал, что перед тем, как тебя того самого… вздернуть, кто-то будет слушать твои попытки сказать, что ты не баран? Точнее, шпион?

Что ж, корень истины в словах помощника имелся. Хоть я и чувствовала: король не такой, он бы выслушал, но догадался бы, кто я? А как бы я доказывала, кто я такая, если никак об этом не сказать? Замкнутый круг какой-то.

– Ладно, – вяло согласилась с ним. – И как думаешь, сколько мы… здесь пробудем?

Блайд неопределенно мигнул разными отсветами, отвечая:

– Навскидку – дней семь, не больше.

Поджав губы, потерлась щекой о подушку, прикрыла глаза, чтобы скрыть в них тоскливую горечь. В сознании воссоздался образ Солайра. Наша с ним первая встреча и его напряжение, когда он впервые почуял меня. Затем вторая, при разговоре с Дарри: помимо воли на лице расползлась слабая улыбка. А после вдруг мне представился он, лежащий на кровати, прикрытый до пояса легким одеялом.

Он спал. И даже спящим этот мужчина не казался беззащитным, напротив, складывалось впечатление, что его расслабленность обманчивая. Во всяком случае, в моем воображении.

Одна его рука была закинута за голову, вторая свободно лежала на обнаженной без единого волоска груди. На высеченное словно из камня лицо падал отсвет луны из лишь наполовину зашторенного окна. Ладошки зачесались – так хотелось прикоснуться к нему, потрогать щетинистый подбородок, обрисовать контур приоткрытых в ровных вдохах и выдохах губ, затем выше по скулам, погладить по широким бровям, а после зарыться в даже сейчас зачесанные назад волосы, скользнув вновь к губам, чтобы наклониться и…

В груди внезапно опалило огнем, перехватывая горло. Я даже и понять ничего не успела, как и полноценно испугаться, поскольку меня захватило резкое состояние полета, в голове потрескивали грязные ругательства Блайда, а после – такое же внезапное падение на что-то твердое.

– Ой.

Приоткрыв слезящиеся глаза, посмотрела на то самое твердое. Губы округлились в букве «о», а глаза, кажется, грозили вывалиться наружу, так широко они распахнулись, потому как то самое твердое вдруг оказалось не кем иным, как величеством Фарийской страны и, кажется, он все-таки спал.

Причем, в той же самой позе, которую я несколько мгновений назад нарисовала в голове.

Ешки-матрешки, это как? Это что?

– Блайд, – шепнула. – А что проис…

Резко замолчала, напряженно уставившись в лицо мужчины, потому как тело подо мной ощутимо дрогнуло. Глаза короля распахнулись, завораживая тонкими искрящимися волнами магии, пробегающей по радужке его глаз. И смотрел его величество прямо на меня.

Кажется, в тот момент время остановилось. И как-то все стало не важным. Важно было лишь смотреть в эти магические глазищи, видя в ответ в них отражение своих испуганных глаз. К спине осторожно, словно боясь напугать, прикоснулись кончики мужских пальцев, проводя дорожку вдоль позвоночника, я выгнулась, инстинктивно стараясь подставиться под его руки, изо рта вырвался рваный вздох.

Но в следующий момент…

«Софи! Берегись…», – глухой, на грани слышимости выкрик Блайдмайера, краем глаза увидела огненно-синюю вспышку, стремительный рывок – и я сама, хватая ртом воздух, оказываюсь снизу, а мужчина нависает надо мной, наклонившись так низко, что чуть ли не касается носом моего носа.

Ладонь Солайра, обведенная по контуру, как прозрачная перчатка, прикоснулась к лицу, нежно погладила, на контрасте жестко прихватывая подбородок. Его губы шевельнулись, притворно ласково шепнув:

– Вот ты и попалась, моя шпионка.