Чистилище для неудачника

Глава 9

Правильный грабеж.

Корабли шли под ветром споро и веслами ворочать не требовалось. Посему народ бездельничал. А когда заняться нечем всегда найдется некто, претендующий на лавры гусельника, исполняющего старины. Вот и сейчас по шляху ехал домой старый черкас Илия. Кунтуш на ём худой, весть подшитый заплатами. Потому левая пола стоит тыщу гривен, а правая всего пятьсот. Помолившись на закате, как положено, он укладывается спать прямо на кургане, хотя любому идиоту известно, в них захоронения почти всегда и это оскорбление предков. Да ладно б чужих, но и они способны и подгадить серьезно тревожащих вечный сон. Это все для слушателей нормально. Никого ж не удивляет, когда в очередной песне одним ударом вырванного с корнем дерева укладывает сразу толпу народа. Все ж не про соседа рассказ, а про древнего батыра.

Выспаться бедолаге не удалось, выводит доморощенный Баян, подыгрывая себе на бандуре. Ехали мимо разбойнички, что занятно племенная принадлежность не озвучена, как бы не из тех же вольных людей, захотели облегчить ношу старика. Коняшку Бурушку забрать, да кафтанчик и еще кой чего по мелочи. Почему-то Илия не проникся чужими нуждами. Достал тугой лук (так бы ему в реальной жизни и позволили), накладывает калену стрелу и как засвистели в воздухе, как змеи (где это они свистят, а не шипят) так и разбежались разратники по темным лесам. Где нашли в степи Свет один ведает. Видать быстро бегают.

Никогда не нравились старины. А уж по богатыря и Владимира Красное Солнышко и вовсе. Муромец тот еще тип, собственную дочь за резвые ножки, да головой о стену. Ну, да, виновата. Замыслила недоброе. Так ведь было за что. Мать обрюхатил и бросил. Представляю, какая жизнь у той девки сладкая была. Ну а князь и вовсе почти идиот в таких песнях. Ни на что не способен, всех шугается.

В настоящей жизни братов не постеснялся перебить, да и земли зорил жесточайшим образом. Зато и державу не просто сохранил - увеличил. Вот никто не знает, правильно ли в Булгарию ушел вслед за отцом или лучше б Великом Киеве остался. Глядишь и не распались бы потом земли на княжества. Не потеряли б северо-восточные. Или ничего б не изменилось? Никто не знает. Одно точно известно: был Владимир расчетлив и гневу воли не давал. Терпел поражения, но выигрывал войны. Легко жертвовал жизнью друга, коли требуется для дела, но зря никого не казнил. Всякое в нем было намешано. Наряду с использованием предательства и лжи отдавал дань уважения благородству противника и не боялся брать на службу говорящих в лицо правду. Кстати и не наказывал за сказанное. Не случайно в народе именно Красным Солнышком прозвали. Не за принятие новой веры, отнюдь. Мог согреть, а бывало и сжечь. Кровь она тоже красная.

- Да не Муровлянин он был, - неожиданно взвился один из расцов, посредине привычного повторения

Во стольном во городе,

У ласкова у князя у Владимира...

- Муромец! Из города Мурома! У нас то все знают!

- Со шляха Муровлянского, - отрезал сказитель.

- Да ниче подобного! - влез всезнающий Унг. - Изначально говорили Моравский. Из Моравии прибыл.

- Да что ты понимаешь! - хором вскричали оба предыдущих оратора.

Дальше к ним присоединились еще парочка столь же уверенных в своей правоте и заговорили все разом. Собственно никаких доводов никто не приводил, он и так знает. Или в детстве слышал от дядьки. Мнение свое они подтверждали выпадами против религии, внешнего вида, происхождения и всего остального у оппонента, хватаясь с воинственным видом за оружие. Только что все идиллически слушали и вдруг полыхнуло. Еще немного и дошло б до драки.

- Молчать! - гаркаю. - Кто саблю обнажит на мачте вздерну! В петлю, не как воину, от клинка.

Ворча недовольно они отворачиваются друг от друга.

- Скоро будет вам возможность, - тоном ниже говорю, - рубить врагов. Здесь таковых нет. Вернемся - хоть головой с обрыва. В походе уважай товарища! А не способен, так я тебя уважу, не глядя на былые заслуги.

- А можно я исполню? - осторожно спрашивает в наступившем молчании Марчин, один из моих молодых.

- Ну, попробуй, - соглашаюсь с сомнением.

- Что за жизнь у Ворона под крылом, - отбивая ритм, завел тот нечто, смахивающее на стихи,

- Никогда кмет не свободен, ни днем и ни ночью.

Утром чисть коня, да выноси навоз,

Днем получай пинки и шишки беспрестано.

Стучали уже по доскам в несколько рук. А морды счастливые. Юмористы.

- Не так отбил, не так финтил, а синяки кругом

Не угодишь ни атаману, ни десятнику - все плохо.

Все ж с рифмой у него паршиво. Не песня, но забавно.

- Но когда речь об еде, не быть нам голодными!

Жри в три горла и пей, да будь готов снова идти под пинки.

А зачем? Чтоб иметь золото надо любить железо, говорят.

Ой, горе мне. Именно так и живут ратники.

Я ведь об этом и мечтал...

Кормщик поднял руку, привлекая внимание.

- Пол часа, мало больше, - сказал тот громко, - пришли к Ираклее .

Никогда не понимал, как находят дорогу в море. Нет, то есть путь по звездам и все такое. Где Северная Звезда и сам могу показать. Но в море, когда ветер и течения неминуемо сносят и скорость определяется на глаз, выйти практически четко к нужной точке? Еще и ночью умудрились не растерять строй. Не зря Сарыч свой пай получает, заметно выше общего.

- Приготовиться всем, - скорее для порядка, чем по необходимости командую.

Народ уже привычно проверяет оружие, обувь и надевает кольчуги, у кого есть, а также заряжает пищали и пистоли.

- Сигнал!

На мачту с помощью специальной веревки подняли треугольное полотнище. Говорят опытные моряки умеют читать флажки и могут объяснять не голосом, а таким образом. В данном случае без разницы. Кроме тех, к кому обращаюсь, никто не разберет. Ага, Ус ответил. Но тут важнее, чтоб остальные, с кем беседовал, не забыли в азарте, о чем говорили. Управлять черкаской братией отнюдь не самое легкое дело. Могут и не послушаться. Теперь уж ничего не изменить. Все пойдет, как Святовит решил.

- На весла!

Под барабанные удары заметно ускорились. Это не просто гребля - боевой ритм. Долго в таком темпе не продержаться, но нам и не требуется. Рывок на короткий срок.

И все одно не успеваем. Корабли Некраса и так шли чуть впереди, пусть и сбоку. Похоже он цель обнаружил быстрее нашего кормщика. Он вырвались вперед и, хотя строй окончательно развалился, первыми дойдут до пришвартованных кораблей и посада. Собралось нас ровно сорок девять шайкашей, разной величины, но в общем числе за две тысячи человек. Очень серьезная сила. В приличном городе жителей тысяч десять, считая всех, даже младенцев. Гарнизон максимум пару сотен. Нахрапом можно вынести кого угодно. Вот на стены лезть совсем иной расклад. Мы к этому не готовы, а долго сидеть с осадой опасно. К тому же далеко не все пошли под чью-то руку, хотя и большинство. Сотен пять, наверняка, предпочтут вместо штурма, где запросто получить по башке камнем или чем похуже, погулять по округе.

- Сарыч! Туда, - показываю чуть в стороне.

Он молча кивнул, направляя в нужном направлении. Похоже и Ус держит нас взором. Вроде они тоже пошли левее. Зато Некрас четко нацелился на стоянку судов. В каком-то смысле он прав. Там вероятна хорошая добыча. Проблема, что пока будет грабить ворота закроют. Все идет четко, как рассказывал некогда по пьяному делу Хмара. Знал бы он, что действую согласно его болтовне, крайне б удивился.

- Кто побежит отдельно от остальных, - в очередной раз заявляю, - может не возвращаться.

Здесь останется только кормщик с матросами. Глупо было б вернувшись, обнаружить сожженный корабль или угнанный. Минимальная охрана необходима.

Барабан замолк, весла убраны, струг летит по морской глади по инерции и скрежещет днищем по гальке. Невольно качнулся вперед, когда остановился.

- Вперед! - ору, прыгая через борт.

- Ворон! - кричат вразнобой остальные скача следом.

Улица узкая и идет резко вверх, поэтому бросок отнюдь не из легких. Обливаясь потом по жаре в броне нестись до колоты в боку, не самое изысканное удовольствие. Зато никто пока навстречу, кроме шарахнувшихся к забору мальчишек не попался. Сюда еще не дошла весть и беглецов нет, однако дикие вопли при хорошем слухе разобрать можно. Вон чья-то недоумевающая рожа высунулась наружу из калитки и мужик тут же рухнул, кем-то из отряда зарубленный. Разбирать станет ли он кидаться и для чего мясницкий тесак в лапах держал никому не интересно. Угроза? Устранить!

Ворота города еще стояли нараспашку, но весь караул собрался и с напряжением смотрел на корабли. Какие-то они тупо-медленные, хотя оно и к лучшему. Может потому что по-настоящему драться не доводилось. Гарнизонные крысы. Чистить кошельки приезжих способны, но не выйти в поле. Максимум со стены отстреливаться.

- Урусуты напали! - заорал на тюрском, - купцов захватывают! Готовьтесь к бою!

В последний момент до них все ж дошло, уж больно мы не походили на местных, но десяток шагов пока пялились, дурацким сообщением выиграл. А потом мы просто налетели на караульных, рубя без разбора и не обращая внимания на бросающих оружие и сдающихся. Сейчас важнее всего не позволить запереть ворота. И задачу с блеском выполнили.

Красавчик подтащил коротышку в синем халате, держа за шиворот.

- Ты просил пленного.

- Особняк Гиргеня знаешь? - спрашиваю нетерпеливо.

Еще не хватает других ловить.

- Все знают чорбаджи , - жалобно моргая, отвечает тот.

- Какие ворота?

- Синие, - недоумевающе всхлипывает.

- И всё?

- Солнце желтое нарисовано, - поспешно восклицает, правильно уловив недовольство в голосе, - и башенка торчит над забором.

Вовсе не случайная примета. Здешние даже окна имеют внутрь двора и непременный высокий забор, чтоб не видно было происходящего.

- Проведешь прямым путем быстро - отпущу. Соврешь - смерть будет долгой и лютой, - и провожу кончиком сабли по щеке, чтоб кровь пошла.

- Все что угодно для мелика , - дрожа всем телом и мало не обделавшись заверяет.

В ворота между тем влетел первый десяток, во главе с Усом. Через минуту вваливается целая толпа.

- Я слово держу, - салютуя клинком, говорю. - Город твой, атаман.

- Вижу, - кивает с довольной ухмылкой.

Дальше уже как пойдет и насколько своих людей контролирует. Наверняка не даст теперь Некрасу войти. Полез на корабли, не суйся в город. Каждый получит то, что возьмет, так?

И снова бешеный бег по улицам. Проводника буквально тащили на руках. Без него запутаться в этих кривых закоулках раз плюнуть. Но перепуганный сарбаз не пытался тянуть время или лгать. Он очень хорошо усвоил урок.

Минут десять и мы стоим перед нужным местом.

Пленный оглянулся на меня, выразительно показываю саблю и понурившись постучал кулаком в окованные железом ворота. Лязгнуло, открываясь, окошко. Естественно, коротышку я сунул чуть не вплотную, а остальные стоят сбоку, чтоб не видно было.

- В чем дело? - удивилась красная морда привратника.

- Урусуты напали огромным войском, придя по морю, - вскричал, срываясь на визг толстяк, дословно повторяя продиктованный текст. - Открывай скорей, я к господину от сардара калэ .

Грохнул засов и отворилась калитка. Человек, с огромной дубиной в руке ничего не спел увидеть или сказать. Проводника оттолкнули мгновенно, а этого прошили сразу из двух арбалетов. А вот дальше все пошло не по плану. Оказалось привратник не один и второй, увидев непотребство дико завопил, побежав к особняку. Далеко он не умчался, получив свой болт в спину, но тревогу успел поднять.

Калитка была узкая, прежде чем растворили ворота, навстречу выскочила целая толпа вооруженного народа. Причем все в волчьих накидках 'бессмертных'. Я и не представлял, что их так много здесь окажется. Впрочем, кое-что пошло все ж по предусмотренному. Первый десяток разрядил арбалеты по несущейся в атаку ораве, второй шарахнул из пищалей, через спину стреляли и лучники. Половину мы точно положили, но остальные не разбежались, а продолжали идти в атаку.

В последний момент разрядил пистоль прямо в разинутый рот искаженного ненавистью лица 'бессмертного', выпалил из второго в бок еще одному, а дальше зазвенела сталь. Мы нарвались на элиту-элит. Личную гвардию Царя царей. Драться они умели. Усач из расцов лихо ударил, норовя попасть по плечу, не прикрытому ничем, кроме ткани кунтуша. Тот умело закрылся, парируя и небрежно воткнул кинжал левой рукой в кинувшегося на противника Марчина. Так же ловко полоснул расца по руке саблей и когда тот уставился неверяще на отсеченную кисть, одним движением зарубил старого ратника.

Не успел буквально мгновение на помощь, без жалости ударив умельца в висок, проламывая кость. И тут же отлетел от жесткого пинка в поясницу. Без кольчуги неминуемо рассекли бы пополам, но и так крепко досталось. Очередной 'бессмертный' встал надо мной замахиваясь и у него слетела голова с плеч. А потом Асен пошел вперед с какими-то жутким рычанием. Он двигался удивительно красиво и точно, отбивая удары и уклоняясь от выпадов, держа в обеих руках оружие. В правой привычная сабля, в левой чекан. Они абсолютно не сочетались в рисунке движений, но ему явно было все равно. Что с одной, что с другой руки он валил врагов с одного удара, ничуть не затрудняясь и нередко проламывая самую сильную блокировку.

Откровенно говоря, в той жизни, пару раз видел берсеркеров, но ничего подобного они не демонстрировали. Просто тупо перли на врага, не замечая раны и частенько не отличая своих от друзей. Волк, а прозвище внезапно заиграло свежими красками, прекрасно знал кого требуется шинковать в капусту. Он бил исключительно чужих, не трогая товарищей. Причем кроме 'бессмертных' по ходу дела подтянулись не то местные охранники, не то просто слуги и гости хозяина. Общая свалка внезапно превратилась в одностороннюю резню и мастера фехтования ложились, как трава под серпом. Шаг - труп, еще - покойник, а то и два, поскольку руки постоянно создавали свистящую стальную вязь, заканчивающуюся в чужом теле. Вот уж с кого надо писать Илию.

Даже гвардия царя царей не выдержала и принялись отступать, а потом побежали. Асен догнал двоих, срубив без раздумий, а затем остановился и очень медленно упал лицом вперед. Основное он сделал и троих уцелевших загнали стаей, прикончив моментально. Оттолкнув меня, к лежащему берсерку подскочил Лях. Я не стал лезть, уж кому, как не лекарю осмотреть. Тем более, есть серьезнейшее подозрение: в отличие от меня, прекрасно знал на что Асен способен и как с ним обходиться.

Мы рванули через прекрасные аллеи, засаженные деревьями и цветами к особняку. Двери так и стояли нараспашку, и победители без труда ворвались внутрь. Две стоящие у черного входа телеги никого не заинтересовали. А зря. Уж больно не соответствовали окружающей обстановке. Конечно, там могли оказаться продукты или еще какая дребедень, но когда пехлеван Аршак со смехом рассказывал об этой истории в Византе, мы оба не имели представления, что такое может случиться и запомню одну из множества услышанных баек. Поддеваю доску одного из ящиков и сразу захлопываю.

- Ты знал! - со смесью обвинения и восхищения, сказал Хмара, видевший содержимое.

- Я знал! Сардар Гиргень получил в личное кормление округу. Не город. Дважды в год собирают налоги. Треть идет Царю царей, остальное ему. Иногда нужно держать уши открытым! А пока еще ничего не закончилось. Ворота закрыть! Поставить караул и никого не пускать. Меф, Унг! - на удивление они не понеслись за остальными. Ладно Хмара, я ему сам приказал держаться рядом. - Никого не подпускать к возам, ничего не брать!

- А что там?

- Куча серебра. - без колебаний сообщаю, все равно скоро выяснят. - Дуванить будем не сейчас. Якун, Борис, - двум уцелевшим кметам, - за мной!

Особняк явно был построен еще ромеями. Дело даже не в архитектуре, а изумительных мозаиках и фресках. Можно было разобрать древних богов и какие-то обряды на полу. Стены, безусловно, давно переделаны и краски новые, но никто не удосужился разломать прежнее покрытие под ногами. Уж очень красиво. Зато здание местами заметно где перестраивали. Старинные мозаики уходили под стену или, напротив, обрывались и сверху лежал ковер. Впрочем, сейчас красотой особо не впечатлишь. Ковер в крови, кругом валяются трупы. Причем не только чужие. Парочку знакомых увидел во время бега. В основном, конечно, здешние слуги. Озверевшие от потерь во дворе мои люди рубили всех подряд. Кровь была не только на полу и стенах, иногда даже на потолке. Как говорится, вот и очередное доброе дело, совершенное под моим личным руководством.

Последняя попытка сопротивления, судя по количеству покойников, оказана у дверей женской половины. В Арьянаме жены высокопоставленных и аристократов на улицах практически не появляются, всю жизнь проводя в заточении. Для них это нормально, как и для перенявших привычки прежних господ гулямов, создающих собственные династии. Понятное дело, кто может самостоятельно прокормить нескольких жен, как богатое купечество, подражает обычаю. В деревне такие выкрутасы не проходят. Там все руки на счету и сидеть за занавеской непозволительно.

Однако сардар Гиргень происходил из древнего персидского рода и денег у него хватало. Не помогло. Выбитые двери, к которым пришпилен мой знакомый из сна Аршак, пробившими насквозь тело и вошедшие в дерево болты от арбалетов. Не пить ему в будущем в корчме и не рассказывать смешные байки. Еще один человек, которому укоротил жизненный путь, сам того не желая. Как и парочке баб со слугами. Эти, похоже, пытались сопротивляться. Ножи и сабли в руках. Все справедливо. Взявший меч от него и погибнет.

Богумилы деловито собирали наиболее ценное в комнатах, обдирая занавеси и пихая в мешки, изготовленные из платьев, статуэтки. Милош бодро насиловал девку, под поощряющие выкрики стоящих рядом парочки взрослых опекунов, обменивающихся впечатлениями. Еще в одной комнате происходило нечто такое же, но тут целая очередь выстроилась из победителей. Старуха в богатой одежде валялась прямо рядом с насилуемой, но на труп никто не обращал внимания. Я не стал вмешиваться. Не поймут. Мои кметы с огромным удовольствием поучаствовали б таком развлечении.

Парвана нигде не было видно, зато в конце коридора двое расцов с веселым гоготом гоняли пыхтящего низенького человечка с солидным брюхом. Он с трудом держал неизвестно где взятый заржавленный от длительного хранения меч, наверняка тупой и пытался отбиваться. Каждый раз заносило серьезно и подставлялся, но усачи его не добивали, нанося очередной не страшный для здоровья порез. Он уже весь был в крови и в глазах отчаяние.

- Ну-ка, - говорю, - остановитесь.

Они оглянулись.

- Было б кого жалеть, - сказал более молодой, - это ж евнух. Пользы никакой даже для баб.

- А руки и язык у него ведь имеются?

Они дружно заржали, аж слезы брызнули.

- Ты, - обращаясь к евнуху, сказал на тюрки, - меня понимаешь?

Здесь все ж владения перса и не обязательно на женской половине знают язык воинов.

- Да, господин, - тяжело дыша, ответил тот, на том же языке.

Никакой писклявости, как мне рассказывали. Откровенно говоря, у нас их увидеть невозможно, да и особо не интересовался. В другое время пораспрашивал бы чисто из любопытства.

- Хочешь жить?

- Кто ж не хочет?

- Скажешь где сокровищница Гиргеня, никто не тронет. Прослежу.

- Пойдем, - бросая бесполезную железку, сказал он.

Она оказалась прямо за входом в женскую половину. Маленький чуланчик, который принял за место ночевки служанки. А может та и впрямь там спала, раз матрац лежит. Только под ним практически незаметный люк и ступеньки. Внизу еще одна дверь, на этот раз с замком. Ключ извлек откуда-то из шаровар тот самый евнух.

- Вот, - сказал я для скорее для Якуна с Борисом, чем для расцов наставительно, - с людьми надо всегда говорить. К чему издевательства? Ты к нему с уважением, он ответит тем же.

- А ежели нет? - спросил Якун.

- Тогда нужно отрезать пальцы по одному, - совершенно серьезно сказал старый вояка. - А можно с ушей начать.

Помещение оказалось не очень большим, но плотно заставленным. Сундуки, шкатулки, рулоны щелка, мешки. В каждом внутри несколько мешочков поменьше.

- О, Свет бесконечный, - прошептал Борис, когда я развязал первый попавшийся и высыпал на ладонь десяток полновесных серебряных дирхемов. - Это сколько ж здесь?

- Сколько б не было, все наше, - сказал сдавленным голосом усач.

- Пока нет, - резко говорю. - Их еще нужно довезти до Хортицы, а кроме местных найдутся недовольные у Некраса и Уса. Пока выносим наружу и помним, это для всех!

И это было вовсе не случайное напоминание. Когда уже были на корабле все, включая меня раздевались догола, чтоб показать, что ничего не взяли. Но это в будущем. А пока пришлось организовывать цепочку грузчиков таскать наружу. К счастью, и без меня догадался Хмара найти лошадей на конюшне, благо 'бессмертные' не пешком пришли. Они сопровождали ценнейший груз. Чуток раньше или позже все б пошло иначе, но Белобог так решил. Или кто там мне подсказал. За все положено платить. За богатство практически всегда кровью. Семнадцать убитых из отряда, шестеро тяжело раненых. Практически все остальные так или иначе пострадали. Но чтоб кто-то заявил о недовольстве? Наш дуван крупнейший из возможных.

И в целом Хмара оказался настоящей находкой. Что значит старый вояка. Без указаний много чего сделал. Пока я бегал в поисках сокровищ он даже слегка расчистил двор. Не сам, понятно. Организовал слабосильную команду. Кто там раненый не до смерти? Пойманных недобитых слуг охранять, пока они используются. А ну, взяли трупы и с дороги, а то телеги не пройдут. Причем в две кучи. Наши отдельно, чужие в сторону. Между прочим, проводник тоже там лежал. Кто-то сунул ему под лопатку нечто острое. Видать даже не успел понять, лицо, когда перевернул, спокойное. Еще один мертвый на моей совести. Хотел же отпустить, но совсем забыл, а в общей свалке никто не стал разбираться. Одежда не наша - получай! Ну хоть евнуха запретил трогать. Тот так и таскался сзади, определенно подозревая, что останься один, могут прибить.

- Как Асен? - спросил первым делом Ляха, организовав извлечение сокровищ из подвала.

- Будет хорошо, - ответил он, явно не собираясь углубляться в подробности.

Ну, не хочет, как хочет. Сам потом побеседую.

- А Смиляна?

-Будет из девки толк, - сообщил с оттенком одобрения. - Через годик-два.

Погибших мы тоже положили на телеги. И бросать своих на поругание нехорошо, и заодно прикрыли мешки и сундуки телами. Конечно могилы копать некогда, но море всех примет. Вода, огонь и земля главные стихии. Если нельзя сжечь, положи в могилу, можно и за борт после молитвы. У кого родичи есть - сообщим, чтоб посмертную статуэтку сделали и по всем правилам проводили.

Раненых тоже везли таким образом. Так и двигались всем отрядом, прикрывая груз. Город уже горел во многих местах. Пару раз из домов навстречу выбегали ополоумевшие люди, не то спасающиеся от налетчиков, не то не способные понять кто им попался. Мы без разговоров расстреливали всех, кто не походил на черкасов. Эти тоже видели невеликий обоз, но три десятка злых ратников из своих же не подталкивали к нападению. Небойсь, не беззащитные горожане. Ворота были заперты, но тамошние две дюжины охранников из числа людей Уса не стали требовать чего-то, позволив спокойно уйти. Они закрылись от Некраса, а мы не входим, а уходим. Минус какое-то количество конкурентов по грабежу. Надо сказать, прекрасно поняли, что не пустые возвращаемся, но количество потерь тоже впечатлило. А демонстрация волчьих накидок 'бессмертных' и их оружия заставила проникнуться уважением. Кто элита здешних воинов и как они умеют драться все слышали.

Посад тоже горел и его энергично грабили. Это уже Некраса люди. На нас пару раз поглядели, но связываться не стали. Зачем, когда полно вокруг чужого добра и есть кого вязать. Или кто-то думает наши рабов не берут? Цены заметно ниже южных, но молодые девка с парнем от 1,5 до 4 златников. Конечно, если не сильно много на рынке, а то цена падает. А мастеровые и девственницы дороже идут. Так что кто удрать не успел, тех деловито ловили. Что там думали мои кметы на данную тему я не спрашивал. Полагаю, тоже б не отказались парочку рабов приобрести для хозяйства, не задумываясь, что пару шагов от подобной участи не дошли. Увы, у каждого своя правда и никто не живет на благо других.

Корабль наш стоял на своем месте, с нацеленным на берег фальконетом, у которого торчали матросы с горящим фитилем. Хотя рядом сидело с десяток человек, стереглись явно не о них. На нас обратили внимание, но я торчал впереди и признали издалека. Сразу успокоились и кормщик показал в нашу сторону торчащим на берегу. Тут были не только мужчины, но женщины и даже дети. Они дружно поднялись и поклонились. Большинство низко, двое чисто для проформы. Про этих могу забиться, не гречкосеи. Даже изможденный вид и грязная одежда из дранных кусков на бедрах, не скрывали повадки.

- Кто такие, чего хотите?

- Домой отвезешь, господин атаман? - чуть не хором вскричали. - Мы словены. Свои! Если надо - отработаем!

- Спасение душ богоугодное дело, - соглашаюсь. - Бабы и дети на борт. Кормщик скажет где сидеть. Остальные стоят пока. Вот ты, показываю, - кто?

- Кузнец, - сказал тот басом.

При малом росте ручищи, подковы гнет без усилий.

- Еремей. Пять лет в рабстве. Домой хочу.

Фамилии нет. Из простых.

- А баба та с младенем? - помня, как они переглядывались.

- Хозяин дал, - сказал он без смущения. - Без обряда жили, по его желанию. А на днях сказал, подрастет щеня, сынок то есть мой, продаст. Я его на прощанье приголубил, аж мозги по стенкам полетели.

- И чего ценного прихватил?

- И рад бы, да бежать пришлось.

- Драться ежели придется станешь?

- А то ж!

- На борт!

Еще один конюхом оказался, другой шорником. Объединяло их желание удрать в родную землю. Место теперь достаточно, а грести не все смогут. Крепкие спины и руки нужны. Я б и так взял, однако должен знать с кем имею дело.

- Ясек Стадницкий, - сказал крепкий блондин с гордым взором, не смотря на следы от кнута и кандалы на запястьях, связанные цепью.

Откуда пошла странная мода именовать уменьшительно-ласкательными именами не имею понятия. Но даже представляясь, не произносят: 'Януш' или 'Ольха'. Ясек и Олька.

- Старшина Ордена. Взят в плен бесчестно третьего года властями по надуманному предлогу.

А, это те, за кого якобы мстить пришли. И уровень немалый. Где-то повыше сотника или хорунжего.

- Это из каких Стадницких? Мстиславичи, которые в Подгорице сидят?

Хмара между тем организовал погрузку нашего добра, заодно и приставив к трудам праведным Милоша, успевшего закончить свои дела по женской части и весьма тем довольный. Не уверен, что прежде имел с девкой дело, хотя в пятнадцать лет уже вполне взрослый. А тут дорвался.

Неизвестно что поняли внезапные пассажиры, но Сарыч все правильно сообразил без объяснений. Уж больно выразительно посмотрел в мою сторону, когда первые мешки с серебром начали передавать с рук на руки.

- Нет, - сказал Стадницкий с удивлением глянув, точно не ожидал от атамана из Дикого поля таких знакомств, - мы младшая ветвь из Скадари.

- Надеюсь не хуже старшей, - говорю.

Болеслав Стадницкий в той жизни у меня был сотником. Пил как лошадь и не воду, зато и конник был изумительный. Любого кумана за пояс заткнет. Правда, как раз из-за лишнего бурдюка с паршивым вином плохо кончил. Но здесь он еще не убит.

- Демид Рытров, - сказал второй.

Этот был брюнет, но особо фигурой не отличался. Те же широкие плечи, шрамы от ран и исхудалость при наличии ошейника.

- С Дону, батька.

Там тоже имелась своя вольница, хотя и поменьше количеством запорожских черкас.

- Дай оружие, покажу на что способен.

- Железо попробуем снять в море, - говорю. Еремей и займется. А пока, помогайте с ранеными. Милош, - позволь им выбрать из трофейного.

Мы не жадные, да у повозок аж колеса от всего наваленного трещат. Рука ж не поднимается оставить столько добра. Не только специи с кухни или ковры. Сабля стоит 5-7 златников, а восточные, из хорошей стали и с украшениями, до сорока бывают. А тут сразу пол сотни от 'бессмертных' - это ж куча золота! И ведь не одни сабельки у них имелись. Коней жалко. Их придется бросить, а это настоящие аргамаки, не степная мелочь.

- Мы сразу уходим? - спросил Милош тихо. - В одиночку опасно.

- А ждать не меньше. К тому же нет у меня доверия к людям, говорящим: 'каждый возьмет, что сам взял'. Кто ему запретит отнять добытое? Грузимся и уходим. Сразу.