Чужак в чужой стране

Глава 25

На Марсе люди уже приступили к строительству герметических куполов для мужской и женской групп, которые должны были прибыть со следующим кораблем. Дела шли куда быстрее, чем ожидалось, так как марсиане оказывали колонистам большую помощь. Часть сэкономленного времени пошла на разработку плана дальнего прицела - расчетам возможности высвободить из песков Марса связанный кислород. Это могло сделать планету более пригодной для будущих поколений землян. Старейшие и не помогали, и не мешали разработке плана. По этому вопросу они еще не вынесли суждения. Медитации подводили их все ближе и ближе к важнейшей критической точке, которая должна была определить развитие марсианского искусства на многие тысячелетия вперед.

На Земле продолжались выборы. Один поэт-модернист издал ограниченным тиражом томик своих стихов, состоящих из одних знаков препинания и интервалов между ними. Журнал «Тайм» поместил на них рецензию и заметил, что было бы недурно печатать в таком виде ежедневные бюллетени Федеральной Ассамблеи. Началась мощная кампания в пользу торговли репродукционными органами растений, цитировали миссис Джозеф Дуглас (известную своей книгой «В тени Величия»), будто бы сказавшей: «Я не могу себе представить стола без цветов и салфеток». Тибетский свами из Палермо (Сицилия) объявил в Беверли-Хиллз о недавно обнаруженной им древней науке Йоги: обучение пульсирующему дыханию, что укрепляет как прану, так и космическое притяжение полов. Его челы должны были сидеть в позе матсиендрасана, одетые в одни лишь домотканые набедренные повязки, в то время как он громко скандировал Риг-Веду, а один из его помощников-гуру в другой комнате изучал их кошельки. Правда, из последних ничего не пропадало - цель обследования была гораздо более далеко идущей.

Президент Соединенных Штатов объявил первое воскресенье ноября «Национальным Днем Бабушек» и убеждал Америку встречать их цветами. Несколько похоронных контор было обвинено в том, что преднамеренно сбивали цены на цветы. Епископы фостеритов, после секретного конклава, объявили о Втором Величайшем Чуде - архиепископ Дигби был во плоти перенесен на небо и произведен там в архангелы, причем в ранге, следующем за архангелом Фостером. Публикация этих вестей несколько задержалась из-за необходимости ждать одобрения небесами назначения новым архиепископом Хью Шорта. За его кандидатуру высказалась фракция Буна, хотя переголосовывать пришлось несколько раз. «L'Unita» и «Хей» опубликовали идентичные опровержения насчет процедуры избрания Шорта. «l'Osservatore Romano» и «Крисчен Сайенс Монитор» игнорировали их, «Таймс оф Индия» разразился хихиканьем, «Манчестер Гариан» - не сделал никаких комментариев - в Англии фостеритов мало, но зато они исполнены воинственного задора.

Дигби повышение нисколько не радовало. «Человек с Марса» прервал его деятельность в тот момент, когда работа была еще далека от завершения, а этот болван Шорт безусловно погубит дело. Фостер слушал с ангельским терпением, пока Дигби не выдохся, а потом сказал:

- Слушай, Младшенький, ты теперь ангел. Так что лучше забудь обо всем. Вечность - не место для сведения счетов. Ты тоже был тупым ослом, пока не отравил меня. А потом ты действовал совсем неплохо. Сейчас, когда Шорт стал архиепископом, он пойдет верным путем - куда он денется?! Ведь с Папами дело обстоит точно так же. Некоторые из них были просто «прыщами», пока их не возводили на престол. Валяй, поболтай с кем-нибудь из них - у нас тут профессионального соперничества нет.

Дигби успокоился, но все-таки одно требование выдвинул. Фостер покачал своим нимбом.

- Его трогать нельзя. Тебе не стоит и пытаться. О! Конечно, если ты хочешь оказаться в дураках, то можешь подать прошение о чуде. Но уверяю, тебе будет отказано - ты же пока в нашей системе не разбираешься. У марсиан тут своя организация, отдельная от нашей. И пока он им нужен, мы его и пальцем тронуть не можем. Они ведут дело по-своему. Вселенная ведь бесконечно разнообразна, и каждый в ней получает по своему вкусу, - вы, оперативники, это часто упускаете из виду.

- Вы хотите сказать, что этот щенок меня может нагло вышвыривать, а я, значит, с этим должен мириться?

- Я же смолчал, хотя имел не меньший повод быть недовольным, не так ли? А теперь слушай. Работы тут много, и ее надо делать. Босс требует дела, а не склок. Если тебе нужен выходной, чтоб успокоиться, отправляйся потихоньку в мусульманский рай и отдохни. А не хочешь - поправь свой нимб, расправь крылья и вкалывай. Чем скорее ты начнешь действовать как ангел, тем быстрее ощутишь себя им. Будь счастлив. Младшенький!

Дигби испустил глубокий неслышный вздох:

- О'кей! Я счастлив. С чего начинать?

Джубал не слышал об исчезновении Дигби, когда о нем объявляли. А когда услышал, то, хотя у него и были некоторые подозрения, он от них отмахнулся. Если Майк и причастен к этому делу, его никто не заподозрил, а происшествия с епископами Джубала мало волновали, если, конечно, при этом не задевались его личные интересы.

В домашнем штате Джубала произошли невиданные пертурбации. Он более или менее понимал, в чем дело, но не знал, кто виновница. И не желал вмешиваться. Майк уже совершеннолетний и, предположительно, вполне способен защитить себя в схватке. Да и в любом случае мальчугану давно пора «просолиться»[50].

По тому, как держались девушки, Джубал не мог реконструировать преступления, ибо расклад все время менялся: то АБВ против Г, потом БВГ против А, или АБ против ВГ, или АГ против БВ, то есть все возможные комбинации, которые могут быть созданы из четырех ревнивых женщин.

Так продолжалось почти целую неделю, последовавшую за достопамятным визитом в церковь; все это время Майк оставался в своей комнате, пребывая обычно в трансе столь глубоком, что Джубал посчитал бы его мертвым, если б не видел нечто подобное раньше. Джубал на все это наплевал бы, но порядок в доме пошел ко всем чертям. Девушки, похоже, половину времени проводили в том, что бегали на цыпочках взглянуть, «как там Майк», и были слишком заняты, чтобы готовить, а тем более выполнять секретарские обязанности. Даже твердокаменная Анни… Черт побери! Да она хуже всех!

Забывчива, внезапные слезы… А ведь Джубал был готов поставить на кон собственную жизнь, что, если бы Анни стала свидетелем Второго Пришествия, она бы запомнила дату, присутствующих, события и барометрическое давление, даже не шевельнув ресницами своих спокойных синих глаз.

Поздно вечером в четверг Майк проснулся, и к его услугам сразу оказался весь алфавит АБВГ - «подобно пыли под колесами его колесницы». Девицы тут же вспомнили о нуждах Джубала, так что он решил счесть все это за благословение Божие и оставить без последствий. Тем более что у него появилась забавная мыслишка, что, если бы он потребовал объяснений, Майк увеличил бы их жалованье в пять раз, послав простую открытку Дугласу, а девочки с такой же готовностью всячески поддержали бы Майка.

Раз домашнее спокойствие восстановилось, Джубал не стал возражать, что его королевство теперь управляется мажордомом. Еду подавали вовремя, по вкусу она была даже лучше, чем раньше; а когда он кричал «Первая!» - очередная девочка появлялась с блестящими глазами, счастливая и энергичная. Джубалу было в высшей степени все равно, в какую иерархическую пирамиду выстроены мужчины его дома. Да и в какую девушки - тоже.

Кроме того, ему было очень интересно следить за изменениями, происходившими в Майке. Еще неделю назад Майк был послушен в такой степени, которую Джубал назвал бы невротической; сейчас же он был настолько уверен в себе, что Джубал счел бы это нахальством, не будь Майк по-прежнему трогательно вежлив и внимателен.

Майк принимал поклонение девушек как должное; стал выглядеть скорее старше своего возраста, чем моложе; голос его приобрел звучность, и говорил он уверенно, а не робко, как раньше. Джубал решил, что Майк стал по-настоящему членом человеческой расы и скоро этого пациента можно будет выписать из «больницы».

За исключением (напомнил себе Джубал) одной черты - Майк никогда не смеялся. Он уже мог улыбнуться шутке, иногда ему не нужно было спрашивать в чем ее смысл. Майк был жизнерадостен и даже весел, но никогда не смеялся.

Джубал решил, что это неважно. Его пациент был разумен, здоров и человечен. Еще несколько недель назад Джубал мог бы побиться об заклад, что Майк не выздоровеет. Он был достаточно скромен, чтобы не приписывать себе всю славу. Девушки сыграли тут важнейшую роль. Или надо говорить - девушка?

С первого дня пребывания Майка в поместье Джубала, тот почти ежедневно повторял ему, что его дом - здесь, но что ему рано или поздно следует набраться духу и отправиться поглядеть на мир. Поэтому Джубал, казалось, не должен был удивиться, когда однажды за завтраком Майк объявил, что уезжает. К собственному изумлению, Джубал не только поразился, но и обиделся. Свое огорчение он попытался скрыть возней с салфеткой.

- Вот как? И когда же?

- Мы уезжаем сегодня.

- Хм… во множественном числе. И что же, мне, Ларри и Дьюку теперь придется самим готовить себе еду?

- Мы обговорили это, - ответил Майк. - Мне КТО-ТО нужен, Джубал, я пока плохо понимаю, как и почему люди ведут себя в разных ситуациях, и часто делаю ошибки. Лучше всего подошла бы Джилл, тем более, что она хочет продолжать изучать марсианский язык. Но если ты не можешь обойтись без кого-то из девушек, то пусть будут Дьюк или Ларри.

- Значит, у меня в этом деле есть голос?

- Джубал, решать будешь ты. Мы это понимаем.

(Сынок, а ведь, пожалуй, ты впервые в жизни солгал. Сомневаюсь, что я удержал бы даже Дьюка, если б ты решил, что тебе нужен именно он).

- Я думаю, тебе нужна Джилл. Но помните, дети, что ваш дом здесь.

- Мы знаем… и вернемся. И снова разделим воду.

- Обязательно, сынок.

- Да, отец.

- Что?

- Джубал, в марсианском языке нет синонима слову «отец». Но недавно я грокк, что ты мой отец. И отец Джилл.

Джубал искоса поглядел на Джилл.

- Ммм… Я грокк… Берегите себя, дети.

- Да. Пойдем, Джилл.

Они исчезли прежде, чем Джубал успел встать из-за стола.