Чистилище для неудачника

Глава 8

Хортица.

Дикое поле далеко не всегда степь. Где вода, до самого Черного моря, тянутся с севера языки древнего леса. Что гораздо важнее, почти все пространство вдоль берегов Днепра заросшая травой, камышами и деревьями низменность, именуемая плавни. Вся земля на немалой территории изрезана речками, заливчиками, лиманами, большими и малыми озерами. И вся территория населена огромными стаями птиц, немалым количеством зверей и водные просторы полны рыбой всех видов.

Лед только сошел, Днепр не вернулся окончательно в берега. Мы то выплывали неожиданно на простор, где и берег то едва видно, то терялись в бесконечных лабиринтах притоков, речек, затонов, заросших островов. Сам бы непременно запутался в узеньких проходах, без малейшего признака человеческой жизни. Это, кстати, не означало отсутствие людей. В здешних местах можно встретить кого угодно. Отряд кочевников, охотника, хлебороба, беглых смердов, государевых чиновников, купцов, скупающих по товар дешевке, не спрашивая откуда взято и продающих задорого оружие, продовольствие и что угодно, лишь бы платили, банду черкасов, способных отнять жизнь и имущество у любого, не взирая на веру, пол или цвет кожи. Здесь нет законов и правит сила. Потому стеречься всегда нужно.

Первая мошка уже появилась, пока еще не столь назойливая, но рыба стремилась ее поймать и временами даже выскакивала из воды. Причем иные умудрялись залететь и в струг. Можно было даже не ловить, сама в руки шла. Настолько хватало харча, что команда выкидывала за борт щук и тарань, предпочитая сазанов и лещей с окунями. Еще ни разу не остались голодными, тем более у берега пили воду дикие козы - сугаки, выходили, не особо стережась лоси и кабаны, а пеликаны и вовсе равнодушно занимались своими делами на мелководье. Почему-то их практически не ели, предпочитая диких уток, которых временами так много было, что сбивали буквально палкой.

Кораблик, не смотря на обычное купеческое занятие, больше походил на лодки моих дальних предков норманов. Полагаю, если драккар и отличался от здешнего шайкаша, то есть чайки на правильном литературном языке, так мелкими деталями. Съемная мачта, возможность грести, материал дуб и даже обшивка внахлест. Узкий корпус и небольшой вес позволял удрать на веслах от галеры. Причины этого сходства прямо на поверхности. Особо большим не сделаешь, раз через пороги перетаскивать и днище плоское, для удобства высадки. Тем не менее, такой прекрасно ходил по морю. Не в бурю, понятно. А девять сажен длины и наращенные борта позволяли везти приличный груз и человек сорок. Потеснившись, можно запихнуть и больше. Мне не требовалось. Кроме младшего и старшего кормчего трое профессиональных моряков-рыбаков и вдобавок пушкарей, поскольку на борту имелась большая медная пищаль с ядром в 4 фунта (запас в тридцать штук обязательный) и дополнительно тридцать морд, обвешанных оружием, садящихся попеременно на весла.

Увы, своего флота не имею и даже войска. Потому приходится пользоваться заемным и наемным. Кроме старой компании, парочки уже проверенных в схватках ратников, ищущих не то славы, не то добычи и четверых попросившихся в кметы, из освобожденного ясыря, остальных пришлось нанимать. На своих у меня денег после предыдущего хватало, тем более, что город решил облагодетельствовать за проявленную находчивость. Если уж совсем точно, то община богумилов. За каждого приведенного мальца или девчонку мне подкинули пяток сребреников. За раба дали б гораздо больше, но я их не продавал. Нашел опекунов. Никто не остался брошенным, а город получил рабочие руки. Все в плюсе. И эти деньги не плата - уважение.

Однако средств на два десятка дополнительных наемников, изначально хотелось не меньше четырех, не имелось. А люди были крайне необходимы. Сроки поджимали, я рассчитывал попасть на Хортицу еще зимой и завязать нужные знакомства. Никто ж не станет брать тебя просто так. Или, по крайней мере, слушать не станут, когда с подсказками полезу. Причем крайне не хотелось отдавать свой главный козырь. Уж очень он жирный. За такое зарежут, глазом не моргнув. Мне требовались люди, корабль и доступ к уху Некраса Криворука. Если с последним неожиданно повезло, есть привет от знакомых, то с остальным огромные проблемы.

- Мужчины глупы, как... мужчины, - сказала Сирик, когда на недовольный вопрос почему думаешь даже в постели не обо мне, - поделился. - Размышлять они способны разве на шаг вперед.

- И чего я не вижу?

- Меня! - садясь и вроде бы случайно потягиваясь, чтоб смотреться лучшим образом, заявляет. - Да-да, я именно про этот взгляд. Буду откровенна он мне нравится. А вот руки убрал! - не сильно хлопнув по протянутым, потребовала. - Я по-твоему кто?

- Очень красивая женщина, - честно сообщаю.

- Дурак, - тряхнув спадающими на плечи волосами, кивает, - научись разделять эрос и дело.

- А если более конкретно?

- Нет денег и корабля? Придется взять в долг.

- Кто ж мне даст под голые слова? - уже догадываюсь, что последует, наивно спрашиваю. - В заклад оставить нечего.

- Я, - ожидаемое ответила. - На определенных условиях.

Струг у нее имелся. Точнее, как выяснилось в разговоре, пять. Тут начинались сложности, поскольку для снижения рисков корабли принадлежали нескольким владельцам перекрестно. Доля одного в этом, значит ее доля в том, который его. Не самое глупое решение. С одной стороны, любой удачный поход для торговца выходил в три-пять раз выше вложенного и через пару лет затраты окупались. Начиналась чистая прибыль. С другой, время от времени корабли исчезали. Обычно никто не знал пираты их захватили, шторм утопил или еще какие причины тому виной. Опасность существовала всегда и потому далеко ни каждый мог себе позволить войти в пайщики. Корабль и сам по себе вещь крайне недешевая. Корпус мог стоить пару сотен гривен, не считая работы и прочего. Например, парус ценился почти на вес золота. Качественное полотно создавалось четырьмя специалистами-ткачихами три года. Понятно, фактически их было больше и работали быстрее, однако и так ясно, насколько оснащение корабля затратно.

Требовалась серьезная охрана, хороший кормщик, знающий реки и море, так как выгоднее всего перевозить по воде. Не обязательно даже свое. Расценки - 24 гроша за меру веса, стандартную бочку, называемую почему-то tun. Не иначе от норманов слово осталось. Наш струг, к примеру, брал пятнадцать. Чисто морские суда могли и сотню. Если чего везли отдельно, шесть грошей за фунт веса. Не важно чего, но сколько влезет в трюм, столько и плати. Кто догадается, что в первую очередь? Легкое и дорогое. Шелк, специи, благовония, порох, украшения...

В итоге соглашение наше смотрелось во всех отношениях ей полезным. Бесплатная охрана в лице моих подчиненных до Хортицы и дальше ее груза. Точнее, я им плачу, а не она. Плюс ее брат идет со своими людьми в поход под руководством более опытного командира. Разница у нас в возрасте два года, но воли ему сестра давать до времени не собиралась. Пусть набирается опыта, прозвучало открытым текстом. А кто главный ему объясню.

В каком-то смысле такой расклад, более, чем устраивал. Не нужно им платить, да и вряд ли пошлет с родичем плохих ратников. Все ж не на убой отправляет, а для воспитания. Что совершенно не мешало попутно впаривать мне продукты из своей лавки в дорогу. По средней цене, ради справедливости, я проверил, чтоб совсем уж дураком не выглядеть.

На каждого ратника требовалось для начала 3 пуда ржаной муки, 2 пуда крупы и толокна, половина свиной туши. Для имеющих огнестрел - 3 фунта свинца и столько же пороха. Я собирался продать на Днепре, что получше из трофеев. Там желающие должны найтись. Но не с Сирик торговаться. Она готова была взять здесь и сейчас на треть дешевле или добавить долг на перевозку.

Последнее нисколько не устраивало. Лавки там нет, сидеть и предлагать на торгу, нема дурных. Проще ей отдать, потеряв чуток, чем, вероятно, немало и вдобавок время. Уж деловые отношения она точно не путала с любовными. Будь мне реально почти восемнадцать, наверное, обиделся бы на такой рациональный подход. Увы, этот сон изрядно изменил мышление. Я ее даже зауважал.

- И что будет, - спрашиваю под конец, - если, не дай Свет, потеряю струг?

После разгрузки он переходит в мое распоряжение. И тут уже заканчивается ответственность кормчего и дома купеческого и начинается моя.

- Холоп с твоими повадками и наглостью мне без надобности, - сказала спокойно. - А долг придется отработать. В качестве здешнего кастеляна и охранника моих грузов.

- Это ж сколько лет при таких расценках!

- А ты не теряй чужое добро, преумножай свое.

- Госпожа моя, - говорю серьезно, - мне нет резона оставлять голову где-то там, но в жизни бывает всякое. Вдруг ждет гибель и брата твоего не спасу?

- Все в воле Великодушного и Сеющего Добро, - ответила без малейшей задержки. - Если придет чей-то срок, значит так тому и быть. Но я знаю, - в тоне проскочили стальные нотки, - ты сделаешь, что должно. И хорошо подумаешь, прежде чем лезть за золотом. Чтоб наверняка взять, а не игра со смертью ради возврата ссуды. Не настолько ужасная участь, - и вроде бы случайно потянулась, демонстрируя прелести.

- Поверь, - бурчу, - я ценю свою шкуру гораздо выше неоправданного риска.

- Знаю. И кто план придумал, благодаря которому наши потери минимальны. И отношение твое, противоположное орденцам ценю. Другому б ничего не дала, сколько не проси. А ты удачливый. Значит и мне сможешь добавить.

Она хоть выросла здесь, а воспитание не словенское. На востоке в везение вкладывают несколько иной смысл. Оно не твоя личная заслуга, а благословение свыше. Раз все хорошо идет, значит и на остальных близких распространяется. Случись внезапно неудача - это проверка. Сдашься или поднимешься. И окружающих это также касается. Ведь удача общая и идет от старшего. Потому и император у них прочно сидит, раз Бог поставил на трон, а как засуха и неурожай, начинают коситься и говорить: 'А Царь царей-то не настоящий'.

Как бы то ни было, я получил практически все, в чем нуждался. Хотя и не бесплатно. А куда деваться. Помимо корабля требовалось еще и кормить людей. Дневной рацион в армии фунт мяса, фунт сухарей или полтора хлеба, сыр, бобы, рыба и кружка вина. И все это требуется приобрести заранее. В Диком поле лавки отсутствуют, а что есть, стоит в разы выше обычных цен.

Дальше все зависело от той самой удачи и насколько точно помню случившееся во сне. И что гораздо важнее, будут ли люди действовать знакомым образом. Уже убедился, вмешиваясь происходящее, вольно или невольно, меняю судьбы. Кто-то уцелел, другие, напротив, гибнут. Лапишки тогда полностью не сожгли, однако пострадали городок гораздо сильнее и даже через три года не оправились. Моя прекрасная подруга в той жизни была незнакома и про судьбу ее ничего не знаю. Зато про брата полная уверенность. Без моего вмешательства лежать бы ему в могиле. Вроде очередное доброе дело, как советовал тот мобед, а откуда мне знать, что не станет творить в будущем чего откровенно нехорошего? То-то и оно. Я мимоходом меняю чьи-то судьбы, даже не стремясь к тому, они, в свою очередь, толкают кого-то, освобождая себе место. Пока камешек в пруд упал мелкий и круги тоже еле различимые. Но чем дольше это продолжается, тем больше их пойдет по воде. И что? Да ничего. Единственный способ ничего не менять - сидеть на печи. И то неизвестно. Илие Муромцу пришлось слезть через тридцать лет.

Лях нечто бубнит по соседству. Смиляна внимательно слушает. Тоже докука на мою голову. Когда парни пришли проситься в кметы, заявилась вместе со всеми. Нет, девка она очень ничего. В смысле здоровая, как мужик. Кулаком даст, с ног сшибет. Но все ж баба. То есть при косе , да обрезала дурища.

- Все равно замуж никто не возьмет теперь, - сказала, когда отвел в сторону для беседы без чужих ушей. - Да и не хочу с мужиком. Противно.

Девок практически всех куманы изнасиловали. Иногда толпой, да на глазах у всех.

- Были ж поляницы, чем хуже?!

Отговаривать ее было бесполезно. Это стало ясно сразу. Тупая и упертая. Одно слово - дярявня. Но может поймет, чего со временем.

Взять-то взял, однако с условием. Учить драться стану, тем не менее, основное занятие усваивать у Ляха навыки лечения. Зашить рану, вынуть пулю или перевязать любой ратник сумеет. А вот выходить от болезни или отрезать ногу, не дав помереть - единицы. Не будет справляться или одно мешать другому - выгоню. Баб таскать с собой в походе всегда хлопотно, но лекарки совсем иное дело. На полк редко когда один хирург бывает, а большинству врачей я б не доверил навоз на поле возить. Они скорее угробят, чем спасут. Лях приятное исключение и пусть учит. Четыре руки всяко лучше двух, даже если голова одна.

Магии в ней ни на грош, зато запоминает моментально любые многословные объяснения. Видать голова совсем пустая прежде была. Ну а крови деревенские не боятся и зашить могут не хуже, чем зарезать. Глядишь и будет Знающая травница. Все польза для отряда и людей. Да и ей заработок. А всех остальных предупредил, станут руки распускать в ее направлении, выкину за борт. Мне в походе свары без надобности.

Кормщик поднял руку, показывая на ближайший берег и принялся раздавать указания. На корабле я с ним не пытаюсь спорить, изображая главного. В отличии от меня, имеет настоящий опыт походов не только по реке, а также морю. Знает, как поступать. Да и прозвище явно не случайное - Сарыч. Хищная птица. В здешних местах любой купец при оружии, а при удобных обстоятельствах сам кого угодно ограбит.

Парус спускаем, на весла садимся. За несколько дней уже приноровились и в разнобой не гребем. Споро идет лодка в нужном направлении под заданный постукиванием помощника ритм.

Между порогами Днепра, выше и ниже их, считали 256 островов больших и малых. Самым знаменитым были два острова Хортица, находящиеся в плавнях Великий Луг, тянувшихся на сто верст против урочища Палиивщины. Здесь поставили давно крепость на Большой Хортице. Малая обзавелась таковой лет пятьдесят назад и несколько раз отбивала штурмы крымского хана, а дважды сжигалась дотла. Уж больно место удачное для нас и вредное для кочевников. Мешает идти Муравским шляхом.

В первом укреплении постоянно находилось до трех сотен человек, а возле второго собиралась даже тысяча. В мирное время они несли пограничную службу, нередко используя ее для набегов на крымчан с целью угона скота и контрабанды. Во время войны действовали по всей реке на шайкашах, совершая внезапный налеты и вывозя жителей из угрожаемых районов. Своего рода пехота на кораблях, умело использующая свое преимущество на Днепре перед конницей врага.

Здесь всегда присутствовало парочка хоругвей государских ратников и в крепостях имелись молитвенные дома и некоторое количество орденцев, а часть шайкашей передавала свое место по наследству и пользовались правами шляхтича. Тем не менее, в целом, народ собирался исключительно вольный, нередко буйный и умелый. Другие в Диком поле редко выживали. Весна самое их время.

- Поднять весла! - зычно скомандовал кормщик.

Корабль мягко, по одной инерции прошел вперед и ткнулся в берег возле очень похожего. Тут таких с десяток, а еще несколько пузатых-купеческих и куча разнообразных лодок. Самое время местному народцу собираться. Кто прикупить-продать чего, а кто и подходящую компанию ищет. Не одни куманы налеты совершают. Обратное столь же часто происходит.

Настоящей пристани никто и не подумал сооружать, выбрасывайся на песок, если очень надо. Однако место для торговых гостей выбрано не случайно. Крепость нависает над причалом и при необходимости расстрелять сомнительных пришельцев проще простого. Даже парочка пушек на данный счет имеется.

Прямо на берегу нередко и торгуют. Чужих внутрь стен не особо допускают. Желающие могут остановиться в посаде. Многие там и живут постоянно. Далеко не все можно и нужно привозить издалека. Проще прямо тут создавать амуницию или ковать железо. Не было ремесла, на которое не нашелся бы мастер. Да и кормить войско и приехавших необходимо. Потому кое-кто, не смотря на опасное место, пашет поля, разбивает огороды, снабжая остальных. Далеко не все здесь воины, хотя с какой стороны держат пищаль или саблю и мужик не перепутает.

Спрыгнув на берег и в некотором недоумении оглядев пустую округу. Никто не торгует, палатки пустые, кое-где вещи валяются разбросанные. Корабли тоже безлюдные. Охранники и те отсутствуют. Все срочно убежали, как при нападении.

Подхожу к двум пьяным до изумления седоусым старикам. По-настоящему пожилые деды, обычно до такого возраста в Диком поле не доживают. Сидят у огромной амфоры и судя по виду давно. Кстати, не уверен, что приобретена честно, а не взята за отсутствием хозяина.

- Здравствуйте панове, - говорю вежливо.

- И тебе, ик, - отвечает один за них, - здоровьичка.

Второй молча кивнул и пал лицом в песок, не удержав равновесия. Подняться он даже не попытался, дав храпака с переливами. Перевернуть бы на бок, подумалось, а то захлебнется блевотиной.

- Люди-то где? - интересуюсь у еще держащего равновесие.

- А панове добродийства чи не знают?

Я невольно оглянулся, ожидая увидеть за спиной целую толпу панов, но остальные дисциплинированно ждали разрешения спустится, глядя с корабля. Видать у него в глазах двоится или троится.

- А чего спрашиваю, коли знаю?

- Ась? - он глубоко задумался, явно не улавливая смысл.

- Куда люди пошли? - нетерпеливо повторяю.

- Тык на площадь. Некрас в литавры ударил, созывая вече.

Ага, никакого набега нет, просто общий сбор объявили.

- Можем сходить и разгружаться, - кричу для остальных. - Асен, Мефодий, Милош - со мной.

Брат Сирик и не подумал возражать, махнув через борт. Парван, приставленный к нему для пущей уверенности, ничуть не хуже распорядится товарами. И где их семейная лавка прекрасно знает. Парню охота саблей помахать.

-Унг! Погоняй парней!

Мы с ним на пару тренируем молодых. Может не погибнут в первой же стычке, если чуток воинской науки усвоят. Только я в свободное время, а он постоянно. На удивление толковый учитель вышел. Впрочем, так я вижу, с прежним опытом. А ребята, наверняка, считают, что над ними изощренно издеваются. Что за манера давать в руки, например, в два с лишним раза более тяжелый чурбан, чем сабля. Любовью к старшему ратнику не лучатся. Кто-то поймет. Потом. Если умудрится отбиться от врага.

- С превеликим удовольствием, - вскричал Красавчик.

Морды его подчиненных заметно погрустнели. Видать надеялись погулять на острове.

- Странно, - сказал Милош, шагая рядом и посматривая на чужое добро. - Совсем не боятся так оставить.

- Если поймают, - объясняю и так всем известное, но редко понимаемое, пока не столкнутся, - с самой безделицей, украденной, привяжут к позорному столбу и рядом тяжеленую дубину кладут. Любой может вдарить. Редко кто доживает до следующего утра.

Я во сне пару раз такое видел и очень хорошо понимаю, почему мало кто рискует спереть с прилавка.

- Впрочем, если с голодухи чего пожрать взял, не выпить, именно живот набить, то считается смягчающим обстоятельством. Как и должника на цепь посадят, пока кто-то не возместит ущерб.

Сдохнуть можно запросто и при этом варианте, если за что-то невзлюбили или знакомых нет. Никто тебя кормить-поить не собирается. Тюрем здесь нет. Убийцу казнят жесточайшим образом. Опять же, как на любом суде есть разночтения в зависимости от отношения. Иногда виру платят за то или иное действие, когда явно не хотел наносить ущерб или погибший первым начал. Суд из стариков всегда строг и внимателен. Все аргументы с фактами тщательно разбираются и опрос свидетелей непременный. Изредка кто-то из атаманов под себя человека берет. У меня, как раз, имелась мысль парочку таких получить в отряд. Не убийц, но вора или должника.

Народ уже шел навстречу, возбужденно обсуждая пламенные речи. Первые же попавшиеся охотно изложили суть происходящего. Некрас Криворук и Устим Длинный Ус звали отомстить арьянинам за обиды бесчетные и наглость несусветную. Мало того, задрали таможенные сборы, так и прямо нападают на корабли словенские.

Если учесть, что оба они известные атаманы, к торговцам относящиеся в лучшем случае, как объектам чего отобрать, причины звучали достаточно странно. Однако, кто сказал, что нет некой связи и идея возникла не случайно? Может, как моя госпожа Сирик, купцы ссудили денежки под поход. Наверняка ведь заинтересованы в скупке захваченного добра по дешевке, а слухи о долевом участии в пиратстве кое-кого ходили упорные. Все ж с тамошнего населения можно много больше получить, чем с кочевников. А для оправдания всегда неправильная вера существует. Не за золото идем воевать, а защититься от враждебных действий.

Все шло по знакомому пути. В прошлый раз я сидел в Тернополе и про здешние дела услышал задним числом. Теперь желаю поучаствовать. Причем раз уж тогда поход не задался из-за свар атаманов, с чего он сейчас должен идти иначе? Нет, желающих облегчить чужие кладовые с избытком. На первых порах выйдет грозная сила. Только задерживаться неуместно.

- Так где, говоришь Некрас?

- Не бойсь, -покровительственно хлопает по плечу разговорчивый, - мима карчмы не прайдэшь.

Ну, да. Где ж еще сидеть пану-атаману, как не в месте, где выпивки полно. А корчму попустить сложно. Возле нее расположилось немало вооруженного народа. Большинство с чубами, говорящими о вольном братстве. Отличие шляхтича от крестьянина или мобеда с первого взгляда по волосам видно. Иногда даже откуда происходит по усам заметно. Эти тоже не случайно оставляют клок на макушке. Сразу видно с кем дело имеешь.

Если присмотреться, далеко не все выпивали. Кое-кто охрану нес достаточно внимательно, поглядывая по сторонам. Меня с сопровождающими отметили, измерили и оценили. Останавливать и задавать вопросы не стали, но когда мы зашли в помещение, следом, совершенно случайно, зал посетили трое крепышей при саблях. Вряд ли всерьез опасались, кто ж такой дурак, чтоб при толпе народа счеты сводить или нападать и все ж иные паны гонору много имеют и лучше присмотреть.

Невольно останавливаюсь, угодив со света в темноту. Окон нет, а висящее под потолком тележное колесо со свечами дает не особо много. Эдакие сумерки, к которым быстро привыкаешь. Хотя зал заполнен народом, сидящих за отдельным столом хорошо видно. Здоровый, как медведь дядька с длинным усом, заложенным за ухо, наверняка, и есть Устим, по понятным причинам сокращенный до Уса. Второй, невысокий и жилистый с дочерна загоревшим лицом, где присутствовало нечто неуловимо-восточное, в дорогом кафтане с золотым браслетом и красными камнями, очень возможно рубинами, мог быть только Некрасом. Он всегда одевался подчеркнуто по благородному, даже если свитка в дырах. Его внешность и то, что мать полонянка из Орды мне описывали неоднократно.

- Здравы будьте панове-атаманы, - говорю крайне вежливо, останавливаясь у заставленного едой стола.

- И тебе доброго денечка, - ответил Некрас, сверля неприятным взором. Глаза убийцы, прикидывающего, воткнуть ножик сразу или чуть погодя.

- Меня зовут Радослав Воронецкий, - садясь, не дожидаясь приглашения, сообщаю. Про ишпана здесь без надобности. Уважают не за титул. - Это мои люди, - ткнув через плечо на стоящих сзади. - Не все. Есть у меня корабль и сорок ратников.

- И чего тебе надобно, пан Воронецкий?

- Да тоже, что и всем, - невозмутимо беря куриную ножку с блюда и откусывая шмат, - добрых аргамаков, кучу серебра и красивых сладких девок. Говорят, вы как раз за ними собираетесь.

- А биться ты горазд, малчшик? - спросил Ус.

Полагаю, предполагалось, что на почти оскорблении вскочу и гневно раскричусь, теряя лицо.

- Приходилось, - продолжая жевать, сообщаю. - Совсем чуток. На втором десятке убитых считать перестал.

- А покажь шаблюку!

- Кто ж в кабаке обнажает клинок, - демонстративно пожимаю плечами. - Позорно без дела извлекать.

- Так и выйти недолго!

- А и пойдем!

Некрас все также молчал, не пытаясь вмешаться. Очередная надоевшая проверка. Кладу кость на стол, машинально вытираю жирные пальцы о шаровары и поднимаюсь.

- Так, - довольно вскричал Ус, - это по-нашему!

Уже не в первый раз действие повторяется с минимальными изменениями. Мы - наружу, толпа желающих полюбоваться зрелищем сходу набегает, неведомо откуда узнав. Разница в том, что сейчас не собираюсь убивать противника.

- И чего ж не посмотреть друг на друга, - весело заявил Ус, извлекая свой клинок.

На расстоянии в подробностях не разглядеть, но очень похоже на Кавказе сделан. Уж больно характерная рукоять, да и ножны с знакомыми серебряными накладками. Явно зверушки на охоте. Древний стиль, до сих пор существующий в тех местах.

Атаман подмигнул и, без предупреждения, сделал выпад. Сталь встретила другую. Рука заныла, напоминая о разнице в телосложении. Куда мне до такого могутного кабана. Силы у него больше, да и руки длиннее. Пришлось отбивать не прямо, а вскользь блокируя, уходя от жестко наседающего по кругу.

- Так! Так! - азартно восклицал Ус, в очередной раз, вынужденный двигаться, не достигнув цели, - Так! А вот так?! - одним прыжком очутившись близи и обрушивая удар не на тело, а саблю.

Не иначе вознамерился выбить. Только, в отличии от него, я не игрался, а ждал подходящего момента. И он сам его дал. На дальней дистанции достать здоровяка тяжело, настроился дождаться пока запыхается, а здесь такой подарок. Сабля скользнула по его клинку, а затем, пока по инерции еще противник двигается, быстрый выпад. Почти так я отправил к предкам Войтека. Здесь в последний момент остановил острие, почти коснувшись груди Уса под довольные крики зрителей. Шагнул назад и замер, не зная, чего ожидать. Не все готовы признать поражение. Особенно авторитетные атаманы, столкнувшиеся с юнаком. А по возрасту я так и смотрюсь.

- А хорош! - вскричал тот и небрежно-точно бросил саблю в ножны, даже не подумав требовать продолжения.

Подошел с раскрытыми объятиями и облапил, аж ребра затрещали.

- Будет из тебя толк!

- Не сомневаюсь, - бурчу ему в ухо.

- А вот наглеть не надо, - говорит он также тихо, исключительно для меня. - Одиночкам в дальнем походе делать нечего.

И отстранился, все с той же довольной улыбкой хлопая по плечу. Кажется, мне открытым текстом предлагают в подчинение идти. И все б хорошо, но прекрасно помню, как поссорились два атамана не вовремя, а в итоге ворота захлопнулись и бились тупой башкой о стены. Округу пограбили, но многие задержались и уйти не успели, пока вражеское войско подошло. И зачем мне такое счастье?

- Пойдем, разговор закончим!

На этот раз за столом сидело кроме меня и атаманов еще трое. Такие же не то владельцы, не то капитаны кораблей. И за каждым маячило хотя б парочку колоритных головорезов. В дранных портках, рубах и с золотыми цепями на шеях при богато украшенном оружие. Это нормально. Черкас может ходить с голым задом, но сабля или даже пистоль у него всегда есть Причем не из дешевых. Образ жизни, ага. Восточные люди тоже таскают на себе кучу побрякушек, да еще и пояс с лежащими внутри монетами. Такой порой и от удара сталью спасает не хуже доспеха. Но если уж убили, все твое достояние достанется врагу. Даже у нищих с виду кочевников Мефодий находил порой занятные вещицы.

Пришлось официально представиться вторично, а заодно и сопровождающих назвать.

- Асен Одноглазый? - спросил внезапно Некрас, глядя на того. - Который Волк? А знает ли пан Воронецкий, что за птица у него в бандере ?

- Кто бился со мной рядом и готов воевать за землю Словенскую, того не спрашиваю про прежнее. Или у вас нынче иначе стало? С Дикого поля выдают?

Кое-кто одобрительно закивал. А вот мне история совсем не понравилась. Откуда пану-атаману про похождения Асена знать. Чем он таким прославился, аж слава сюда добежала. Другое дело, не на публику брякнул, для красного словца. Кто мой - тот мой. Служба, как лезвие - с двух сторон острое. Ты по моему приказу на смерть идешь, я за тебя встану, даже если виновен. Сам повешу, но никому не отдам.

- А ежели нет, то мои люди - моя забота.

- Никто и не спорит, - прогудел Ус.

Сейчас он рубаху-парня не строил и глаза внимательные.

- Так и славно. Государь здесь не правит, налоги не платят и дорогу выбирают каждый для себя. Призыв ваш, чувства во мне поднял огромные.

Уловили они сарказм или за чистую монету примут, как-то без разницы. Многие здесь на людях палку перегибают. Рвать на себе рубаху прямо обожают. А в душе все это считают чистым бредом. За дуваном они идут, а не родину защищать. Не осуждаю. Сам не лучше.

- За братов наших, обижаемых, постоять готов. Одна проблемка. Мои люди - моя забота. Военное командование готов признать за... А, кстати, кто ж главный-то?

- Равные мы, - сказал Некрас, глядя змеиным взором.

- Не бывает на войне двух командиров, - говорю убежденно. - Кого слушаться, если каждый в свою дуду дует?

Красномордый мужик со странным прозвищем Чосич одновременно с паном Лисовским, явным шляхтичем согласно непроизвольно кивнули.

- Не нравится, не ходи! - буркнул Ус.

- А делить то добычу как станем? - спрашиваю, глядя ему в глаза. - Поровну по людям аль по кораблям?

- Я-то со своими по справедливости обойдусь, - ответно играя в гляделки, заявляет Ус.

Со мной пойдешь, будет честно, произнес не прямо, но достаточно внятно. А почему не с Некрасом?

- Каждый возьмет то, что он взял, - резко сказал тот. - И делить будет меж своих. Кому достанется больше, как думаешь, - в тоне заметная насмешка.

- Все слышали сказанное? - обвожу взглядом присутствующих. - Никто не возражает? Так тому и быть. Идем вместе, деремся тоже, мои трофеи - только мои. На ваши не претендую. Слово!

- Ты сначала добудь чего, - ласково сказал Некрас. - А шкуру неубитого медведя заранее делить примета плохая.

Вряд ли ему такое могло понравится. Фактически не признал власти ни его, ни Уса. Значит, при случае, сами ж отправят в Стужу, вместе со всем отрядом. А чего чужака беречь? Но оно того стоило. Судя по словам он все равно справедливо делиться не собирался. Иначе б грудь выпятил и хотя б пообещал. Правила не мной придуманы.

- Вы командиры, вам и выбирать жирный кусок. А я уж от него самостоятельно отщипну. Спасибо за угощение, - поднимаюсь, - за разговор, открытый и честный. С глубоким уважением откланиваюсь.

- Может не надо было так? - подчеркивая последнее слово, спросил Милош, когда вышли.

- Поглядим, - неопределенно говорю. - Пан Хмара! - восклицаю на улице, обнаружив знакомую морду. - Своей ли волей здесь аль по приказу?

- Сваэй судьбиной, - ответил он, усмехаясь, знакомо 'акая'. - Нэ пад палкай да на аркане. Двадцать ракив служил и хараш был. А эньта сука в бэлам плаще кляузу накатала. Я бишь спасал ерэтикав, а долга не сполнил! - он раздражено харкнул. - Нэ туды отправился. Их зэмлю, орденскую спасать обязан.

- Так послал ж гонцов предупредить, - говорю в недоумении.

- Не доэхали. И палкавник Крэчинский очи атвел, да на выход показал.

Спрашивать с каких пор государевой хоругви должно за чужими землями смотреть бессмысленно. Это какая-то мне неизвестная внутренняя каша.

- Не нужён, так и к лучшэму. Ужо-то здесь на старых рубак, - он показал на подошедших кряжистых дядек, с задубевшими от ветра лицами и руками в шрамах, со знакомыми лицами, вместе на Ляпишки шли. Пусть каждого по имени не помню, но физиономии не перепутаю, - спрос найду.

- Паны товарищи? - уважительно спрашиваю.

Не обязательно шляхтичи. Скорее категория панцирных слуг, вроде моего Мефодия. У любого благородного парочка-тройка таких есть. Но дерутся они пусть и во-вторых рядах, все ж броня и оружие похуже, но ничуть не хуже.

- А-то ж! Май дэсятак!

Фактически их восемь, если где еще парочка не обретается, но какая разница! Это ж очередной подарок свыше. Мне люди необходимы позарез. А этих учить без надобности. Сами кого хочешь выучат.

- А пойдемте поговорим, - говорю, обращаясь ко всей компании. - Сюда всегда успеете. Вы люди вольные, я человек свободный, может подойдем друг другу. А нет, так и разойдемся без обид.