Деревенщина в Пекине 5

Глава 1

— Недобросовестные сотрудники и поставщики всегда были, есть и будут. Смотри, — бизнесмен указывает на один из холодильников. — Видишь цифровой датчик температуры с точностью до десятых долей градуса? Если она поднимется хотя бы на один градус выше установленной нормы, мы потеряем весь дорогостоящий товар.

— Пап, ну почему ты не можешь спокойно подождать с этими лекциями? — с лёгким раздражением отвечает Япин. — Хоу Ган скоро приедет из университета, вот тогда и начнёшь объяснять. Он будет заниматься бизнесом, а не я. Говорю, как есть!

— Потому что именно первый час реальной торговой деятельности наглядно покажет нам, насколько правильно мы организовали весь рабочий процесс, — настойчиво продолжает отец. — Сейчас нужно наблюдать, как работают наши продавцы-консультанты с клиентами, не образуются ли длинные очереди у кассовых аппаратов, справляется ли персонал с неизбежным наплывом покупателей.

Медленно проходя по одному из торговых рядов, опытный бизнесмен наблюдает контролируемый рабочий хаос первого дня — покупатели изучают витрины с отборным мясом различных сортов, консультанты терпеливо и подробно отвечают на многочисленные вопросы клиентов, кассовые аппараты работают чётко и без малейших технических сбоев.

Ван Мин Тао профессиональным взглядом предпринимателя замечает каждую важную деталь торгового процесса: насколько быстро и качественно обслуживают посетителей, демонстрируют ли люди удовлетворение качеством представленной продукции, возникают ли какие-либо технические неполадки в работе оборудования.

— Так вот, первое впечатление любого клиента о твоём магазине окончательно определяет, вернётся он к тебе за покупками или навсегда уйдёт к конкурентам, — продолжает важные наставления отец.

— Маркетинг — это как раз про эффективное удержание существующих клиентов и привлечение новых покупательских сегментов, — внезапно дополняет До Тхи Чанг, бесшумно подошедшая к ним. — Ещё в наших условиях это увеличение чека для существующей клиентской базы.

Япин бросает откровенно недовольный и слегка ревнивый взгляд на вьетнамку в деловом костюме с бейджем «Менеджер по маркетингу и развитию». В глазах дочери бизнесмена мелькает раздражение от того, что посторонняя девушка примерно её возраста выглядит значительно более компетентной в деловых вопросах.

Так или иначе, это не даёт ей права лезть в разговор.

Сяо Ши с интересом изучает витрины нового мясного магазина, оценивая представленный ассортимент. Цены здесь установлены значительно выше, чем в обычных районных магазинах или на рынке, но обслуживание, превосходный товарный вид и очевидно высочайшее качество продукции не заставляют усомниться в том, что подобная ценовая политика полностью оправдана.

Неспешно прогуливаясь по торговым рядам между покупателями, она неожиданно замечает вьетнамку, проживающую у Лян Вэя. Пускай они виделись всего один раз, но внешность у иностранки действительно запоминающаяся — особенно выделяется её высокий по китайским меркам рост и уверенная манера держаться.

Заприметив на груди девушки официальный бейдж с надписью: «Менеджер по маркетингу и развитию», Сяо Ши искренне удивляется статусу вьетнамки и медленно следует за ней на расстоянии, наблюдая, как та ведёт деловую беседу с другим менеджером о рабочих процедурах и внутренних процессах. Недолго размышляя о целесообразности, она принимает решение подойти:

— Здравствуйте! У вас найдётся свободная минутка для разговора? — вежливо обращается она к группе. — Если вы заняты, то не буду отвлекать.

Внимательный взгляд Ван Мин Тао изучает незнакомку. По её уверенному поведению и целенаправленному взгляду становится ясно, что она не похожа на обычного любопытного покупателя — видно, что она точно знает, к кому и с какой целью подошла.

— Мы никуда не торопимся, — отвечает бизнесмен с лёгкой улыбкой. — Нам ещё минимум полчаса необходимо находиться здесь на виду, чтобы все видели присутствие руководства. Мало ли что может произойти — всё-таки первый рабочий день нового предприятия, а молодого персонала мы набрали довольно много.

— Классическая кадровая политика международных сетей вроде Макдональдса, — уверенно добавляет До Тхи Чанг. — Персонал может оказаться либо стадом выносливых ездовых собак, которых достаточно только правильно впрячь в работу, и тогда они донесут бизнес к намеченной цели, либо наоборот — окажутся стадом баранов. Пока таких работников настроишь на слаженную работу, уже можно закрывать бизнес из-за убытков. Так что глаз да глаз — важно научиться отличать перспективных сотрудников от бесполезных ещё на этапе рекрутинга.

— К счастью, статистика показывает, что среди людей до тридцати ездовых собак на тысячу населения гораздо больше, чем безнадёжных баранов, — с добродушным смехом отмечает бизнесмен, оценивая работу своего молодого коллектива.

До Тхи Чанг незаметно опускает взгляд, подмечая слегка выпирающий живот под свободной одеждой.

— Как у тебя дела? Смогла устроиться в Пекине?

— Да, у меня всё налаживается, — отвечает Сяо Ши с некоторым облегчением. — Устроилась медсестрой при университетской поликлинике, планирую поработать ещё пару месяцев и затем уйти в декрет. Спасибо вам с Лян Вэем за то, что согласились меня выручить. Честно признаюсь, совершенно не ожидала такой поддержки. Сейчас, если ты не против, мне очень нужен совет по финансовому вопросу.

— Конечно, выкладывай.

— У меня на банковском счету двадцать пять тысяч долларов. Держать их в обычном банковском вкладе я не вижу никакого смысла — получу всего два процента годовых, что даже не покрывает инфляцию. Можешь подсказать, как в моей нынешней ситуации лучше поступить с деньгами? Я же вижу, какая ты деловая акула. Да и Лян Вэй постоянно занимается какими-то проектами — вы люди, не стоящие на месте. Возможно, я могу инвестировать свои накопления в ваше общее дело?

— Перед тобой стоит мой деловой партнёр, — вьетнамка выразительным взглядом указывает на Ван Мин Тао. — Извини за прямоту, но я не у себя дома. Принять твои деньги в оборот я не имею права, поскольку отвечаю исключительно за закупку товара на другой стороне границы, за пределами Китая. К тому же я не являюсь гражданкой вашей страны. Мои деньги — это мои деньги, я не сирота.

— Я тоже не сирота, но… — потупилась Сяо Ши, не зная, стоит ли рассказывать собеседникам о сложных семейных отношениях.

— Вот именно об этом я и говорю, — понимающе кивает вьетнамка. — Я не задаю тебе личных вопросов, а всего лишь объясняю реальную рыночную ситуацию. Цели уязвить тебя или каким-то образом обидеть у меня нет, поэтому объясняю подробно и честно — то, что обычно никогда не делаю с практически чужими людьми.

— Да, я понимаю.

— Если что-то случится с моей фурой, рыночная стоимость которой составляет двести тысяч долларов, я смогу это финансово пережить — такие форс-мажоры уже случались, — продолжает объяснять До Тхи Чанг. — Но твои двадцать пять тысяч — это всего одна десятая стоимости фуры. Как мне в случае проблем определить, что именно твои два кубометра мяса пострадали от аварии или порчи? Я не могу с тобой честно разделить коммерческие риски, поскольку ты не несёшь ответственности по моим другим крупным сделкам и машинам. На твоём месте я бы вложила накопления внутри КНР — вот стоит опытный товарищ с прекрасным знанием китайского рынка, он тебе гораздо лучше всё объяснит.

— Извините, а с кем имею честь разговаривать? — вежливо интересуется Ван Мин Тао, понимая из контекста беседы, что девушка знакома с его партнёрами по бизнесу.

— Её зовут Сяо Ши, она знакомая Лян Вэя, приехала из той же деревни, что и он, — представляет её вьетнамка. — Она попала в очень непростую женскую ситуацию и хочет родить ребёнка здесь, в Пекине. Кстати, ты уже поговорила с отцом ребёнка? Он согласился тебе помогать? — задаёт прямой личный вопрос До Тхи Чанг.

— Поговорила, но он даже видеть меня не хочет, — с горечью констатирует Сяо Ши. — Ему совершенно не интересны ни моя дальнейшая судьба, ни будущее его собственного ребёнка. Он активно строит свою личную жизнь с другой женщиной, а нам в этих планах места нет. Сейчас моя главная цель — обеспечить ребёнка столичной пропиской.

Сяо Ши изначально и не планировала так откровенничать с малознакомыми людьми, но слова вырвались сами собой под влиянием эмоций. В этот момент она отчётливо поймала себя на мысли, что ей катастрофически не хватает обычной человеческой поддержки, и даже сейчас она очень надеется получить совет не только касательно инвестирования денег, но и относительно дальнейших жизненных шагов.

— Отец ребёнка — местный житель Пекина? — интересуется Ван Мин Тао.

— Да, он и его семья проживают в столице всю жизнь. Если бы он официально признал отцовство, никаких проблем с документами у ребёнка не возникло бы. Но договориться с ним у меня не получилось.

В этот момент на телефон Ван Япин приходит текстовое сообщение от Хоу Гана. Она бросает быстрый взгляд в сторону главного выхода и обращается к отцу:

— Пап, я пойду его встречу. Вы пока разговаривайте.

Бизнесмен кивнул, после чего переключился на размышления.

— Если он откажется сделать это добровольно, то суд принудительно заставит предполагаемого отца пройти генетический анализ, — уверенно объясняет правовые нюансы Ван. — При положительном результате теста на родство в пятидесяти случаях из пятидесяти суд безоговорочно встаёт на сторону женщины и ребёнка. Малыш гарантированно получит пекинскую прописку.

— Даже не знаю, стоит ли связываться с судебными разбирательствами, — с сомнением качает головой Сяо Ши. — Его семья не из простых.

— Есть место, где нищий равен богатому, а президент— обычной уборщице, — твёрдо и убеждённо отвечает Ван Мин Тао, прекрасно понимая, к чему клонит девушка. — У миллионера там нет никаких преимуществ перед кредитным должником, у гения — перед ограниченным, у молодого — перед старым. Это место называется суд Китайской Народной Республики.

— Благодарю за совет. Я обязательно обдумаю.

В этот момент к троице возвращается Ван Япин в сопровождении будущего супруга.

— Какой же всё-таки подлец ваш молодой человек, — негромко бормочет себе под нос Ван Мин Тао, поворачиваясь к дочери. — Даже спрашивать не буду, кто он такой.

Хоу Ган учтиво приветствует бизнесмена крепким рукопожатием и переводит взгляд на собеседницу отца своей невесты. Увидев знакомое лицо, он заметно напрягается. Если бы сразу понял, что девушка в худи — это Сяо Ши, да ещё и стоящая рядом с будущим тестем, он ни за что не подошёл бы к ним.

Ему моментально становится ясно, кого именно бизнесмен только что назвал подлецом.

— Господин Ван, нам срочно нужно поговорить, — буквально выдавливает из себя слова Хоу, чувствуя приближение катастрофы.

Сяо Ши с иронической ухмылкой смотрит на испуганное лицо отца будущего ребёнка и окончательно понимает, что у него с девушкой, которую он держит под руку, отношения.

— Удивительно, как тесен наш мир. А вот и он, отец моего ребёнка, — она демонстративно указывает пальцем на Хоу Гана. — Спасибо тебе за то, что так благородно прогнал меня, даже не поинтересовавшись, где будет жить и что есть мать твоего ребёнка. Хорошо, что твой отец оказался по-настоящему хорошим человеком — он помог мне деньгами и не только. До конца жизни буду ему искренне благодарна.

Ван Мин Тао молча принимает всю озвученную информацию к сведению, внимательно наблюдая за реакцией участников. Поведение будущего зятя полностью подтверждает каждое слово беременной девушки — он определённо её знает, и между ними была связь.

— Наконец-то я вас нашёл! — за спиной вьетнамки раздаётся голос Лян Вэя. — Народу в магазине столько, что невозможно протиснуться. Как понимаю, торговля идёт даже лучше, чем ожидалось. О, Сяо Ши, и ты здесь?

До Тхи Чанг слегка ударяет бойфренда локтем в бок и тихо шепчет ему на ухо важную информацию:

— Хоу Ган — отец её ребёнка.

Лян Вэй удивлённо переводит взгляд на будущего мужа Ван Япин.

— Ты что вообще мелешь, дура⁈ — мгновенно переходит на открытую грубость дочь бизнесмена. — В зеркало себя видела? Да он в жизни бы к такой как ты не подошёл.

— Видимо, ты плохо знаешь вкусы своего парня. Не только подошёл! — с вызовом отвечает разозлившаяся Сяо Ши. — Кстати, у тебя будет сын. Сообщаю на всякий случай, если твой отец ещё не успел передать эту новость. Хотела написать, да вот ты так и не достал меня из блока.

— Ты моего жениха сюда не приплетай! — ещё сильнее разозлилась Япин, повышая голос. — Залетела чёрт знает от кого и явилась сюда нас позорить перед людьми? Знай своё место, деревенщина! Прописку она захотела, ещё чего!

Сяо Ши не подаёт виду, насколько сильно её ранили эти жестокие слова, произнесённые на весь торговый зал. Она не искала встречи с Хоу Ганом и уж тем более не планировала публичный скандал, но видимо, судьба распорядилась иначе. Тот факт, что ребёнок будет расти без отца, она уже морально приняла — пускай где-то глубоко в душе и теплилась крошечная надежда, что однажды отец одумается и захочет участвовать в воспитании, но бегать за ним, унижаться и стучаться в двери, где её не ждут, она не собирается.

Сяо Ши смотрела на Хоу Гана, но тот даже не думает вступиться за неё или хотя бы угомонить свою агрессивную невесту. Кому-то в жизни достаётся всё по праву рождения, а ей, бывшей первой красавице Суншугоу, из-за желания оставить ребёнка теперь приходится осваивать сестринское дело, убирать за людьми, менять им одежду и бельё.

Семья отвернулась от неё, как и отец ребёнка. Если бы не Хоу Усянь, дед будущего малыша и просто замечательный человек с добрым сердцем, она даже не представляет, где бы сейчас оказалась.

Ван Япин и так была недовольна от происходящего. Во-первых, она до сих пор испытывает неприязнь к Лян Вэю за то, что тот, забрал её бюджетное место в университете и наладил выгодные деловые отношения с её отцом. Во-вторых, её невероятно раздражает высокомерная выскочка До Тхи Чанг, которая считает себя умнее коренных китайцев в их собственной стране. И тот факт, что Хоу Гану в будущем придётся напрямую взаимодействовать с вьетнамкой в деловых вопросах, оптимизма не добавляет — особенно учитывая, насколько иностранке повезло с внешностью.

Кто знает, чем могут закончиться подобные рабочие отношения.

И мало того, что эти двое постоянно крутятся возле её отца, так ещё и появилась третья, про которую вообще ничего неизвестно. Кто знает, возможно, они её специально подослали для какой-то цели? Лян Вэй со своей вьетнамкой медленно, но верно забирают у неё всё, до чего только могут дотянуться своими грязными руками.

— Не смей наговаривать на меня! — с достоинством отвечает Сяо Ши. — Да, я родом из деревни, но я дочь председателя. И нет, я спала только с ним! — красноречивый взгляд в сторону Хоу Гана.

Япин делает резкий шаг вперёд, одной рукой хватает наглую соперницу за тёмные волосы, второй замахивается, чтобы дать ей звонкую пощёчину, но неожиданно ощущает тяжёлую руку отца, железной хваткой не позволяющую нанести удар.

Она переводит удивлённый взгляд на Ван Мин Тао и встречается с суровым, ледяным взглядом, который видела всего несколько раз в жизни. Его глаза излучают такой холод и презрение, словно он сейчас смотрит не на свою единственную дочь, а на отъявленную преступницу. По спине пробегает холодная дрожь страха.

— Немедленно отпусти её, — приказывающим, не терпящим возражений тоном требует бизнесмен.

Многочисленные посетители мясного магазина с нескрываемым интересом наблюдают, как из рук Япин падают волосы соперницы. Девушка опускает руки и нехотя отходит от беременной на несколько шагов в сторону.

— Папа, ты что, не видишь? — обиженной детской интонацией обращается к бизнесмену дочь. — Они всё специально подстроили против нашей семьи!

— Я-то как раз-таки всё прекрасно вижу и понимаю, — холодно припечатывает Ван Мин Тао. — Она говорит правду, и ты это прекрасно знаешь. Можешь спросить подтверждения у своего жениха.

Ван Япин смотрит Хоу Гану прямо в глаза. На его бледном лице проступает предательский румянец, как у провинившегося ребёнка, которого поймали с поличным.

— Да я всего один раз с ней!.. — отчаянно оправдывается жених. — Кто знает, с кем ещё она могла быть в то время! Не факт, что это именно мой ребёнок. Пускай сначала докажет в су…

Не успевает он договорить, как получает болезненный удар от разъярённой невесты, оставивший кровавые следы от длинных ногтей на лице.

Невзирая на присутствие репортёров и толпы любопытных посетителей, Ван Япин заявляет:

— Получается, я уже становлюсь приёмной матерью одного твоего ребёнка, — с горькой иронией констатирует она. — Коммунизм коммунизмом, но многоженство у нас было официально отменено только в пятидесятом году двадцатого века. Да, это чётко закреплено в гражданском кодексе, но народ всё равно живёт по своим традициям. Прежде чем я что-то тебе окончательно скажу, честно ответь — сколько ещё детей в ближайший год может неожиданно появиться у меня?

Под пристальными взглядами толпы Лян Вэй подходит к Ван Мин Тао и тихо спрашивает:

— Вы не считаете, что нужно вмешаться?

— Я здесь вообще вне всякой юрисдикции. В своём собственном магазине максимум, что я могу сделать — это позвать охрану и вытолкать скандалистов на улицу. Но поскольку одна из них — моя родная дочь, остаётся только стоять в стороне и наблюдать за развитием событий.

— Что, нечего сказать⁈ — продолжает давить разъярённая невеста. — Да пошёл ты к чёрту со своими объяснениями!

Япин демонстративно снимает дорогое помолвочное кольцо с пальца и с силой бросает его под ноги опозорившемуся Хоу Гану, затем решительно разворачивается и направляется к выходу из магазина.

Ван Мин Тао мысленно выдыхает с облегчением. Неважно, как дочь в итоге поступила бы со своим женихом, но вот позволить ей ударить беременную девушку на глазах сотен свидетелей он категорически не мог. Подобное поведение китайское общество не прощает никому — в социальных сетях немедленно поднялся бы громкий скандал с непредсказуемыми последствиями.

За такое безобразие Япин могли бы исключить из престижного университета и обязать выплачивать Сяо Ши солидную компенсацию. Деньги, конечно, не проблема — их всегда можно заработать, а вот восстановить испорченную репутацию намного сложнее.

Да и ни в чём невиноватую девицу из Суншугоу жалко.

Хоу Ган стремительно поднимает кольцо с полированного мраморного пола и виновато смотрит в глаза отца Япин.

— Господин Ван, прошу, выслушайте! — отчаянно просит он. — Я могу всё объяснить!..

— Это никак не отменяет наших деловых договорённостей, — сложив руки за спину, хладнокровно отвечает бизнесмен. — Понятия не имею, как ты будешь решать личный вопрос с моей дочерью в дальнейшем. Что решишь, то и будет. До тех пор, пока она лично мне не скажет, что ты уволен с должности фактического менеджера, ты остаёшься в деле.

— Я вас услышал и понял, — тихо отвечает парень, не найдя ожидаемой поддержки.

Ван Мин Тао учтиво кланяется Сяо Ши с искренним сочувствием:

— Прошу меня извинить за поведение дочери. Я от всей души вам сочувствую и полностью нахожусь на вашей стороне, но должен отметить, что моя дочь в сложившейся ситуации нисколько не виновата. Хоу Ган формально является её женихом, и, извините за некоторый цинизм, но мужей в жизни женщины может быть сколько угодно. Китайским законодательством количество браков у женщины никак не ограничивается.

— У той же знаменитой Цзян Гуйин было тридцать четыре официальных штампа в паспорте, — подтверждает статистику Лян Вэй. — Мужей действительно может очень много. Хотя по мне, жениться раз в квартал…

— Я уважаю все решения своей дочери и буду их поддерживать, — продолжает бизнесмен с достоинством. — Как она скажет, так и будет. Сейчас я очень хочу максимально дистанцироваться от ваших личных отношений и конфликтов. Здесь, в рабочей обстановке, у меня могут быть только сотрудники, выполняющие свои обязанности.

— И вы меня извините, — с искренним сожалением говорит Сяо Ши, понимая, что невольно стала причиной семейного скандала.

— Ничего. Для вас, как знакомой Лян Вэя и его землячки, на личном уровне мои двери всегда будут открыты.

— Спасибо. Пускай Хоу Ган и оказался идиотом, у него действительно очень хороший и порядочный отец. Пока он жив и здоров, будет нам помогать. Искренне желаю ему долгих лет жизни. Благодаря нему у меня теперь есть работа, и очень надеюсь, что будет постоянная прописка — хотя бы у ребёнка.

— Почему ты так волнуешься о прописке, разве её так сложно получить? — интересуется До Тхи Чанг.

— Для сельского жителя получить постоянную прописку в Пекине практически невозможно, — объясняет реалии Сяо Ши. — Её не дают просто так, потому что она является одной из самых защищённых и ценных в Китае. Даже если бы я вышла замуж за коренного пекинца, я бы не получила её автоматически — пришлось бы ждать десять-пятнадцать лет и соблюдать очень сложные бюрократические условия.

— Реальный шанс её получить есть только у настоящих гениев, очень богатых людей или терпеливых людей, готовых упорно работать и ждать десятилетиями без каких-либо гарантий, — дополняет картину Лян Вэй.

— Вы серьёзно? — удивляется вьетнамка. — А как же обычная покупка недвижимости для получения прописки?

— Об этом не принято говорить открыто, но у нас в стране между сельским жителем и городским существует серьёзное социальное неравенство, — честно объясняет Лян Вэй. — Никто не позволит приезжему купить недвижимость без уже имеющейся прописки. Получается замкнутый круг. Для тебя это кажется дикостью, потому что в твоей стране гарантирована свобода перемещения и выбора места жительства.

— Конечно, это прописано в конституции, — подтверждает вьетнамка. — Если есть деньги купить квартиру, то можно официально прописаться где угодно — хоть в Ханое, хоть в Хошимине.

— Увы, в Китае всё иначе, — грустно пожимает плечами Сяо Ши. — Для себя лично я даже не рассчитываю на постоянную столичную прописку — лишь бы у ребёнка она была. Потому что без неё его не возьмут ни в одно приличное учебное заведение, если я, конечно, не буду надрываться регулярной сдачей крови и ужасными переработками. И то не факт — детей сельских родителей легко исключают из школ по любому поводу. Никакой социальной защищённости, никакой качественной медицины, даже зарплаты значительно ниже, чем у людей с городской пропиской. Я не хочу, чтобы мой сын жил в социальном аду, тем более что он имеет полное законное право на лучшую жизнь.

— Я отцовство признавать не буду, — недовольно заявляет Хоу Ган. — Будешь в суде доказывать. И вообще, ты рано радуешься— без постоянной прописки очень легко вылететь с любой работы. Это пока мой отец тебе помогает из жалости, дай бог ему жить долго и счастливо, но ничего вечного в этом мире не существует.

Лян Вэй задумчиво трёт подбородок и, ни к кому конкретно не обращаясь, размышляет вслух:

— В случае официальной подачи матерью ребёнка заявления об установлении отцовства китайский суд практически в ста процентах случаев встаёт на сторону женщины и выносит решение о принудительном установлении отцовства. Если генетический тест отрицательный, то для матери могут начаться неприятности, включая штраф за клевету, но если отцовство всё же подтверждается…

Хоу Ган бросает на него злобный взгляд исподлобья, понимая, к чему ведёт рассуждение.

— Вплоть до обвинения в изнасиловании можно дойти — срок давности составляет десять лет, я специально изучала этот вопрос в интернете, — многозначительно дополняет Сяо Ши.

От этих слов у Хоу Гана заметно подкашиваются ноги.

— Не парься, если бы она действительно этого хотела, ты б уже давно гремел кандалами, — с насмешкой роняет До Тхи Чанг. — Если открыто предупреждает и пугает, значит, делать не будет.

— Ты уверена в этом? Откуда информация? — цепляется за её слова отец ребёнка, словно за спасительную соломинку.

— Я хорошо понимаю женскую психологию. Тем более в её положении все мысли сосредоточены на благополучии будущего ребёнка в первую очередь. А у тебя, к счастью, оказался порядочный отец, — вьетнамка отводит взгляд с явным безразличием. — Ладно, искренне желаю тебе семейного счастья в будущем. Возможно, когда-нибудь ты и сам поймёшь цену своих поступков.

Казалось, напряжённый разговор полностью исчерпал себя. Лян Вэй молча стоял рядом с бизнесменом, погружённый в глубокие размышления. Он и предположить не мог, кто окажется отцом ребёнка его землячки.

До Тхи Чанг обращается к своему деловому партнёру с практическим вопросом:

— Должна признать, что не вникала во все личные детали и понятия не имела, насколько ваш будущий зять оказался любвеобильным, — говорит она прямо. — Теперь, когда я знакома с ней лично, — кивок в сторону беременной девушки, — и узнала некоторые интересные подробности, скажу откровенно: я с ним могу не сработаться по независящим от меня причинам.

— Даже не знаю, что на это сказать, — с сожалением качает головой Ван Мин Тао. — При всём моём уважении к вам, До Тхи Чанг, такое изменение правил игры в самом процессе совершенно недопустимо.

— Но и вы, уважаемый господин Ван, на старте нашего сотрудничества объявили правила игры не полностью, — возражает вьетнамка. — Вы не предупредили, что мне придётся выстраивать равноправные деловые отношения и находить общий язык по принципиальным вопросам порядочности с человеком, который на элементарную порядочность не способен по определению. А у нас такая работа, где взаимное доверие критически важно.

— Если бы я сам заранее знал, — тяжело вздыхает бизнесмен с искренним сожалением.

— Никто из нас не мог этого предвидеть.