Дарханы. Академия Четырех богов

Глава 36. В которой я ищу правду

Первую игру предстояло сыграть с командой Иллиана ди Вара, Удава. По краю поля уже выстроилась моя команда из двенадцати человек, возглавляемая Ильхасом и Кьестеном де Торном. Подходя к ним, я почувствовала, как дрожь и волнение охватывают всё моё тело.

Наставник с хмурым взглядом и сосредоточенным лицом стоял неподвижно, и я тихо надеялась, что он не станет вспоминать нашу прошлую ссору — сегодня важнее Ойренахта. Возможно, то, что случилось на переговорах императора, теперь отзовётся на каждом из нас? Но Сиркх приказал начать игру — и некогда было размышлять и оценивать происходящее.

Мой взгляд невольно остановился на свёртке в руках Кьестена, который тот протянул Ильхасу. Капитан нашей команды снял с большого драгоценного камня странной, неотшлифованной формы тонкую ткань, словно свидетельство древней битвы, когда молот судьбы откалывал кусок магии. В руках северянина этот камень, размером с две ладони, заискрился мягким светом, будто молча прося о помощи.

Я вдруг почувствовала, что моё сердце ёкнуло, когда я разглядела Искру ближе. Про неё была легенда, что во время основания ордена дарханов Искра возникла в момент, когда один из первых дарханов, молодой маг попытался соединить свои силы с природой, своей душой и благословением богов. Он стремился доказать, что человек может быть проводником магии, не разрушая баланс мира. Но его сила оказалась слишком велика, и он чуть было не уничтожил себя и всё вокруг. Тогда Четыре бога, увидев его решимость и чистое намерение, снизошли к нему, чтобы спасти.

Огненный Ойгон дал Искре жар, чтобы она никогда не угасала. Сердце Кими наполнило её мягким светом, чтобы дарить утешение тем, кто готов сражаться за гармонию. Разум Метты заключил узоры в её гранях, чтобы они направляли тех, кто ищет истину. А дух Скадо сделал Искру вечной и связал её с Великой энергией Духа, замкнув узоры в гармоничный круг.

С тех пор Искра стала символом единства и пути к Духу. Её передали первому настоятелю монастыря Сеттеръянг, и каждый год она теперь становится главным объектом испытаний, проверяющих не только силу магии участников, но и их сердца, разум и связь с Великим Духом.

Согласно древним текстам, однажды Искра перестанет мерцать в руках людей и вернётся к богам. Этот момент будет означать конец нынешнего мира и начало новой эпохи. Каждый раз, когда она тускнеет или становится неподатливой, старейшины монастыря начинают опасаться, не наступает ли этот день.

— Каждая Искра олицетворяет половину целого, — произнёс Кьестен с тихой, почтительной серьёзностью, бегло окидывая нас бледным взглядом из-под нависших век. — Лишь победившая команда сможет объединить их, вернув гармонию.

— Интересно, кто-нибудь пытался её соединить насовсем? — раздался чей-то вопрос.

— Я думаю, наш император в силах сделать это одним движением руки, — терпеливо разъяснил наставник, цепко поймав взгляд говорившего, и губы сошлись в усмешке. — Но две части Искры — символ этой двойственности: борьбы и единства. Именно поэтому в игре Ойренахта Искры существуют парами — две команды борются не только за право владеть Искрой, но и за возможность объединить её, доказав свою преданность Великому Духу.

— А она всегда так светится? — поинтересовалась я тихо.

Искра казалась частью чего-то гораздо большего, чем наш мир, подобно дыханию самого Великого Духа. Этим утром словно всё пыталось уверить меня в истинности учения Четырёх богов: и явление императора, и этот потусторонний камень, что одновременно и манил, и пугал.

— Ее сияние усиливается, если ее держит тот, кто связан с Четырьмя богами, и тускнеет, если контроль ускользает. — Я выдержала его прямой взгляд. — Поэтому, Кейсара, не подходи к ней ближе, чем на четыре шага.

В голосе Кьестена привычная издёвка прозвучала незло, больше озабоченно. Как будто он пытался подтрунивать, но время шуток и споров закончилось — теперь мы были заодно, чем бы ни закончились наши тренировки. Мы встретились взглядами, и между нами даже не вспыхнула непримиримая вражда, как прежде.

Я дождалась, когда Кьестен кивнёт мне и продолжит:

— Наша цель, салаги, — не просто удержать свою Искру, но и объединить обе её части, захватив половину противника. Однако они не враги. Мы — части одной истины.

Кажется, речь императора оказала такое влияние на всех, что мысли каждого то и дело возвращались к священной миссии и к богам, и даже в обычно саркастичную речь наставника прокрался божественный трепет.

— То есть никаких жестоких убийств? — протянул с усмешкой Равенс, сверкая рыжими на солнце волосами. — Даже неинтересно.

— Хочешь стать Соколом Сиркха любой ценой? — процедила Тьяра, одёргивая заносчивого напарника.

Кажется, она уже пожалела, что вызвалась в группу теней вместе с Ильхасом и Равенсом. Если первый и вызывал в ней симпатию, то Равенс бесил многих своими выходками и хитростью: он был из тех, кто пойдет по головам ради своих целей.

— Будто ты нет? — ввернул Равенс, но их перепалку перебил гонг.

— Разошлись по позициям, — скомандовал Кьестен. Его голос, твердый и безэмоциональный, показал серьезность момента. — Сейчас начнём. И не толпитесь возле вашей Искры — это всё равно, что сказать противнику, где она.

Как капитан, Ильхас, держа в руках мерцающий камень, бросил напутственное:

— Под взглядом императора не имеем права проиграть. Кейсара, Арден и Эрин — охраняете Искру любой ценой. Противник не должен проникнуть за пределы этого круга и уж тем более не должен её вынести — будьте бдительными, хватайте, кидайте врагов в тюрьмы. Вы должны быть везде вокруг базы. Можете затаиться, чтобы подпустить ближе. На захват Искры должно уйти несколько мгновений, у вас будет время.

Эрин, довольно упитанный маг со склонностью к целительству, кивнул, глядя на меня настороженно. Конечно, с его точки зрения, наверное, я — не защитник, а ходячая огненная катастрофа. Зато здоровый и высокий Арден внушал надежду, что он один способен раскидать всех захватчиков, нам надо будет лишь зорко высмотреть нападающих и сдержать их хоть ненадолго.

Нам дали время, чтобы перед началом игры мы нашли укрытие для нашей половины Искры. Не было задачи спрятать её так, чтобы обнаружить было невозможно совсем, но затаиться, заставить противника покружить среди скал, камней и древних руин старого, ещё языческого монастыря богов природы — было необходимо.

Укрытие нашлось у земли на обломках чужого алтаря. Ильхас сам оставил Искру, мерцание которой погасло, и окинув взглядом нас как защитников, кивнул и забрал за собой теней и разведчиков.

Ветер развеяал мои волосы, когда я обернулась к Ардену и Эрину.

— Что делаем?

Тревожные отголоски гонга ещё гремели в ушах, но их нагнал новый удар — и бурные крики. Похоже, игра началась.

— Будь неподалеку от той скалы и дерева, сможешь увидеть большую часть территории, — быстро кивнул мне Арден. — Если поднимешься выше, тебя станет видно, поэтому не высовывайся. Но ты должна заметить, когда сюда побегут. Тогда кричи мне.

— Ясно, — буркнула я, пытаясь скрыть волнение.

— Да не бойся, — он хмыкнул, видимо, хорошо почувствовав мою нервозность. — Не убьют.

Надеюсь, Равенс шутил, и здесь никто не собирается устраивать жестокие убийства или травмы, чтобы добраться до цели. В конце концов, дарханы — не убийцы, верно?! И каждый одарённый должен быть для императора особенно ценен.

— Я буду впереди, — пробормотал Эрин, оглядываясь. — Мне ведь только коснуться надо, да?

— Да, но ловим только на нашей стороне! — напомнил Арден.

Границы между территориями команд были видны — сквозь низкие колья протянули яркую полосу ткани, но я не собиралась её пересекать, мое дело было оставаться на нашей стороне и защищать её любой ценой.

Эрин, как и я, играл впервые — и я со вздохом подумала, что Ильхас и Кьестен очень самонадеянно поставили нас вместе. Впрочем, может, я недооцениваю толстяка? Говорят, он зоркий, да и низкий голос у него хорош — поможет привлечь внимание к чужой группе захвата, что ринется на нашу территорию.

Мы разошлись по укрытиям и притихли. Насколько я знала, поймать противника можно простым касанием — он будет вынужден отправиться в тюрьму — очерченный неподалёку магический круг, в котором магия запечатана — до тех пор, пока его не вызволит кто-то из своих.

Наши команды разошлись, точно живые тени, готовые к решающему бою. Игра началась быстрее, чем я успела сделать пару вдохов.

Я знала, что нам, защитникам, нельзя приближаться к Искре близко и заходить в радиус круга: мы должны дать шанс чужой группе захвата прорваться сквозь окружение. Наша задача — обезвредить противника магией Ойгона, силой тела, но мы не можем ловить тех, кто уже проник внутрь круга и коснулся Искры, только должны постараться не выпустить их с нашей территории.

На поле уже раздавались крики тех, кто бросился в атаку, и я с колотящимся сердцем ждала первую группу захвата.

— Держи его! — зычно выкрикул Эрин, заметив первого врага, который крался с моей стороны.

Самое страшное во всём этом было то, что за нами наблюдали свысока, и от этого ещё сильнее бросало в дрожь. Может, если я выступлю слабо, меня сочтут непригодной для службы?

Я попыталась было пропустить противника — быстрого короткостриженного парня — в Круг. Это явно был разведчик, который тут же начал кричать, что обнаружил нас, а значит, Искра где-то рядом.

Но не выдержав, я рванула к нему, надеясь схватить и отправить в тюрьму, как учили на тренировках. Он оказался быстрее и ловчее — увернулся, пробежал дальше к алтарю и нашему укрытию. Ну всё, теперь они точно узнают, куда бежать!

И разозлившись быстрым движением я, как вихрь, направилась к бегущему противнику, который, казалось, будто растворялся в тенях. Он ловко уклонился, словно призрак, и скользнул к древнему алтарю.

— В пепел и прах, держите его! — зычно заорал Эрин.

Разведчик исчез так быстро, что я так и не смогла его схватить. В суматохе поле превратилось в хаос: целые отряды противника, как волны, снова и снова бросались на нашу защиту. Если Арден успевал схватить кого-то, то когда противников становилось трое или четверо, даже его мощных рук не хватало.

Эрин старался помочь голосом и даже поймал одного захватчика, отвлечённого мной. Но враги знали, где искать Искру, перемещать уже нельзя, и атаки не прекращались. Сердце бешено билось, я чувствовала, что мы теряем контроль.

Ильхас мелькнул как тень, быстро окинул взглядом наши диспозиции и снова отправился выручать пойманных наших.

Всё смешалось. Ещё двое прорвались к Искре, и только чудом Арден вовремя позвал на подмогу наших теней — яркая коса Тьяры, ловкой и быстрой, и рыжая вспышка Равенса промелькнули рядом, ненадолго оттеснив противников.

Я задыхалась от бега и беспомощности. Моя магия огня оказалась здесь совершенно бесполезной — противники, используя живую магию, словно растворялись в окружающем хаосе и тенях, а я беспомощно металась среди скал и деревьев.

Наконец мне удалось отправить двоих в тюрьму, но уже в следующую секунду меня схватили за запястье. Ловкий, темноволосый противник с хищным взглядом выкрутил руку так, что суставы болезненно хрустнули.

— Отпусти, это нечестно!

— Пожалуешься Бьёрну, принцесса? — прошипел едва слышно парень, продолжая применять грубую силу. — Он больше не судья! Быстрее, хватайте Искру! — крикнул он своей группе захвата.

В этот миг Арден, как молния, рванул ко мне на помощь — его мощное тело столкнуло противника в яму. Оба прокатились по камням.

Оглушенная словами про Бьёрна и издёвкой, я потеряла мгновения, глядя на нахальное вторжение в наш круг, и упустила двоих противников.

— Кейсара! — взревел наподалёку Равенс, мелькая среди скал. — Хватай же их! Наши уже идут. Ну же!

Но моё замешательство и то, что отвлекся Арден, стоило нам всего. Ещё двое противников прорвались, один из них грубо сбил меня с ног. Я рухнула, теряя на миг слух и зрение. Подняться удалось не сразу — я просто не успела их остановить.

Эрин отчаянно выставил руки, пытаясь загородить проход, но противники легко обошли его. Ловко перекидывая между собой мерцающую Искру, они словно дикие кошки скользнули мимо нас и исчезли среди камней.

Наступила гнетущая тишина.

Мой взгляд заметался по лицам товарищей — и я увидела в них лишь отражение того, что уже и так знала: я подвела команду.

— Что это было, Кейсара? Почему ты застыла, вместо того чтобы хватать их? — резко бросил Равенс, сверкая яростью в глазах.

— Он чуть не сломал мне руку! Разве по правилам это разрешено?! — вспылила я мгновенно, потирая запястье. — Где же были хваленые наблюдатели, которые должны за этим следить?

Я оглянулась, замечая присутствие трех наблюдателей из незнакомых мне дарханов, но никто из них не обратил внимание на нарушение. Арден поднялся с земли, отряхивая грязь и мелкие камни с плеч.

— Это правда, — добавил он весомо, глядя на Равенса и Ильхаса, что осуждающе смотрели на нас, порывисто дыша после бега.

— Судьи не давали сигнал. Вы не докажете, — Тьяра с покрытым грязью лицом горько сплюнула.

Но всё же в её взгляде я не видела такого осуждение, которое сочилось от Равенса. К нам подтягивалась остальная команда, а чуть поодаль на холм поднялись Кассиан и Дарак — у которого по руке текла кровь, заливая светлую одежду.

— В следующем бою мы их вынесем, — мрачно пообещал Джан из разведчиков, подошедший ближе. — Мы почти забрали её.

Рядом Эрин нервно теребил рукав своей формы, не решаясь ничего сказать, но и его напряжение передавалось мне.

Над нами раздался гулкий звук гонга, оповещающий конец игры. Наблюдатели плавно спускались к нам, их лица были бесстрастны. И среди них не было Бьёрна.

Горькое разочарование стянуло сердце.

Напрасно было надеяться, что он снова придёт и спасёт меня, как всегда. Кажется, моё свидание, вырванное у судьбы, обошлось нам обоим слишком дорого.

В этот миг к нам подошёл один из наблюдателей, чей голос прозвучал ровно и сухо:

— Победа присуждается команде Иллиана ди Вара. Искра успешно соединена. Игра окончена.

— Отличное начало, — с издёвкой бросил Равенс, проходя мимо меня. — Может, теперь объяснишь нам, почему ты так хотела стать защитником, если не способна даже уследить за Искрой?

Ильхас молчал. Его лицо было бледным и напряжённым, будто поражение ранило его сильнее всех. Он окинул меня тяжёлым, выжидающим взглядом, затем отвернулся.

— Идёмте, — проговорил он глухо, — нам пора возвращаться.

Я осталась стоять, чувствуя, как внутри разрастается пустота. Над головой безжалостно сияло солнце, словно издевалось над нашим первым и таким быстрым поражением. Вдалеке, на балконе храма, будто тяжёлым камнем придавливал к земле взгляд императора, и я чувствовала: именно сегодня решается, что со мной будет.

Я раздражённо потёрла всё ещё ноющее запястье, которое грозило опухнуть, повернулась к Ардену, и мы мрачно переглянулись. Только его лицо сейчас казалось по-настоящему сочувствующим.

— Сомневаюсь, что это поможет… — медленно проговорил Арден, и на его добром, обычно спокойном лице промелькнуло напряжение. — Обычно никто не оспаривает итоги.

— Обычно случаются такие нарушения? — с вызовом спросила я.

— Редко. Но бывает. Хорошо, что в этот раз обошлось без жертв.

Я вспомнила Дарака, истекающего кровью, и поёжилась. Действительно: живы — и ладно. Так здесь относятся к этой священной игре?

Разозлённая собственной беспомощностью, несправедливостью поражения и ноющей болью, я быстрым шагом направилась в сторону холмов, где мы последний раз видели наставника рядом с наблюдателями. Если Кьестен действительно гордится командой, как говорил накануне, пусть докажет, что мы для него что-то значим! Пусть защитит нас перед судьями, а может, даже перед самим императором.

Солнце палило невыносимо, высвечивая поле, усеянное обломками древних зданий и покрытое пылью и песком. Где-то неподалёку послышались голоса проигравших, которые уже направлялись к месту сбора, чтобы выслушать приговор наставников и судей. Узнав у них, где видели нашего наставника, я уверенно направилась вперёд, к Кьестену, чувствуя, как в груди снова загорается мой собственный, неподконтрольный никому огонь.

Я прошла всего несколько шагов, прижимая локоть к животу, прежде чем почувствовала, как кто-то идёт за мной. Быстрый взгляд через плечо — Арден. Его хмурое лицо выражало решимость и поддержку одновременно, и это немного смягчило моё напряжение.

На мгновение он улыбнулся краем губ, а потом снова помрачнел, увидев, что прямо навстречу нам быстро идёт Кьестен. Его лицо было напряжённым, суровым, и он, казалось, даже не замечал нас. Его взгляд был устремлён куда-то за нас — туда, где за высокими холмами и скалами высился Храм Четырёх богов.

Я молча наблюдала за наставником. Он выглядел не просто серьёзным, а встревоженным. Взгляд его был твёрдым, но в глазах сквозило беспокойство, которое он явно старался скрыть.

— Учитель, — начала было я.

Кьестен резко остановился, заметив нас, и коротко спросил:

— Хочешь оправдаться за свое поражение, ди Мори?

— Насчёт этого… — я начала, собираясь подробно рассказать о том, что произошло во время игры, но он резко перебил меня жестом.

— Потом. Сейчас не до этого, — бросил он, явно торопясь.

— Постойте! — воскликнула я, разъярённая таким отношением. — Они нарушили правила! Один из них чуть не сломал мне руку!

— Ты будешь снова пытаться меня учить, девчонка? — прошипел разъярённый наставник так угрожающе, что я тут же отступила на шаг. — Вернись к команде, пока я не потерял терпение.

Арден, словно подчиняясь его молчаливому магическому приказу, отступил и в конце концов оставил нас одних. Мы остались наедине с де Торном. Я лишилась последнего союзника, но не винила его: похоже, было самонадеянностью обращаться к наставнику так.

Давление от тяжёлой магии Кьестена де Торна стиснуло грудь, дыхание перехватило, и я даже испугалась, что он способен задушить меня одной силой своего раздражения. Никто из учеников не смеет перечить дархану, особенно тому, кто давно считает себя вершителем судеб.

— Уйди, Кейсара, — тяжело проронил наставник, и только в этот миг за его спиной мелькнула фигура в мантии наблюдателя. Кьестен снова резко обернулся, реагируя на какой-то оклик. — Не до тебя сейчас.

На мгновение я различила в его голосе за злостью — усталость и тревогу.

Учитель вернулся назад к тому, кто его окликнул, и я бессильно смотрела вслед его на удивление уверенной, гибкой походке. Упрямый, ужасный старик!

Но тень одного из наблюдателей показалось похожей на Бьёрна. Это он? Или кто-то из судей, до кого я смогу наконец достучаться?.. Замерев на несколько мгновений, я всё же упрямо пошла следом. Даже если не оправдаю поражение, то хоть узнаю, что мне в следующий раз делать с тем, как играют соперники?.. Пока есть возможность поймать Кьестена наедине…

Но, поднявшись на несколько шагов, я услышала обрывок разговора, спрятавшись за скалой:

— …видел вас рядом с императрицей. Кто вы такой?

— Я лишь покорный слуга Четырёх богов, сентар, — прошелестел чей-то злой голос.

— Четырёх ли богов? — повысил голос Кьестен, и я вздрогнула от скрытой угрозы в его тоне. Он явно что-то понял! Это заговорщик?!

На мгновение встала мёртвая тишина.

— О, ну что ж. Мир меняется, господа, — чужак вдруг рассмеялся, холодно и жестоко. — Вы слишком зорки для вашего возраста. Что ж, пора приветствовать нового бога. Да примет вас Покровитель со всеми грехами!

Раздался шум короткой схватки и глухой, сдавленный вскрик. Моё сердце замерло, а затем бешено заколотилось. Я выскочила из укрытия, желая помочь наставнику, но было слишком поздно.

Я увидела, как Кьестен де Торн летит со скалы вниз. Ноги приросли к земле. Мужчина, чьё лицо скрывал глубокий капюшон, резко поднялся на ноги.

— Теперь ты свободна, детка, — произнёс он, развернулся и растворился среди скал, словно призрак.

Я бросилась к тому месту, откуда упал Кьестен, и увидела его недалеко внизу. Он лежал на земле, безжизненно распростёртый возле скалы, кровь растекалась под телом.

С холодеющими пальцами я бросилась к наставнику, словно к единственной точке опоры в рушащемся мире. Его глаза были открыты и смотрели в никуда, сердце не билось — не нужна была никакая магия, чтобы это понять. Я задрожала всем телом, горло сдавил комок ужаса и отчаяния.

Неожиданно с моих пальцев сорвался огонь, вспыхнувший на белом подоле одеяния наставника. Испугавшись, я поспешно принялась тушить пламя, жгущее кожу, и зарыдала в голос впервые за всё время в монастыре. Руки дрожали, глаза отказывались верить в случившееся.

Кьестен де Торн был мёртв.