Чистилище для неудачника

Чистилище для неудачника

Лернер Марик

Пролог.

Люди стали собираться на площади задолго до нужного часа. Сначала, как водится, прибежали вездесущие мальчишки, крайне довольные предстоящим зрелищем. Впрочем, среди них были хмуро поглядывающие на основную компанию. Пару раз дошло до словесных оскорблений, а однажды и разбитого носа. К счастью для всех они еще не в том возрасте, когда ходят с ножами, но отношение к будущей казни и разделение было заметно. Когда появились взрослые это стало еще отчетливее. Большинство ремесленников и немногие находящиеся в городе крестьяне смотрели хмуро и настороженно. Купцы и паны, напротив, возбуждены и обсуждали окончание судебного процесса с удовлетворением.

Толпа была настроена очень по-разному и причины тому имелись серьезные. Это когда вешают убийцу или вора, все единодушны и одобряют. Любой, трудившийся тяжело знает, каково лишиться имущества. По нынешним временам практически каждого коснулась печать ночи. Однако очень многие не видели причин ненавидеть осужденного. Он был непонятен, да. И все ж справедлив. Полковник, ишпан , пошел против своих, возглавив восстание. Нет, изначальная причина ясна и даже благородные не отрицали права кровной мести. Вырубить весь род князя Зарецкого или Ковалевских - это не то чтоб одобрялось, но принималось. А вот дальше он повел себя странным образом. Возглавить мужиков и сжигать замки панов, раздавать землю бедным, сжигать налоговые записи и сажать с собой за стол бывших смердов. То есть, они по-прежнему ими и оставались, ведь освобождал без права на то. А в городах менял совет, изгоняя из него потомственный нобилитет и сажая на их места голытьбу. Воистину, удивительно себя вел. Про него рассказывали ужасы и называли святым. В зависимости от кого слушаешь.

Первыми появились ратники нового властителя Зарецкого, окружив помост плотным кольцом. Прежнего осужденный казнил публично и никто по тому не заплакал. Уж больно давил из народа деньги. Свято место пусто не бывает, нашелся дальний родич на место. Правда он уловил куда дует ветер и частично снизил прежние налоги, опасаясь очередной вспышки мятежа. Уже неплохо. Кому обязаны облегчением жизни многие прекрасно понимали.

Затем примчалась городская стража, причем местные в отряде не присутствовали, сплошь наемники. Рожи, как на подбор разбойничьи, им человека зарезать, что иному плюнуть. И лишь после растворились тяжелые ворота башни-тюрьмы и оттуда выехала процессия. Впереди на могучем вороном жеребце следовал комендант. Следом, запряженная матерым волом телега везла сидящего узника, скованного железом. Вокруг повозки тоже конная охрана. Даже теперь, в лояльном Серадзе, после подавления мятежа, паны боялись попытки отбить бывшего главаря восстания.

Толпа загудела, обсуждая происходящее, но обычного кидания камнями и протухшими остатками еды не произошло. И разглядеть за спинами ратников не особо получится, и общее неодобрение ощущалось. Даже благородные не кричали ругательства. Он был враг, но честный и справедливый человек, в чем сходились авторитетные люди. В каком-то смысле не запятнал честь, следуя обычаям. Пошел против панов-братьев? Да, но прежде выслужил звание и не по знакомству. Буен? Кто из них не мог назвать таких же, если не хуже из собственного окружения. За содеянное заслуживал казни, но не поношения. Не случайно его не станут вешать. Все ж ишпан и звания никто лишить не имел права.

На помост человека почти внесли. Идти нормально он не мог. Пытали. Но смотрел без страха. Многие увидели его сейчас впервые. Помещение суда не слишком большое, мечтающих присутствовать полно, да семьи кормить надо. Не до болтовни, продолжавшейся три дня. Теперь можно было спокойно смотреть. Молодой, не старше тридцати. С широкими плечами, крепкими руками. Можно сказать красив, даже шрам на щеке не портил внешний вид. Такие украшают мужчину и показывают, что бился неоднократно в бою. Собственно это и так заметно. Разодранная рубаха не скрывала еще парочку следов. Знатоки с умным видом обсуждали какая от пули, а где стрела вошла.

Мобед подошел и быстрой скороговоркой отпустил грехи во имя Света. Даже самому жуткому убийце давали последнее благословение. В рай или ад ему идти будут решать не на земле. Здесь лишь подводят итог его жизни на основании закона. Священник не спрашивал, раскаивается или нет. Все равно ответ не прозвучит. Рот перед казнью закрыли кляпом с повязкой, не дающей выплюнуть деревянную чурку. Все в курсе, проклятия несправедливо пострадавших обязательно сбываются и ему не дали возможность произнести последнее слово. Когда на площади это поняли, толпа взорвалась криками. Даже власть признает, что в казни присутствует нечто неправедное, раз не позволяет говорить перед смертью.

Человек понял и четко поклонился, а потом с трудом поднял руку и сделал всем знакомый благословляющий жест. Толпа ахнула. Он не держит зла! Всем прощает!

- Заканчивайте уже, - в внезапно наставшей тишине сказал раздраженный голос судьи. - Достаточно.

Человек очень выразительно показал, как плюет в его сторону, под смешки зрителей и медленно опустился на колени, положив голову на колоду. Палач, в маске, хотя весь город знал кто он и где живет, терпеливо дожидавшийся своей минуты, замахнулся и опустил топор...

Часть 1. Шляхтич.