Деревенщина в Пекине 4

Глава 10

Апартаменты семьи Ван.

Ван Мин Тао сидит за массивным дубовым столом в своём кабинете, методично листая новостную ленту на ноутбуке. Строгий дизайн итальянской мебели и тщательно подобранное приглушенное освещение создают атмосферу делового сосредоточения, располагающую к размышлениям.

Бизнесмен просматривает сводки с фондовых рынков, анализирует колебания цен на строительные материалы и отслеживает политические новости, которые могут повлиять на его деловые интересы. В голове Ван Мин Тао автоматически выстраиваются сложные логические цепочки: как изменение процентных ставок отразится на строительных проектах, какие налоговые льготы можно ожидать в следующем квартале, стоит ли в ближайшем будущем закупать дополнительные объемы цемента или лучше дождаться решения вопроса с цементным заводом.

В комнату бесшумно входит домработница с чашкой ароматного жасминового чая и осторожно ставит её рядом с бизнесменом, стараясь не нарушить его глубокую концентрацию. Женщина работает в семье Ван уже более десяти лет и давно научилась чувствовать настроение хозяина, понимая, когда можно обратиться с вопросом, а когда лучше остаться незамеченной.

Внезапно резкий, настойчивый звонок в дверь разрывает уютную вечернюю тишину апартаментов, заставляя бизнесмена резко поднять голову от экрана.

Ван Мин Тао удивленно хмурит брови — сегодня он никого не ждет. Дочь, как обычно, проводит время с женихом, и, судя по давно установившемуся распорядку, вернется домой не раньше, чем через пять часов.

Звонок повторяется с настойчивостью, которая заставляет бизнесмена насторожиться.

— Я сам открою, займитесь своими делами, — негромко, но четко говорит он домработнице, интуитивно заподозрив неладное.

Он покидает кабинет и направляется к входной двери. Неожиданный гость продолжает настойчиво звонить, словно пришел с чем-то исключительно важным, не терпящим малейшего промедления.

Взглянув на экран видеодомофона, Ван Мин Тао мгновенно узнает в госте того самого чиновника, к которому недавно обращался по вопросу приобретения цементного завода. Его лицо выглядит обеспокоенным.

Ван Мин Тао открывает дверь и с нескрываемым удивлением интересуется:

— Господин Ян? Чем обязан?

— Нужно срочно поговорить по очень важному делу, — чиновник нервно переминается с ноги на ногу.

Бизнесмен распахивает перед гостем дверь, приглашая его в апартаменты.

Ян Вэймин уже готов начать важный разговор прямо в прихожей, отделанной дорогим мрамором, но вдруг замечает на кухне, совмещенной с гостиной, домработницу, которая тихо занимается уборкой, время от времени бросая любопытные взгляды в их сторону.

— Нужно поговорить наедине, — многозначительно добавляет посетитель бросая осторожный взгляд в сторону женщины.

Ван Мин Тао понимающе кивает и окликает домработницу. По одному лишь взгляду хозяина та понимает, что необходимо оставить его наедине с важным гостем. Вежливо поклонившись мужчинам, она бесшумно удаляется в самую дальнюю комнату апартаментов, тактично закрывая за собой дверь.

— В чем дело? — Ван Мин Тао усаживается в кожаное кресло и указывает гостю на соседнее. — Честно говоря, не ожидал увидеть вас на пороге.

— Возникла серьёзная проблема с нашим начинанием, — чиновник нервно постукивает по кожаному подлокотнику. — Как бы не сорвались планы.

Ван Мин Тао прекрасно понимает психологию подобных ситуаций: если Ян Вэймин сейчас здесь, в его апартаментах, значит, проблема всё-таки решаема, иначе чиновник просто не тратил бы время на визит. Вопрос лишь в том, какую цену потребуется заплатить за решение — дополнительные крупные деньги, подключение влиятельных связей или кардинальное изменение первоначальных договоренностей.

— Я забросил нашу идею с цементным заводом кому следует, — продолжает гость, заметно нервничая. — И да, благосостояние народа при потенциальной длительной несменяемости нашего лидера — вопрос действительно актуальный и своевременный. У нас, как бы ни было, политика с официальной точки зрения — одно, а реалии — совершенно другое. Никто не отменял рейтингов и популярности. Все это отлично понимают на самом верху. Ваша бизнес-идея дошла именно туда, куда нужно.

— Это хорошо. Продолжайте, — Ван Мин Тао внимательно изучает лицо собеседника и пытается понять, где именно кроется подвох.

— Плюс ко всему, вы предлагаете метод, который при социалистическом строительстве выглядит идеологически абсолютно правильным, — разъясняет Ян Вэймин. — Вертикальная централизация и укрупнение предприятия полного производственного цикла — от добычи сырья до сдачи готовых квартир рабочим в Пекине, где один руководитель фирмы несет персональную ответственность за весь процесс. Это крайне популярная точка зрения, идеология и концепция в тех кругах, где я работаю.

Ван Мин Тао бросает на собеседника долгий взгляд, полный нескрываемого недоумения:

— Спасибо за высокую оценку, но я, честно говоря, не понимаю, при чем здесь социалистическое строительство и партийная идеология. Это самая обычная капиталистическая монополия, просто в несколько большем масштабе, если я по официальным документам буду являться полноправным собственником предприятия.

— Но по официальным документам на том заводе вы будете числиться не частным собственником, а государственным управляющим, — напоминает чиновник. — Речь ведь именно об этом статусе шла изначально?

— Да, и я с этим согласен, — кивает Ван Мин Тао. — Но тот факт, что я буду государственным управляющим, а не полноправным собственником, с практической точки зрения судьбы ста миллионов тонн цемента в год никакой принципиальной разницы иметь не будет, — смеется бизнесмен. — Эти сто миллионов тонн пойдут точно туда же, куда они направились бы, если бы я был хозяином. И по той же цене.

— Возможно, это именно так с вашей личной точки зрения, но отнюдь не с позиции Центрального Комитета, — осторожно парирует собеседник. — У нас возникла одна крайне серьёзная проблема, и, честно признаюсь, пока нет абсолютно никаких идей относительно того, как её быстро решить, не наделав лишнего шума.

— Какая проблема?

Ян Вэймин делает глубокий вдох, словно собираясь с силами для неприятного признания, и складывает руки в замок, чем выдает сильное напряжение:

— Я ведь планировал войти в вашу долю на пятнадцать процентов акций. Легально, через дальнего родственника, чтобы моя доля прибыли для семьи была гарантированно защищена и юридически оформлена.

— Конечно, я не возражал тогда и не собираюсь возражать сейчас, — отвечает Ван. — То, о чём мы первоначально договаривались, остается в полной силе. Ваши пятнадцать процентов — это святое и неприкосновенное. Должен вам напомнить: я никогда в своей жизни никого не обманывал в денежных вопросах и через мои руки неоформленных официально крупных денег прошло значительно больше, чем составляет годовой бюджет некоторых небольших государств.

— Это я прекрасно знаю и учитываю, — соглашается чиновник. — Я навёл справки. Репутация у вас действительно кристально чистая, да и из страны вы никуда не собираетесь. Это было учтено на всех уровнях, которые в курсе того, что я с вами веду переговоры.

— Тогда в чем конкретно проблема?

— Я лично вам полностью доверяю, однако те влиятельные люди наверху всё-таки хотели бы видеть среди официальных учредителей кого-то из наших. Я должен был внести в уставный капитал реальную денежную часть, выкупить эти самые пятнадцать процентов за живые деньги, но произошло кое-что непредвиденное и я пока не знаю, как из этого выкручиваться. Вам что-нибудь известно о бирже ByBit?

— Конечно. Ещё неделю назад об этом финансовом скандале писал каждый серьёзный новостной портал и экономическое издание. В криптовалюты я особо не вникал, но основные принципы понимаю.

— Значит, вы наверняка слышали про северокорейских хакеров и их выходку, — тяжело выдыхает чиновник, прозрачно намекая на недавний масштабный взлом пользовательских счетов. — К сожалению, я оказался в числе пострадавших клиентов. Мои деньги, которые я планировал вложить в наше совместное дело, лежали именно на счету этой биржи. По ряду веских причин ни в КНР, ни в традиционных финансовых институтах вроде банков я их держать категорически не хотел.

— И я прекрасно понимаю, почему вы так поступили, — понимающе ухмыляется Ван Мин Тао. — Китай активно обменивается фискальной информацией о движении крупных сумм со ста двумя странами и различными юрисдикциями по всему миру и эта цифра будет только неуклонно расти с каждым годом.

— Именно так, — кивает Ян Вэймин. — А мои скромные, но честно заработанные накопления — это совершенно не то, что я хотел бы активно афишировать или предавать широкой огласке в налоговых органах.

— В наше непростое время надежно спрятать по-настоящему крупные деньги от государственного контроля можно разве что в Северной Корее, Зимбабве или Буркина-Фасо, — продолжает развивать мысль Ван. — Но это было бы крайне сложно, опасно или даже технически невозможно, потому что здание главного национального банка любой из этих экономически отсталых стран не стоит даже одной десятой части ваших личных счетов. Да что говорить — вся национальная экономика этих стран стоит значительно меньше ваших сбережений.

— Поэтому я и выбрал криптовалютную биржу, которая казалась надежной и проверенной, — с горечью кивает Ян Вэймин. — Кто же мог знать, что даже там мои деньги окажутся в опасности? Сволочи вынесли всё с моего счёта! Теперь мне просто нечем вносить эти самые пятнадцать процентов в уставный капитал.

— Искренне вам сочувствую, — произносит Ван Мин Тао. — Насколько мне известно из официальных заявлений, руководство биржи публично обещало полностью компенсировать все потерянные клиентские средства и активно этим занимается.

— То обстоятельство, что ByBit схлопнулся под ударом северокорейских хакеров — это еще полбеды в моей ситуаци. Не буду подробно рассказывать, какими ухищрениями я заставил свою двоюродную тетю пройти верификацию на бирже вместо меня, просто знайте, что счёт был оформлен на её имя.

— Хотите сказать, что со счётом возникла какая-то проблема? — догадывается бизнесмен.

Чиновник с явной досадой и отчаянием хлопает себя ладонью по голове, демонстрируя глубину своего сожаления о принятых ранее решениях:

— Напротяжении двух лет я раз в месяц собирался перевести деньги на кого-то более молодого. И пока я думал и откладывал, произошло непредвиденное: за три дня до взлома биржи она внезапно умерла. Никто даже подумать не мог — женщина была на удивление крепкой для своих лет.

— Сколько ей было?

— Восемьдесят два с половиной года, — мрачно и виновато отвечает чиновник, стыдливо отводя взгляд.

— Рискованный вы человек, если два года откладывали, имея дело с женщиной за восемьдесят, — качает головой Ван Мин Тао. — Вы крайне оптимистично оцениваете человеческие возможности и продолжительность жизни. Даже не знаю, что на это сказать.

— Я думаю, ситуация разрешится и всё будет нормально, — упрямо настаивает Ян Вэймин. — Необходимо вступить в законное наследство по всем правилам и биржа обязательно вернет деньги в полном объеме — они же официально и публично обещали полное возмещение ущерба. Значит, юридически обязаны сдержать данное слово, иначе я найду эффективный способ поднять шум от лица родственников покойной.

— Огласка в случае неправомерного отказа действительно может помочь делу, поскольку деловая репутация для этой биржи — не пустой звук в конкурентной борьбе, — соглашается бизнесмен.

— Но я сейчас отчетливо понимаю, что весь этот бюрократический процесс займет далеко не один месяц. Одно только вступление в наследство может растянуться до полугода, потому что, давайте будем честными, у покойной тети действительно было что завещать другим. Шесть наследников первой очереди, девять человек из второй, и я буду одним из многих претендентов.

— После этого придется решать вопрос непосредственно с ByBit, — задумчиво подхватывает бизнесмен. — Что тоже не самое быстрое дело, учитывая международный характер биржи, очереди из других заявок и вашу непростую ситуацию.

— Вот именно об этом я и говорю, — кивает Ян. — Деньги в конечном итоге не пропадут (я бирже доверяю), но и быстро извлечь их мне не удастся.

Ван Мин Тао трёт подбородок, взвешивая обстоятельства. Ему абсолютно понятно, к чему клонит собеседник:

— Значит, вам придется поверить мне на слово. Потому что, извините за прямоту, без реальных денег долю в уставном капитале никто прописывать не будет, — объясняет он. — Если хотите, давайте вместе сходим к вашим друзьям из Центрального Комитета, которые стоят между вами и окончательным решением — в их присутствии детально обсудим этот деликатный вопрос? У меня до сих пор строятся крупные объекты и физически нет возможности дать взаймы такую сумму.

— Да, я прекрасно это понимаю, — вздыхает Ян Вэймин. — Честно говоря, сам не знаю, зачем вообще к вам пришел. Наверное, просто хотел поделиться проблемой. Одна голова хорошо, а две лучше.

В просторной комнате нависает тягостное молчание. Ван Мин Тао опять погружается в размышления, пытаясь найти выход.

— Ладно, не переживайте раньше времени, — наконец произносит он. — Что-нибудь обязательно придумаем. В подобной ситуации совершенно бессмысленно рассуждать на дилетантском уровне. Необходимо подключать к решению проблемы квалифицированных юристов, пусть они вместе с другими умными специалистами разберутся в нюансах. Что-нибудь да подскажут.

— Я думал об этом, но мне бы очень хотелось остаться максимально анонимным. Вы понимаете, почему.

— Разумеется. Мы всё обсудим без упоминания конкретных имен и должностей. Не переживайте понапрасну, а то я вижу, что у вас уже глаза на лоб полезли. Конечно же, я не буду размещать в интернете объявления с вашим полным именем типа «есть такая деликатная проблема, люди добрые, дайте совет». Обещаю решить все максимально осторожно.

— Хорошо, я полностью вам доверяю, — соглашается Ян Вэймин. — К кому конкретно планируете обратиться за советом? Хотелось бы понимать уровень людей, которые будут в курсе ситуации.

— Есть у меня в коллективе толковый человек, с которым можно продуктивно пошевелить мозгами. Чтобы, не называя вас по имени, детально изложить суть проблемы. Стопроцентно найдется какое-то техническое решение, которое полностью удовлетворит обе стороны.

— Понял вас, — кивает чиновник, поднимаясь с кресла. — Будем на связи. Жду от вас новостей. Спасибо.