Дарханы. Академия Четырех богов

Глава 19. В которой меня подбадривают

“Ты можешь обратиться ко мне за любой помощью, которая понадобится, Кейсара ди Мори”, — повторила я одними губами слова Бьёрна, которыми он пытался смягчить мою злость. Да, мне пора смириться, что никто здесь не будет считаться ни с моим происхождением, ни с силой дара. Как будто только желание уничтожить человека и стереть в пыль его прошлое, чтобы выстроить заново так, как им угодно, вдохновляло дарханов. Но я не позволю им стереть из моей памяти, кто я и зачем я здесь.

Мне нужен мой дар, который мне подчиняется. И мне дорога моя земля, мой род. Я добьюсь своего: пройду обучение, но сохраню свободу, если смогу убедить дарханов, что мне нечего делать на службе императору.

Город, раскинувшийся внизу, манил золотым блеском, обещающим роскошь, вкусную еду и веселье, но прежде надо было утвердиться в аскетичном монастыре дарханов на вершине горы и сделать так, чтобы никто больше меня пальцем не тронул.

Что делают в первую очередь в новых местах? Я узнала, где здесь можно поесть, привела хоть немного в порядок свою одежду, даже нога перестала болеть благодаря Бьёрну — что ж, самое время оглядеться. Храм, архив… Благо, что степень моей свободы, кажется, ничто не ограничивает. Разве что в город Мэй сказала не ходить, но подумаю об этом позже.

Спустившись ниже уровнем от того места, где был дом и веранда Бьерна, я побрела по тропе, выложенной белым камнем, вниз. Ряды комнат учеников расходились в разные стороны по скалам, откуда-то доносились голоса и даже смех. Навстречу попадались как и совсем дети, так и ученики дарханов моего возраста, иногда бросали на меня любопытные взгляды, но чаще сохраняли спокойствие и сдержанность. Пожалуй, этому мне тоже стоит поучиться.

Мэй сказала, что тут бывает весело: играют в тафл, соревнуются в каких-то состязаниях, но пока я не понимала, где искать “своих” и как тут не подохнуть от одиночества и тоски. Впервые за свою жизнь я совершенно сама по себе.

Я на ходу повернулась вокруг себя, пытаясь осмотреть новое место жительства сразу со всех сторон. Скалы, чужие комнаты, причудливые невысокие башенки. Храм с длинной лестницей…

На Корсакийских островах построили один, отделанный золотом, из белого причудливого камня, который пришлось везти к нам с севера. Не то, чтобы мы часто туда ходили, но всё-таки мать с отцом соблюдали положенные своему статусу обязательства и приходили на службы — отец всегда держал маму за руку с такой нежностью и трогательной заботой, что я украдкой наблюдала за ними, а иногда и вовсе обнимал, прижимая к себе спиной. Мама вскидывала голову к статуям всех Четырех и будто неслышно молила их о чём-то, а отец порой прижимал её пальцы к своим губам и целовал. Он был для неё проводником в мир магии — обладал даром, который позволил ему вернуть свое утерянное положение и завоевать право управлять землями и людьми, поднявшись с самого низа социальной лестницы.

Переворот пришедшего к власти Сиркха изменил жизни многих, и если чью-то судьбу это могло разрушить, то судьбу моих родителей… сначала едва не уничтожило, волей пришлого чужака, а потом одарило счастьем, сделав их равными и благословив именем Четырех.

Я вышла на центральную площадь монастыря, утопленную среди высившихся вокруг гор, увитых зеленью. Кажется, куда-то сюда мы попали, когда только приехали в Сеттеръянг с Бьёрном.

Но на этот раз мой взгляд упал на высокое здание из темного, будто от времени, камня и с многочисленными окнами, направленными во все стороны света. Про него говорил Бьёрн? Что-то потянуло меня туда. Я поднялась по высоким ступеням и взялась за ручки тяжелых деревянных дверей. Открылось не сразу, я уже подумала, что они заперты — но наконец створки поддались. Приоткрыв одну, я осторожно прошла внутрь.

Меня сразу окутала древняя магия. Показалось, что даже пыль с сотни тысяч фолиантов спикировала ко мне, оседая на волосах и коже, пропитывая меня духом времени, когда эти книги писались древнейшими из дарханов. Бибилиотека. Ценнейший, судя по всему, архив — судя по золоченым корешкам и тяжелым кожаным переплетам. Один такой том может стоить целое состояние — я знала, сколько они стоят: отец любил заказывать книги с материка, а я порой с любопытством следила за состоянием дел нашего поместья и видела список расходов.

Сначала мне показалось, что в здании никого нет, но потом из глубины донеслись тихие разговоры и перешептывания. Набив шишки о не самые приятные знакомства, я решила, что лучше побыть одной и свернула в дальний угол за самым большим стеллажом.

И что искать? “Способы управления огненной магией, данной самим Скадо”? Порой я тешила себя мыслью, что дар огня достался мне по наследству от какого-то очень сильного мага, и теперь я несу эту ответственность потому, что и сама достаточно сильна. Боги ведь не дали бы то, до чего я не доросла? По крайней мере, так говорится в учении о Четырех. “Большая сила — большая ответственность”, — повторял Арон, терпеливо пытаясь научить меня самоконтролю, но невольно, будто сам того не желая, раз за разом раздувая мой внутренний огонь.

И он сорвал с моих губ первый поцелуй. Хотя сейчас я поняла, что даже не помню, как это было — воспоминание затмил запах гари, въевшийся в кожу, и отчаяние в глазах отца, который бросился за мной в пожар.

Однако… мне ведь удавалось почувствовать и дар живой магии, который есть у отца и у брата, но это были слабые отголоски. Кто знает, вдруг, пройдя обучение, я стану столь сильна, что буду, как император, обладать двумя видами дара? Смогу обращаться и к живой энергии, текущей во всем дышащем и растущем в нашем мире, и к неживой магии стихий, не только к огню, но и к просторам океана, к земле, по которой мы ходим, к воздуху, которым мы дышим…

В пространных размышлениях об этом я шла вдоль стеллажа, касаясь случайным образом корешков книг и наугад пытаясь выбрать ту, которая может быть мне полезна.

— Что тут ищешь, крошка с Юга? — заставил меня вздрогнуть чужой голос, прозвучавший передо мной.

В проходе показался Ильхас. Это издевательство! Он что, преследует меня? Светловолосый северянин, который, как оказалось, приятель Бьёрна, нахально оглядел меня сверху вниз и довольно усмехнулся.

Карие глаза стали почти чёрными из-за широких в темноте зрачков, а черты лица приобрели даже зловещий оттенок — или то мое воображение снова? У него был гладковыбритый подбородок с резкими чертами. Я бы даже назвала ивварца привлекательным, если бы не флёр опасности, который ощущался покалыванием на коже.

Я сделала медленный вдох, перебрала в голове все варианты фразы “не твое собачье дело”, чтобы выдать что-то менее грубое и более сдержанное:

— Ищу способы применения огня для отпугивания вредителей.

Он коротко рассмеялся.

— О да! Так похожа на своего брата.

— Ты знал моего брата? — не сдержала я вопрос и нахмурилась.

В тоне Ильхаса не было добрых ноток, мне стоило придержать рот на замке, но было поздно.

— Ага. Тавиан ди Мори, выходец с Юга. Прославился ранением на поле боя… и своим горячим нравом, который совсем не умел контролировать. А это главное для настоящего дархана.

— Что ж, значит, его путь — не путь настоящего дархана.

Некстати вспомнилось, как тесно я была вынуждена оказаться с ним, полуобнаженным, на утренней разминке — и как по его вине упала на острый камень, разодрав ногу и став посмешищем.

— Конечно. С такой-то матерью, — хмыкнул Ильхас, взгляд которого скользнул по складкам моего наряда. — Сагнатт. Такая же, как местная хранительница, годная только на то, чтобы смахивать с полок пыль.

Это сравнение заставило взбеситься. Если этот адепт сейчас вздумает ко мне приблизиться и попытаться зажать в угол — ему мало кто сможет помешать. И если его магии я, может, и буду в силах противостоять, то грубой физической силе едва ли: даже тренировок с братом может не хватить.

— Что ты знаешь о моей матери? — тихо бросила я, понимая, что лучше бы не ввязываться в глупый спор и отступить прежде, чем станет поздно.

Благо, бегаю я быстро и скорости мне хватит, чтобы ускользнуть от рук наглеца, что бы он там о себе ни возомнил. Но то самое упрямство, которое всегда вспыхивало так не вовремя, снова дало о себе знать — поэтому бегство я отложила..

Ильхас приблизился, заставив сделать шаг назад и ещё выше приподнять голову. Мои собранные в высокий хвост пряди скользнули за спину, но страх на лицо я не пустила. Не посмеет же он применить силу прямо здесь, в священной библиотеке среди бела дня?

— Ваша мать… она напрочь лишена магии. Но отчего-то это настолько бесило Тавиана, что он бросался с кулаками на каждого, кто называл её пустышкой. А смысл обижаться на правду? Не всем дано покровительство богов, верно, Кейсара?

То, что он узнал моё имя, заставило улыбнуться. Значит, заинтересовался, как бы ни строил из себя брутального воина. А значит, на него по-прежнему действуют мои чары.

Я смотрела в его светлые глаза и видела отдаленное сходство с Бьёрном — еле уловимое, тонкий флёр севера, но ничего похожего на то притяжение, которое влекло меня к наставнику-целителю, между нами с Ильхасом не было. Если у него и есть интерес обрести надо мной власть, то он явно односторонний.

Он почти прижал меня к стеллажу с книгами за спиной. Поставил одну ладонь на полку сбоку, нависнув так, словно хотел впиться в губы и через дыхание забрать жизненную силу — а я знала, что маги живой силы могут даже подчинять себе.

— Да, верно. Кажется, боги ко мне особенно благосклонны, Ильхас, — кивнула я с самым серьезным видом, подчеркнув, что знаю, кто он. — Даже больше, чем к тебе и многим из вас. Что ж. Большая сила — большая ответственность. Я постараюсь править такими, как ты, мудро и справедливо.

Я положила ладонь ему на грудь, сквозь одежду ощутив крепкие мышцы, которые видела сегодня утром. Лицо Ильхаса потемнело, а в глазах зажёгся упрямый огонь, но стоило ему столкнуться с моим взглядом, как в зрачках я увидела отражение собственного пламени.

Дрогнул огонь в светильниках на стене, разгораясь всё ярче, и я сглотнула, пытаясь удержать свою силу внутри — стоит пробежать лишней искре, и все эти драгоценные книги полыхнут одним махом.

Жажда присоединиться к огню стала нестерпимой. Пламя в светильнике рвануло, обжигая ближайший свёрток на полке. Ильхас ухватил меня за шею, коротко обернувшись — и будто в тиски меня сковало его волей, и огонь утих.

Свиток тоже погас, обгорела лишь кромка — я завороженно следила, как обуглились края и как дым от тления взвился в воздух. Ещё немного, и здесь мог начаться настоящий пожар. Сердце колотилось как бешеное. Я перехватила Ильхаса за запястье, убирая с шеи.

— Держись от меня подальше, Ильхас, — проговорила я, едва удерживая клокотание в горле, — а то неровен час — и на твоей спине появятся уродливые следы ожогов, как уже случалось.

— Я воин, Кейсара, и не боюсь играть с огнем, — низким голосом пообещал мне Ильхас, склонившись ещё ниже, но не рискуя прикоснуться к губам.

Однако запах его дыхания уже смешался с моим, а сердце под моей рукой отчетливо забилось сильнее, будто хотело подчинить моё — своему ритму.

— Ильхас, ты идешь?! — окликнули его из-за стеллажей, и северянин наконец отпрянул.

Обдав меня резким, точно удар ножа, взглядом, он усмехнулся и скрылся за ровными рядами книг, заставив меня провести несколько минут в тишине, успокаивая дыхание. Я завороженно глядела на свиток. Ильхас видел, что едва не случилось, и смог это остановить. Расскажет ли наставникам?

Кажется, у дарханов принято выбивать почву из-под ног? И постоянно ставить в дурацкие положения, не объясняя, не помогая? Что ж… Может, мне стоило не воспринимать Ильхаса в штыки, а познакомиться поближе — узнать, такой ли он грубый, каким пытается казаться.

Оправив ворот накидки, я медленно вздохнула. Гордись, Арон — я справилась и ничего не сожгла! Снова подняв глаза наверх, я скользнула взглядом по бесконечным рядам книг. Интересно, отец ведь тоже был здесь? Отсюда он привез любовь к кожаным переплетам и запаху пыльных страниц?

Я побродила между стеллажами еще какое-то время, успокаивая сердце, оглядываясь и ожидая, услышу ли какую-то подсказку от своего внутреннего голоса. Но тот, как назло, молчал.

Обойдя весь зал внизу я внезапно нашла кованую винтовую лестницу наверх, которая вела к ещё одному ряду стеллажей в дальнем крыле здания. Взявшись за холодные перила, я осторожно поднялась наверх и услышала там тихий шорох. Кто-то ещё здесь в этот свободный от учебы день, кроме меня?

У ряда книг возле окон, из которых падали косые лучи солнца, я увидела невысокую пожилую женщину с аккуратно собранными в закрученные на затылке седыми косицами.

— Что-то ищешь, деточка? — проговорила она хрипловатым голосом, не переставая выравнивать книги и менять их местами, явно согласно некому одному ей известному порядку.

Это та самая хранительница, которая не обладает даром? Хорошо, что она не видела, как я чуть не устроила пожар — и всё из-за наглого ивварца!

— Здравствуйте, — начала я, поколебавшись и подходя ближе. Сложно разговаривать, когда на тебя вообще не смотрят. — Да, мне нужна помощь.

— Всем нам нужна помощь, деточка. Но иногда нужно довериться воле Четырёх богов и не уповать на скорость.

Тяжелый фолиант едва не вырвался из её рук, когда она дотянулась до полки над собой, но успела подхватить его неожиданно ловким для своего возраста движением. Зато второй том как будто не успела заметить. Я резко бросилась вперед и поймала книгу на лету — она раскрылась, и я едва не повредила странички с мелким рукописным текстом на даори.

— Вот примерно так, — улыбнулась хранительница библиотеки, впервые встретившись со мной взглядом.

Тёплые искристые карие глаза, ничуть не выцветшие от возраста, смотрели будто лукаво. Не нарочно ли она уронила эти книги, чтобы посмотреть на мою реакцию? Не верилось, что в этом священном городе есть хоть кто-то без магии, однако, я всё ещё слишком мало знаю.

— Вы сделали это специально, — нахмурилась я.

— Иногда можно делать что-то специально. Каждый наш выбор подталкивает на том пути, по которому мы идем.

— А если мы выбрали неверную дорогу?

— Не бывает неверных дорог.

— Неужели? — приподняла я брови, не выпуская книгу из рук и машинально осматривая кожаную обложку с тиснением и золочеными уголками. — Стало быть, тогда и преступники, и воры, и убийцы идут правильной тропой?

— Не нам решать, что для их души правильно, а что нет.

— Интересно. То есть нам нет смысла стараться быть хорошими? Не должны мы стремиться встать на ступень выше, чтобы высшие боги услышали молитвы?!

— Если можешь — стремись, но без гордыни. Ты такая, как есть. Ты пришла в этот мир со своими уроками и задачами, которые есть у твоей души. Хорошо это или плохо? Нет ничего белого и чёрного, потому что никто из нас не помнит прошлые жизни, прошлый опыт и то, ради чего мы здесь.

— Даже боги?

— Наши боги — проводники, они могут направить, но они никого не удержат от падения вниз насильно. Ты можешь взять протянутую тебе руку, а можешь от нее отказаться. Ты можешь стремиться к Великому духу, а можешь сорваться в бездну. Во всём этом только твой выбор. Но если ты не пройдешь положенный тебе урок, ты вернешься сюда снова — и выбор станет ещё сложнее, а цена его выше.

— Как узнать, какой мой урок?

— Вот теперь ты задаешь верные вопросы, — кивнула хранительница с тихой удовлетворенностью, как будто убедилась, что я не безнадежная тупица.

— Кажется, моя учёба началась раньше времени, — пробормотала я со вздохом и снова посмотрела хранительнице в глаза. — Почему все дарханы такие равнодушные?

— Это не равнодушие. Это свобода выбора — пространство для твоих уроков.

— Но если я здесь! — сорвалась было я, но взяла себя в руки. — Если я готова учиться. Почему никто не готов мне помочь?

— Никто… — повторила она, улыбнулась мягко и поджала губы. — А ты у всех спросила?

— Да с тех пор, как меня забрали из родного дома, я вижу только насмешки, издевки, равнодушие и… — я почувствовала, что мой голос задрожал от обиды. — Это несправедливо! Меня будто бросили в бурный поток, не научив плавать.

— А с каким ожиданием ты пришла сюда?

— С ожиданиями? У меня одно ожидание. Что я хочу покончить с этим и уйти…, — прошептала я тихо, немного зло, зато искренне.

— Мир отражает тебе твое настроение, не правда ли? Очень наглядно. Чем больше неприятие у тебя — тем больше он отторгает в ответ.

— Хорошо! Ладно! Помогите мне, пожалуйста, — сдалась я. — Я хочу научиться. Честно, хочу. У меня дар огня, но он больше ранит, чем помогает и дает силу. Но пока меня лишь забросили в этот монастырь, не объяснив правила.

— Выдыхай, деточка. Всё будет хорошо, — она забрала у меня книгу и сжала мои пальцы, подбадривая. — Просто доверься Четырем богам, по воле которых дорога привела тебя сюда. Не сопротивляйся и не бойся. Мы все идем к чему-то прекрасному, даже если для кого-то это прекрасное — конец пути, смерть и переход за грань, которая освобождает.

Я вздрогнула. Ничего себе подбадривание!

— Хорошо, — резко забрала я свою руку, на миг допустив мысль, что эта хранительница — блаженная, как и все вокруг меня. — Может быть, вы посоветуете мне книгу, которая поможет что-то понять?

— Нет, — покачала головой хранительница, прижав к себе фолиант. — Не время. Сначала ты должна услышать свой голос. Проведи время наедине с собой — и тебе станет легче.

Тяжело выдохнув, я думала только о том, что ещё немного таких мыслей наедине с собой — и я вовсе сойду с ума в этом городе богов, в котором всё не так, как должно быть у нормальных людей.

А может, стану такой же помешанной, чтобы потом повторять бессмысленные слова каждому новичку, который, как и я, попадет в этот монастырь, чтобы стать мудрее.