Деревенщина в Пекине 4

Глава 16

Утро начинается с приятных сюрпризов. Когда я просыпаюсь, то первым делом проверяю телефон и обнаруживаю уведомление в университетском чате нашей группы о том, что первая пара отменяется по техническим причинам, всем учащимся необходимо прийти только ко второй. Не теряя времени, быстро ставлю новый будильник и с удовольствием закрываю глаза.

В этот момент дверь ванной комнаты тихо открывается и выходит полностью раздетая До Тхи Чанг. Сквозь лёгкую дремоту наблюдаю за её утренним ритуалом: она методично одевается, наносит лёгкий макияж, подчёркивающий естественную красоту.

— Удачи на экзамене, — сонным голосом обращаюсь к ней. — Мне сегодня ко второй.

— Спасибо, — вьетнамка застёгивает новые серьги.

Сам того не замечая, под звуки её сборов постепенно погружаюсь в глубокий сон.

Меня будит настойчивый стук в дверь. Нехотя поднимаюсь с кровати и первым делом бросаю взгляд на светящиеся цифры часов на тумбочке. До начала второй пары остаётся целых пятьдесят минут. Теоретически мог бы спокойно поспать ещё немного, но, видимо, судьба распорядилась иначе.

Быстро натягиваю повседневную одежду, на ходу заправляю постель, приводя комнату в порядок, и направляюсь к входной двери.

За порогом меня ожидает Ли Миньюэ со своим дядей и незнакомец в бежевом костюме европейского кроя.

— Привет! — бодро приветствует меня подруга админа, как только я открываю дверь. — Мы пришли по одному важному вопросу, можно войти? Надеемся, не помешали?

— Конечно, проходите, — пропускаю неожиданную троицу в своё жилище. — Обычно в это время я на занятиях, так что вам повезло.

— Комендант общежития вежливо подсказал, что вы ещё не уходили, — отвечает Ван Сяомин, оглядывая обстановку комнаты.

— Да, он у вас очень милый и отзывчивый человек! — с энтузиазмом подхватывает его племянница, устраиваясь на диване.

— Ага, особенно за пару сотен юаней наличными, — с лёгкой иронией бормочу в ответ. — Так что за вопрос? Мне скоро на учёбу, времени у нас мало.

Трое гостей располагаются на диване, который после вчерашней химчистки выглядит практически как новый — До Тхи Чанг действительно постаралась, вернув мебели первоначальный вид.

— Насколько мне известно, племянница уже подробно рассказывала вам о специфике моего бизнеса в Южной Корее, — неторопливо начинает Ван Сяомин. — Изначально я занимался исключительно оптовой торговлей аксессуарами для автомобилей, но с бурным развитием рынка электрокаров я принял решение попробовать свои силы в этой довольно перспективной и быстро растущей нише.

— Да, Ли Миньюэ немного рассказывала.

— Ещё задолго до той неприятной ситуации с принудительной госпитализацией в корейской клинике, — продолжает бизнесмен, его голос приобретает деловые интонации, — я заключил крупный контракт с надёжным дилером, который успешно работает сразу на две развивающиеся страны Центральной Азии. Речь идёт о партии в шестьсот автомобилей Kia премиального класса, произведённых на современном китайском заводе с использованием передовых технологий.

— Честно говоря, слышал противоречивые мнения о том, что качество электромобилей китайского производства пока оставляет желать лучшего, — осторожно высказываю свои сомнения. — Нестандартные зарядные порты и разъёмы, несовместимые с европейскими стандартами, а про общую надёжность конструкции вообще вся соседняя Россия постоянно подшучивает. Говорят, машины начинают ржаветь буквально на ходу и теряют товарный вид на глазах.

— Вы сейчас говорите преимущественно про российский рынок с его специфическими климатическими условиями, но в республиках Центральной Азии дела обстоят кардинально иначе, — со всей серьёзностью возражает незнакомец в костюме, явно разбирающийся в вопросе. — За последние пять лет мы не продали в том регионе ни одной машины китайского производства, только сейчас выходим на рынок, так что никаких негативных отзывов или репутационных проблем в наш адрес просто не может быть по определению. Не буду углубляться в технические детали и торговую политику, но не случайно в Россию официально разрешён ввоз только определённых марок автомобилей с заградительной наценкой в пять раз выше себестоимости.

— К тому же, всё больше людей добровольно пересаживаются на экологически чистые электрокары, потому что государство активно поддерживает эту инициативу, — дополняет общую картину Ли Миньюэ… — Щедрые субсидии на покупку, существенное снижение или полная отмена транспортных налогов, бесплатные парковочные места в центрах городов. В ближайшем будущем власти даже могут официально разрешить владельцам электромобилей ездить по выделенным полосам общественного транспорта, как это уже успешно практикуется в Калифорнии и некоторых прогрессивных странах Европейского Союза.

— Хорошо, я вас услышал. А в чём конкретно заключается проблема?

— Проблема кроется в поведении нашего центральноазиатского дилера, — мрачно хмурится Ван Сяомин, его лицо выражает растущую обеспокоенность. — Раньше за этими людьми подобных неприятностей не наблюдалось. Мало того, что они грубо нарушили все оговорённые в контракте сроки поставки и оплаты, но теперь даже на связь не выходят, игнорируют все наши попытки установить контакт.

— Лян Вэй, ты же неплохо говоришь по-русски и должен хотя бы приблизительно ориентироваться в особенностях тех краёв, — с надеждой обращается ко мне Ли Миньюэ. — Нам нужно любыми способами достучаться до этих дилеров и выяснить, что происходит. Возможно, у тебя есть идеи, как это сделать?

— В государствах Центральной Азии далеко не все являются этническими русскими, хотя русский язык там действительно понимают, — размышляю вслух. — В подобных случаях вам нужно обращаться к тем официальным структурам, которые специализируются на защите законных прав и интересов иностранных инвесторов. У них есть соответствующие полномочия и механизмы воздействия.

— Но куда именно? Есть идеи? — с тревогой уточняет она, нервно сложив брови домиком. — Сумма сделки составляет семьдесят миллионов долларов.

Я погружаюсь в размышления, мысленно перебирая возможные варианты решения. Такая сумма открывает более серьёзные рычаги давления на дилера. Мой взгляд медленно перемещается с лица Ли Миньюэ на её дядю.

Сейчас Ван Сяомин выглядит здоровее, чем когда мы вытащили его из клиники. К нему полностью вернулась связная, логичная речь, восстановилась прежняя уверенность в себе, исчезла болезненная тревожность, и даже цвет лица стал значительно здоровее и естественнее.

— Мне, конечно, очень льстит твоя высокая оценка моих способностей, — начинаю с лёгкой самоиронией, — но давайте будем объективными: всего четыре месяца назад я был самым обычным китайским школьником из провинциального городка. Таких, как я, в нашей огромной стране живёт двести миллионов человек. Если бы каждый из моих ровесников мог по щелчку пальцев разводить политические тучи руками и проводить международные сделки стратегического уровня для целых государств, то зачем тогда нужна Народно-освободительная армия Китая? Для чего существует Министерство иностранных дел с его опытными дипломатами? Твоя непоколебимая вера в возможности простого китайского школьника меня одновременно и умиляет, и искренне восхищает.

— Не прибедняйся, — настойчиво возражает Ли Миньюэ. — У тебя действительно нестандартное мышление, которое позволяет видеть скрытые связи. И потом, ты ведь изучаешь политологию в одном из первых университетов Пекина, ты сразу правильно заметил, что у тех стран должна существовать развитая система защиты иностранных инвестиций. Я самостоятельно пыталась найти некоторую информацию об этом через онлайн-переводчик, но результаты оказались так себе.

— Совместное предприятие было официально зарегистрировано в соответствии с местным законодательством? — задаю принципиально важный уточняющий вопрос, от ответа на который многое зависит.

— В уставном капитале торговой фирмы прописан номинальный процент наших акций, — подтверждает бизнесмен.

— Интересная ситуация…

Дядя Ли Миньюэ внезапно виновато отводит напряжённый взгляд в сторону и, немного помявшись в нерешительности, с явной неохотой признаётся:

— Если говорить полностью откровенно, то всё дело оказалось в моей жене — она самовольно влезла в нашу сделку, внесла свои коррективы. Это достоверно подтвердили наши корейские бизнес-партнёры, которые проводили собственное расследование, выясняя все детали у своих коллег по горизонтали. Естественно, они также связались с официальными представителями автомобильных заводов в двух крупнейших республиках Центральной Азии для получения объективной информации.

— И что конкретно удалось узнать?

— Хотя корейцы и не давали под собственную репутацию никаких официальных гарантий, они всё же сказали, что лично знают этих центральноазиатских дилеров уже много лет, и те пользуются хорошей репутацией в деловых кругах, — объясняет Ван Сяомин. — По их мнению, намеренно кидать партнёров на деньги эти люди точно не стали бы, тем более на такую относительно небольшую для их оборотов сумму, как семьдесят миллионов долларов. Их многолетняя репутация и устоявшиеся связи стоят значительно дороже. На самых верхах такое поведение категорически не поймут и не простят.

— Конечно же не поймут, — с понимающей усмешкой киваю. — Президент с труднопроизносимым именем поддерживает дружественные отношения с нашим товарищем Си, они регулярно встречаются на высшем уровне. Если любой китайский бизнесмен официально обратится в президентскую администрацию — можно даже в электронном формате через официальный сайт — и заявит, что его обманули на семьдесят миллионов долларов в их стране, то местные правоохранительные органы очень быстро и пристально заинтересуются всеми деталями этой сделки. А каждая международная сделка подобного масштаба обязательно имеет свой уникальный регистрационный номер в государственных реестрах.

— Ты уверен в этом? — с сомнением щурится Ли Миньюэ.

— Уверен более чем на сто процентов, — категорично заявляю. — Это базовые знания для всех, кто хотя бы поверхностно знаком с экономическими реалиями того региона. В этом вопросе центральноазиатские республики недалеко ушли от нашей китайской модели государственного контроля. Каждой крупной международной сделке в обязательном порядке присваивается уникальный идентификационный номер, и специальный комитет государственных доходов следит за их исполнением и прохождением всех этапов.

На самом деле — сперва Нацбанк, но это уже детали.

— Хм.

— Это раньше можно было продать нефть или стратегические металлы на три миллиарда долларов, а по документам получить только полтора миллиарда. На оставшиеся полтора спокойно купить себе, скажем, виллу в Швейцарии. Но сейчас у их нового президента принципиально иная, более жёсткая позиция на этот счёт — они сразу требуют полного возврата всех средств от сделки, и если что-то не вернуть в оговоренные сроки, то начисляют огромные штрафы и пени. ДЛЯ НАЧАЛА.

— В таком случае логично предположить, что нечестным дилерам проще было бы сбежать из страны с деньгами, — рассуждает Ли Миньюэ, пытаясь найти логику в действиях пропавших партнёров.

— Не думаю, что у них есть такая возможность, — решительно качаю головой в знак несогласия. — Конкретно эти люди не могут сбежать в Европу, США или любую другую страну, которая по политическим или юридическим причинам не выдаст их обратно.

— Почему?

— Им просто не дадут визу — слишком велики риски. А такие лояльные к ним страны, как Турция, Объединённые Арабские Эмираты и даже наш Китай, при первой же официальной просьбе тут же выдают экономических беглецов обратно на родину для справедливого суда — есть правоприменительная практика. Рабочая. Так что конкретно в вашей ситуации я считаю, что стучаться нужно значительно выше.

— Сразу в президентскую администрацию? — уточняет бизнесмен.

— Да. На вашем месте я бы написал развёрнутое обращение на официальном сайте администрации президента одной из этих двух центральноазиатских республик, — делюсь своими соображениями. — Там есть специальный электронный контакт именно для аналогичных случаев, предназначенный для оперативной защиты иностранных инвесторов или бизнесменов от потери особо крупных сумм.

— Хм.

— Это политика их президента, — напоминаю. — Он очень болезненно воспринимает самоуправство, подрезающее его официальный курс. В этих структурах работают современные, образованные менеджеры.

— Менеджеры? — с плохо скрываемым недоверием приподнимает бровь Ли Миньюэ.

— Именно, высококвалифицированные специалисты — дети очень хороших родителей. Это точно не выходцы из отдалённого аула с правами на управление трактором в шестнадцать лет (как у меня), а образованные люди примерно такого же социального уровня, как ты сама. С кучей языков, — чистая правда. — И им определённо не всё равно на международный имидж и репутацию своей страны — в этих кругах всегда добросовестно и последовательно отрабатывается политический курс первого руководителя государства. Нужно писать именно туда. Вам придёт на электронную почту официальное уведомление с уникальным номером обращения и полным именем закреплённого за вашим делом сотрудника.

— Как долго ждать ответа?

— У них существует неформальное, но соблюдаемое правило двадцати четырёх часов. В течение одного полного рабочего дня обязательно будет первый официальный ответ от ответственного сотрудника. На такую сумму, да ещё и поступившую из Китая, они среагируют буквально со скоростью звука, и причину подобной оперативности я уже называл — товарищ Си Цзиньпин встречался с их президентом уже трижды в этом году. Дважды в их столице в рамках масштабных международных форумов, и один раз здесь, в Пекине, с государственным визитом. Что особенно показательно — они общаются без переводчиков, что для всех присутствующих служит красноречивым знаком уровня их личных отношений.

Дядя Ли Миньюэ искренне удивляется услышанному:

— Как это возможно — общаться без переводчиков? Разве он знает китайский язык?

— Президент, о котором я говорю — китаевед с дипломом китайского университета международных отношений. Он был вторым, затем первым секретарём в советском посольстве в Пекине. Занимался вопросами отношений СССР и Китая. Если бы в администрацию с подобной жалобой обратились корейские бизнесмены, я бы не осмелился давать какие-то конкретные прогнозы или гарантии. Но если напишет обычный китайский предприниматель с серьёзной проблемой, они просто обязаны отреагировать быстро и конструктивно — политические отношения между нашими странами этого требуют, — я пожимаю плечами. — Если предложенный метод не сработает, тогда сообщите мне, и мы будем вместе думать и искать альтернативные пути.

Я думаю, что знаю вообще радикально быстрые решения, но пусть начнут по официальной процедуре.

Интерлюдия.

Дверь частной клиники открывается, и на освещённое солнцем крыльцо выходит Сяо Ши, бережно держа в руках первый снимок своего будущего ребёнка. Чёрно-белое ультразвуковое изображение представляется ей самой прекрасной картиной в мире — крошечный силуэт, который через несколько месяцев станет её ребёнком.

Наконец-то она узнала пол малыша — у неё будет мальчик. Результаты всех анализов находятся в пределах нормы, плод развивается превосходно для своего срока, положение в утробе правильное, никаких отклонений, патологий или поводов для беспокойства компетентные врачи не обнаружили.

Повинуясь внезапному, почти непреодолимому желанию поделиться радостной новостью с близкими, она создаёт общий семейный чат с родителями. Дрожащими от эмоций пальцами фотографирует УЗИ-снимок на камеру телефона и мгновенно отправляет его им, сопроводив лаконичным, но проникнутым счастьем сообщением: «У вас будет внук!».

Стараясь отвлечься от тревожных мыслей о семейных отношениях, она принимает решение организовать полезный ланч.

Неспешно заходя в ближайший супермаркет, она выбирает пластиковый стакан с нарезанными кубиками свежих сезонных фруктов. Идеальный перекус для будущей матери и плода —врач специально подчеркнул, что её сыну сейчас критически необходимы натуральные витамины, минералы и микроэлементы. Выйдя обратно на улицу, она снимает защитную плёнку с контейнера и приступает к трапезе, с истинным наслаждением пробуя на вкус сладкую, сочную клубнику.

Параллельно с едой Сяо Ши проверяет своё сообщение в семейном чате и обнаруживает, что оно прочитано и отцом, и матерью — об этом красноречиво свидетельствуют синие галочки. Вот только почему-то оба родителя предпочли сохранить упрямое молчание.

Сяо Ши искренне ждала и втайне надеялась, что радостная новость о скором появлении первого внука заставит родителей наконец её понять, простить и окончательно перестать сердиться за самостоятельно принятое жизненное решение. Но, судя по красноречивому молчанию, ещё не настало подходящее время для семейного примирения и восстановления разорванных отношений. Горькое разочарование болезненно смешивается в её сознании со сладким вкусом спелых фруктов.

Она задумчиво продолжает листать вичат. Палец замирает на контакте Хоу Гана, который так и не разблокировал её номер. Ладно, ему совершенно неинтересны она и её личные проблемы — это Сяо Ши может понять и принять, но он мог бы хотя бы поинтересоваться судьбой своего будущего ребёнка.

После короткого раздумья она принимает решение отправить фотографию Хоу Усяню, несостоявшемуся свёкру — единственному человеку в этом мире, который мог отмахнуться от неё и равнодушно промолчать, как сделали все остальные, но вместо этого искренне поддержал её в трудную минуту, не особенно считаясь с общественным мнением и возможными репутационными рисками для себя лично.

Закончив с перекусом и выбросив пустой стакан в урну, будущая мать с нежной улыбкой поглаживает свой пока ещё небольшой животик, который при большом желании всё ещё можно скрыть под умело подобранной свободной одеждой, хотя уже далеко не под любой.

В этот момент смартфон в руке оживает, резко прерывая её мечтательные размышления о будущем. На экране высвечивается контакт Хоу Усяня.

— Не ожидала, что вы так быстро отреагируете на моё сообщение, — с искренней благодарностью и едва сдерживаемым волнением признаётся Сяо Ши, поспешно принимая входящий вызов.

— У меня будет внук! — голос налоговика звучит торжественно. — Эта новость стоит того, чтобы отбросить все дела. Я искренне благодарен, что вы не забываете держать меня в курсе. Скажите, вы не против пообедать? Мне очень хочется обсудить с вами будущее.