Деревенщина в Пекине 4

Глава 13

После занятий в университете направляюсь в ресторан «Горизонт» на дневную смену. Обычно с трёх до пяти посетителей не так много — это время между обедом и ужином, когда большинство людей занято работой или учёбой. Но сегодняшний день оказывается приятным исключением: в ресторан входит целая группа американских туристов, что определенно радует меня как официанта.

Американцы известны своей щедростью в отношении чаевых — у них в стане это не просто благодарность за хороший сервис, а практически обязательный платеж, даже если официант просто принес кофе к столу. Везде принято оставлять около двадцати процентов от суммы счёта даже при среднем уровне обслуживания, что кажется дикостью для многих китайцев. В некоторых провинциях нашей страны чаевые до сих пор воспринимаются как оскорбление, хотя эта архаичная тенденция постепенно уходит в прошлое.

С другой стороны, я не разделяю американскую философию обязательности чаевых, порой доходящую до полного абсурда. Недавно я наткнулся в интернете на удивительное видео из американского аэропорта, где автомат с водой имел сенсорную кнопку, предлагающую покупателю добавить чаевые к стоимости покупки. Или ситуация с самовывозом, оформляемым через мобильные приложения ресторанов, где человеку всё равно приходится доплачивать чаевые, несмотря на то, что он сам забирает заказанную еду и его никто не обслуживает. В общем, во всем должен быть разумный баланс.

Обслуживая туристов, я стараюсь отвечать на каждый их вопрос максимально подробно и дружелюбно. Некоторые столики намеренно подзывают именно меня из-за отсутствия специфического китайского акцента, который затрудняет понимание для иностранцев.

Направляясь с тяжело нагруженным подносом в руках к одному из дальних столиков, я внезапно чувствую вибрацию телефона в кармане униформы. Звонящий проявляет удивительное упорство и держится до последнего: я успеваю аккуратно расставить все блюда на столе, вежливо поинтересоваться у гостей, не нужно ли им что-то ещё, вернуться на кухню за следующим заказом, а телефон продолжает настойчиво вибрировать.

Ради любопытства я вытаскиваю устройство из кармана и вижу на экране номер капитана Фэна. Если он сам лично звонит, значит, дело действительно серьёзное и не терпит отлагательств.

Подхожу к одному из коллег и прошу его временно подменить меня в зале. Затем поспешно выхожу с кухни и направляюсь в тихий коридор, на ходу принимая вызов.

— Чем обязан?

— Лян Вэй, ты помнишь моего товарища, который недавно общался с твоими подругами?

— Конечно помню, а в чем, собственно, дело?

— Вы тогда не обменялись с ним контактами, и я звоню тебе, чтобы предупредить: он сейчас тебе позвонит, — объясняет капитан. — У него есть к тебе разговор, извини, но не по чину — ехать к простому официанту в ресторан, который к тому же находится на рабочей смене.

— Откуда информация, что я сейчас на смене? — удивляюсь.

— Работа у меня такая — все знать и контролировать, — хмыкает Фэн. — Мы же сейчас разговариваем по телефону, я вижу твою точную геолокацию на карте.

Задумываюсь над его словами, пытаясь понять техническую сторону вопроса:

— А разве определение местоположения не ограничивается одним зданием? Простая двухмерная сетка координат? У меня в этом небоскребе не только работа, но и комната в общежитии. Помимо этих двух основных мест здесь шесть десятков этажей с сотнями помещений. Теоретически я могу находиться где угодно в пределах здания.

— Твои координаты отображаются на трехмерной карте с высокой точностью, — с удивлением в голосе отвечает Фэн, словно не понимая, как я могу не знать таких элементарных вещей. — Определить, где именно находится человек, проще простого, например, через систему Skynet1. У вас в ресторане установлено достаточное количество камер видеонаблюдения. Плюс существует триангуляция по вышкам сотовых операторов с точностью от пятидесяти до двухсот метров. О других, более сложных методах предпочитаю умолчать — достаточно и этих двух базовых способов.

— Надо же! — почесываю затылок, переваривая информацию о возможностях современных технологий.

— Подобные технические возможности необходимы для решения наших профильных задач, особенно в сфере антитерроризма. Это стоит на первом месте по приоритетности. Вопрос поднимался ещё на заре развития технологий, пятнадцать лет назад: телефон на пятом этаже здания или на сто двадцать пятом — это колоссальная разница, которая может стоить жизни нескольким десяткам, а то и сотням человек. Ладно наша служба может обойтись приблизительными данными, но борцам с террористами необходимо точно понимать, где именно находится человек.

— В этом техническом вопросе я глубоко дремучий, — признаюсь.

— Возвращаясь к нашему разговору. Мой товарищ сейчас тебе позвонит. Отсчитывай пятнадцать секунд после нашего разговора, он наберет сразу после меня. Может, ты запомнил его голос, но на всякий случай звоню предупредить.

— У него запоминающийся голос и интонации. Ни с кем не спутаешь, — подтверждаю я.

— Он с тобой будет разговаривать на очень серьёзные темы, не пугайся. Да, теоретически такие служебные разговоры целый ряд внутренних инструкций категорически запрещает проводить по незащищенным телефонным линиям, но именно в его случае это вполне обоснованно и оправданно.

— Я вас понял. Хорошо, что предупредили.

— На звонки с незнакомых номеров мало кто отвечает, особенно во время работы, — объясняет капитан. — Поэтому и решил предупредить.

— Можете хотя бы намекнуть, чего он от меня хочет?

— Могу лишь строить предположения, потому что в нашей службе об этом деле известно только косвенно и поверхностно. Дело нас напрямую не касается — мы работаем снаружи, а это внутренние вопросы, но у нас общая преподавательская база по специальным курсам, — осторожно отвечает Фэн. — Я и так тебе слишком много сказал. Все подробности — непосредственно у него.

Закончив разговор, подхожу к кулеру и наливаю стакан прохладной воды, который выпиваю залпом. За первым звонком, как и предупреждал Фэн, через короткое время следует второй.

— Господин Лян, вас беспокоит Цзянь Хао, — раздается в динамике знакомый низкий голос.

— Да, капитан Фэн заранее предупредил, — отвечаю я. — О чем вы хотели бы поговорить?

— Что вы можете рассказать про своих подруг? Меня интересует ваша субъективная оценка их надежности как людей, когда вы виделись с ними в последний раз и какие у вас сложились отношения.

— Вы же не думаете, что я буду обсуждать с вами своих любовниц, бывших, потенциально будущих или нынешнюю женщину? — резко отвечаю я. — Даже если она в чём-то не права или совершила ошибку.

— Если неправа, то придётся, — тяжело вздыхает собеседник.

— Зря вы за меня решаете и перебиваете. Принципы на то и принципы, что за них стоят любой ценой, что бы ни происходило.

— Вы не подумайте неправильно, — поспешно уточняет Цзянь Хао. — Я не желаю им никакого зла.

— Тогда объясните мне суть вопроса. Я гораздо эффективнее, когда понимаю, о чем речь.

— Хорошо, попытаюсь в общих чертах, — соглашается он после паузы. — Это дело автоматически стало секретным с самого момента открытия, потому что замешаны высокопоставленные чины. Но вы студент нормального государственного вуза, вполне может так произойти, что мне придется попросить у вас подписку о неразглашении.

— Нет, я не буду лезть в ваши процессуальные нюансы. Вы понимаете, что я отвечу вам сейчас? Строго в рамках законодательства?

— Хм, отвечайте.

— Мне нет двадцати одного года и я ни в какие отношения ни с вами, ни с другими государственными органами юридически не имею права вступать. За меня такие решения принимает кто? Правильно, мои законные представители, в данном случае — родители. Поскольку у меня сложные отношения с отцом, а мать самостоятельно серьёзных решений не принимает, то на вашу секретную подписку, о содержании которой никому говорить нельзя, придут оба родителя.

— Думаю, мы смогли бы договориться об альтернативном варианте, — Цзянь Хао явно не желает вмешивать посторонних.

— Нет, потому что вы не имеете на это законного права, — твердо возражаю я. — Я вам и так всем, чем смогу, помогу в рамках возможного, но вы ведете себя странно. Словно чего-то боитесь или скрываете.

В динамике виснет молчание. Собеседник молча ждет продолжения разговора, очевидно, обдумывая мои слова.

— Юридический бред, который вы сейчас несете, рассчитан на воздействие на мою психику. Извините за прямоту. Если вы пытаетесь заставить меня нервничать и напрягаться, значит, вы сами очень сильно переживаете. Я не юрист, но недалеко от этого в своем университете — основы государства и права мы тоже изучаем.

— К чему вы ведёте?

— Первый курс любого юридического факультета, — поясняю, собравшись. — И у нас, и у них этот теоретический блок одинаковый. Основы государства и права, тема называется «Действие закона в пространстве, во времени и в отношении круга лиц». Я не являюсь лицом из-за своего возраста, в отношении которого применяется та законодательная база, которую вы мне сейчас пытаетесь навязать.

— Это справедливо только в условиях мирного времени, а не военного положения! — чисто из принципа огрызается собеседник.

— Полностью с вами согласен, — спокойно перебиваю его. — Сегодня утром в парламенте поставили на голосование ввод военного положения в стране? И товарищ Си уже подписал соответствующий указ? Успел? Кстати, как проголосовал парламент? С каким перевесом большинство и главный вопрос: с кем мы воюем?

— Ладно, не лезь в бочку, ты прав, я немного нервничаю, — Цзянь Хао внезапно переходит на нормальный тон. — Ситуация сложилась следующая: я общаюсь с твоими дамами, работаю с ними в рамках расследования, и за последние сутки я все отчетливее вижу, что что-то идет не так, как планировалось.

— Подробнее можно? — вздыхаю. — Если нет, я пойму, но вряд ли чем-то смогу помочь.

— Я не был бы хорошим специалистом в своей области, если бы только механически читал документы и анализировал зафиксированные события, при этом не пытаясь спрогнозировать и понять, что на самом деле чувствуют люди, сидящие по ту сторону стола или участвующие со мной в различных мероприятиях.

— Что именно вас насторожило?

— Хуан ведет себя вполне нормально и предсказуемо, а вот её коллега… — он делает паузу. — Я не могу этого доказать, есть только чутье, но я практически уверен, что с ней кто-то контактировал извне, и она в любой момент может отозвать свои показания или кардинально изменить их — таким образом, что моя позиция как представителя органа дознания на уголовном процессе в суде серьёзно пошатнется.

— Насколько вы уверены в своих подозрениях?

— Настолько, что всерьёз рассматриваю именно такой сценарий, — честно признается он. — Должен напомнить: я в это дело ввязался исключительно по их собственной просьбе и инициативе. Изначально они хотели отомстить обидчикам. Попросили помощи у тебя, ты обратился к Фэну, Фэн вышел на меня. Я бы никогда не полез в эту конкретно историю, если бы они сами не проявили инициативу и не настаивали. Но сейчас я вижу по глазам Ши Тин, что она вполне может в последний момент «соскочить».

Я серьезно задумываюсь над его словами. К профессиональному чутью человека такого уровня определенно стоит прислушиваться, к тому же, если в деле действительно замешаны влиятельные люди, они вполне могли найти способ выйти на подругу Хуан и оказать на неё давление. Она уже однажды отдала им крупную сумму денег, а значит, им прекрасно известны эффективные рычаги воздействия на неё.

— Поэтому я и спрашиваю тебя, когда ты видел её в последний раз и в каком она была состоянии, — продолжает собеседник. — Меня интересует исключительно вопрос процессуальных перспектив и возможность того, чтобы ключевой свидетель, на показаниях которого будет строиться государственное обвинение, внезапно не передумал сотрудничать. Должен добавить: процесс точно будет полностью закрытым, его не станут освещать в прессе — даже сам факт проведения, не говоря уже о приговоре.

— Теперь я начинаю понимать ситуацию.

— Да, я не хочу стать человеком, который полез вытаскивать медведя из берлоги, дал ему палкой по голове, разбудил и заставил выскочить наружу — а все те, кто должен был стоять с оружием наготове, внезапно разбежались по своим личным делам, — он образно объясняет свои опасения. — Медведь бегает быстрее и в одиночку я с ним не справлюсь.

— Задача ясна. Мы как раз сегодня созванивались с Хуан и планировали встретиться кое-где. Честно говоря, я не уточнял, будет ли она одна или придет с той подругой. Ладно, вы сказали, что пытаетесь все проанализировать и спрогнозировать.

— Именно так, — подтверждает он. — Мне уже слишком поздно давать заднюю. Дело заведено, документы поданы. И если один из ключевых пострадавших в последний момент откажется от сотрудничества, мне хотелось бы заранее об этом знать. Ещё сутки назад никаких рисков не предвиделось, а сейчас вероятность неприятного поворота событий выросла практически до ста процентов — я сужу по глазам конкретного человека.

— Почему сто? Если одна откажется от дачи показаний, останется вторая. Это максимум пятьдесят процентов риска.

— В том-то и дело, что я не знаю, как поступит твоя подруга и на чью сторону она встанет в случае, если её коллега резко изменит показания, — объясняет Цзянь Хао. — Нет абсолютно никаких гарантий, что она не послушает подругу и останется честной перед следствием.

— Слушайте, вы же и сами можете во всём разобраться. Существует множество интересных способов проведения допросов под различными препаратами, влияющими на сознание. Мы же не в Америке, где для этого нужна санкция суда, которую к тому же вряд ли дадут. У нас это вполне можно организовать для закрытого судебного процесса и провести допрос под видеокамерами. Я уверен, что вы имеете доступ к инструментам, которых нет у обычных правоохранительных органов.

— Не хотелось бы прибегать к этому по целому ряду причин, — тяжело вздыхая, признается Цзянь Хао. — Мне от тебя нужен только один важный момент. Давай поговорим откровенно о человеческой порядочности. Ты попросил меня через Фэна разобраться с теми людьми, которые обидели твоих девчонок. Верно?

— Да, так и было.

— Теперь я ввязался в это дело и чувствую реальную угрозу того, что твои подруги могут в последний момент «спрыгнуть» с дачи показаний. Я-то в самом худшем случае просто уйду на пенсию досрочно — выслуга лет позволяет. А ты-то мне как потом будешь в глаза смотреть, если такой сценарий реализуется? Не только мне, но и Фэну, который за тебя поручился? Я сейчас не пытаюсь выведать их секреты, а по-товарищески, как мужчина мужчине, предупреждаю, что тебе следует внимательно посмотреть под ноги и честно сказать мне, что ты там обнаружишь, потому что я иду за тобой следом по той же дорожке!

Последние слова собеседника звучат особенно эмоционально. Кажется, он едва держит себя в руках.

Через динамик телефона я отчетливо слышу, как Цзюнь Хао глубоко вдыхает и медленно выдыхает, пытаясь успокоиться. Затем более спокойным голосом продолжает:

— Ты же понимаешь, что я бы тебе вот так не звонил и не говорил такие вещи по телефону, если бы на то не было более чем серьезных оснований. И Фэна бы не просил предварительно тебя предупредить. На моей должности люди в моем возрасте оказываются не просто так, Лян Вэй.

— Я с вами согласен.

— Я пытался с ними разговаривать напрямую, как офицер с офицерами, но они постоянно уходят от этой темы, чем ещё больше раскачивают мои подозрения, — жалуется он. — Поэтому я и обращаюсь к тебе. Если тот сценарий, о котором я говорю, случился, я даже думать боюсь, кто именно с ней контактировал и вмешался в ход расследования. И главный вопрос — зачем? Лучше я сейчас сразу развалю это дело и забуду всё, что было, чем потом получу неприятности. Как от них получить подтверждение, что они не откажутся от дачи показаний? Это вопрос элементарной человеческой порядочности.

— Я сам обо всем узнаю, не переживайте, — обещаю ему. — Значит, придется звать и вторую в сауну снова. Не планировал, но раз нужно.

— Ага, пострадай, пожалуйста, ещё! Какая тяжёлая работа!

— Вы даже не представляете, насколько! — отвечаю искренне. — Я потом не мог нормально спать. А у меня, между прочим, появилась официальная девушка, к которой я хорошо отношусь и которая, в отличие от этих, замуж не против выйти. И детей рожать готова.

— Да им же и тридцати лет нет.

— Для моего нынешнего возраста это уже совсем не то, что нужно. И вы прекрасно понимаете почему. Моя этих двух по запаху почуяла ещё при первой встрече и пока что великодушно спустила ту историю. Но если я сейчас снова с ними в сауне останусь…

— Да уж, мне бы твои проблемы. Спасибо, что выслушал и согласился помочь. Жду от тебя новостей.

Skynet — система распознаваний лиц с точностью 99%.