Деревенщина в Пекине 5

Глава 9

— Происхождение денежных средств указано в банковской декларации, которую я заполнял, — отвечаю под пристальными взглядами полицейских. — Сделал это максимально добросовестно и точно.

— Подарок? — с нескрываемой издёвкой уточняет старший лейтенант Ли Хуэй. — За всю свою карьеру я никогда не видел, чтобы кому-то вроде тебя доставались такие суммы. По крайней мере, просто так.

Капитан Чжан резко тычет своего коллегу локтём в бок, явно недовольный его прямолинейностью, и подходит ко мне ближе:

— Если это подарок — предоставь нотариально заверенную дарственную или предоставь контакты дарителя для дальнейших разбирательств. Иначе это подпадает под статью триста пятую Уголовного кодекса — заведомо ложные показания. Наказание по статье — лишение свободы на срок до трёх лет. Будешь и дальше упорно врать или скажешь правду? Даю тебе последний шанс.

— Под указанную вами статью я не попадаю по одной простой причине — уголовное дело в отношении меня пока не заведено, — парирую попытку блефовать. — Максимальное возможное наказание для меня в текущей ситуации — штраф в размере пятисот юаней. Не более того.

— Думаешь, для нас большая проблема завести на тебя уголовное дело? — сквозь стиснутые зубы угрожающе отвечает Чжан Цзяньго, сверля меня злым взглядом. — Я бы на твоём месте не был таким самоуверенным.

— Господа офицеры, давайте не забывать, зачем именно мы все здесь собрались, — вмешивается аналитик Лу Лянхуань из Центра финансового мониторинга, повышая голос.

Но капитан игнорирует его слова, продолжая нагнетать напряжёнку:

— Знаешь, какое наказание тебя ждёт, если ты откажешься с нами сотрудничать? — с нажимом произносит он. — Сядешь минимум на десять лет за отмывание денег, полученных преступным путём. У тебя конфискуют абсолютно всё до последнего юаня. Ещё останешься должен государству тридцать процентов штрафа от изначальной суммы.

— И всё — судьба молодого деревенского парня, приехавшего покорять столицу, будет безвозвратно сломана, — со злорадством дополняет старший лейтенант Ли Хуэй.

Чэнь Жуйсюэ вмешивается в нарастающий конфликт:

— Не имея в виду спорить с нашими коллегами из правоохранительных органов, уважаемый Лян Вэй, мы считаем своим долгом уточнить важный момент, — подчёркнуто вежливо обращается она ко мне, бросая брезгливый взгляд на офицеров. — У вас никто не имеет права отнимать процессуальные права гражданина Китайской Народной Республики. Никто в нашей стране не может быть объявлен виновным иначе, как по вступившему в законную силу решению китайского суда. И никто в Китае вот уже почти сто лет не может быть наказан, арестован или подвергнут допросу иначе как по официально вступившему в действие приговору суда Китайской Народной Республики.

— А приговоры, как всем известно, могут быть обжалованы в вышестоящих инстанциях, — подхватывает мысль аналитик Лу Лянхуань. — Если бы абсолютно все приговоры, которые у нас ежедневно выносятся в судах, немедленно вступали в действие без права обжалования, то и расстрелянных преступников было бы в пятьдесят раз больше, чем есть на самом деле. Мы очень хотим, чтобы вы ясно понимали — у вас никто не отнимает законных конституционных прав. Да, ситуация действительно сложная и неоднозначная, но мы пришли сюда вместе во всём разбираться, а не карать без причины.

Он бросает ещё один красноречивый взгляд на явно перегибающих палку сотрудников районной полиции, прямо намекая, что между ними есть дистанция и разногласия.

— Вы имеете полное право вести собственную запись нашего разговора для защиты своих интересов, — продолжает Чэнь Жуйсюэ. — Я, например, как раз её непрерывно веду с самого начала визита. Это для информации. — Представительница Центра мониторинга финансов указывает жестом на миниатюрную нагрудную камеру на своём костюме, которую я заметил ещё до того, как впустил всю группу в комнату.

Злые, буквально обжигающие ненавистью взгляды полицейских мгновенно фокусируются на своих коллегах из другого ведомства.

— Классическая схема «хороший следователь — плохой следователь»? — не удерживаюсь. — Один давит и угрожает, другой защищает и успокаивает?

Чэнь Жуйсюэ демонстративно выключает единственную активную камеру в комнате.

— Лян Вэй, вы же понимаете, что у вашей ситуации объективно может быть три возможных пути развития, — спокойно, почти доверительно начинает она объяснять. — Первый вариант, самый неблагоприятный минус для вас — это когда представители власти пришли не разбираться, а заранее назначать вас виновным. Причём само итоговое решение, допустим, уже принято на более высоком уровне заранее, до визита.

— Очень неприятная и несправедливая ситуация. Ведь по букве закона сначала необходимо доказать вину с помощью объективных доказательств.

— Вторая промежуточная ситуация — не минус, она нулевая, — продолжает ровным тоном. — Когда представители власти пришли действительно во всём разбираться. И именно от них напрямую зависит окончательный исход дела и ваша дальнейшая судьба.

— Тоже не самая приятная перспектива, — задумчиво отвечаю. — Потому что мне не хотелось бы ни от кого зависеть в таких вопросах. Когда ты зависишь от чьей-то воли — ты уже автоматически уязвим. На финальное решение могут повлиять множество субъективных факторов, на которые я не могу никак повлиять.

— И третья ситуация, максимально плюсовая для вас. Когда представители власти уже заранее разобрались во всех обстоятельствах и точно знают, что вы невиновны. Но они не могут не прийти к вам с визитом, потому что существуют свои бюрократические процедуры, всё чётко прописано в регламентах. Допустим, вы кристально честный человек, остаётся только формально оформить необходимые бумаги. — Последние слова Чэнь Жуйсюэ произносит с лёгкой, едва заметной, но вполне читаемой доброжелательной улыбкой. — Даже если кто-то из опосредованно задействованного ведомства из лейтенанта очень хочет досрочно стать старшим лейтенантом. Во что бы то ни было, любой ценой — просто потому, что хочет. Исключительно из личных резонов, без оглядки на реалии и закон.

И я улавливаю её намёк. Они, в отличие от полицейских, на моей стороне. Это дело рук Бай Лу?

А больше и некому так быстро организовать подобное.

Сейчас всё складывается для меня наилучшим образом, но как правильно поступить? Это ведь только первый раз, когда я положил крупную сумму на банковский счёт. Вытащил бизнесмена из Кореи, на вознаграждение не рассчитывал. А что будет в перспективе, когда я открою собственную консалтинговую фирму?

Такие платежи от иностранных клиентов могут стануть регулярными. Многие из них по аналогии могут быть конфиденциальными, на физлицо либо налом, по целому ряду причин.

Хорошо ещё, если канал поступления средств будет полностью законным и прозрачным. Официально у Китая нет открытых врагов, но крупные денежные суммы из США или, например, из политически неоднозначного Тайваня, неизбежно вызовут вопросы. Особенно сейчас, в напряжённые времена торговых санкций и нарастающего военно-политического конфликта.

Прикладываю правую руку к левой половине груди и с уважением киваю двум чиновникам, неожиданно принявшим мою сторону:

— Я оценил тот факт, что вы выключили видеорегистратор. Скажу максимально честно — у меня сейчас есть два надёжных иностранных источника на выбор, которые готовы официально подтвердить, что подарили мне эти денежные средства. Причём письменно, с нотариальными заверениями своих стран. И, кстати, по действующей международной конвенции о взаимной правовой помощи стран Азиатско-Тихоокеанского региона, у нас нотариально заверенные заявления этих людей в Китае принимаются как полноценные юридические документы. Выбирайте — Япония или Вьетнам?

— Неловленный мизер! — неожиданно смеётся аналитик Лу Лянхуань.

Но полицейским не до смеха. Они хмуро надуваются, недовольные поворотом событий.

— Вы же понимаете, что абсолютно всё, что вы сейчас сказали вслух, может быть использовано против вас? — с угрозой констатирует капитан Чжан.

— Понимаю все риски, — киваю. — Но я ещё не договорил до конца. Один подарок я действительно принял, уплатил налог, и эти деньги сейчас лежат на моём заблокированном банковском счету. А вот от второго я отказался по личным причинам. Он мне фактическим доходом так и не стал. Повторяю вопрос — Япония или Вьетнам?

— Да как ты смеешь условия ставить⁈ — возмущается старший лейтенант.

— Конечно же Япония, — непринуждённо, словно выбирая блюдо в ресторане, отвечает Чэнь Жуйсюэ, заглушая своим спокойным голосом возмущённые возгласы полицейских коллег.

— Не могли бы вы оставить нам контактные данные дарителя для проверки? — аналитик Лу вежливо протягивает мне блокнот и дорогую шариковую ручку.

— Её имя — Цукиока Ран, гражданка Японии, — чётко озвучиваю вслух, параллельно записывая иероглифы. — Она подарила мне эти деньги наличными купюрами во время моего визита в Токио. Я провёз их в Пекин в обычном чемодане.

— Почему не задекларировал сразу на таможенной границе? — бросает капитан.

— Когда я вылетал из Китая в Японию, таможенники спросили меня, вывожу ли я крупную сумму денег за границу, — терпеливо объясняю. — Но когда я вернулся обратно в Пекин, абсолютно ни одного вопроса от сотрудников таможенного контроля не последовало. Они вообще ничего не спрашивали про деньги. Мне что, угадать нужно было? Со мной такая ситуация произошла в первый раз в жизни. Я не знал, что такие суммы обязательно нужно декларировать именно на таможенном посту. Никакого злого умысла или намерения нарушить закон с моей стороны не было — я задекларировал их в банке в установленный законом тридцатидневный срок. Ещё вопросы будут?

Видя, как представители Центра финансового мониторинга и противодействия отмыванию денег заполняют необходимые документы на планшете, капитан Чжан недовольно цокает языком, молча открывает дверь и выходит со своими угрюмыми коллегами из апартаментов, даже не попрощавшись, оставив дверь открытой.

— Вопрос полностью исчерпан с нашей стороны, — достаточно громко объявляет Чэнь Жуйсюэ, чтобы удаляющаяся по коридору троица полицейских всё отчётливо слышала. — Вот наш официальный акт об отсутствии претензий — вы получите его в электронном виде в течение сорока пяти минут на портале государственных услуг.

— Административный штраф в размере шестидесяти двух тысяч юаней за перерасчёт ввезённых средств вы можете оплатить сразу после того, как вам разблокируют полный доступ к банковскому счёту и переводам, — дополняет старший аналитик Лу Лянхуань. — Счёт для оплаты будет автоматически ждать вас там же, в личном кабинете.

— У меня вопрос, — обращаюсь, пока есть прямая личная возможность. — Что делать, если я сейчас активно раскручиваюсь и такие крупные платежи вполне могут стать регулярными? Ждать ваших визитов к себе три раза в месяц? Дайте, пожалуйста, совет добросовестному гражданину.

Чэнь Жуйсюэ улыбается доброй материнской улыбкой (занятные ощущения):

— Хотите совет от человека, который двенадцать лет в системе?

— Почту за честь.

— Если вы планируете свои финансовые потоки хотя бы на три месяца вперёд, не поленитесь и внесите налоговый аванс. В крайнем случае вы всегда сможете ПОТОМ вернуть эти деньги обратно, если доходы не материализуются.

— Хм.

— Укажите в декларации, что ожидаете поступлений как индивидуальный предприниматель либо самозанятый, ведущий деятельность за рубежом. И вот когда вы эти налоги внесёте авансом заранее, а потом спокойно задекларируете полученную сумму, в вашей кристальной добросовестности даже тени сомнения не возникнет.

— Интересная мысль, — задумчиво произношу.

Она наклоняется вперёд и доверительно сообщает:

— Я вам по секрету сообщаю именно что операционные настройки системы. Объяснить?

— Конечно! Если можно.

— Больше всего подозрений возникает в сторону потенциально незаконной криминальной деятельности. Человек, который заблаговременно задекларировал налоговым органам, что ему в течение квартала может прийти полмиллиона долларов — он заранее РАСКРЫЛ ФАКТ ПОСТУПЛЕНИЯ. Выставил на всеобщее обозрение. Обнародовал. Предал гласности. Сорвал все и любые тайные покровы. АВАНСОМ.

— Хм.

— Этот человек кто угодно, только не торговец наркотиками, не иностранный шпион и не подрывной элемент — потому что у этих сфер деньги любят тишину. По одной простой причине: их сразу берут в работу параллельно пять структур. Налоговый аванс — это очень громкая заявка, которую перечисленные категории недобросовестных физически не могут себе позволить. Никакой, к примеру, шпион, по определению не будет выскакивать, фигурально, в свет юпитеров и размахивать руками — посмотрите на меня внимательно, вот он я.

— Дошло. А ведь на поверхности лежало…

— Я ответила на ваш вопрос?

— Спасибо огромное за ценный совет! — искренне кланяюсь в знак глубокой признательности. — Благодарен вам по гроб жизни! Я ваш должник.

Интерлюдия.

— Честно говоря, я уже не знаю, что с ними обоими делать, — с нескрываемой усталостью жалуется налоговик отцу Ван Япин по телефону. — Это уже выходит за все рамки! Прекрасно понимаю, что и моя собственная вина в этой ситуации немалая. Я пытался поговорить с сыном, вразумить его, достучаться до остатков здравого смысла, но у него будто собственной головы на плечах не осталось. Им баба вовсю крутит, как марионеткой. Раз уж так получилось, и они всё-таки решили быть вместе, пожалуйста, попробуй повлиять на свою дочку? Муж и жена — одна сатана. Извини, что прошу об этом, но мой сын совсем дураком стал. Раз твоя дочь так им командует, может быть, с ней будет легче договориться?

Продолжая слушать обеспокоенный голос собеседника в динамике телефона, Ван Мин Тао ещё раз прокручивает присланное будущим зятем видео на экране рабочего ноутбука. В тот момент, когда Япин демонстративно указывает пальцем на Лян Вэя, требуя от бойфренда разобраться с ним, бизнесмен ставит воспроизведение на паузу и пристально всматривается в застывшее изображение озлобленного лица дочери.

— Ты прав, — тяжело вздыхает Ван Мин Тао. — С каждым днём ситуация становится только хуже. Признаюсь, я уже начинаю уставать от этого бесконечного цирка и разборок.

— Понимаю, но если не вмешаться сейчас, то потом будет поздно, — продолжает настойчиво бить тревогу Хоу Усянь. — После свадьбы твоё отцовское влияние на неё окончательно ослабнет и сойдёт на нет. Репутация? Да чёрт с ней, мне всё равно скоро уходить на пенсию. Я переживаю за другое.

— За что именно?

— У Сяо Ши скоро должен родиться сын. Я уверен, что она говорит чистую правду, и это действительно мой биологический внук. Пока Хоу Ган упорно открещивается от них двоих и не признаёт ребёнка, но когда мы сделаем ДНК-тест, искренне надеюсь, ситуация изменится к лучшему. И я очень серьёзно переживаю, что твоя дочь и мой сын могут возненавидеть малыша, который ни в чём не виноват. Всё, что я хочу — это спокойной старости в кругу детей и внуков. Уверен, ты тоже.

— А кто не хочет, — с тоской в голосе отвечает бизнесмен. — Хорошо, я тебя понял. Сделаю со своей стороны всё возможное.

— Спасибо, дорогой сват. Кому как не нам направлять детей в правильное нравственное русло. К сожалению, я лично свои ресурсы исчерпал — твоя дочь в их паре верховодит, а на неё у меня никаких рычагов по определению.

Закончив тяжёлый разговор и положив телефон на письменный стол, Ван Мин Тао ещё несколько раз пересматривает видео с разных ракурсов, которые уже успели распространиться по интернету. С каждой прожитой секундой просмотра чувство глубочайшего разочарования в дочери неумолимо возрастает, наполняя душу горечью.

Несмотря на многочисленные гневные комментарии пользователей интернета в сторону сына налогового инспектора, его собственную дочь разъярённые хейтеры тоже не обошли стороной. Ведь именно с её прямой подачи, по её требованию всё это произошло на глазах у сотен свидетелей.

Правильно говорят: отцы долгим трудом кормятся, а дети горстями всё растрачивают.

Всю репутацию, которую он заслуживал и выстраивал долгие десятилетия упорного труда, очень легко бесповоротно потерять в один момент. Например, в ходе одной публичной драки или скандала.

Ван Мин Тао мысленно возвращается к недавнему инциденту. Если бы он тогда не оказался рядом с дочерью в нужный момент и Япин успела бы ударить беременную девушку во время открытия мясного магазина на глазах у сотен потенциальных клиентов, новость мгновенно разлетелась бы по социальным сетям. Люди начали бы массово бойкотировать магазин просто потому, что дочь владельца отвратительно себя ведёт. А сама Япин моментально вылетела бы из университета, закрыв навсегда дорогу в лучшие заведения страны.

В тот раз повезло, он оказался рядом. Но произошедшее сегодня в университете — яркий показатель того, что он не может находиться вместе с дочерью везде и всегда, постоянно уберегая её от неприятностей и последствий собственной импульсивности.

А даже если бы и смог, никто в этом мире не вечен.

Бизнесмен закрывает ноутбук и набирает номер дочери. Один длинный гудок, второй, третий, четвёртый — но Ван Япин так и не удосуживается ответить на родительский вызов.

В какой-то момент ему на глаза попадается новое уведомление из мобильного приложения системы умного дома:

Статус домашней парковки: Место № 1 — занято, Место № 2 — свободно, Место № 3 — свободно.

Ван Мин Тао с недоумением хмурится и запрашивает в приложении детальное изображение припаркованного автомобиля, а также его регистрационные номерные знаки. Установленная на подземной стоянке камера моментально передаёт чёткое изображение на экран его смартфона.

Он напряжённо всматривается в незнакомую машину. Эти три парковочных места были выкуплены им за немалые деньги и официально закреплены под его личным именем в документах. И ещё никогда за все годы никто не осмеливался так нагло занимать его законные места.

Прямо из приложения он отправляет запрос на голосовую связь с парковочным смотрителем жилого комплекса.

— Здравствуйте, господин Ван, — почтительно приветствует молодой мужской голос дежурного. — Чем могу помочь?

— Добрый день. Я только что увидел через приложение, что одно из моих трёх парковочных мест занято кем-то. Посмотрел камеры — автомобиль мне не знаком. Могу поинтересоваться — кто именно и почему встал на моё место?

— А, так это ваша дочь приехала на своём новом автомобиле, — вежливо отвечает работник стоянки. — Не переживайте, господин Ван, всё в полном порядке. Я уже внёс необходимую информацию из свидетельства о регистрации транспортного средства в базу данных жилого комплекса. Через некоторое время автомобиль будет автоматически привязан к вашему личному аккаунту в системе.

— Я вас понял, благодарю за оперативность, — ровным голосом прощается Ван Мин Тао, пытаясь скрыть собственное удивление.

У Япин точно нет собственных денег на покупку автомобиля — копить и экономить она никогда не умела. Теперь понятно, что за брелок Хоу вручил его дочери. Всё встало на свои места

Бизнесмен закрывает крышку ноутбука, поднимается из кресла и направляется к выходу из рабочего кабинета.

— Лю Сюэ, — обращается он к секретарше, сидящей в приёмной. — Отмени все планы на сегодняшний день. Связь со мной по телефону и только в крайних случаях.

Секретарша на секунду приходит в замешательство. Ещё никогда Ван не покидал рабочее место вот так внезапно.

— Хорошо, я всё сделаю, — кивает она. — Хотите, чтобы водитель подал машину?

— Нет, поведу сам, — коротко бросает бизнесмен, понимая, что сейчас лучше остаться наедине с собственными мыслями.

Он выходит из офиса, направляясь к лифту. В голове роятся тяжёлые мысли о том, как правильно поговорить с дочерью, чтобы наконец вразумить её и дать понять простую истину: у каждого поступка в этом мире есть последствия. Всё, что он создаёт ради неё, Япин упорно рушит.

Рано или поздно его не станет; и тогда судьба семьи, построенного десятилетиями бизнеса и репутации целиком ляжет на её плечи. Сможет ли она выдержать этот груз ответственности со своим импульсивным характером и неумением просчитывать действия наперёд? Этот вопрос всё чаще не даёт ему покоя по ночам.