Чёрные скрижали

Глава 7 Любовь всегда права

«Халлон, ты извини, но библиотека целиком не тебе. Нам с Туи предстоит отсканировать тут огромное количество хлама, так что помогать тебе, увы, некогда».

Трое эльдар стояли посреди обширного помещения, залитого светом уличных фонарей, сияющих в окна. Откуда-то появился чёрный кот, подошёл почти вплотную и уселся, настороженно разглядывая неожиданных посетителей. В самом деле, какого чёрта? Ночь на дворе, время охоты… а эти, пожалуй, всех мышей распугают…

«Вот именно хлама. Разве можно сравнивать информационную ценность библиотеки и всяких там черепков?»

«Во-первых, ты не прав» — Таур разглядывал скульптурную группу — бородатый мужчина и безбородые подростки-хомо в обнажённом виде боролись с какими-то не то щупальцами, не то хищными лианами… с ходу не разобрать. — «Эти статуэтки и плоскостные картинки всё-таки имеют определённую эстетическую ценность. И во-вторых, трудоёмкость процесса сканирования не зависит от уровня информационной ценности объекта. Эариэль же просилась к тебе в напарницы, чего не взял?»

«Эа и так замоталась, пусть хотя бы отоспится. Значит, помощи мне от вас не ждать — я верно понял?»

«Ну что значит «не ждать»?» — улыбнулся Таурохтар. — «Гроглов я тебе доставлю, сколько пожелаешь».

«И на том спасибо, коллега. Ну что ж… не будем терять времени».

Присев на корточки, Таур раскрыл свой неразлучный кофр и после коротких переговоров с дежурным на борту корабля принялся извлекать знакомые металлические «палки», тут же разворачивающиеся в жутких монстров. Наблюдавший за сценкой кот с мявом ринулся прочь. Нет, что угодно, но только не это!!!

«Туи, давай сразу на второй этаж. Первый я целиком беру на себя».

«Справишься?»

«Тот же самый вопрос я мог бы задать тебе».

«Ну-ну… Хорошо, не скучай тут без меня».

Трое эльдар разошлись по своим участкам, за каждым гуськом следовали помощники-гроглы — точь-в-точь как утята за уткой. Шаги в ночных залах Эрмитажа отдавались эхом, знаменитые коты-«эрмики», несшие ночную вахту по охране цитадели культуры от наглых мышей, без раздумий очищали путь.

Работа закипела. Развернув в воздухе бриду виртуальной клавиатуры, Туилиндэ вовсю тыкала в неё тонкими пальчиками, рассылая исполнителей, гроглы сверкали веерами лазерных лучей, сканируя указанные предметы и интерьеры.

— Прошу прощения, вы можете в меня не стрелять? Оружия у меня нет, не бойтесь!

Эльдар с изумлением наблюдала за человеком, приближавшимся с поднятыми руками.

— Кто вы такой?! Не опускайте руки!

Молодой мужчина остановился шагах в шести. Гроглы, закончившие работу и не получающие новых приказов, выжидательно застывали в дежурной позе, прочие продолжали трудиться как ни в чём не бывало — гроглам вообще несвойственны душевные смятения и всяческие изумления.

— Не бойтесь меня, пожалуйста. Я в самом деле не опасен для вас, — молодой человек улыбался чуть смущённо. Туилиндэ всматривалась в его мысли, вот только связных мыслей в голове новоявленного персонажа почти не было. Сплошное восхищение и любование. Ей самой, то есть Туилиндэ. Она всмотрелась глубже… м-да… вот это сюрприз…

— Можете опустить руки, — вздохнула эльдар. — Опускайте, опускайте, я заблокировала «безопаску».

— «Безопаска», это корона у вас на голове? — визитёр глазами указал на обруч, усаженный излучателями действительно не хуже, чем корона принцессы изумрудами и рубинами.

— Вы поразительно догадливы, Алексей Львович, — голос девушки звучал слегка растерянно и заметно озабоченно. — Слушаю вас внимательно.

Молодой человек улыбнулся.

— Я вас всё-таки увидел… Аэлита. Это всё, чего я хотел… пока.

— Меня зовут Туилиндэ, — невольно улыбнулась в ответ эльдар. — Мне нравится это ваше «пока». Боюсь, вы не представляете, с кем столкнулись.

— Тоже мне, загадка, — всё-таки улыбка у этого хомо совершенно обезоруживающая. — Вы прибыли на Землю оттуда, — тычок пальцем вверх.

— Что тут происходит? — возникший на сцене Таур говорил на синдарине, однако тон его не оставлял у Алексея никаких сомнений в смысле фразы.

— Да вот… — в отличие от коллеги, девушка предпочла ответить по-русски.

Эльдар рассматривал ночного гостя пристально и пронзительно, и в голове у Холмесова будто бегали мурашки.

«Туи, у тебя появился уже второй поклонник-хомо. Он искал тебя всюду и наконец нашёл. Ты рада?»

«До полного изумления. А уж как обрадуется наш капитан… страшно даже представить»

…

Дверь купе закрывалась неплотно, и при резких толчках состава то и дело клацала, перебивая монотонно-убаюкивающий перестук колёс. Денис покосился на нижнюю полку. Спит… Спит малолетний гений сном праведника-младенца. И Изя спит, и даже Степан вон похрапывает на соседней верхней полке. Спите, спите… соратники мои…

А вот Иевлева сон сегодня никак не брал. Наверное, скопившееся нервное напряжение, подспудно и постоянно сливаемое в подсознание, даёт о себе знать.

Где-то там, на орбите, поближе к Луне — а может даже, и повыше Луны, кто знает — незримо обращается гигантский корабль, увидеть который примитивной технике аборигенов планеты Земля не под силу принципиально. Нет, они никуда не торопятся. Ну что такое несколько земных месяцев для существ, практически бессмертных?

Американский суд, вот на что это похоже. Американский суд над серийным маньяком-убийцей. Всем всё ясно, маньяка ждёт электрический стул. Однако судебная процедура незыблема и должна быть отработана до мелочей. Один за другим опрашиваются свидетели, зачитываются протоколы осмотра мест совершения преступлений, акты экспертиз… прокурор и адвокат состязаются в риторике, выносят протесты и просьбы о назначении дополнительных экспертиз… Потом, когда осовевшие от многодневного процесса присяжные вынесут вердикт и судья зачитает приговор, преступника поместят в камеру, где будут сытно кормить, покуда не будут рассмотрены апелляции… и даже после того ещё не сразу отведут его в «камеру смерти»… И это правильно. Убить даже одного человека, даже маньяка — большое дело и ответственность. Тут же речь идёт о судьбе целой цивилизации.

Где-то в голове состава натужно заревел локомотив, и в железном вое Денису почудилось что-то безнадёжно-звериное. Поезд рассекал ночь, неся четвёрку соратников к цели, на встречу с пятым. Вообще-то, строго говоря, для великого дела нужны лишь двое — вот этот сопящий во сне юный гений и тот бородатый искатель грибов… И доставить парнишку на встречу с Перельманом по логике хватило бы и одного Иевлева. Однако накал был уже столь высок, что не только Изольда, но и Степан категорически пожелали участвовать. Билеты им продали в одно купе, что, признаться, очень удачно. Хотя бы чисто психологически, не говоря уже о вариантах с подселением каких-нибудь развесёлых попутчиков. Менее всего им сейчас нужны весёлые попутчики…

Да, похоже, корабельный мозг на гиперлёте эльдар не чета земным супер-калькуляторам. И просчитывать-прогнозировать они тоже умеют. Если верить Туи и Тауру — а зачем бы им врать? — то нижняя доверительная граница интервала, это начало мая. Начиная с этого времени исполнения приговора можно ожидать в любой момент.

Сейчас уже ноябрь. Полгода минимум… вроде бы не так мало. Но это опять же с какой стороны посмотреть. Сколько времени уйдёт у двух гениев, бородатого и безбородого, на решение невероятной, не имеющей аналогов задачи? Будет ли ответ в итоге положительным, или в конце обозначится минус? Жирный такой минус, лишь подтверждающий — да, этот мир должен пасть во прах. А кое-кто в нём, и таких наберётся ой как немало — не оставив потомства, праха и имени. Чтобы спустя века и века пугать своим примером народы, покуда не рождённые. Чтобы дошло до них — вот что будет с вами, если пойдёте на новый круг и не поспешите наконец-то произойти от обезьяны…

И потом, май, это ведь по расчётам эльдар. Что думают по сему поводу сами боги, неизвестно. Не зря ведь капитан ихнего «Хитроумного» посадил свою посудину куда-то на поверхность планеты… где именно, остроухих знакомцев можно даже не спрашивать, всё равно не скажут. Посадил, поскольку считает верхом безрассудства демонстративно крутиться на орбите под носом у богов. Которым вся их хитроумная система невидимости — тьфу… Капитан, вероятно, перестраховывается, но в чём-то он прав. Нельзя быть абсолютно уверенным ни в чём, когда имеешь дело с богами. Даже если ты перед ними вроде как совершенно чист…

Ну и наконец, вопрос вопросов. Даже если ответ выйдет положительным — как донести всё это до тех, кого заметно побаиваются даже их любимые создания, едва ли не наиболее удачный из всех проектов Сеятелей?

Локомотив вновь заревел в ночи, протяжно и тоскливо. Вздохнув как кашалот, Денис повернулся к стенке лицом и закрыл глаза. Спать, надо спать… завтра будет трудный день… ещё один трудный день в череде многиху

…

Музыка играла негромко и ненавязчиво, не мешая разговаривать. Высокие барьеры, отделанные под морёный дуб — а может, и орех, в этом старлей сроду не разбирался — разделяли общий зал на кабинки, уютное неяркое освещение дополняло интимность обстановки.

— Простите… а можно набраться наглости?..

Вздохнув, Туилиндэ сняла свои зеркальные очки.

— Отчего нет. Любуйтесь.

— Вы прямо провидица, — счёл уместным слегка польстить Алексей.

Она чуть улыбнулась, и улыбка вышла довольно грустной.

— Да уж какая там провидица… Просто я читаю у вас в голове.

Холмесов помолчал пару секунд.

— Любые мысли?

Эльдар вновь чуть улыбнулась.

— «Как удачно я впарил Иван Николаичу туфту… и пацан с биноклем ну прямо небесами подослан… удача, молю, сегодня не покидай!» Достаточно?

Холмесов всё-таки справился, не открыл от изумления рот.

— К такому действительно трудно привыкнуть…

— Ваш заказ, пожалуйста, — к столику подкатила официантка, ловко расставила тарелочки с шоколадными пирожными и чашки с кофе. — Приятного аппетита!

— Спасибо! — старлей одарил девицу фирменной улыбкой.

— Так вы говорите, Алёша, — Туилиндэ уже аккуратно кушала пирожное ложечкой.

Холмесов чуть помедлил.

— Так ведь вы же читаете в голове…

— Ну, во-первых, у нас это почитается не слишком вежливым, копаться в чужих мыслях. Если, разумеется, они не адресованы непосредственно тебе.

— Я люблю вас, — как из пистолета бахнул Алексей. А какой смысл тянуть? Раз она всё равно всё в голове насквозь видит…

Она вновь грустно улыбнулась.

— Я в курсе. Я поняла ещё тогда, в Эрмитаже.

— Вы пришли. Вы пришли сюда. И я вижу вас вот так, на расстоянии вытянутой руки. А дальше… дальше что будет, то и будет. А пока я счастлив.

— Вы же не знаете, что будет.

Холмесов обезоруживающе улыбнулся.

— А может, вы мне скажете?

Она задумчиво разделывала пирожное ложечкой.

— А может и скажу. Только не прямо сейчас.

Пауза.

— Скажите, Алёша, отчего у ваших так называемых органов мания, всюду совать подслушивающие устройства? И телекамеры ещё…

— Где? — Холмесов завертел головой.

— Да вон там, в углу. И ещё над стойкой бара.

Старлей, вздохнув, начал вставать.

— Прошу прощения за…

— Сидите спокойно, право, — она вновь чуть улыбнулась. — Здесь тепло и вполне уютно. Вся эта ерунда сейчас не работает. Точнее, не видит нас и не фиксирует разговор.

Холмесов лишь мотнул головой. Нет, ну в самом деле, чего тут удивительного? Это ж не телепатия, в конце концов. Они тут по любым эрмитажам разгуливают как у себя дома, а там охранная система не то что парочка тощеньких телекамер китайского производства…

— Скажите, а вот это… — Алексей помотал растопыренной пятернёй вокруг головы, — как вы её назвали, «охранка»… что, сильно боевитая штука?

Впервые он увидел, как она смеётся.

— Достаточно. Автомат самообороны — система интеллектуальная, и угрожающие объекты объективы вычленяют чётко. Практически безошибочно.

Она посерьёзнела.

— Как это вы догадались поднять руки…

— И даже пальцы растопырил для надёжности, — опять обезоруживающе улыбнулся Холмесов. — Интуиция, что ли?

— Очень хорошая у вас интуиция, Алёша. Вы у неё теперь в долгу.

— А, скажем, засунь я руки в карманы — там бы и пал смертью храбрых?

— Ну, не смертью, положим… Но без глаз бы остались мгновенно.

Старлей вытянул губы трубочкой.

— Ну вот… а говорите, интеллектуальная система… где ж тут интеллект, если «мама» сказать не успеешь…

Эльдар вновь рассмеялась, почти беззвучно.

— Да, не соответствует вашим уставам. «Стой, стрелять буду», потом предупредительные в воздуху потом надо сходить к начальству за санкцией, патроны опять же выписать… А тут всего-то шесть миллисекунд. Так что даже если попробовать выскочить из-за угла, держа пистолет на вытянутых руках, то всё равно никаких шансов. Хотя пистолет, в отличие от просто засунутых в карманы рук, избавляет от мучений.

— В смысле?

— «Охранка» в данном случае будет бить сразу насмерть. Никакой пожжённой роговицы, просто отверстие в середине лба и череп, разорванный в клочья вскипевшими мозгами.

Холмесов помолчал.

— Скажите, Туи… Если вам так просто вскипятить мозги здешним аборигенам… почему вы меня просто… ну… не пристрелили? Это было бы логично. Надёжней всего тайну хранят покойники. Или возня с телом?..

Её глаза пронзительны и печальны.

— Логично для кого?

Пауза.

— Возможно, вы удивитесь, но у нас имеется логика, отличная от логики профессиональных убийц из ваших специальных служб. И свои понятия о том, чего можно и чего нельзя. Кодекс Чести и Права.

— Гм… — старлей покрутил головой. — Воля ваша, всё равно непонятно… Ну вот, допустим, выжгли бы вы мне гляделки… Приходят утром сотрудники, а я там по залам слепой обретаюсь… Это уже не байки про железных пауков, это же такая улика!

— Пришлось бы забрать вас и лечить.

Алексей вздохнул как кашалот.

— Наверное я тупой, но всё-таки не понимаю… Мозги вскипятить любому первому встречному можно легко, а тут вдруг лечить…

Она вновь чуть улыбнулась.

— Да не думайте вы так интенсивно, Алёша. А то и правда мозги закипят.

Пауза.

— Всё объясняется просто. И тот старик, употребляющий спиртовые смеси, и та женщина в библиотеке целы-нетронуты потому, что мы и не предполагали, что данные персонажи пустят в ход свои мемуары. И уж тем более невероятно, что им поверили.

Пауза.

— И тогда мы ещё работали по упрощенному регламенту, как тут говорят, налегке. Но с недавних пор капитан потребовал это дело прекратить. Работать с соблюдением всех мер. Отсюда и «охранка» на голове…

Пауза.

— И с вами всё должно было быть иначе. Локальное стирание памяти, конечно, хлопотный процесс…

— Чего ж не стёрли? — внутренне холодея, спросил Холмесов.

Какая у неё всё-таки улыбка, мудрая и печальная…

— Ты невнимателен. Я говорила уже. У нас имеются свои понятия о чести и праве. Охранной грамотой тебе служит твоя любовь, и тут уже ничего не поделать. У нас любовь священна… хотя оба эти понятия у вас тут затасканы донельзя и почти ничего не значат.

Пауза.

— А у нас значат, и немало. И именно потому я сейчас здесь.

Она улыбнулась чуть шире.

— Впрочем, ты и сам уже понял, какая это могучая сила, любовь. Вот, пожалуйста, все протечки устранены и притом без нашего участия. Твоими же руками устранены.

Алексей нервно сглотнул.

— Туи… ты только не сердись… пожалуйста… Ты замужем?

Она прыснула совсем как земная девчонка, искоса блестя искрящимися от обилия смешинок глазищами.

— Что ж, давно пора перейти на «ты». Ты намерен сделать мне предложение?

— Грешно смеяться над душевнобольным, — обезоруживающе-виновато улыбнулся Холмесов.

— Да я не сержусь, Алёша. Да, я замужем. Моего мужа зовут Таурохтар, и ты его уже видел. Там, в Эрмитаже.

Вздохнув, Туилиндэ положила ложечку на пустое блюдце.

— Спасибо, пирожные были очень вкусные. И кофе ничего. Однако мне пора.

Теперь уже Холмесов вздохнул, как голубой кит, выброшенный на берег.

— Спасибо тебе, Туи. За кусочек счастья.

— Счастья, говоришь… Ты ещё хотел узнать, что будет.

Её взгляд прожигал душу насквозь, как расплавленная сталь газету.

— Конец Света будет, Алёша.

…

Звонок в квартире заливался дребезжащим звоном, однако к двери никто не спешил.

— Уснули они там, что ли? — Степан в недоумении поскрёб рукой в шевелюре. — Ведь только что по телефону говорили…

— Это нелогично, — Стасик поправил очки. — Надо звонить ещё.

— Может, постучать? — художник продемонстрировал довольно увесистый кулак.

— Неудобно… — это уже Изя.

Помедлив, Денис вновь утопил кнопку звонка, секунд на десять, для гарантии. В ответ в глубине жилища возникли характерные звуки шлёпанец.

— Кто?

— Григорий Яковлевич, это мы, — Иевлев встал перед глазком для удобства обозрения. — Вроде же договорились о встрече?

В глазке потемнело — хозяин квартиры проводил фэйс-контроль. Спустя секунд шесть залязгали замки и цепочка.

— Проходите.

В прихожей было сумрачно, как в подвале. Свет у него тут отключен за неуплату, или гений принципиально не признаёт электричества?

— Лампочка вчера перегорела, — уловив ход мыслей гостей, счёл уместным пояснить хозяин. — Надо сменить, да… Прошу прощения, я тут немного заснул. Ноябрь, мёртвый сезон… теперь раньше апреля в лесу можно не появляться, да и там одни строчки и сморчки… А в оперу мы с мамой сегодня не идём. Так что делать абсолютно нечего. Вы вот сюда проходите, проходите…

— Уважаемый Григорий Яковлевич, позвольте представиться, — тоном дипломата с тридцатилетним стажем объявил юный гений. — Разин, Станислав Станиславович. Много слышал о вас. И от Туи тоже. Рад знакомству.

— Взаимно рад, — в бороде гения пожилого обозначилась совсем человеческая улыбка.

— А ваша матушка где, простите? — Изя с любопытством озирала логово гения, на первый взгляд запущенное покруче, чем иевлевская квартирка.

— Ушла размяться в «Гастроном». Да вы присаживайтесь, где кто найдёт…

Перельман вдруг остановился.

— Только категорическое условие — маме ни слова, ни звука. Не всем можно знать про Конец Света. Маме, во всяком случае.

— Условие принято единогласно, — за всех ответил Денис.

— Помните — полслова маме, и больше никаких у нас общих дел. Очень надеюсь на вас, коллеги.

— Ну сказано же! — слегка оскорбился Степан.

— Итак, с чего начнём… Станислав… простите, можно мне обращаться к вам просто по имени?

— Вам всё можно, Григорий Яковлевич, — парировал мальчик. Изя сдавленно хихикнула.

— Да, так вот… Вот тут я кое-что вчерне накропал. Чисто тезисно, разумеется, это всё надо считать… Станислав, вы пока посмотрите внимательно. Вопросы задавайте по мере возникновения.

— Хорошо, Григорий Яковлевич.

Мальчик углубился в изучение записей, математик же обернулся к гостям.

— Чем бы мне вас пока занять… ни журналов, ни книжек с картинками нет у меня, вот беда… Впрочем, возможно, вы не против классической музыки?

— С большим удовольствием, — улыбнулся Иевлев. Не то, чтобы он так уж млел от классики, однако сидеть и молча пялиться в потолок намного хуже.

— Ну и отлично. У меня есть целая коллекция записей, полный комплект Миланской оперы… Только наушников, к сожалению, всего две пары.

— Пустяки, Григорий Яковлевич, — в глазах Изольды густо роились смешинки. — Миланскую оперу можно слушать и одним ухом.

— Ну в принципе да, технически это возможно, — похоже, хозяин просто и естественно не заметил иронии, — хотя восприятие уже совсем не то… Ладно, сейчас.

У Иевлева чуть не отвалилась челюсть, когда хозяин извлёк откуда-то из недр жилища бобины с чёрной, отливающей глянцем магнитной лентой. В мебели же обнаружился архаический катушечный магнитофон. Степан потянулся чесать рукой в шевелюре. Изя, в отличие от старших товарищей, реагировала на происходящее более непосредственно — то есть, вытянув до отказа шейку и приоткрыв рот, широко раскрытыми глазами наблюдала за циклограммой подготовки к пуску древней музыкальной машины, способной играть без помощи пианиста.

— Ну вот… — Перельман разматывал шнуры массивных, обшитых кожей наушников-квадро. — Таким образом никто не будет мешать Станиславу. Потом придёт мама, и мы будем пить чай. С козинаками.

…

— Почтенный Храванон, мы явились по твоему вызову.

— Проходите, проходите. Садитесь поближе.

Сегодня стены капитанской каюты изображали пейзаж Руллы, самой первой из Бессмертных Земель. Лесное озерцо, заросшее по берегам разлапистыми деревьями, было тихим и гладким, как зеркало, в котором отражался перевёрнутый конус вулкана, курившегося на горизонте. Недра Руллы не знают покоя, тревожимые приливными силами близкого Эвитара, и вулканы на Рулле наиболее привычная деталь пейзажа. Сам Эвитар, разрисованный полосами вихревых зон и кудряшками циклонов, занимал почти четверть небосвода, заливая окрестности медовым сиянием и делая само понятие «ночь» чисто умозрительным.

— В прошлый раз я, наверное, позволил себе излишнюю эмоциональность, насчёт «прямо отсюда и в телепорт», — капитан разминал пальцы рук. — Однако ситуация с работой вашей группы, на мой взгляд, выглядит в последнее время совершенно плачевной. Основной задачей вашей пары является эвакуация гениев и уникальных талантов рода хомо в Бессмертные Земли до начала вероятной Коррекции. Каковы успехи?

Пауза.

— Успехи незначительные, — взял слово Таурохтар. — Большинство кандидатов отвечают отказом.

— По крайней мере честно и самокритично. Есть соображения, как переломить тенденцию?

— Есть, — заговорила Туилиндэ. — Мы вот с Тауром хотим провести ознакомительные экскурсии по Бессмертным Землям для ряда ключевых фигур. Хотя бы для начала двух-трёх, может, четырёх или пяти — на пробу, проверить реакцию. Но без твоей санкции тут не обойтись, Храванон. Расход энергии на межзвёздный перенос…

— Если я верно понимаю, главным мотивом отказов служит нежелание трудиться на благо чуждой расы. То есть нас, эльдар. Для человечества — всегда пожалуйста, но не для каких-то там остроухих пришельцев. Что в таком случае изменят экскурсии? Не окажется ли это пустой тратой энергии на работу телепорта?

— А может и изменят, — возразила Туи. — Сейчас они воспринимают нас именно как инопланетных пришельцев. Гуманоидов, достаточно схожих с людьми по внешнему облику, не более того. Абсолютно чужие существа в человекоподобной оболочке, пусть даже прекрасной.

— А после экскурсии мы станем для них близкими и родными?

— Зачем же утрировать, почтенный Храванон? Но если правильно организовать… может, до них дойдёт, что мы не совсем чужие? Что вот эти тела не есть результат работы биологических законов конвергенции, как внешняя схожесть акул и дельфинов. Что мы им пусть и дальние, но родственники. Имеющие некогда общего предка… и даже до какой-то степени общую историю. До Потопа.

Пауза.

— Ну или надо тогда вообще сворачивать всю эту деятельность. Что мы теряем, кроме расхода энергии?

Капитан, сцепив пальцы рук в замок, задумчиво разглядывал собеседников.

— Хорошо, отложим эту тему… Теперь о соблюдении регламента безопасности. Ну что, ребята — третий прокол. Уже не случайность. Уже закономерность. Вас вычислил какой-то следователь, куда дальше-то. Как скоро «Хитроумный» начнут искать с воздуха службы безопасности аборигенов?

Глаза капитана опасно блеснули.

— Так что, боюсь, вашу идею насчёт экскурсий придётся обдумывать вашим преемникам.

Пауза.

— Храванон, ты, разумеется, можешь отправить нас домой хоть сию минуту, — заговорил Таур. — Только напрасно ты рассчитываешь, что новая группа добьётся успеха. Пока войдут в курс дела, пока будут заново налаживать контакты… Времени до возможного начала Коррекции совсем немного.

— Это шантаж?

— Нет, это не шантаж. Это реальная оценка ситуации. Что касается поисков нашего «Хитроумного»… Не будет никаких поисков.

— Надо же, какая уверенность… Основания?

— Он меня любит, — Туилиндэ чуть улыбнулась. — Вот этот самый мальчик-следователь, что нас так прозорливо вычислил, в меня влюблён.

Капитан задумчиво разминал пальцы.

— Понятно теперь, отчего вы не стали стирать ему память… Что ж, Кодекс Чести и Права есть Кодекс, его нужно чтить невзирая на лица. Как у него насчёт «чувства долга», столь воспеваемого местным официозом?

— Тому, кто любит по-настоящему, плевать на все официозы, — вновь улыбнулась эльдар. — Он уже фактически закрыл начатое дело, сведя всё к проникновению в генный банк тройки полоумных диггеров.

Капитан оглядел собеседницу с головы до ног.

— Слушай, Туи, как это выходит, что все встреченные аборигены в тебя влюбляются? Раз увидел — хоп, готов… Нет, не спорю, ты весьма симпатичная…

Туилиндэ рассмеялась.

— Почтенный Храванон, ты просто избалован изобилием вокруг тебя прекрасных дам. По меркам эльдар я, может, и просто весьма симпатичная. А для неизбалованных аборигенов-хомо воистину «гений чистой красоты»… ведь так, кажется, выразился какой-то местный кумир из поэтов?

— Таур, Туи, я вижу, в головах у вас крутится некая навязчивая мысль. Не тяните, излагайте уже. У меня полно работы.

— Как скажешь, почтенный Храванон, — опять слово взял Таурохтар. — Если совсем коротко… Есть шанс отменить Коррекцию. Совсем отменить.

Капитан изумлённо переводил взгляд с одного сотрудника на другого.

— Признаться, более сумасшедшей идеи я не встречал. Излагайте.

…

— … А оно всегда такое серое?

Волны с шумом рассекали акваторию Морского Фасада, на гребнях валов то тут, то там возникали грязные «барашки» пены. Дальше, у горизонта, волнение было уже неразличимо, и море обретало вид свинцово-серой плиты.

— Вообще-то нет, — Степан поправил выбивающиеся из-под шапки-«формовки» патлы. — В солнечные дни море тут синее, каким и положено быть морю… вдали, конечно. А у берега зелёное… в лучшем случае, — он кивнул на бурое пятно мазута, колыхавшееся возле причала.

— То, что цвет воды вблизи горизонта определяется отражением неба, я знаю, естественно, — Стасик ткнул пальцем в сползающую оправу. — Я имел в виду собственно небо Петербурга. В ноябре.

Иевлев ухмыльнулся, поймав взгляд художника.

— М-да, парень, тебе палец в рот не клади.

— В каком смысле палец?

— Да ладно, проехали… Хочешь добрый совет? Не нужно всё время изображать из себя ноутбук. Правда-правда. Ты ведь живой мальчишка.

— Ну вот… — юный гений погрустнел. — И вы тоже… Я не изображаю, я так мыслю. Это плохо?

Ладнев хмыкнул.

— Для того дела, за которое ты взялся, может, и хорошо. А по жизни, наверное, плохо.

Мальчик погрустнел ещё больше.

— А по жизни о том, что я просто пацан, мне регулярно напоминает Витька. Со своей компанией.

Вздохнув, Денис поправил на гении вязаную шапочку.

— Не переживай, Станислав Станиславыч. Всё образуется.

— Здравствуйте, граждане, — раздался сзади голос с неповторимыми хрустальными нотками.

Вся компания обернулась разом, как по команде «кругом!» В пяти шагах стояла Туилиндэ в обязательных зеркальных очках. На девушке сегодня была самая обычная куртка-пуховик с поднятым капюшоном и джинсы с сапожками — воистину «одежда миллионов». Рядом с ней имел место какой-то молодой человек в потёртом кожаном пальто-реглане и глубоко нахлобученной кожаной фуражке, зябко поёживающийся от порывов свежего морского ветра.

— Добрый день, говорю, — эльдар улыбнулась. — Если он, разумеется, добрый.

— Здравствуй, Туи, — первым обрёл дар речи Степан.

— Вот, познакомьтесь, — Туилиндэ кивнула на молодого человека в реглане. — Холмесов Алексей Львович. Старший лейтенант и следователь, между прочим.

— Но лучше для краткости просто Алексей, — улыбка у этого старшего лейтенанта была просто-таки обезоруживающая.

— Э… кхм… Ладнев, Степан Андреевич, — первым отрекомендовался Степан. — Художник по призванию и профессии. Но просто Степан будет короче.

— Иевлев, Денис Аркадьевич, или просто Денис, — подхватил эстафету Иевлев. — По призванию палеолингвист, а по текущей профессии… гм… в некотором роде ваш коллега.

— О! В МУРе служите? — в глазах старлея читался неподдельный интерес.

— Да нет, попроще, — засмеялся Денис. — Охранником в супермаркете.

— Разин, Станислав Станиславович! — чётко, как на плацу отрапортовал мальчуган. В этот момент из-за пазухи у него высунул мордочку морской свин, очевидно, выспавшийся в тепле. — А это вот Бонифаций.

— Ну а я Изольда Жемчужина, — улыбнулась Изя. — Но можно и просто Изя. Школьница. Ну, в смысле, пока не выгнали.

— Ну вот вы и перезнакомились, — опять улыбнулась Туилиндэ. — Простите, время поджимает, поэтому буду краткой. Алёша человек для вашего дела весьма нужный, а на данном этапе просто необходимый. Поскольку местный. Мальчик может по мере надобности жить у него, мы уже договорились. Да и вам в следующие приезды не придётся искать гостиницу. Насчёт общего замысла я его просветила, в деталях разберётесь промеж собой самостоятельно.

— Ты уже уходишь? — явное огорчение в голосе Ладнева вот-вот грозило перерасти в отчаяние.

Эльдар виновато улыбнулась.

— Увы, Стёпа. Увы…

…

Ячеистые стенки зала энергоцентрали, похожие на гигантские пчелиные соты, словно излучали незримый гул. Двое валаров стояли на гладком полу плечом к плечу, сосредоточенно глядя прямо перед собой.

«Ну, ты готова?» — Рекам даже не пошевелил губами, передавая мысль.

«Вполне» — лицо Циалы казалось сейчас бесстрастным, как гипсовая маска. — «Не тяни».

«Начали!»

В центре зала вспыхнула искра, засияла звездой и тут же развернулась в огненный шарик, размером с детский мячик, одетый пушистой шубкой электроразрядов. Пару секунд шар повисел на месте, сухо потрескивая, будто оценивая обстановку, затем двинулся к ближайшей стене, медленно и осторожно. В полуметре от стены шар остановился, натолкнувшись на незримую преграду силового поля, и принялся тыкаться в неё, явно ища слабину. Не добившись успеха, плазмоид изменил тактику — расплющившись в огненный полупрозрачный блин, словно потёк, сканируя препятствие сверху донизу. Затем перешёл к исследованию потолка и пола. Всё тщетно — выставленное силовое поле здесь не имело ни малейших изъянов. Плазмоид вновь собрался в шар, отлетел на пару метров, колыхаясь, словно дождевая капля в полёте, и вдруг разделился надвое. Затем ещё и ещё, и вот уже рой огненных шаров кружит по залу, ища хотя бы малейший изъян в защите.

«Жуткая штука».

«Это ты говоришь, Циа. Наблюдая дистанционно в виде голограммы, под непробиваемой защитой. Представь, каково окажется аборигенам».

«Я так понимаю, отныне на Громме смертельно опасными будут даже электрические фонарики?»

«Да, про любого рода электроприборы аборигенам придётся забыть надолго».

«И всё же мне кажется, это чересчур. Боевые плазмоиды настолько непредсказуемы…»

«И тем не менее Элентари права. Только так можно добиться требуемой глубины рецессии. В прах — значит, в прах. Иначе мы получим в итоге то, чего нынешние владыки аборигенов так страстно добиваются — замки с электроникой и пулемётами, и хижины рабов на другом конце социальной лестницы».

«Кстати, что с огнестрельным оружием?»

«Ты разве не в курсе? Цигрус сейчас занимается этим. Твой дружок придумал очень изящный ход».

«Поясни».

«Ну, всё или практически всё здешнее оружие использует взрывчатые вещества с нитратными группами… То-то будет пыли, когда все такие вещества утратят устойчивость и самопроизвольно взорвутся».

«Я всегда знала, что Цигрус умница».

«Ну так и не тяни, выходи за него замуж».

«Ой, вот прямо сейчас! Самое подходящее время!»

Один из клонов плазмоида-прародителя, наскучив искать прореху в силовой защите, подлетел к голограммам, торчавшим на виду в пустом зале. Медленно облетев изображения валаров, он вдруг резким рывком поразил портрет Циалы, пройдя в грудную клетку. Изображение подёрнулось рябью.

«Интересно, индивидуальный комплект защиты выдержит атаку плазмоида? Если выставить силовой кокон на максимум?»

«Никаких гарантий. Не зря Эли велела заниматься ими исключительно здесь, в зале энергоцентрали. Тут да, тут надёжно. Этих стенок плазмоидам не одолеть».

Весь рой плазмоидов — а их наплодилось уже не менее сотни — внезапно разом ринулся на голограммы, словно обрушилась лавина. Ослепительная вспышка!

«Я же говорю, жуткая это штука, боевые плазмоиды» — дождавшись, когда гул неуязвимых стен энергоцентрали затихнет, молодая валарка огляделась. В обширном зале не было ни одного огненного шара, все как один взорвались, синхронно, сообща стараясь поразить эфемерную цель. — «Абсолютно непредсказуемая. Нет, не хотела бы я оказаться на месте аборигенов».

«Каждый должен быть на своём месте, Циа»

…

— … И потому я с вами.

Закончив повествование, Холмесов принялся глотать остывший чай. На некоторое время в комнате воцарилось молчание — гости переваривали услышанное.

— Хороший ты парень, Алексей, — первым нарушил паузу Ладнев.

— А я разве против? — обезоруживающе улыбнулся старлей.

— «Братство кольца»… — вдруг тихо произнесла Изольда.

— М? — непонимающе взглянул Денис.

— У Толкиена в его саге было такое «Братство кольца», — девушка чуть улыбнулась. — Вот и у нас теперь тоже что-то вроде.

— Хм… — художник почесал рукой в кудлатой шевелюре. — А что, похоже. Даже эльфы у нас самые что ни на есть настоящие. И Стасик вон в роли Фродо, — он засмеялся.

— Вам смешно, — мальчик кормил с руки Бонифация, смачно уплетавшего морковь. — Григорий Яковлевич настоящий гений, такое понимает… Я же пока даже не знаю, с какого конца браться. И я даже ещё не видел этого компьютера эльдар. Если там троичная система с кодами Фибоначчи… мне же ещё транслятор придётся своими руками писать!

Пауза.

— А ещё массу времени отнимают дрессировщицы обезьян в школе. В школе сидеть, и потом ещё писать в тетрадки всякую ерунду, именуемую «домашними заданиями».

Пауза.

— И каждый день проходить мимо Витьки и его дружков. Я утром выхожу на час раньше, а то и на полтора. И иногда допоздна жду, сижу на стройке… жду, когда они уйдут. А они стоят в подъезде и гогочут. Пиво пьют, курят и гогочут.

Он вдруг беспомощно, совсем по-детски взглянул на взрослых.

— Я боюсь не успеть.

— Все эти проблемы решаемы.

В дверях тесной прихожей невеликой лейтенантской квартиры стоял не кто иной, как Таурохтар, собственной персоной. Стоял и улыбался своей фирменной улыбкой, при виде коей Джоконда позеленела бы от зависти.

— Таур… — Изольда захлопала глазами.

— Я всех приветствую, — на манер Цезаря поднял руку эльдар. — Алексей Львович, прошу прощения за незаконное проникновение в ваше жилище. Если я верно понял, вы договорились, и Станислав Станиславович, имитируя путешествие в поезде, эти дни и ночи поживёт у вас?

— Да не вопрос, — улыбнулся Алексей. — Меня всё равно целыми днями нет, служба. Продукты вон в холодильнике. Так что сие жилище в твоём полном распоряжении, Стасик. Можно заниматься ни на что не отвлекаясь… Да вы присаживайтесь, в ногах правды нет.

— Благодарю, — гость, бегло оглядевшись, уселся в предложенное кресло.

— Чаю хотите? Или кофе?

— Я бы с удовольствием выпил сейчас большую кружку кофе, — теперь улыбка эльдар была совсем человеческой, усталой и чуть смущённой. — Сидя вот в этом кресле, не спеша так… И ноги разуть да прижать к батарее… и вздремнуть часов пяток. Но не получится. Времени нет совсем в последнее время, прошу прощения за каламбур.

Гость извлёк из-за пазухи нечто, здорово напоминающее помесь кулона Медичи с шаманским амулетом на серебряной цепочке.

— Станислав, это тебе.

— Что это? — мальчик осторожно разглядывал подарок.

— Терминал связи с корабельным мозгом. Капитан дал согласие на частичное использование ресурса… Прошу прощения, вещь самодельная, то есть изготовленная мной наспех. Но работает. Можно также связаться со мной или Туилиндэ.

— Погоди, Таур… — внезапно встряла Изольда. — Как ты узнал, о чём мы тут… ну… договорились?

Эльдар вздохнул.

— Изя, у тебя на шее висит некий кулончик. Ещё вопросы?

— Нет, постой… погоди… — Изольда даже головой затрясла. — Это что же… ты всё слышишь?! Всегда всё?!

— Ну не я напрямую, — улыбнулся гость, судя по виду, не испытывающий ни малейшего смущения. — Всё записывается в память корабля. Его мозг анализирует ситуацию и в случае опасности даёт мне знать.

— Всё записывается… и ночью?!

— Ну да, — на великолепном лице эльдар не было заметно даже тени раскаянья. — Только эту часть записей никто не читал и вряд ли когда сподобится. Опасности нет, какой смысл тратить время?

— Ну, Таур… — девушка яростно сверкнула глазами.

Прежде чем ответить, Таурохтар помолчал секунд пять-шесть.

— Мне порой очень трудно понять людей. И даже тебя, Изя. Вот скажи я сразу, и ты наверняка стала бы прятать мой подарок куда-нибудь в дальний ящичек мебели. И уже тогда, в осеннем лесу, твоя жизнь и жизнь твоего возлюбленного оборвалась бы. И не было бы ничего этого. Вот всего этого вашего «братства кольца» не было бы. Совсем ничего, понимаешь?

Пауза.

— И даже если бы мне, к примеру, пришла такая фантазия послушать, о чём вы воркуете ночью… да разве можно стыдиться высокой любви?!

Не выдержав, Денис рассмеялся.

— Да, нам действительно трудно понять друг друга. На вас и обижаться-то толком невозможно — вы же не поймёте, за что. Инопланетяне вы, Таур, и этим всё сказано.

Лицо эльдар отвердело.

— Шайка вполне взрослых подонков убила отца вот этого мальчика. И не понесла никакого наказания. Теперь другая шайка подонков, только пока неполовозрелых отравляет жизнь сироте. Юному гению, ценность коего при надлежащем использовании для социума может быть огромной. И это не какой-то невероятный эксцесс — такие вот Витьки, это чуть ли не общепринятая норма. И никому из вас за это не стыдно, люди. Вас не жжёт огнём совесть. Вы привыкли.

Пауза.

— А любые проявления любви почитаются неприличными. Мир, вывернутый наизнанку…

Таурохтар со вздохом встал.

— Ладно, время действительно поджимает. Денис, Степан и Изольда, у меня к вам деловое предложение. Капитан дал санкцию на экскурсию.

— Куда? — захлопала глазами Изя.

— Ну не в зоопарк же, — улыбкой Джоконды улыбнулся эльдар. — Возможно, если вы увидите Бессмертные Земли своими глазами, до вас хоть что-то дойдёт?

— Когда? — сейчас глаза Изольды размером, пожалуй, вполне могли поспорить с очами Туилиндэ.

— Насколько я понимаю, здесь у вас грядёт череда праздников, именуемых новогодними. Когда несколько дней вся страна не работает. Думаю, это наиболее удобное время. И мы с Туи к тому моменту раскидаем текущую запарку.

— А я? А как же я?!

Голос Стасика был настолько полон обидой на грани отчаянья, что Денис даже поёжился.

— Но ведь ты и так дал согласие, — эльдар смотрел на мальчика с сочувствием. — Зачем же тебе краткая экскурсия, если ты уже довольно скоро сможешь там жить?

Вместо ответа юный гений всхлипнул раз, другой…

— Ну хорошо, хорошо, — эльдар вновь вздохнул. — Расход энергии возрастёт, конечно, но, учитывая твой вес, не слишком, — он улыбнулся. — Даже вкупе с Бонифацием. Капитана я беру на себя.

— Спасибо! — кто бы мог подумать, что у этого мальчугана, словно закованного в броню от всего мира могут так сиять глаза?

— Ко мне, если я верно понял, ваше предложение не относится, — без малейших признаков вопросительной интонации произнёс Алексей.

Гость медленно, отрицательно покачал головой.

— Как и предложение об эвакуации.

Пауза.

— Кто надобен Бессмертным Землям, а кто нет, решаю не я, я лишь исполнитель. Но даже если бы это решал я… или Туи, к примеру — в отношении вас лично это было бы просто крайне экзотической формой убийства. Вы сыщик, Алексей. Не по должности, а по сути. Что там Бессмертные Земли — если бы здесь, на Земле, вдруг снизошёл пресловутый рай, и все карательные органы оказались упразднены за ненадобностью, вы бы вскоре спились от тоски.

Теперь на точёном лике гостя не было и тени улыбки.

— Обычное дело для хомо: «будущее строится нами, но не для нас»… Так что единственная ваша надежда, Алексей Львович, на то, что вот этот мальчик вкупе с бородачом верно и в срок решат свою задачку.