Деревенщина в Пекине 5

Глава 22

Новый мясной магазин в элитном районе Пекина. Лаборатория. Утро.

Молодая ветеринар Ся Юйци буквально летает по небольшой, но очень хорошо оборудованной лаборатории премиального магазина, тестируя образцы из новой партии мяса.

Её приняли на эту должность всего три дня назад — и то исключительно по личным связям, через знакомство. Как же хорошо, что Хоу Ган является будущим зятем владельца магазина. Именно благодаря его протекции и рекомендации ей наконец-то удалось закрепиться в Пекине, получить после института работу и перспективы.

Так уж получилось по воле судьбы, что пять лет назад родная тётя Хоу Гана вышла замуж за овдовевшего мужчину, имеющего взрослую дочь от первого брака. По личным причинам отец Ся Юйци предпочёл тогда отправить её, ещё подростка, к своей пожилой матери в деревню. Он понимал, что просто не может забрать к себе дочь, по крайней мере не так быстро.

Но когда родитель наконец основательно устроился в столице, получил хорошую работу и стабильный доход, он твёрдо решил забрать дочь обратно в цивилизацию любой ценой.

Дать ей шанс на нормальную жизнь.

Крупно повезло, что у Ся Юйци было профильное ветеринарное образование — в деревне, где она росла, процветало сельское хозяйство.

И в мясной магазин Ван Мин Тао как раз требовался квалифицированный человек именно этой специальности для проверки качества продукции — соответствие мяса пищевым нормам в пунктах продаж всегда возлагается на ветеринаров.

Владельца магазина долго упрашивать не пришлось. Бизнесмен Ван был только за то, чтобы эту ответственную должность занял свой надёжный человек из близкого круга, а не посторонний специалист извне, которому нельзя полностью доверять.

Заодно он поручил молодой девушке выполнять дополнительные обязанности внутреннего санитарно-эпидемиологического контролёра — присматривать, чтобы все без исключения сотрудники постоянно носили одноразовые перчатки, правильно обращались с мясной продукцией, строго соблюдали температурный режим хранения. Чтобы никто не смел выходить на работу больным, даже с лёгкой простудой. Также, в её обширные обязанности входило следить за уборщицами, чтобы те не халтурили, тщательно мыли полы и витрины дезинфицирующими средствами.

Впрочем, работы вышедшая из деревни (и мечтающая закрепиться в Пекине) никогда не боялась. Тем более-по своему профилю, ещё и в таком перспективном месте.

Ся Юйци в белом халате и медицинских перчатках подходит к металлическому столу, где разложены пронумерованные образцы. Берёт стерильным пинцетом небольшой кусочек — образец номер семь — и помещает его на предметное стекло микроскопа.

Регулируя резкость оптики микроскопа, добавляя реактивы, она мысленно благодарит всю семью Хоу за предоставленный шанс вырваться в успешные люди. Благодаря их протекции у неё теперь есть настоящая работа в столице, стабильные деньги и реальная перспектива получить в обозримом будущем постоянную прописку в Пекине. Это дорогого стоит.

Несколько секунд внимательного изучения образца под увеличением — и её брови медленно ползут вверх.

Есть нюансы.

Она отстраняется от микроскопа, озадаченно хмурится. Берёт следующий образец из той же партии — номер восемь. Повторяет процедуру.

И снова абсолютно та же картина.

Тогда Ся Юйци достаёт портативный pH-метр, делает замер кислотности ткани. Цифры на дисплее заставляют её нахмуриться ещё сильнее. Показатель на самой границе допустимого, но уже близок к критической отметке.

Это не болезнь животного, не инфекция. Но мясо явно подвергалось температурному стрессу. Холодильную цепь нарушили — скорее всего, рефрижератор выключали на какое-то время во время транспортировки. Температура поднималась выше нормы на несколько часов. Биохимические процессы разложения резко ускорились.

Она снимает испачканные перчатки, бросает их в урну, надевает новые. Достаёт прибор для экспресс-теста на общую бактериальную обсеменённость. Берёт свежий образец, помещает в прибор. Результат будет через две минуты.

Пока Ся Юйци ждёт, она начинает записывать предварительные результаты в лабораторный журнал.

Прибор издаёт короткий звуковой сигнал. Результат готов.

Показатель в пределах нормы, формально мясо ещё не испорчено, но уже на границе: ещё совсем немного — и оно станет официально непригодным для продажи.

При нормальном соблюдении холодильной цепи это мясо могло бы храниться стандартные пять-семь дней без проблем. Но сейчас, после нарушения температурного режима, все процессы идут в разы быстрее. Время работает против них.

Она тяжело выдыхает, достаёт мобильный телефон и набирает номер Хоу Гана.

Двадцать минут спустя.

В дверь лаборатории раздаётся настойчивый стук.

Ся Юйци торопливо открывает дверь и жестом приглашает Хоу Гана войти внутрь. Как только он заходит, она сразу же закрывает за ним дверь, поворачивая ключ в замке.

— Что-то не так с новой партией мяса? — сразу, без лишних предисловий спрашивает Хоу Ган. — Заражение какое-то? Инфекция?

— Нет, к счастью, всё не настолько плохо, — Ся Юйци подводит его к столу с приборами и образцами. — Просто мясо подвергалось длительному температурному стрессу во время транспортировки. Смотри сам на результаты, — она указывает на цифровой дисплей прибора для экспресс-теста на общую бактериальную обсеменённость. — Видишь? Показатель формально в пределах нормы, но уже на самой верхней границе допустимого. Ещё немного — мясо станет непригодным для реализации.

Хоу Ган озадаченно хмурится, наклоняется к записям в лабораторном блокноте, пытаясь разобраться в цифрах и терминах:

— Я не разбираюсь в ветеринарии, — честно признаётся он. — Но формально оно ещё находится в норме? Не испорчено окончательно?

— По всем санитарным показателям — да. Его можно безопасно употреблять в пищу без риска для здоровья. Но, — она делает выразительную паузу, подчёркивая критическую важность следующих слов, — срок годности сильно сокращён из-за температурного стресса. У этой партии осталось от силы пятнадцать часов при идеальном хранении в холодильнике. Максимум.

— Хм.

— По протоколу я обязана остановить партию и внести данные в реестр, — продолжает Ся Юйци. — Но тогда магазин понесёт огромные убытки. По китайским законам в таких ситуациях вся финансовая ответственность ложится на поставщика. Но я прекрасно понимаю всю ситуацию. Компенсаций в вашем случае не будет. Да и это технически не их вина.

Хоу Ган понимающе кивает. Только Ван Мин Тао поручил ему присмотреть за магазином на пару дней, пока сам занят делами — как сразу случились такие проблемы.

— В этом и заключается вся суть нашей схемы закупок, — задумчиво произносит парень. — Всегда существуют риски, но за счёт очень дешёвой закупочной цены и большого оборота всё обычно отбивается прибылью. Хотя забраковать полностью всю партию, конечно, мне бы не хотелось. Это же нам придётся целую неделю работать в ноль, только отбивая убытки.

— Поэтому я тебя и позвала, — тепло улыбается Ся Юйци. — Остальные мне чужие. А мы родня. Давай вместе думать, что можно сделать.

— Ты так говоришь, как будто у нас много разных вариантов, — отвечает сын налоговика, хмурясь.

— Эй, ну ты чего сразу нос опустил? — ветеринар ободряюще хлопает его по плечу. — Не вешай голову раньше времени! На самом деле есть два вполне законных пути. Первый — остановить всю партию, забраковать и утилизировать. Второй — объявить экстренную уценку.

— Это как? — спрашивает Хоу.

Ему как сыну богатого человека чуждо само понятие.

— Открыто укажем покупателям, что срок годности продукта заканчивается и на его употребление есть максимум до десяти часов с момента покупки. Да, придётся сделать скидку на всю партию — от пятидесяти до семидесяти процентов от обычной цены. Но это же лучше, чем просто утилизировать всю партию в ноль? Так, кстати, делают в некоторых крупных сетевых магазинах вечером перед закрытием.

— А я и не знал, — оживляется Хоу Ган, его глаза загораются надеждой. — В дискаунтеры не хожу потому что. Конечно будет лучше хоть что-то вернуть! Точно без юридических рисков для магазина?

— Повторяю ещё раз — пятнадцать часов при идеальном хранении в холодильнике — это максимум по моим расчётам. Мы честно укажем на ценниках только десять часов. С хорошим запасом для безопасности. Мы не будем продавать просроченную продукцию или обманывать людей. Если клиент открыто предупреждён о реальных сроках, значит всё по закону, никаких нарушений.

— Разумно, — соглашается сын налоговика. — Тогда я предупрежу об этой ситуации Ван Мин Тао и поговорю с персоналом магазина. Нужно чтобы они как можно быстрее выставили всё мясо со скидкой на самые видные витрины и сделали яркие ценники.

— Ты разговаривай с владельцем и решай организационные вопросы, — снова тепло улыбается Ся Юйци. — А я возьму на себя персонал — объясню ситуацию, раздам указания, проконтролирую. Так будет быстрее. У нас каждая минута на счету.

Хоу Ган удивлённо смотрит на неё. Он давно привык, что девушки при любых проблемах стараются взвалить все трудности на мужчину. А тут совершенно наоборот — она сама активно предлагает конкретную помощь, берёт часть работы на себя, хотя не обязана.

Вот она разница менталитета между городскими и деревенскими. Возможно, именно поэтому Ся Юйци всегда такая улыбчивая и позитивная, несмотря на трудности. Кажется, для неё просто нет ни одной нерешаемой проблемы. У неё какой-то особенный, оптимистичный взгляд на жизнь.

Редкость для столицы с её хмурыми лицами и бесконечными требованиями.

— Спасибо. Буду твоим должником.

— Ха! Дурак что ли? — она толкает его локтем в ребро. — Я здесь только благодаря тебе. Всё, я побежала.

— Подожди, — останавливает её Хоу и указывает на белый халат. — Ты в таком виде всех наших клиентов в зале распугаешь.

Ся Юйци недоуменно опускает глаза вниз и только сейчас замечает, что весь медицинский халат спереди обильно испачкан в тёмно-красной крови.

— Ой! — звонко смеётся. — Хорошо, что напомнил. Так бы все в зале упали. Будто из фильма ужасов, да? Просто с мясом долго возилась, резала туши для взятия проб, а попалась плохо обескровленная часть. Сейчас переоденусь.

Не обращая внимания на Хоу Гана, она снимает испачканный кровью халат через голову и бросает его в корзину.

Под халатом — обтягивающая блуза и короткая юбка.

Ся Юйци продолжает непринуждённо общаться, расспрашивая сына налоговика его про учёбу в университете и про здоровье отца.

Хоу Ган отвечает ей на полном автомате. Всё его внимание целиком и полностью сосредоточено на блузе, через тонкую ткань которого хорошо виднеются твёрдые соски. А короткая юбка, открывающая ноги, лишь сильнее раззадоривает разбушевавшееся воображение.

Повезёт же с ней кому-то.

Небольшой рост Ся Юйци с лихвой компенсирует тонкая осиная талия и очень неплохие формы. А характер и отзывчивость… Вот бы Ван Япин была хоть чуточку похожа на неё по характеру. Хотя бы на десять процентов.

Семь минут спустя.

Дверь лаборатории осторожно открывается. Хоу Ган выглядывает в коридор, внимательно осматриваясь по сторонам. Убедившись, что вокруг никого, он выходит наружу.

Стоит, прислонившись к стене, с довольным, но рассеянным взглядом, устремлённым в пустоту.

Следом за ним из лаборатории появляется Ся Юйци в расстёгнутом белом халате и слегка потрёпанными волосами. Она опускает глаза вниз, замечает, что юбка сильно перекосилась — практически задом наперёд.

Быстро проворачивает её на талии.

— Вот это мы дали жару! — весело говорит она, начиная застёгивать пуговицы халата. — Неожиданный экспромт, однако…

— Извини, — виноватым голосом начинает Хоу, отводя взгляд. — Я не знаю, что на меня нашло. Мы с моей девушкой недавно поссорились, и у меня уже давно не было…

— Ой, забей, — беззаботно обрывает его, махнув рукой. — Сделали — и сделали. Не паримся из-за ерунды. Будет от всех секретом.

Подмигнув ему, Ся Юйци направляется в торговый зал, словно ничего и не было.

По её виду Хоу Ган с изумлением понимает, что родственница не придаёт случившемуся никакого значения.

Мы с младшей сестрой сидим по обе стороны от матери на диване. Наконец-то она успокоилась и перестала безутешно плакать о судьбе отца. Отчаянье сменилось принятием.

Но, что меня удивило — мама не стала упрашивать вмешаться в ситуацию, выплачивать за отца все штрафы, нанимать дорогих адвокатов и всячески пытаться его вытащить из заключения любой ценой.

Видимо, наши разговоры всё-таки сработали и кое-какие мысли дошли до неё.

Мы с сестрой полностью разделяли позицию по отношению к отцу — получил ровно то, что сам заслужил. Иначе его просто невозможно изменить — это замкнутый круг. А так, может быть, хотя бы пить бросит, когда выйдет. Во что слабо верится.

— Как же мы теперь без него будем жить дальше… — качая головой из стороны в сторону, тихо шепчет мать.

— А что изменится? — спрашиваю в ответ. — Как по мне, всё только к лучшему.

— Две женщины без мужчины в доме. А если что-то тяжёлое по хозяйству нужно сделать? Кто поможет?

Лян Ихан не выдерживает и звонко смеётся:

— Помощь от папы? Серьёзно? Мам, да он максимум раз в год нехотя идёт дрова рубить, чтобы было чем топить печь. И то, приходится целую неделю упрашивать. А всё остальное время он либо пьёт, либо спит, либо проигрывает деньги! Какая от него помощь⁈

— Маленькая ты ещё. Женщине всегда спокойнее с мужчиной, — не унимается родительница. — Вот сломается у нас в доме что-то, кто чинить будет?

— Я как помогал вам финансово, так и буду продолжать помогать. Только теперь могу больше отправлять, раньше боялся отправлять много — отец мог отобрать. Теперь этой проблемы нет. Не переживай, все бытовые проблемы решаются деньгами. А знаешь, давай завязывать с Суншугоу, — выдаю неожиданно для себя.

— Что ты имеешь в виду? — настораживается мать.

— Оставайтесь в Пекине. Будем все рядом, как ты и хотела.

— Нет, сынок, мы не можем, — моментально отказывается она, мотая головой. — Дома вещи, документы, хозяйство. Нужно ещё вернуть долги соседям за отца. А то что люди о нас подумают? Да и вообще, куда нам в город? Всю жизнь в деревне провели.

— Давай останемся! Здесь люди совсем по-другому живут, я не хочу назад, — подхватывает идею сестра.

— У тебя школа, ты не можешь просто взять и бросить учёбу.

Чувства матери я отчасти понимаю. Один ребёнок уже уехал из дома, сейчас она подсознательно хочет оставить рядом с собой хотя бы второго. И ради этой цели она найдёт любую причину, любой довод против переезда.

— Лучше подумай, кем вырастет Лян Ихан в деревне? А работать кем будет? Тоже пахать в полях с утра до ночи? Жить в старом доме без канализации, каждый день топить печь дровами? Молчу про личную жизнь, в деревне каждый второй любитель выпить. Такой жизни ты для неё хочешь?

— Нет, конечно!

— Если её перевести в пекинскую школу, пускай даже она поначалу будет самой последней в рейтинге среди всех учащихся класса — её реальный багаж знаний всё равно будет выше, чем у отличника из самой лучшей школы нашей провинции Хэйлунцзян. Это факт. Она умная, быстро догонит и перегонит остальных.

Слова попадают в цель и заставляют маму задуматься. Её лицо выражает противоречивые чувства.

— Как же её примут в школу, без столичной прописки? По закону нельзя.

— Останьтесь ещё хотя бы на пару дней. Я за это время всё разузнаю через знакомых, варианты есть всегда. Если не получится устроить в государственную школу из-за бюрократии — всегда есть частные школы.

— Но это же не бесплатно, сынок? — тревожно говорит мать.

— Наверное, около двух тысяч долларов в месяц, может быть, чуть больше, — прикидываю вслух. — Смотря какая школа, какой уровень. В некоторых обучают сразу нескольким иностранным языкам с носителями. В таких цены выше. Но это не проблема, я всё оплачу.

— Мама! Пожалуйста! Я очень хочу! — взмаливается сестра.

— Учиться ещё три года. Если по две тысячи каждый месяц… — от расчётов лицо бледнеет. — Нет, сынок, это очень большие деньги!

— Лучше подумать о другом, — меняю угол атаки. — Во что ей в будущем встанет отсутствие хорошего образования? К чему это приведёт через десять лет? Давай возьмём реальный пример. Кем в итоге стала Сяо Ши, бывшая отличница, гордость всего Суншугоу? Младшей медсестрой в больнице. Чтобы мыть за больными калоприёмники и менять памперсы. Это потолок для Пекина после деревенской школы.

— Хм.

— Я её не осуждаю, она молодец, — продолжаю. — Даже в положении пошла учиться, чтобы иметь запасной вариант остаться в столице. Но я предлагаю для сестры не останавливаться на таких результатах. У Лян Ихан есть шанс стать не медсестрой, а врачом. Или инженером. Или экономистом. Кем угодно. До министра дорасти! — разговор с Хуан Цзяньру накануне, видимо, оставил у меня в голове некие зарубки.

В глазах матери загорается надежда. Любящий родитель всегда желает своему ребёнку лучшей судьбы.

— Она начнёт ходить в спортивную секцию, — продолжаю рисовать картину будущего. — Волейбол, теннис, плавание, что угодно по её выбору. Кто знает, может она вообще в большой спорт уйдёт? Для этого здесь есть возможности, тренеры, залы. А у нас?

— Хм.

— Повторяю, деньги сейчас не проблема.

Кладу на стол пачку крупных купюр.

Глаза матери и сестры округляются:

— Сынок, зачем?

— Это вам на неделю. Оставайтесь. Если нужно — могу сразу дать на месяц или вообще на год. Пахать с утра до ночи в поле, гробя здоровье, больше не нужно, мам. Ты заслужила отдых.

Она смотрит на деньги, на меня, потом на младшую дочь. В глазах борются эмоции — страх перед неизвестным смешивается с надеждой на лучшее.

— Ой, сынок, не знаю, надо думать. Всё будет зависеть от того, сможешь ли ты найти школу для сестры. Раз ты не против, останемся ещё на несколько дней.

— Да, давайте сперва выясним, смогу ли я здесь учиться, — конструктивно замечает сестра.