Деньги не пахнут

Глава 9

Вернувшись в отдел слияний и поглощений, руки почти автоматически коснулись клавиатуры, разбудив экран, и открылось окно поиска. В воздухе повис тихий гул системного блока, а где-то в углу монотонно жужжала вентиляция, разгоняя усталый запах бумаги и кофе.

"Элизабет Холмс".

Пальцы мягко выбили имя на клавишах, и спустя мгновение монитор озарился списком ссылок. Первая — свежая, всего трёхдневной давности статья из "Wall Street Times".

Элизабет Холмс: Революционная медицинская диагностика.

"Наша медицинская система сломана. Часто, когда мы обнаруживаем болезнь, уже слишком поздно что-либо делать. Система нуждается в исправлении".

На экране мерцали строчки о 29-летней выпускнице Стэнфорда, изучавшей химию и электротехнику. Она основала биотехнологическую компанию под названием "Theranos", якобы с великой целью — изменить саму систему диагностики болезней.

Эта женщина — по сути, самый печально известный мошенник современности.

Сейчас она генеральный директор венчурного предприятия в сердце Силиконовой долины. Theranos занималась медицинской диагностикой, а их концепция звучала почти сказочно:

"Всего несколько капель крови из пальца — и всё будет ясно! Результаты на почту!"

Раннее выявление заболеваний — ключ к спасению жизней. Но кто ходит в больницу просто так? Анализы дороги, отнимают часы, а люди до ужаса боятся игл. Нет симптомов — нет причин для хлопот. Вот так большинство и откладывает обследование, пока золотое время не упущено.

Theranos пообещала решить эту проблему.

"Анализы без хлопот! Доступны прямо в аптеке или супермаркете!"

Они уверяли, что владеют революционной технологией — методом диагностики сотен заболеваний по нескольким каплям крови.

Компания заявила о создании "центров здоровья" прямо в супермаркетах. Представь: пришёл за молоком — вернулся с анализами.

В таких центрах брали немного крови, помещали её в крошечный "наноконтейнер" и отправляли в сверхсовременную лабораторию Theranos. Там, среди глянцевых приборов и сияющих панелей, обещали мгновенные тесты и результаты на e-mail. Быстро, удобно, недорого. А попробовав один раз, люди возвращались снова — ведь здоровье требует регулярной проверки.

Триумфальная формула: инновация, рынок с огромным потенциалом, миссия по спасению жизней. С этими картами Theranos одержала победу над самыми скептическими инвесторами и взлетела до оценки в 9 миллиардов долларов. Холмс превратили в икону: "Следующий Стив Джобс", "первая женщина-гендиректор единорога", "пионер диагностики" — титулы сыпались один за другим.

Но проблема была одна — технологии не существовало.

Это была иллюзия. Диагностировать болезни по нескольким каплям крови невозможно. Нужен определённый объём, и врачи не берут литры крови ради развлечения.

Только Холмс это не останавливало. Её кумиром был Джобс. Его стиль? Делать невозможное. "Это сработает!" — повторяла она, создавая собственное поле искажения реальности.

Холмс ходила по офису, глаза горели, голос дрожал от напора: "Это будет работать!!!" — подталкивая инженеров и охотясь за инвесторами. Когда требовали доказательства, отмахивалась:

"Это закрытая информация. А если конкуренты украдут? Просто поверьте нам и вложите немного денег".

Большинство ушли, но не все. Ведь есть одна категория, особенно уязвимая перед блестящей мечтой:

Старики с серебряными волосами.

Холмс удалось очаровать легенд дипломатии — бывшего госсекретаря Шульца и самого Киссинджера. Когда-то острые, теперь уже почти девяностолетние, с дряхлеющим разумом.

Молодая женщина с белокурыми волосами, голубыми глазами, эффектная, вечно в чёрной водолазке — словно перекати Джобса в женском обличье. Стэнфордская выпускница! Точнее, бросивка, как и Джобс, Гейтс, Цукерберг. Всё это звучало слишком правильно, чтобы не восхищаться.

Она умела играть роль внучки. И когда эта "внучка" кричала: "Нужны инвестиции!", старики тянулись к телефонам, а их адвокаты — к спискам богатых клиентов.

"Есть молодая женщина, новая Стив Джобс, в которую вкладываются Шульц и Киссинджер. Но предложение действует только до конца недели!"

Деньги потекли рекой. Оценка выросла до 11 миллиардов, заключались контракты с корпорациями. Сеть супермаркетов Safeway вложила 400 миллионов, чтобы переоборудовать сотни магазинов под центры Theranos.

Но технологии всё равно не было. "Поле искажения реальности" не становилось реальностью. Образцы крови продолжали приходить, но тестировать их было нечем. В отчаянии Холмс установила в своей "лаборатории будущего" аппараты конкурентов и работала на них.

Если это выяснится, это будет катастрофой. Таким образом, современная лаборатория стала запретной зоной. За исключением пары операторов, непосредственно занимающихся оборудованием, даже сотрудникам одной и той же компании не разрешалось входить. Когда инвесторы запросили туры, Холмс наотрез отказалас.

"Нет, нет! Я же говорю, это запатентованная технология. Мы не можем раскрыть это!"

Звучит абсурдно? Это все правда. Это дело стало настолько известным, что к тому времени, когда уже умер, оно было адаптировано как в драму, так и в кино. Мошенничество будет разоблачено два года спустя. Сейчас Theranos только начинает привлекать внимание средств массовой информации. Статьи появляются в быстрой последовательности:

"Theranos подписала долгосрочный контракт с аптечной сетью Walgreens"

Theranos: Самое многообещающее биотехнологическое предприятие, которое вы не знаете

"29-летняя женщина меняет систему медицинской диагностики"

Скоро все будут приветствовать ее как следующего Стива Джобса. И через два года информатор сообщит об этом в The Wall Street Times. Несмотря на бесчисленные угрозы, журналист из "Wall Street Times" разоблачит эту историю, и мир узнает правду о ней.

Подожди минутку! Что, если я сам разоблачу эту аферу? Приведет ли это к желаемому результату?

"Хммм…"

Результат, который я хочу, очевиден. Первый этап моего плана выживания выглядит так:

"В течение двух лет создать хедж-фонд на сумму 10 млрд. долл. США."

Что, если я перенаправлю деньги, которые богатые белые инвесторы вложили в мошенника, в мой фонд?

Тогда смогу достичь своей целевой суммы за один раз.

Жертвы уже были потрясены точкой продажи "раннего выявления заболеваний". У них нет причин сопротивляться переходу в мой фонд. Кроме того, на самом деле планирую вложить эти деньги в поиск лекарств от неизлечимых болезней. Так что это было бы выгодно для всего человечества.

Но… что-то не так.

"Почему эти люди влюбились в это?" Даже если они старше, должна быть причина, по которой такие умные люди влюбились в такую очевидную бодягу.

Познакомиться с отцом Рэйчел лично и узнать больше о Theranos и Холмсе.

Мы с Рэйчел — просто коллеги. Не принято знакомить простого коллегу с отцом. Но так уж случилось, что через два месяца произойдет хорошее событие: День благодарения, американский праздник, проведенный с семьей. Если в тот день бедный осиротевший друг прольет слезы, Рэйчел, будучи добросердечной, может просто пригласить меня.

А если стать достаточно близко с Рэйчел, чтобы она пригласила меня на День Благодарения.

Когда организовал этот новый план в своих заметках, появилось сообщение.

— Рэйчел Мосли: Вы сейчас свободны?

Кафе на одиннадцатом этаже.

Было нетрудно найти Рэйчел. Все в кафе смотрели в одном направлении — Рэйчел сидела в укромном углу с опущенной головой. Глубоко задумавшись, она не заметила, что приближаюсь, потягивая кофе, глядя в пол.

"Я как бы тоже хочу кофе… но, если буду ходить, держа кофе, он не будет выглядеть хорошо. Казалось бы, мне нечем заняться".

М-да, ради дела придётся хлебать то что даже не выношу. И, видимо, ещё не один раз. Возможно даже десяток.

— Рэйчел?

— О, ты здесь?

Ее лицо выглядело… выключено.

— Что-то случилось?

— О, нет. Не хочешь кофе? Давай куплю его для тебя.

— Всё в порядке, встреча через двадцать минут.

— Надо было сказать сразу, если занят….

— Всё равно пришёл — волновался.

Надёжный друг всегда появляется, даже когда работы по горло. И правда — не бросишь же в одиночестве среди праздников.

— Ну… Я всё равно тебе кое-что должна. Подожди минутку.

Милая Рейчел, сияющая своим мягким теплом, уловила алчный взгляд на кофейный прилавок и тут же исчезла за стойкой. Через мгновение вернулась, поставив на стол стакан ледяного американо. Холод стекал по пластиковой поверхности, оставляя капли, которые лениво скатывались вниз, собираясь на салфетке. Да, с волками жить кофе пить….

— Спасибо, буду наслаждаться этим.

Сказанул же…. Глоток — и горькая свежесть прокатилась по горлу, будто разбудив все чувства разом. И всё это надо показать в тот момент, когда на самом деле всё хочешь просто сплюнуть. Пальцы обхватили стакан, чувствуя тонкий хруст льда внутри. Пока ожидание затягивалось, Рейчел всё колебалась, будто собираясь с мыслями. Если оставить её в этом состоянии, ещё десять минут уйдут в пустоту — слишком много для времени, взятого взаймы.

— Сегодня ходила на собрание с клиентом, не так ли?

— Хм? Как узнал?

— Услышал, когда брал это.

В ответ — поднятые в воздух наушники, словно улика из дела. Рейчел кивнула с лёгкой улыбкой, принимая доказательство.

Потом заговорила, слова рвались с оттенком раздражения: генеральный директор даже толком не взглянул на подготовленные материалы, лишь мельком отметил пару манипулируемых цифр и отмахнулся.

— Он запросил технико-экономическое обоснование, но даже не прочёл его? Разве это не странно? И ведь запрос был недешёвый.

— Верно.

— Когда думаешь об этом, всё выглядит странно. Компания ведь может легко справиться с финансовым моделированием сама…. С терминалом Bloomberg и выпускником MBA они бы сделали это собственными силами, сэкономив деньги, верно?

— Верно.

Не просто "верно"! Шон ведь ты говорил, что у этой встречи была совсем другая цель… Что же за цель?

Вчерашние слова явно засели у неё в голове. Хороший знак — приходит за ответом прямо сюда, не откладывая.

— Это всего лишь предположение, не факт.

— Какая догадка?

— Инвестиционные банки, по сути, посредники, верно? Думай о них как об агентах по недвижимости.

Объяснять нужно осторожно — словно играя в детектива. Когда Рейчел представит на День благодарения, пусть это будет "Это мой друг Конан", а не "Это мой друг, сирота". Чтобы быть Конаном, придётся искать ответы умно, а не говорить: "Виновник сам признался".

— Представь, что генеральный директор, с которым встречалась, — арендодатель. У него много зданий, он зарабатывает на аренде. Теперь хочет купить новое, но сомневается. Что спросил бы у агента?

— Хм… Поднимется ли цена на землю? Есть ли спрос?

— Точно. Но цены на землю он и сам может проверить — это не тайна.

Клиенту вовсе не нужны цены на недвижимость. В этом веке информации такие данные валяются на поверхности — стоит лишь протянуть руку. Для этого не нанимают Goldman.

— Запрос у него совсем иной. Ему куда интереснее узнать, не приглядывается ли кто-то ещё к тому же зданию, не озвучил ли кто-то похожую цену… да хотя бы есть ли у них деньги, чтобы провернуть такую покупку.

Что действительно нужно клиенту — это понять, сколько свободных средств и какой аппетит у конкурентов. Объект всё ещё слегка дороговат. Он бы с радостью подождал, пока цена просядет, но гложет тревога: вдруг кто-то другой выхватит его раньше.

— Скорее всего, скоро попросят нас разыграть конкурентную партию. Подмешают недвижимость к другим лотам и будут внимательно следить за реакцией.

— То есть… искусственное завышение цен?

— Есть вероятность, что именно клиент этого и хочет.

Будут специально пихать раздутые цифры в глаза конкурентам. Если те клюнут — управляющий подаст сигнал, и наш клиент тут же заберёт объект. Если отреагируют холодно — значит, можно ждать дальнейшего падения цен.

— Ха-ха… Никогда не думала об этом с такой стороны….

Взгляд Рэйчел помутнел — будто внутри что-то надломилось. Выросшая в тепличных условиях, она привыкла мыслить по учебнику, а здесь — совсем другие правила.

— Я… кажется, не создана для такого.

И ведь права — Рэйчел не рождена для Уолл-стрит. Но сейчас уйти — значит сломать всю игру.

— Ты только начала. Откуда такая уверенность?

— Но….

— Если столкнёшься с тупиком — звони. Выслушаю, обсудим, разберём по косточкам.

Нет уж, выпускать её из рук в ближайшие два года нельзя. Этот клиент принесёт десять миллиардов стартового капитала для фонда.

"…Спасибо. Это… успокаивает."

В её взгляде проступило что-то новое. Не холодная маска коллеги, а мягкость доверия — словно вдруг нашла опору.

— Слишком много болтаю о себе. Как у тебя дела? Новый отдел как?

Вот теперь она интересуется — пусть всего лишь из вежливости, но от прежней ледяной принцессы это уже огромный шаг.

— Неплохо. Старшие кажутся вполне милыми.

— Рада это слышать.

— Но и напряжение чувствуется. Этот офис не похож на обычные.

— О! Ты про тот самый проект?

Проект… Да какой там проект — это арена. Состязание, начавшееся ещё за приветственным коктейлем: дуэль между партнёрами и новичками.

— Наверное, страшное давление?

— Скорее любопытство. Хочется понять, какой вызов нам бросят….

Этими мелочами планируется делиться с Рэйчел. В итоге всё дойдёт до её отца, а у того связи — хоть отбавляй.

И тут –

Динь!

На экране всплыло уведомление. Взгляд скользнул по строкам — и брови невольно сошлись.

"Изменение рабочего времени заседаний: 2 PM — > 4 PM"

Уже переносили один раз — теперь снова. Обычное дело, конечно… но, когда речь идёт о важнейшем матче, тревога подкрадывается. Лишь бы ничего непредвиденного не случилось.

Как и опасался Сергей, ситуация начала меняться. Всё закрутилось после отчёта, который Джефф предоставил этим утром. Тот самый отчёт, что принёс тревожные новости. Пирс, обеспокоенный болезненной чувствительностью Рона, поручил ему расследование. И вот — результат.

— В последнее время производительность Rhino заметно выросла. На первый взгляд кажется, что дело в оживлении биофармацевтического рынка, но….

Пирс резко махнул рукой, словно отгоняя лишние слова:

— К сути, Джефф.

— Процент IPO среди малых и средних компаний аномально высок. Каждая из них тянет только одну продуктовую линию, и ни у кого нет возможности выпустить дополнительные облигации.

Глаза Пирса сверкнули ледяным блеском. Компании, которые держатся на одном продукте, пока что без прибыли. Чтобы заработать, им придётся влить в разработку дополнительные деньги. Для таких клиентов инвестиционные банки обычно предлагают два пути:

Первый — IPO, то есть первичное публичное размещение акций, сбор средств через продажу акций населению на бирже.

Второй — M\&A, поглощение или слияние, когда мелкая компания продаётся крупной фармацевтической корпорации.

Но все выбрали IPO?

— Да. Несмотря на огромный риск, они обошли наш отдел.

— Их направили к этому решению.

— Похоже на то.

Отдел здравоохранения контролировал биофармацевтических клиентов. Всё указывало на то, что Rhino толкал их именно к IPO. Причина лежала на поверхности: выбери клиент M\&A — пришлось бы сотрудничать с отделом слияний и поглощений. Носорог явно жаждал удержать жирный кусок только за собой, не делясь с Пирсом.

— Но на этом ведь не конец….

— Простите?

— Такая конкуренция — обычное дело, разве нет?

В мире инвестиционного банкинга подобные игры — привычная рутина. Но Носорог вёл себя чересчур нервно. Что-то неприятное шевельнулось в голове Пирса, как предчувствие грозы.

— Проверь подписки на IPO.

Акции, прежде чем выйти на биржу, должны пройти фазу подписки. Если к моменту листинга не найдутся покупатели, цена рухнет. Поэтому заранее собирают инвесторов и распределяют акции.

Все сделки Rhino имели запредельный спрос на подписку. Хотя речь шла о сомнительных компаниях: ни дохода, ни готового продукта, только надежды на будущее.

— Узнай, не было ли внешнего вмешательства.

— Ты ведь не намекаешь на….

— Проверяй.

Джефф выскочил из кабинета и вернулся через час, лицо его потемнело:

— Похоже, это топор.

В отрасли сделку, продвигаемую на высшем уровне Goldman, называют "топором". Приказ сверху — как удар лезвием: сделка должна пройти любой ценой. Отделы продаж получают команду настойчиво рекомендовать её клиентам.

Шансы на успех в таких случаях всегда зашкаливали.

— Теперь всё сходится, — выдохнул Пирс.

Лёд в груди начал таять, уступая место холодной ясности. Только одна структура могла присвоить сделке статус "топор" — Исполнительный комитет. Группа из восемнадцати акул, вершителей судеб Goldman.

— Они правда меня не жалуют….

Через полгода один из членов комитета покинет пост, оставив вакансию. На место претендуют двое: Носорог и Пирс. По результатам работы Пирс был безоговорочным фаворитом. Но, судя по всему, кое-кто — а возможно, все — члены комитета поставили на Носорога.

Почему?

Ответ пульсировал где-то рядом, противный, как комар в тишине.

Они хотели кого-то покладистого. Пирс же давно заработал репутацию бойца. Если такой человек окажется в Исполнительном комитете, конфликтов не избежать. А вот второй кандидат, связанный долгами, будет податлив, как мягкая глина.

— Что, если они протащат его за полгода?

— Слишком рискованно…

— Не стану сидеть сложа руки.

Минута молчания, и решение созрело.

— Отложите кадровое собрание.

— Прямо отменю, — коротко кивнул Джефф.

Это было не время, чтобы участвовать в случайных ставках, когда исполнительное место могло ускользнуть. Но Пирс сказал что-то неожиданное.

— Зачем нам его отменять?

— Извините?

— Это наше лучшее оружие, не так ли?

— Что ты имеешь в виду…?

Пока Джефф выглядел озадаченным, глаза Пирса сверкали, и по его лицу распространилась широкая улыбка.

— Это ставка, мы должны использовать ее.

16:00

Наконец, пришло время встречи. Все в Goldman знали о моем соревновании с Брентом, но точный формат вызова был впервые раскрыт здесь.

— Через два дня вы оба подойдете к клиенту. Каждый из вас должен создать тизер с 10 акциями. Тот, кто получает больше отбора от клиента, выигрывает.

Правила этой игры были очень простыми. Мы с Брентом представим клиенту по 10 инвестиционных идей. Тот, кто получил больше отборов от клиента, выиграет.

— Мы должны делать все это сами, с нуля?

— Это соревнование мастерства, не так ли?

Брент не спрашивал, потому что он не знал; ему просто нужно было перепроверить, насколько это было необычно. Редко для сотрудников низкого уровня, таких как мы, выбирают акции. Как правило, MD выбирает акции, и мы украшаем выбор MD сносками и реверс-инжинирингом.

Для этой ставки они предоставили нам огромное исключение.

— В этом случае клиент становится решающим.

В этой игревсё просто, выигрывает больше клиентов, выигрывает участник ставок. Поскольку каждый клиент предпочитает разные типы сделок, знание предпочтений клиента имеет важное значение. Удивительно, но Пирс привел неожиданного клиента.

— На этот раз клиентом является Stevian Capital, хедж-фонд, который инвестирует в различные области.

Основными клиентами в инвестиционно-банковском подразделении обычно являются корпорации, но он специально пригласил хедж-фонд. У хедж-фондов и корпораций разные предпочтения. Например, хедж-фонды не заинтересованы в долгосрочных инвестициях для будущего компании. Они предпочитают краткосрочные сделки с прибылью, которые позволяют им входить и выходить в течение нескольких месяцев.

"Был ли это его способ быть предусмотрительным?"

Если бы он привлек обычную компанию, это было бы благоприятным для Брента, который часто имел дело с такими клиентами. Возможно, он выбрал клиента, незнакомого обеим сторонам, чтобы создать справедливую конкурентную среду.

— Есть вопросы?

— Я хотел бы знать тенденции фонда. Это более долгосрочный или краткосрочный…?

Брент старательно задавал вопросы: о доступном клиенте ликвидном капитале, предпочтениях, интересах и любимых видах инвестиций. Затем он задал последний вопрос:

— Это клиент, с которым вы работали раньше, мистер Пирс?

— Я бы не стал обращаться с такой просьбой к клиенту, которого не знаю.

— ….

— Младший сотрудник вряд ли представит что-то стоящее, верно? Я нахожу для себя возможным, чтобы помочь вам обоим.

Ни один клиент не будет инвестировать, основываясь на рекомендациях младших сотрудников, таких как мы. Поскольку нет никакой реальной выгоды, но только время, естественно сделать этот запрос к знакомому клиенту. Тем не менее, атмосфера была немного странной.

Выражение Брента испортилось, и Пирс ухмыльнулся, глядя на него.

— Не волнуйся. Я сделаю выбор справедливо, основываясь исключительно на результатах.

— F…Fairly?

— Вы беспокоитесь о конфликте интересов, не так ли?

— Нет, нет, совсем нет.

Брент отрицал это, но его лицо побледнело.

— Конфликт интересов….

Это было не совсем абсурдно. Пирс сделал ставку на победу, и клиент, знакомый с ним, выступал судьёй на этом странном конкурсе. Стоило лишь одному слову клиента — и всё могло измениться. Однако….

"Действительно ли он зашёл так далеко?"

Неужели ради простой ставки на выпивку кто-то пойдёт на такой дешёвый трюк? Звучало нелепо, но напряжение в комнате будто наэлектризовало воздух. Между Брентом и Пирсом витала скрытая вражда, ощутимая кожей.

"Здесь определённо что-то есть".

Что на Уолл-стрит имеет вес? Ликвидность. Судя по всему, волна сменила направление. Эта игра перестала быть пустой забавой.

— Тогда Джефф сообщит вам о графике продвижения вперед.

Бросив эти слова, Пирс вышел из комнаты. Пришлось оставить свои вещи в конференц-зале, сделав вид, будто путь лежит в уборную, а самому рвануть к выходу — проверить, куда направится Пирс.

"Как и ожидалось…"

Он шёл к лифту. Без пальто, значит, не на улицу. Скорее всего, ему предстояла встреча в другом отделе "Голдмана".

Это могло обернуться как на пользу, так и во вред. Оставалось одно — держать ухо востро и ждать момента.

Десятый этаж. Торговая площадка гудела низким гулом голосов и звонкими щелчками клавиш. В воздухе висел запах кофе, смешанный с лёгким озоном от работающих машин. Сквозь этот ритм шагов раздался звук открывающейся двери уборной.

Человек, вошедший внутрь, остолбенел. Перед глазами — неожиданная фигура.

— Пирс? Что привело вас сюда?..

Весь этаж принадлежал трейдерам. Здесь не было причин для визита человека из инвестбанковского отдела.

— Почему такой удивлённый? Я пришёл туда, куда не должен был?

Где-то внутри кольнуло чувство вины. Мужчина — доктор медицины, работающий в отделе продаж акций, занимался брокерскими сделками и по указке сверху помогал с ордерами для Rhino.

— Ну, просто странно. Вы ведь редко появляетесь в офисе, не так ли?

— В последнее время свободного времени стало больше.

— Ха-ха, если у вас его много, значит, мы все тут зря недоедаем.

— Правда. Зачем ещё тратить время на возню с юниорами?

— Речь про ту самую ставку?

Ставка новичка, рискнувшего всей зарплатой, уже стала легендой для разговоров за бокалом. Для большинства — весёлая байка, для него — головная боль. Слишком много нитей тянулось в сторону.

Зачем Пирс сделал ставку именно в здравоохранении? Совпадение? Сомнительно.

— Мог ли он что-то заметить?

Поддержка Rhino сверху была скрыта — лишь один-два топорных ордера среди сотен. Всё шло под названиями проектов, ни одного прямого имени MD. Пирс, которому до здравоохранения раньше не было дела, вдруг заинтересовался? Подозрительно.

— Особенно ли здравоохранение в наши дни горячо?

— ….

— Просто кажется, что вы обрабатываете много заказов в этом секторе. Вот и решил спросить.

— Чёрт.

Он едва удержал проклятие. Пирс что-то понял. Сколько именно — неясно. Но то, что он сюда пришёл не случайно, было очевидно.

— Ну, вот как получается. Мы же не всегда выбираем, чем заниматься, верно?

— Действительно.

— Нужно просто держаться с верхушкой в ладу. В такие времена лучше поменьше высовываться — голову опустил, и живи спокойно.

Он уже хотел было отойти, но тот самый тип тонко вставил оправдание. Слышалось в голосе что-то обиженное, словно оправдывался не от страха, а из принципа. И ведь правда — не из-за симпатии к Носорогу же он ввязался. Последнее время в Goldman шли резкие сокращения, люди летели пачками. А в такой обстановке ослушаться приказа начальства — всё равно что собственноручно подписать себе увольнение. Только вот эти слова тут не прокатят.

— Как же теперь выкрутиться….

Кто возглавит компанию — Носорог или Пирс — до сих пор не ясно. Но Пирс уже узнал, кого тот поддержал. Если этот хладнокровный гад в итоге сядет в кресло директора, прощения не жди. Такой не забудет. Да и приказы может настрогать так, что хоть на стенку лезь. Но назад ничего не откатишь — сделанное не развяжешь.

Пока мысли крутились, Пирс подошёл вплотную, лёгкая тяжесть его ладони опустилась на плечо.

— Всегда торопишься, в этом твоя беда.

— С чего вдруг такое рвение?

— Не прикидывайся скромным.

Хватка усилилась, словно стальные пальцы впились в ткань пиджака.

— Когда в человеке огня много — это видно. Одного попроси за дровами сходить — принесёт охапку хвороста. Другой топор схватит и повалит поллеса.

— Только осторожнее, — голос стал тише, но тяжелее, — здоровье побереги, пока работаешь.

Смысл его слов был ясен, как холодный ветер под воротник: сверху приказы идут, но выполнять их всерьёз — глупость. Хочешь выжить — делай вид, что стараешься, а сам притормаживай. Так всё обойдётся без крови.

— Фью…, — горячий воздух вырвался сквозь зубы, будто пар из чайника.

Пирс ушёл с довольной ухмылкой, даже не оборачиваясь. Явно наслаждался игрой. Грозить открыто он бы не рискнул: дави сильнее — и те, кто колеблется, насмерть вцепятся в Носорога. А это война без правил.

Пирсу нужно было другое — чтобы люди шли тихо, осторожно, без лишнего рвения. И ставка в этой игре была отличным инструментом. Он прошёлся по отделам, намекая на пари так же легко, как бросают кость на стол. Всегда были свидетели — слухи разлетелись быстрее весеннего ветра.

— Пирс говорил о какой-то ставке с Sales MD…. Атмосфера была нервная….

Шёпот докатился до ушей управляющих разных подразделений. Начались закрытые совещания, в которых участвовали только самые доверенные замы. Каждый пытался сложить мозаику по кусочкам.

— Теперь всё становится понятным.

— Похоже, Носорог сделал первый ход.

МД пристально следили за каждым шагом Пирса. Зачем ему вдруг влезать в здравоохранение, из всех сфер? Похоже на превентивный удар. Но почему лидеру по исполнению нужно атаковать Носорога именно так?

И вдруг встал последний кусок головоломки: отдел продаж. Носорог решил обыграть Пирса цифрами продаж. Пирс понял это и ударил в ответ.

А заодно эта заварушка выдала ещё одну деталь:

— Похоже, старик и правда уходит.

— В следующем квартале, что ли?

Два года ходили слухи о вакантном месте в Исполнительном комитете, всё подогревались его проблемами со здоровьем. А теперь — два титана сцепились, как два быка на узкой тропе. Очевидно: они рвут глотки за кресло до того, как старик уйдёт.

Носорог или Пирс — кто-то из них станет исполнительным директором в ближайшие полгода. А это значит — в руках окажется топор.

— Что делаем?

Выбор был ясен: пора становиться на чью-то сторону. Только на чью?

— У Пирса есть перевес, но что-то тревожит.

— Что именно?

— Странно, что он полез в здравоохранение. Если битва за показатели, логично держаться знакомых полей. Там цифры привычнее.

— Может, просто хочет спутать карты Носорогу.

— Это всё?..

Выбор не той стороны грозил тем, что топор окажется в чужих руках. Цена ошибки — голова. А информации катастрофически мало.

— Думаешь, новичок что-то знает?

— Ему не расскажут такое, он пешка.

— Сейчас любая крошка информации дорога. Поговори с ним, узнай.

И вот вице-президенты разных отделов почти одновременно двинулись к Сергею Платонову. Он уже чувствовал этот поворот воздуха, словно перед грозой.

— Ну что ж… интересно.

Вся ситуация превращалась в интригующую шахматную партию. Пирс использовал его — но это шанс развернуть доску и сыграть в ответ. Такой расклад был как раз по вкусу.

Сейчас главное — не быть слишком доступным.

Когда спрос растёт, редкость становится ценнее. А уж как удачно совпало, что наступило время ужина. Сергей тихо выскользнул из здания, растворяясь в тени города. Сегодняшний ужин не останется нетронутым.