Чёрные скрижали

Глава 6 Нулевые колебания

Вообще-то капитанская каюта даже на гиперпространственном корабле традиционно несколько больше прочих, однако до размеров настоящего Зала Собраний ей ой как далеко — любой лишний объём на гиперлётах категорически не приветствуется. В тесном помещении народу было битком — весь экипаж «Хитроумного» вкупе с прикомандированными учёными.

— … К сожалению, в последнее время торопливость и небрежность можно назвать рабочим девизом целого ряда наших соратников, — голос капитана суров и осуждающ. — Вот, к примеру, группа Ниэллона засветилась вот в этой островной стране, — тычок рукой в Японию на висящем в воздухе прозрачном виртуальном глобусе диаметром более метра. — Или последний вопиющий случай с группой Таурохтара. Это уже второй подобный прокол группы. Таур, я жду твои объяснения.

Таурохтар встал с пуфика. Сейчас великолепный эльдар чем-то здорово напоминал земного школьника, только что разбившего в альма матер окно.

— Храванон, мне в самом деле трудно подобрать разумные оправдания. Их нет. Ну просто какая-то дикая цепь случайностей… Неисправный «сторожок» в том хранилище семенного генофонда… ну кто вообще мог подумать, что «сторожок» может отказать?! Событие, по вероятности равное попаданию в голову метеорита…

— А сторож-абориген?

— Я не знаю… Индивидуальные особенности организма, или нестандартная реакция вследствие приёма алкоголя… но сеанс гипно я проводил со всей тщательностью.

— Хорошо, хранилище генофонда оставим покуда в покое. Любопытно послушать твои соображения по поводу второго инцидента, в хранилище бумажных книг. Или опять невероятный отказ «сторожка»? Как попадание в голову метеорита?

Теперь вид Таурохтара всё явственней напоминал знаменитую картину Репина «Опять двойка».

— «Сторожок» сработал нормально… Но что можно было успеть сделать?! Сканеры расставлены, полный комплект гроглов в работе… Да кто вообще мог предположить, что она туда заявится к ночи?!

Пауза.

— Эта женщина преодолела расстояние от бокового входа до книгохранилища буквально бегом. Так опасалась пожара… Мы и так работали с инфракрасной подсветкой, в полной темноте — аборигены же инфракрасные лучи не видят… Но она сразу схватилась за выключатель электроламп, и вот они мы, во всей красе…

— Воистину, «во всей красе»… — капитан сжал губы. — Туилиндэ, встань, пожалуйста.

Туи встала с пуфика, почти касаясь Таура локтем.

— Таурохтар, естественно, виноват, что как руководитель группы пошёл у тебя на поводу. Однако идея принять прямое участие в боевых действиях среди аборигенов целиком принадлежит тебе. Итак?

— Иначе они бы убили того парня. Того, который нам нужен. Мы были должны его вытащить.

— Превосходно, просто превосходно… И для того годятся любые средства — так?

Туилиндэ упрямо сжала губы.

— А других просто не оставалось.

Капитан сверкнул глазами.

— Инцидент с уничтожением десятка дорожных бандитов… ладно, тут самооборона. Хотя опытные сотрудники не должны попадать в такие ситуации вообще. Инцидент с ликвидацией четырёх аборигенов-насильников в лесу — просто блеск… Прямое участие в сражении аборигенов — ну это совсем уже что-то выдающееся. Ребята, да вы вообще-то в уме?

Пауза.

— И плюс два эпизода с засветкой гроглов и прочее. Хорошо, пусть это нелепые случайности. Понятно, рассказчикам никто не поверит. Но в сумме — ощущаете общий баланс?

Пауза.

— Если вы оба и дальше намерены работать в таком ключе, говорите прямо. Сейчас отсюда в камеру телепорта, и через пять минут будете в Бессмертных Землях.

Таур и Туи стояли, опустив головы. Первым молчание нарушил Таурохтар.

— Почтенный Храванон, мы с Туи хотели бы ещё тут поработать. Как старший группы прошу прощения за доставленные неприятности. Обещаем впредь вести себя предельно осмотрительно. В крайнем случае будем стирать память всем возможным свидетелям, хоть это и хлопотно.

Пауза.

— Ну хорошо, давайте попробуем. Все свободны!

…

Нет, сегодня он не пошёл шерстить карточки в ящиках паспортного стола. И не факт, что вообще вернётся к этому занятию. В свете последних открытий… Сегодня у него, старшего лейтенанта Холмесова, полноценный выходной. Время раздумий.

Папочка, всё ещё крайне тощенькая в сравнении с нормальными, многотомными уголовными делами лежала перед ним, и Алексей ощущал, как его колотит нервная дрожь. Тогда, сразу после разговора с библиотекаршей, не было такого ощущения. Не осознал ещё, совершенно верно… Осознание головокружительного масштаба докатилось только сейчас.

Итак, железные пауки — не бред. А самая что ни на есть грозная реальность. Американская спецтехника? Бросьте, бросьте! Это только в Голливуде американские супер-пупер-агенты фантастически круты… В жизни же ничего особенного, нормальные тихие шпионы. Нет у них ничего подобного, и ещё очень нескоро будет.

Холмесов осторожно вынул из папочки фото — увеличенный фрагмент того снимка, с лицом девушки. Инопланетянка. И не надо бояться называть вещи своими именами. Настоящая, без подвоха Аэлита со товарищами. И он ещё, осёл, искал её в паспортном столе, в карточках этих рылся… Ну где были его глаза? Разве непонятно с одного взгляда — на всей Земле такой девушки быть не может?

Осталось понять, что общего может быть между хранилищем семян и Российской национальной библиотекой города на Неве. Очень уж различные по содержанию объекты, право… Между тем какая-то связь между ними, несомненно, имеется. Раз Аэлиту и её друзей заинтересовали оба…

А что их вообще может интересовать на нашей грешной планете? Или поставим вопрос шире — зачем вообще летают через бездны космической пустоты? Вот нам, людям, чего нужно в космосе? Зачем на Луну летали, луноходами её укатывали? Ну, понятно, спутники там разные, телевидение, прогнозы погоды, разведка опять же… информацию собирают…

Алексей даже головой потряс от ощущения нахлынувшего озарения. Нет, положительно, он отупел за этим многодневным перебором карточек… Вот же она, разгадка, как на ладони. Единственная реальная ценность, ради которой имеет смысл преодолевать немеряные пространства и тратить на то немеряные силы и средства — ИНФОРМАЦИЯ.

И библиотека, и семенной банк — хранилища информации. И именно по этой, и только по этой причине и заинтересовали Аэлиту и товарищей её. И железные пауки в этом свете объясняются просто до банальности. В этом семенном банке четверть миллиона посудин, а где-нибудь в Москве, в «ленинке» книг да манускриптов разных вообще миллионы. Сколько народу потребовалось бы для разбора всех этих культурных залежей вручную? А с ордой специальных роботов, выходит, можно и втроём управиться… Как именно они отбирают всю эту информацию, куда девают, скажем, изъятые образцы семян, пауков этих откуда извлекают, да и сами куда потом деваются… всё это масса вторичных вопросов. Сейчас важно ухватить суть. Итак, они собирают на Земле информацию…

Холмесов вскочил, едва не уронив стул. Ну можно ли быть таким тупым! Ленфильм… как они там, работают ли в воскресенье?

Уже одев куртку, старлей не удержался, раскрыл папочку вновь. Девушка со снимка смотрела тревожно и строго, и он улыбнулся ей. Если вновь жутко повезёт, мы встретимся уже сегодня ночью. Или в самое ближайшее время. Я не знаю, как это будет, но пусть даже «брык с копыт». Главное — я увижу тебя, Аэлита. До скорой встречи!

…

— … Бабушка совсем умирала. Я ей сердце лечила как могла… изо всех сил, потом вечерами пальцы немели… Только помогало это совсем ненадолго — сперва на несколько дней, а потом на один всего… Я бы, наверное, надорвалась в конце концов… ну… потеряла дар, понимаешь?

Денис только молча кивнул, лаская её тело осторожно и нежно. Так не ласкают женщину, которой собираются овладеть. Так ласкают бесконечно любимого ребёнка…

— И тогда Таур принёс панацею. С виду ничего особенного — внутри пилюли чёрный порошок, как уголь аптечный… А как разведёшь, уже не чёрная она, перламутровая такая…

— И много таких пилюль нужно?..

— Да одну всего. Правда, бабушка дня четыре, или пять жаловалась — сердце как-то странно ноет… А потом всё прошло, и она резко поправилась. Резко, понимаешь? Мы в чужой поликлинике сделали рентген, ну, чтобы по-тихому — сморщенные клапана сердечные расправились, вообще сердце стало как у молодой… И до сих пор не жалуется.

В темноте глаза Изольды сверкнули.

— Я тогда в приливе благодарности ну не знаю, что готова была сделать. Хоть своё сердце вырвать… И я сказала ему — у меня больше ничего нет… возьми… И он почувствовал, не отказал. И взял… Так я и перестала быть девочкой.

Денис вновь кивнул, лаская её бесконечно нежно. Даже если бы ей пришлось торговать своим телом — право, сейчас это не имело никакого значения.

Она уткнулась ему лицом под мышку.

— Я ведь потом ещё не раз с ним спала, с Тауром… Сама предлагалась. Он хоть и остроухий, а всё же мужчина, мужчинам же нравится это дело… ну… и мне он был никак не противен, понимаешь?

Она подняла к нему глаза, кажущиеся в темноте бездонными.

— Я гадкая, да?

— Ты любимая моя. Ты отныне моя единственная…

Он нашёл её губы, и она ответила жадно и нежно.

— Я теперь умру без тебя… перестану двигаться, буду лежать, пока не остановится сердце… — прервав наконец бесконечно долгий поцелуй, девушка дышала глубоко и часто.

— Мы теперь с тобой будем жить долго-долго, — он вновь ласкал её так, как ласкают снизошедшую богиню. — И счастливо. Я так хочу.

Глаза Изольды вновь блеснули в темноте.

— Как думаешь, на этом самом ихнем корабле… ну… хороший компьютер? Всё же таки они высокоразвитые такие из себя… гиперзвездолёт… даже название у него подходящее — «Хитроумный»…

Иевлев замер.

— Изя, ты гений.

— Я-то? — она улыбнулась. — Неа… Гений у нас ты. А я… я просто смышлёная девчонка…

— Ты вот что… — Денис приподнялся на локте. — Побеспокой-ка своего Особого Друга. Раз уж он Особый Друг…

— Ага… а вдруг они опять сейчас спят? Неудобно тогда вышло…

— Так ведь и мы с тобой сейчас спим, — улыбнулся Иевлев. — Хочешь, откинем одеяло? И будем с ними совсем на равных.

Изя хихикнула.

— Ну если совсем на равныху.

— Изя, ты не тушуйся. Речь идёт о судьбе миллиардов людей. Так что не грех и разбудить бессмертных.

…

— … Ну вот она, фильмотека. Решительно не понимаю, молодой человек, чего такого вы тут намерены найти, что не могло бы подождать до понедельника.

Сухонькая старушка осуждающе блеснула очками. Холмесов в ответ улыбнулся ей как можно более дружелюбно и располагающе. Вообще-то проникнуть в сии анналы отечественного синематографа оказалось ненамного проще, чем получить санкцию на осмотр трупа товарища Ленина в его мавзолее. Однако и возразить бабушке по сути нечего. В самом-то деле — в воскресенье всем добропорядочным молодым людям надлежит отдыхать, с девушками прогуливаться, а не лазить по всяким пыльным анналам…

Поскольку никакого эксперта при себе у Алексея в данном случае не было — какой ещё вам эксперт, товарищ старший лейтенант, вы что, очумели?! — то осмотр пришлось проводить единолично, но со всей тщательностью. Натянув тонкие пластиковые перчатки, старлей осторожно вытянул со стеллажа круглую коробку с кинолентой — самую верхнюю в стопке прочих — стараясь держать за донце и не касаясь верхней крышки.

Лупа не понадобилась. И без лупы были ясно видны три свободных от пыли округлых пятна, расположенные в вершинах некоего равностороннего треугольника. Точно такие же пятна обнаружились на второй, третьей и четвёртой наугад выбранной коробке из числа лежавших сверху стопок. После десятой Алексей дальнейшие изыскания прекратил. Зачем? Уже всё ясно… Опередила ты меня, Аэлита…

— Ну как, нашли что искали? — осведомилась старушка, ревностно наблюдавшая за неугомонным молодым лейтенантом.

— Чтобы да, так нет, — широко улыбнулся Холмесов. — Но кое-что всё же.

— А что всё-таки искали-то? — исконно женское любопытство всё-таки пробило старушку.

Алексей улыбнулся ещё шире.

— Следы инопланетян.

— Да ну вас, в самом деле! — рассердилась дама.

…

Нет, на сей раз ни малейших признаков постельных сцен. Эльдар стоял посреди какого-то помещения, стены которого будто состояли из текучего молочного тумана, в полном облачении — комбинезон-«призрак» с откинутым капюшоном, из-за отворота коего грозно отливал муаром чёрный планетарный скафандр, блестящий обруч на лбу, украшенный драгоценными камнями — ни дать ни взять корона принца из сказки, на пальце перстень-лучемёт. Более серьёзные игрушки, судя по всему, прятались в карманах «призрака». Рядом стоял знакомый кофр переносного телепорта.

— Изольда? Что случилось?

— Нет-нет, Таур, всё нормально, — несколько поспешно заверила девушка. — Просто нужно поговорить. О деле, не подумай чего…

Таурохтар оглянулся.

— Ты выбрала очень неудачное время.

— Две минутки!

— Ну хорошо, говори.

— У вас на корабле есть мощный компьютер?

Пауза секунды две.

— Что значит «мощный»?

— Ну который супер. У нас их тут так называют — «суперкомпьютеры»…

Пауза секунды три.

— То, что у вас называют «суперкомпьютерами» — калькуляторы, не более того. Ни в какое сравнение с корабельным мозгом «Хитроумного» они не идут. Изя, у тебя минута, чтобы изложить вопрос. Или давай отложим, сейчас правда не время.

— Если можно, я изложу, — заговорил Денис.

Он уложился в минуту. Даже с запасом. Всё коротко, сжато и точно.

— Понятно, — всё-таки мимика у этих эльдар суперменская, когда надо. Вот и сейчас на точёном лике не дрогнул ни один мускул.

— О, какая встреча! — в поле зрения коммуникатора возникла неразлучная напарница Таурохтара. — Привет шахидам.

— Почему шахидам? — захлопала глазами Изольда.

— Ну камикадзе. Или как правильней всего назвать тех, кто отказывается от предложения уйти в Бессмертные Земли, зная о том, что произойдёт здесь?

— Туи, у этих ребят деловое предложение, — прервал Таур.

Некоторое время они молчали, и Денис с Изей понимали — идёт дискуссия, не предназначенная для ушей аборигенов.

— Значит, программист… — задумчиво произнесла Туи. — Гениальный, под стать бородатому искателю грибов…

Она повернула лицо к землянам.

— Я знаю, кто вам нужен. И уверена, он не откажется.

— Осталось убедить нашего капитана допустить аборигена к корабельному мозгу.

— Н-да… — протянула эльдар. — Это действительно проблема.

Пауза.

— Однако, Таур, согласись — если что, это уже будет только наша с тобой проблема.

В поле зрения коммуникатора возникли ещё две рослые фигуры, облачённые в «призраки».

— Всё, времени нет ни секунды, — прервал беседу Таур. — Наш разговор не завершён, ждите сигнала. Пока-пока!

…

Папочка была раскрыта, и Аэлита смотрела на старшего лейтенанта Холмесова тревожно и строго, своим взглядом прожигая сердце насквозь. Взгляд же самого старлея был печален.

Вообще-то Алексей Холмесов никогда не держал себя за неудачника. Всё, чего он хотел, он рано или поздно добивался, и все его до сих пор нехитрые желания сбывались. Когда-то, школьником, он зачитывал до дыр томик про похождения английского сыщика, с фамилией, так похожей на его собственную. Он мечтал работать в милиции — что ж, «несчастный, ты будешь иметь что хотел». Его приняли ещё в ту, советскую Высшую школу милиции, и он успел закончить её на самом излёте СССР. Он хотел быть следователем — что ж, он стал им. И подколки друзей-знакомых, «как дела, мистер Холмс?» тут играли, пожалуй, даже где-то стимулирующую роль. Мобилизовали, так скажем.

И в отделе дела у него шли вполне даже ничего, раскрываемость выше среднего. Хотя какие такие уж дела обычно перепадают молодому лейтенанту? Так, бытовуха всё больше… как говорит майор Упрунин, «различные варианты убийства бабушек при помощи топора».

И вот впервые ему свезло. Такое дело… и он, старший лейтенант Алексей Холмесов, не знает, что делать. Надо мыслить реально — если со всем вот этим материалом заявиться к товарищу майору, то не факт, что дело закончится просто матюками. Вполне может дойти и до увольнения. И в качестве бонуса «дурка», ага…

Старлей судорожно вздохнул. Матюки, увольнение… ерунда это всё. Главное — он ведь нашёл, нашёл ту девушку, ради которой стоило перевернуть Землю. И что? «Ничего не сказала золотая рыбка, лишь хвостом по волне плеснула…»

Что же делать?

Алексей вновь вздохнул. Возможно, ФСБ, всей своей махиной навалившись на это дело, и сумела бы добраться до Аэлиты, и товарищей её. А может быть и нет. Потому как тягаться с людьми… или как правильно — гуманоидами?.. тягаться с ними, обладающими способностью проходить сквозь любые стены, скрытно и мгновенно перемещаться на огромные расстояния, владеющими офигенной силы гипнозом, повелевающими армиями железных пауков и чёрт-те знает чем ещё очень непросто тягаться даже громадной государственной махине. Для одинокого же следователя-старлея это… гм… «ещё сто миллионов вёдер, синьор, и золотой ключик у вас в кармане!»

Тряхнув головой, Холмесов решительно пододвинул чистый лист бумаги и принялся писать. Вот так… служебный подлог. Должностное преступление, совершенно верно, и тому две причины. Во-первых, рано ещё Алексею Холмесову в дурку. И во-вторыху я не хочу, чтобы тебя искал кто-то ещё кроме меня, моя Аэлита.

— Ты пришёл… наконец-то ты пришёл…

Поставив на пол пакеты с провизией, Денис обнял жадно прильнувшее к нему тоненькое гибкое тело, ощущая сквозь тонкий ситец домашнего сарафанчика, как колотится её сердце. Она присосалась к его губам, как пиявка, и в жилах Иевлева будто потёк горячий спирт.

— Куртку-то дай снять… — прервав наконец знойный поцелуй, улыбнулся он.

— М?… Куртку? Дам, конечно дам… всё тебе дам, всё что имею…

И вновь поцелуй, от которого голова кругом. До тех пор, пока хватает дыхания.

— Изя, ты сумасшедшая…

— М? Неа… я просто тебя люблю…

Она наконец-то отлипла от Иевлева.

— Мусор выносить надо? — чтобы хоть как-то разбавить накал страстей, наугад спросил Денис первое, что пришло в голову.

— М? Да вынесла я уже… Ты раздевайся, раздевайся!

Стаскивая с себя ботинки и куртку, Денис никак не мог согнать с лица блаженную улыбку. Счастье… вот оно какое, настоящее, абсолютное счастье… Нирвана? А может быть и нирвана. А если нирвана нечто иное, то остаётся только пожалеть тех, кто достиг той нирваны… и не в курсе, какое оно на самом деле, абсолютное счастье…

С той поры, как в доме у пирата-археолога-палеолингвиста поселилось счастье в виде шестнадцатилетней девчонки, Иевлев ни разу не вспоминал об Алине. И сейчас даже казалось бесконечно диким и странным, как это он мог спать с той, другой девицей. Любовь? Он просто не знал, что такое настоящая любовь. Да, ему нравилось её трахать. Да, он где-то переживал и даже тосковал, когда они расстались… ну что поделать, мал был и глуп… Сейчас — ничего похожего. Сейчас, если их разлучить, он просто и бесхитростно помрёт. В точности как сказала Изольда — будет лежать не шевелясь, покуда не остановится дыхание и сердце.

Она переехала к нему без всяких разговоров, не спрашивая разрешения. «Вот это запасной ключ от моей хатки, я тебе его на общую связку нацепила. А у тебя есть запасной комплект?» И уже на следующий день втащила в прихожую сумку с вещами. «Бабушка не хватится тебя?» «Бабушка у меня умная… и потом, что теперь уже можно поделать?»

— Вот, я тут накупил всего, — Денис втащил на кухню пакеты, судя по виду, довольно увесистые.

— О, и я накупила! Так что с голоду не помрём, — засмеялась Изя. — Главное, чтобы в холодильник всё влезло.

Она уже вовсю шурудила у плиты.

— Я сегодня борщ cготовила, и ещё котлеты в овощном гарнире. Будешь?

— Ну как же нет, когда да! — Иевлев выгружал принесённую провизию, исподволь любуясь девушкой. — Ты в школу не ходила сегодня?

— Неа.

— А вчера?

— Неа.

— Ох, Изька, Изька… — вздохнул Денис. — Наживёшь себе неприятности…

— А у меня теперь есть любимый, который обязан оградить меня от всяческих неприятностей. Разве нет?

— Разве да, — рассмеялся Денис.

Действительно, школа грозила стать проблемой. С работой Иевлев решил вопрос, устроившись в охранное предприятие — Конец Света как-никак грядёт ещё нескоро, и образовавшуюся молодую семью надо кормить. Так что теперь гений палеолингвистики охранял от мелких хищений обширные залы супермаркета — работа сутки через двое, оплата не слишком щедрая, но для очень скромного прожитья хватит. Изя же своими школьными обязанностями манкировала нещадно. Пока что липовые медсправки — Изольда приобрела где-то в подземном переходе целую пачку таких справок, с открытыми датами, кои оставалось только вписать — и живой ум девушки, позволяющий купировать прогулянные уроки сглаживали проблему, однако выпускной класс…

— Кстати, если ты опасаешься, что твоя возлюбленная останется без аттестата, то я уже думала над этим вопросом, — юная хозяйка, хозяйственно подвязав фартук, уже наливала хозяину борщ в тарелку, глубокую и обширную как Каспий. — Тут сейчас открылись разные колледжи, я пошукала трошки — есть один, где ходить на занятия почти вовсе не надо. Только на сессии приходи. С деньгами, естественно.

— Любопытное учебное заведение, — хмыкнул Денис. — И какая же специальность будет отражена в дипломе?

— Уй, я не помню… как-то вроде «маркетинг и петтинг»… Не, ну если есть желание, можно на специальность «наладчик философской аппаратуры» поступить. Там много всяких таких профессий, плата одна и та же.

И они разом рассмеялись.

— Не, ну а если чуть серьёзнее, то там есть курсы медсестёр. И правда ходить всего раз в неделю. И диплом будет с печатью, и поступать в медицинский легче…

Она вдруг перестала улыбаться.

— Только всё это будет потом. После победы.

Денис осторожно привлёк её к себе, и девушка прильнула к нему, как котёнок.

— Обязательно будет.

Изольда встрепенулась.

— А ну-ка ешь! Смотри, всё же остынет!

— Виноват! — бодрым армейским тоном отчеканил Денис, хватая столовую ложку и делая ей «на караул» — Разрешите исполнять?

— Исполняйте!

И они вновь разом рассмеялись.

Некоторое время на кухне царило молчание. Иевлев, согласно пункту устава «пока я ем, я глух и нем» старательно орудовал ложкой, очищая ложе Каспия от борща, юная хозяйка мыла посуду в раковине. Откуда-то явился заспанный и хмурый Баюн, брезгливо обошёл кухню по периметру. Он всё ещё дулся за переезд на новое место жительства. Нет, ну в самом деле — из уютной прибранной квартиры, где каждый уголок обнюхан, в это логово, где в углах и под мебелью свалены какие-то непонятные камни… А кота кто-нибудь спросил?! Эх, люди, люди…

— Баюшка, на-на-на! — Изя, нагнувшись, поставила на пол блюдце с нарезанной печёнкой. Кот, осторожно приблизившись, принюхался, начал облизываться. Ну вот разве что печёнка… пёс с ним, с логовом, при наличии печёнки можно и в этаком логове прожить…

— Лейтенант Иевлев с борщом покончил! — отрапортовал Денис, демонстративно смачно облизывая ложку.

— От лица командования выношу вам благодарность! — девушка поставила перед ним тарелку со вторым блюдом. — Даю задание более трудное! Котлеты уничтожить все до единой!

— Слушай, раскормишь ты меня, — Иевлев оглядывал тарелку, не слишком уступавшую размерами и наполнением предыдущей. — Получишь в итоге в койку пузатого дядьку — оно тебе надо?

— Не, реально? — Изя озабоченнно пощупала у возлюбленного живот. — Хм… да, это угроза. Хорошо, с завтрашнего дня начнём принимать меры. Овощной суп на первое, на второе зелень с квашеной капусткой, на десерт сочный поцелуй.

— Гм… — Денис подпер голову рукой, изображая роденовского Мыслителя. — С одной стороны, заманчиво… но с другой… гм… палка о двух концах. Не пострадает ли на такой диете… гм… эрекция?

И они в который раз за вечер рассмеялись разом.

— Я у бабули сегодня была, — сообщила Изольда, отсмеявшись. — Гостинцев ей отвезла… ну и поговорили. Требует тебя представить пред очи.

— Требует — представим, — Денис приступил к ликвидации котлет. — Как она вообще относится-то?..

— А-а… — Изя махнула рукой. — Капитулировала, как какой-нибудь Люксембург перед вермахтом. Бабуля у меня вообще такая, нифига не умеет напирать. За что по жизни, кстати, немало настрадалась.

Она ловко заваривала чай, придерживая заварник полотенцем.

— Но я её успокоила вообще-то по максимуму. Мол, таблетки пью как часы, чуть погодя спираль поставлю, и вообще, пока не получу аттестат-диплом и свидетельство из загса — ни-ни, никаких киндеров…

— Это правда? — осторожно спросил Денис.

Пауза.

— Что именно?

— Насчёт киндеров. То есть детей.

Пауза.

— А ты хочешь?

Денис осторожно положил вилку.

— А если я скажу — «да»?

Её глаза серьёзны и бездонны.

— А если я скажу «да»?

Он осторожно привлёк её к себе, и опять Изя с готовностью прильнула к его груди, как котёнок.

— Я ни в чём не могу отказать тебе, Дениска. Только ты пожалей меня, ладно?

Судорожный вздох.

— До нашей победы.

Звонок в прихожей оборвал семейную идиллию.

— Ну вот… — девушка с видимым огорчением высвободилась из объятий, потянув за завязки, скинула кухонный фартук. — Кто там ещё?

Со вздохом поднявшись, Денис двинулся в прихожую, где звонок вновь затренькал, выражая нетерпение гостя.

В поле зрения дверного глазка виднелась лишь вязаная шапочка. Помедлив секунду, Иевлев открыл дверь.

— Здравствуйте, — на пороге стоял круглолицый мальчишка лет двенадцати, в круглых очочках, чем-то напоминающий небезызвестного главного героя книжки про Гарри Поттера. В руке малец держал синюю болоневую сумку, судя по виду, с вещами и чем-то квадратным и тяжёлым. Из-за пазухи гостя высунула мордочку упитанная морская свинка. — Скажите, могу я видеть Изольду Жемчужину?

— Хм… — Денис ещё раз оглядел визитёра с ног до головы. Похоже, благодарные пациенты весьма оперативно вычислили новое местожительство юной целительницы-айболитши. — Проходи, мальчик. Изя, это к тебе!

Заперев за визитёром дверь, Иевлев обернулся. Изольда вышла в прихожую, мальчик дважды усиленно сморгнул, и только тут до хозяина квартиры дошло — старенький сарафанчик, в который была облачена девушка, как нельзя более подходил для семейной идиллии, а вот для приёма гостей не очень. Возможно, в пору своей молодости, то есть года три назад, на девочке-подростке сарафан этот и смотрелся достаточно прилично. Но с тех пор Изя изрядно подросла, так что сейчас туго обтягивающее стан одеяние тщетно пыталось прикрыть низ гладко выбритого лобка, соблазнительно просвечивающего сквозь кружево трусиков, и ягодиц, не прикрытых ничем вообще. Распущенные же на полную длину бретели на завязочках из последних сил старались натянуть притачанные чашечки бюстгальтера на соски грудей, уже отнюдь не тощеньких. Однако момент был упущен, бежать сейчас с извинениями переодеваться… ладно, пусть ловит мальчонка нечаянный кайф.

— Мальчик, ты ко мне? — целительница в свою очередь рассматривала визитёра. — Что с ним случилось? — кивок в сторону морской свинки.

— Благодарю, Бонифаций совершенно здоров, — мальчик поправил очки. — Вы Изольда Алексеевна Жемчужина?

— Да, я, — несколько растерянно ответила Изя.

Мальчик повернулся к хозяину квартиры.

— Простите, могу я узнать ваше имя? И фамилию, да.

— И даже отчество, — гость уже здорово забавлял Дениса. — Иевлев Денис Аркадьевич. Поверите на слово, молодой человек, или необходимо предъявить документ, удостоверяющий личность?

— Зачем, это совершенно излишне, — тоном дипломата, вручающего верительные грамоты заявил пацан. — Иевлев Денис Аркадьевич… что ж, это немного упрощает. Позвольте представиться, меня зовут Разин Станислав Станиславович. А это вот Бонифаций.

— Бонифаций, это замечательно, — Денис уже с трудом сдерживал смех. — Однако позвольте поинтересоваться целью визита, уважаемый Станислав Станиславович. Если с Бонифацием всё в полном порядке, то… право, мы теряемся в догадках.

— Туилиндэ сказала, вам нужен программист, по возможности гениальный. Для спасения человечества. Ну вот… я здесь.

Денис и Изя изумлённо переглянулись. Груди девушки уже заметно тряслись от едва сдерживаемого смеха. В этот момент в прихожую выглянул Баюн — надо же прояснить ситуацию насчёт гостя.

— О! — гениальный программист поправил очки. — У вас имеется кот… что ж, это немного осложняет. Но непринципиально.

…

— Товарищ майор, разрешите?

— Проходи, проходи, Лёша, — хозяин кабинета заваривал чай в большой кружке из нержавейки, опустив туда сразу два чайных пакетика. — Чем обрадуешь старика? Чаю хочешь?

— Спасибо, Иван Николаевич, я только из тошниловки. Да и… наверное, придётся чай бросать, что ли. Давление чего-то попёрло…

— Стало быть, перейдёшь исключительно на водку, — хохотнул Упрунин. — Да, в твои годы гипертонию иметь рановато бы… это мне, старику, простительно. Ну ты докладывай, докладывай, не мни бумаги-то.

Старлей раскрыл папку.

— Ну, в общем, дельце о квартирной краже созрело до суда.

— Уверен?

— Ну сами взгляните, Иван Николаич, опытным взглядом.

Некоторое время майор изучал бумаги.

— Хм… ну вроде да. Можно передавать в суд. Что ж, поздравляю с завершением дела, тскзть.

— Рад стараться, товарищ майор!

— А что насчёт того покушения на убийство?

— Так это… не было никакого покушения, товарищ майор. Гражданка Нетунаева отказную устроила, заявление забрала. Вы, грит, кормильца моего за решётку, а мне одни страдания душевные.

— Ну и дура. Не в этот раз, так в следующий пришибёт он её непременно, по пьяному-то делу… Ладно, баба с возу, кобыле облегчение. Что по гаражной краже? Есть подвижки в раскрытии преступления века?

— А как же! — Холмесов раскрыл следующую папочку. — Колёса с автомобиля «Москвич-412» свинтил племянник хозяина гаража, с целью дальнейшей реализации на барахолке и пропития вырученных средств. Молодой человек без определённых занятий, но уже крепко употребляющий.

— Вы его там не били часом? Смотри, тут надзор у нас лютует.

— Да какой били, товарищ майор! Всё закончилось в лучших традициях водевиля. Потерпевший и правонарушитель заключили мировое соглашение, с возмещением ущерба в добровольном порядке. Вот, пожалуйста, документик.

С минуту Упрунин рассматривал очередной документ.

— М-да… что ж, водевиль так водевиль. Ладно, ещё одна хуйня с плеч долой. Молодец, Лёша, жаль, доску почёта по дури демократоры сняли, а то бы твой портрет туда хоть сейчас. Всем бы такой процент раскрываемости.

— Всегда рад стараться, Иван Николаич!

— А ты и правда неважно выглядишь, — Упрунин прихлёбывал чай. — Укатали Сивку крутые горки? Может, тебе отпуск дать?

— Не верю своему счастью, Иван Николаич…

— Ну ладно, ладно… Не веришь и правильно делаешь. Насчёт отпуска, это пошутил я. А скажи-ка мне, товарищ старший лейтенант, как идёт то дельце? С проникновением в хранилище семенного фонда. Есть сведения, что в деле сём проявляешь ты рвение необыкновенное. Аж ночевал в паспортном столе. Что-то интересное надыбал?

Холмесов тяжко вздохнул.

— Да как сказать… Само по себе дельце тьфу и растереть. Полно их нынче, диггеров, на всю голову торкнутых. Лазают везде, куда физически можно залезть. И чем труднее объект для проникновения, тем больше гордость в кругу соратников.

— Но ты их нашёл?

Алексей вздохнул ещё более тяжко.

— В том-то и дело, что не нашёл… Иногородние, похоже.

— Хм… — Упрунин изучал бумагу, прихлёбывая чай. — А деда того они зря в сторожах держат, ей-ей. Спалит он им когда-нибудь заведение… отбиваясь от железных пауков…

Майор хитро прищурил глаз.

— А давай-ка я проявлю дедукцию, Лёша. Раскрою секрет твоего необыкновенного рвения в сём дельце.

Он продемонстрировал увеличенный фрагмент фото — тот самый, с Аэлитой.

— От вас ничего невозможно скрыть, Иван Николаич, — мрачно откликнулся Алексей.

— Ну-ну… — хохотнул Упрунин. — Но я тебя понимаю, товарищ старший лейтенант. Был бы я молодой-неженатый, так все бы паспортные столы перерыл, не только в Питере.

Хозяин кабинета закрыл папочку.

— Ну в общем, так… Ущерб отсутствует, так что дельце это спишем по-тихому. Не хватает нам ещё для статистики «висяков» с диггерами полоумными… Отпуск не отпуск, но пару отгулов возьми, развейся. В самом деле, скоро мешки под глазами будут как у меня.

…

— … И это вы всё сами расшифровали? На вот этом вот компе?!

Станислав Станиславович блестел глазами и очками, разглядывая знаменитые чёрные скрижали. И вообще, на поверку юный гений оказался отнюдь не настолько чопорным, как при первом знакомстве. Вполне себе жизненный мальчишка, пусть и со странностями. Во всяком случае, значительно менее странный, нежели его бородатый коллега… Хотя, кто знает — возможно, в двенадцать лет и мистер Перельман ещё был достаточно живым ребёнком?

По ходу дела Изя ненавязчиво успела вновь обвязаться кухонным фартуком — право, незачем преждевременно смущать отрока девичьими прелестями. Проблема с котом также оказалась не особенно острой. Вне всякого сомнения, понятие «страх» Бонифацию было неведомо, и при первой возможности он без стеснения полез к Баюну на предмет обнюхивания. По всему видать, обалдевший от неожиданности кот растерялся, не зная, как реагировать. Добыча, которая сама лезет в рот? Мягкая игрушка неизвестного происхождения? На всякий случай Баюшка предупредительно зашипел, и даже легонько толкнул пришельца лапой. В ответ морской свин опрокинулся на спину, подставив брюшко и преуморительно дрыгая конечностями. Не дождавшись продолжения игры, Бонифаций вновь вскочил и принялся энергично шнырять туда-сюда, обнюхивая всё что попадалось на пути. Убедившийся в полной безобидности гостя кот спустя недолгое время даже проникся к меховушке некоторой благожелательностью — ну в самом деле, хоть что-то живое среди этих каменюк…

— … Подожди, я не понял. Ты что, из Красноярска?

— Ну да, — Стасик поправил очки. — Я же сразу сказал. Возможно, в контексте моё сообщение прозвучало излишне смазанно?

Изя и Денис переглянулись.

— А сюда ты как добрался?

Мальчик помолчал секунды две.

— Да я, собственно, и не добирался. Таур… вы же знаете его? — хозяева дружно кивнули, — так вот, он меня переправил прямо сюда, в Москву. Посредством телепорта.

Хозяева вновь переглянулись.

— Ну и везёт тебе, Станислав Станиславыч, — Иевлев хрустнул пальцами. — Наверное, ты первый человеческий мальчик, прошедший через телепорт. Прямо как Гагарин.

Мальчишка пожал плечами.

— А может, и не первый. Они же лишнего ничего не говорят. Только в пределах необходимого для уяснения… Скрытные они очень.

— Слушай… — теперь уже Изольда блестела глазами от любопытства. — А как оно это происходит? Ну, вообще?

Стасик помолчал, очевидно, подбирая слова. Дабы изложить в форме, хозяевам квартиры наиболее доступной.

— Переносной телепорт… ну он на такой чемоданчик похож (Изя кивнула), имеет два режима. Внутренняя камера для небольших грузов — ну, это как почтовый ящик… точнее, пара одинаковых ящиков эллипсо-сфероидальной формы, квазипространственно совмещаемые в момент массопереноса… простите, я доступно излагаю?

— Не совсем, — улыбнулась Изя. — Но продолжай, пожалуйста.

— Ну вот… — мальчишка вновь поправил очки. — А для массивных грузов там предусмотрен внешний режим. То есть сфероид формируется вне… Только при этом бывает вспышка, фиолетовая такая. И всё. Вспышка — и ты уже на их гиперзвездолёте.

— Как?! — Иевлев даже головой потряс от изумления. — Ты… был на их звездолёте?

— Ну да, — Стасик ткнул пальцем в оправу. — А как иначе? Портативный телепорт, он же сильно ограничен по функционалу. Только и может, что туда-сюда перемещать, в камеру центрального корабельного телепорта и из неё… ну, как проще объяснить… примерно как полевой телефон — один провод и только…

— И всё это тебе Таур рассказал? — недоверчиво усомнился Денис.

Мальчик хмыкнул.

— Таур мне почти ничего не рассказывал. И даже Туи. Я же говорю, скрытные они очень. Однако достаточно засветить кое-что… До деталей я уже сам дошёл…

— Ну ты гигант! — восхитилась Изольда. — Слушай, а как он выглядит, этот их гиперлёт?

Мальчик помрачнел.

— А я знаю? Мы только прибыли, кругом будто стенки из текучего тумана… и сразу сюда. Ну неужели им жалко? Я бы хоть одним глазком… — в голосе Стасика протаяла неподдельная детская обида.

— М-да… — понимающе-сочувственно кивнул Денис. — Мне бы тоже стало обидно. Ну да ладно, на обиженных воду возят… А здесь как, он тебя в самый подъезд подбросил? Или, может, вообще в кабину лифта?

— Неа… Мы очутились в каком-то гараже, большом, но почти пустом. Там ещё только мотоцикл с коляской стоял.

— Мотоцикл? — Изя захлопала глазами.

— Ну да. Чёрный такой, марки «Урал». Таур свой чемоданчик в коляску, в багажник сзади, а меня спереди… И прямо сюда доставил. А сам укатил… По-моему, он очень сильно спешил, — мальчик шмыгнул носом. — Я у него был попутный груз.

— Слушай, а родные тебя не хватятся? — спохватился Иевлев. — Или в школе…

— А мама моя уверена, что меня направили на собеседование с одним учёным, в Петербург. Что в целом довольно точно соответствует истине.

Юный гений вновь поправил сползающие очки.

— Ещё Таур мне подарил вот этот ноут, чтобы я не с голыми руками к вам… Крутая машинка, маме бы такую не купить. И ещё он денег дал, на билеты. Сказал — вы меня доставите к цели. Это так?

— Доставим, — пообещал Денис. — Или я, или вот на крайний случай Изя со Степаном.

— Степан, это кто?

— Это ещё один знакомый Туилиндэ. Он очень талантливый художник.

Изольда вздохнула, вставая.

— Ну вот что… Ты с дороги, наверняка голодный. Идём, я тебя покормлю. Потом на твоё усмотрение — или ещё побеседуем, или в ванную и спать до завтра.

— А можно вопрос? — мальчик вновь ткнул пальцем в оправу. — Вы правда отказались перенестись в Бессмертные Земли?

— Правда, — чуть улыбнулась девушка.

Помедлив, мальчик обернулся к Денису.

— А вы?

— И я, — Иевлев также улыбнулся. — А ты нет?

— Конечно. Я согласился сразу.

Хозяева квартиры переглянулись.

— А можно узнать мотивы вашего отказа? И вашего.

Пауза.

— Видишь ли… — осторожно начал Денис. — Это довольно сложно…

— Нет. Кто чётко мыслит, тот чётко излагает. Если какую-либо мысль нельзя выразить в одном абзаце, то это не мысль, а неясные ощущения.

В который раз за вечер Денис и Изя переглянулись. Вот это даёт Станислав Станиславыч…

— Отчего же, можно и в одном абзаце, — слово взяла Изольда. — Здесь мы люди. Частички огромного человечества, понимаешь? А там… там будем экспонатами в зоопарке. И ты будешь тоже.

На этот раз юный гений замолчал надолго.

— Похоже, ты не согласен?

— Нет.

Мальчик вскинул голову, сверкнув очками.

— Это здесь я в зоопарке. Сижу в клетке обезьянника, именуемого классом. Меня пытаются дрессировать пожилые обезьяны, именующие себя учителями. Они же ничему не учат, они просто дрессируют. Марат Иваныч был один человек… так они его сообща выжили, всем стадом!

Пауза.

— А во дворе имеется Витька. Доминантный самец в стаде мелких обезьян. И убить его нельзя… то есть технически это несложно, но у него отец мент. Меня найдут и посадят в клетку с ещё худшими обезьянами. И мама не переживёт…

— У тебя совсем нет друзей? — очень тихо спросила Изя.

Пауза.

— Есть. Бонифаций.

— Скажи, — осторожно спросил Денис, — а отец твой, он кто?

Пауза.

— А моего папу я совсем не помню. Очень маленький был. Он ушёл на работу и не вернулся… Его нашли только весной, когда стаял снег.

Мальчишка вновь сверкнул очками.

— Мама говорит, его убили менты. Пьяные обезьяны в погонах. Что-то не то он им сказал… им не понравилось. И этого хватило. И доказать ничего не удалось, понимаете?

Долгая, долгая пауза.

— Скажи… — теперь Изя подбирала слова так осторожно, будто гранату разбирала на части. — Зачем тебе спасать этот мир, если кругом одни обезьяны?

Стасик помолчал.

— Нет. Это не так. В этом мире много людей. Мама… Марат Иваныч… вот вы, к примеру… вы же не обезьяны?

Мальчик вновь вскинул голову.

— Только я здесь не останусь. И если… когда задача будет решена — всё равно не останусь. Туи говорит, я могу забрать маму, это у них предусмотрено. И она больше не будет работать допоздна, и её не будет унижать толстая обезьяна-начальница, которая даже по-русски говорит с трудом… Всё, хватит! Я хочу туда, в Бессмертные Земли, даже если там моя смерть!

…

Серый ноябрьский снежок сыпался с серого неба, неохотно покрывая землю серым покрывалом. Дворцовая площадь, обычно строгая и официальная, выглядела сейчас как заброшенное, давным-давно не паханое поле. Или того хуже, кладбище…

Холмесов тряхнул головой. Дожился, товарищ старший лейтенант… Уже в центре Питера кладбища чудятся. Что дальше? Ассоциация собственной квартиры с гробницей? Тутанхамона, ага… Нет, что-то с этим надо делать. Два дня отгулов плюс пара выходныху это ж рехнуться можно, наедине с такими переживаниями. Напиться, что ли, в хлам? Вот взять да и устроить загул, на все четыре дня…

Алексей усмехнулся. Не стоит врать самому себе. Не поможет тут загул, всё равно как анальгин при зубной боли. Отпустит на чуть, а потом вообще хоть на стенку лезь. Нет, загул тут не выход…

А где же выход?

Ему нужна ОНА. Аэлита, и никто кроме. Во попал, да? Воистину, «любовь нечаянно нагрянет… и по затылку топором».

— Дяденька, купи бинокль!

Прервав грустные думы, Холмесов разглядывал пацана, стоявшего перед ним. Типичный уличный шнырёнок, коих в изобилии наплодила молодая демократия. И не слишком махровый, кстати — махровый разглядел бы мента и сквозь штатский костюм.

— Морской! Во, двенадцать крат!

— Где взял?

— Что значит «где взял»? — оскорбился шнырёнок. — Фамильная вещь! От деда наследство!

— Ну, если фамильная… — улыбнулся Алексей. — Держи.

— Э, дяденька, да как бы маловато…

— А ну-ка возьмите себя в руки, молодой человек. Вполне достаточно.

Сообразив, что отжать добавку за «фамильную вещь» с клиента не получится, шнырёнок исчез из поля зрения. Повертев покупку в руках, Холмесов приложил окуляры к глазам, покрутил настройку резкости. И в самом деле хорошая оптика… но для двенадцати крат нужно смотреть с упора, иначе панорама скачет…

Старлей вдруг напрягся. Один из пешеходов, пересекающий площадь, повернул к нему лицо, украшенное зеркальными очками. Тёмные очки в такой-то пасмурный день… и лицо… боже мой… удача, не улетай!

Парень в зеркальных очках между тем уверенно проследовал ко входу в Большой Эрмитаж и скрылся внутри здания. Первым порывом Алексея было устремиться за ним, но интуиция буквально взвыла — нельзя, нельзя! Нельзя подходить к этому парню даже в толпе. Даже на двадцать шагов нельзя. И даже на тридцать крайне нежелательно. Или даже на все сорок. Почему? Да потому что!

Сейчас главное — не спугнуть.

Мысли в голове пролетали с лихорадочной быстротой. Разведчик. Это разведчик, даю все зубы в заклад. Значит, сегодня ночью… Ребята эти работают стремительно, одна ночь — один объект. Возвращения к месту преступления, столь любимого авторами детективных романов, у них не бывает. И куда они направят свои стопы в следующий раз…

Итак, нужна засада. Вот прямо сегодня. Как угодно, но остаться там на ночь. Хоть в обнимку с мумией где-нибудь в запасниках. Да, именно в запасниках или служебных каморках и нужно схорониться, потому как в экспозиционных залах не получится ни в какую, это надо невидимкой быть…

И если бешеная моя удача будет со мной до конца, то уже сегодня я увижу тебя, Аэлита.

…

— Не спишь?

Шелестящий шёпот Изольды был еле слышен, не заглушая даже призрачных ночных шумов — в большом городе, да ещё в большом доме никогда не бывает настоящей тишины.

— Не спится, — таким же едва слышным шёпотом откликнулся Денис.

В соседней комнате мирно сопел гениальный программист, устроенный на диване вместе с Бонифацием — мальчишка не намерен был расставаться со своим единственным другом даже во сне. Кот Баюн, побродив немного и убедившись в отсутствии в доме какой-либо активности, устроился в кресле, добирая пропущенные часы дневного сна. Котам, как известно, для самочувствия и здоровья необходимо спать восемнадцать часов в сутки… но можно и двадцать, отчего ж.

— А мне его жалко… — вновь еле слышным шёпотом заговорила Изя. — Это же как в открытом космосе он… мама, да какой-то Марат Иваныч, да единственный друг Бонифаций… единственные лучики света, а всё остальное чёрная пустота…

Денис ответил не сразу.

— Да… круто мнёт жисть-жестянка парнишку… Знаешь, я давно уже подметил — этот мир отчего-то идеально устроен для дураков. Дуракам везде у нас дорога, дуракам всегда у нас почёт… Умным же живётся трудно. И, что характерно, чем умнее, тем труднее.

Пауза.

— А может, в этом есть какой-то космический смысл? Вот попади этот Стасик в иную среду, и неизвестно ещё, что получилось бы… ребёнок же — играл бы в футбол с кучей товарищей… а так он, по сути, живёт там, в компьютерных, виртуальных мирах. Сюда, в реал, выныривает лишь чтобы заправиться, да с мамой ещё пообщаться… да вынужденно исполнить ненавистные гособязанности, вроде посещения школы, где ничему не учат…

— Но ведь это неправильно.

— Что неправильно?

— Что этот мир устроен для дураков. Что какой-то безмозглый подонок Витька, у которого папа мент, может не давать проходу гениальному мальчишке, которого некому защитить. Что отца у него убили. Что мерилом всего служат деньги, а вовсе не счастье…

Вздохнув, Иевлев привлёк девушку к себе.

— А будь этот мир устроен правильно, так и не было бы у нас с тобой этого вот разговора… И ничего не грозило бы этой планетке. Покрутились бы эти самые Сеятели незримо на орбите да и отбыли восвояси в умилении — вот какие правильные росточки тянутся, прямо сердцу радость…

Он улыбнулся в темноте.

— И я бы тебя не нашёл. Представляешь?

— Нет… — Изя даже головой затрясла. — Не могу себе представить такой ужас…

— Ладно, давай спать… Завтра… нет, уже сегодня будет очень трудный день.