Черные начала. Том 10

Глава 326

— Инал Штирленко, — поправил я её с невозмутимым видом, хотя внутри был готов закашляться кровью, из-за того, как эти узкоглазые жопы изуродовали моё имя.

Я даже не помню, чтобы меня кто-то так сильно унижал в последнее время. Нет, я понимаю, из-за особенностей их языка им сложно выговорить моё имя и фамилию, но мля, не так же его коверкать!!!

Ладно, придётся смириться с унижением, и поздороваться первым с теми, кто меня выше по статусу и силе.

— Светлого дня и доброго пути вам. Приму за честь познакомиться со столько достопочтенными родителями, которые взрастили столь стойку и храбрую девушку.

Я не силён в этих красивых словах и не знаю, как правильно здороваются в высшем свете этой империи, но думаю, и так сойдёт для того, кто не местный.

Родители, что мать, что отец неугомонной девки, которая буквально повисла на мне, внимательно рассматривали мою кандидатуру, и по их лицам было сложно понять, о чём они думают.

Я тоже их рассмотрел. Если отец этой Мимань был чистым азиатом, вот прямо самым коренным, какой только может быть, то мать был почти метиской, как и дочь, что для меня было несколько удивительно. Не потому что я в первый раз вижу метисов, такие в городе парочку раз мне попадались, да и её дочь так-то тоже метиска. Просто, грубо говоря, нечистокровная азиатка, и в одном из главенствующих кланов…

Может я не знаю всей этой кухни, но мне всегда казалось, что они стараются выбирать из своих. Ну типа своего уровня, своего сословия и так далее. А тут как бы чужачка, так ещё и, насколько я понял, в главенствующем роду клана.

— Значит вот каков человек, который спас жизнь моей дочери, — медленно произнесла первой женщина, видимо решив, в отличие от принципиального мужа пойти мне на встречу. — Что ж, солнца яркого и неба чистого, Иал Ширленко. Я рада знакомству с вами.

Ну почти…

А ситуация сама стандартна, оба родителя не рады ухажёру дочери, но в отличие от сурового прагматичного отца мать, как та, кто сама была влюблённой девушкой и понимает дочь, делает шаг первой… Так, стоп, какой ухажёр?

В любом случае, мать хотя бы показала признаки гостеприимства в отличие от отца этого чудного семейства, который выражал только два чувства: холод и неприязнь. Ну и хер с тобой, я всё равно собираюсь поскорее свалить отсю…

— Иниал, — безбожно коверкает моё имя Мимань, — от имени нашего рода я приглашаю тебя на обед.

Мля.

Не только я так подумал, у её отца тоже было написано красноречивое «мля». И я знаю, что он хотел бы сейчас многое сказать и мне, и своей дочери, но это выглядело бы некрасиво. И именно поэтому, чтобы не терять лицо и не устраивать позорящие их разборки внутри семьи, он был вынужден просто промолчать и кивнуть. Но я с ним был полностью согласен, меня надо гнать в хвост и гриву отсюда.

— Боюсь, что я буду вынужден…

— Идём-идём! — тут же потащила меня за руку Мимань. Я даже попытался упираться, но хрен там.

— Погоди…

— Нам столько надо рассказать, да? — улыбнулась она во все тринадцать два норма, затащив меня в дом.

Кажется, единственными, кто сохранял здесь невозмутимость, были служанки, да двое стражников у входа.

И вот через несколько минут я уже сижу за длинным белоснежным столом в большом, похожем на бальный, пустоватом зале, где во главе сидит глава рода, по правую руку от него, но уже с боку стола его жена и…

Я на другом конце стола сбоку.

Я не эксперт, но Мимань должна сидеть по левую руку от отца, но не как не напротив меня в отдалении от своей семьи. Но кажется она чихать хотела на этикет и устои. Сидит, уперевшись локтями на стол и положив голову на ладошки, словно красна девица у окна, и смотрит на меня большими глазами с улыбкой.

Я не эксперт и не высокого о себе мнения, но она точно в меня влюбилась. Я чувствую опасность. Моя интуиция чувствует опасность. Отец её тоже чувствует опасность, глядя хмуро на дочь и практически враждебно на меня.

Её же мать ведёт себя куда более спокойно и невозмутимо, показывая женскую мудрость.

— Итак, чем же вы занимаетесь, Иниал?

— Инал, — поправил я её.

— И-нал, — повторила она.

— Я путешествую.

— То есть ты бездомен, — произнёс отец спокойно и холодно.

— Я не назову себя бездомным, — не согласился я, так как я не бродяжничаю. — Я путешествую.

— Иначе говоря, бездомный, — холодно бросил он, видимо решив меня задеть, но я просто ответил.

— Как скажете, — и кажется, моё спокойствие зацепило его ещё сильнее.

— Получается, вы тоже, И-нал, участвовали в турнире секты Крыла Дракона? — спросила мать Мимань. — Как вам удалось попасть на него?

— Случайно набрёл на один из старых храмов на пограничных территориях империи Пьениан. Там и нашёл комнату с амулетом внутри, который меня сразу и перенёс к месту.

— Как и всех, — холодно произнёс глава клана. — На каком этаже турнира тебя вышвырнули?

Здесь уже на главу посмотрели и жена, и Мимань. Причём если первая неодобрительно, то вторая конкретно так враждебно, и я почувствовал, как их ауры столкнулись, будто между ними произошла мысленная борьба. Но я решил ещё немного подлить масла в огонь в отместку за его неуважительное поведение.

— Почему вышвырнули? Я дошёл до конца турнира и выиграл, — пожал я плечами, произнеся это так, будто подобное ничего не стоило.

Вот здесь уже все на меня посмотрели. Глава семейства куда более внимательно, словно хищник, оценивающий опасность добычи, его жена оценивающе, будто прикидывающе, насколько я вообще перспективен. А Мимань засветилась с каким-то пугающим обожанием и лицом, будто это она выиграла турнир, а не я. Да-да, знаю, ведь она влюблена, для неё это по типу: «мой парень выиграл, он лучший, как я и думала». Да только её парнем мне становиться не хотелось.

— И какая же наград тебя ждала? — спросил он, внимательно вглядываясь мне в лицо.

— Не могу сказать, — спокойно ответил я. — Это дело только между мной и теми, кто меня нанял.

— Хочешь сказать, ты отдал награду? — усмехнулся он, видимо подумав, что я звезжу, но мне было плевать, что этот азиат думает.

— Да, отдал. Потому что был нанят, чтобы её выиграть.

— Понятно… — казалось бы успокоился он, убедив себя, что я никто, когда Мимань подкинула дров.

— Да… да-да, точно, это ведь был ты… — негромко произнесла она, подавшись вперёд. — Она рассказывала, что до конца дошёл какой-то мужчина, обойдя её и её охранника! Это ведь был, ты да? Ты ведь!?

Кажется, она сейчас описается от радости.

— Ты её знала? — удивился я.

— Да-да, я знаю её, она моя подруга, но… — она смутилась. — Неловко тогда вышло, конечно, между нами…

Когда ты пнула её между ног, и та чуть не сдохла от боли.

— Но я попросила прощения! Никто же не думал, что так совпадёт, но сама судьба свела меня как с ней, так и с тобой! О боги, мам, мам, ты слышала?! Это он дошёл до конца! Я же говорила!

— И отдал кому-то награду? — фыркнул отец.

— Человек чести, — гордо кивнула она, интерпретировав мой поступок совершенно по-своему.

Знаю я эту тему ещё с красивого-некрасивого. Тихий красивый — загадочный, тихий некрасивый — криповый; честный красивый — человек чести, честный некрасивый — лошок, которого развели; весёлый красивый — душа компании, весёлый некрасивый — клоун подзаборный и так далее.

Поэтому ничего удивительного, что они оба видели во мне совершенно разных людей.

— Но самое важное, что когда на одном из испытаний меня постигла неудача…

И тут началась душещипательная история о том, как Мимань доблестно проходила испытания. Как перетерпела адскую боль и потом раскидала всех, даже мужчин без сил в общей драке.

Здесь надо отметить, что в этот момент, что мать, что отец, каким бы злым он ни был, буквально светился гордостью за дочь, которая урвала благословение. Блин, да она поджопники всем раздавала исподтишка вообще-то!!!

Но не суть, Мимань с упоением рассказывала, какой она была крутой и умной, решая сложнейшие загадки и… перешла к тому, как ей не повезло так подставиться.

— Стеганула прямо по глазам! — чуть ли сама от обиды не плача рассказывала она, проникнувшись собственной историей. — И никто! Никто не пришёл мне на помощь! Я ползла, истекая кровью по лабиринту наугад, просто плача и даже не надеясь, что мне кто-то поможет. Боги, по мне хлестали и хлестали эти растения, а я только и могла, что плакать и ползти дальше, даже не надеясь на чудо. Я уже прощалась с вами, мать и отец, и со всем, что мне было дорого, когда неожиданно услышала совсем рядом шаги, и начала звать на помощь!

Трагическая пауза.

— Вы хоть раз слышали, чтобы другой последователь остановился и помог своему противнику, пожертвовав даже наградой в виде невиданной силы?

— Я так познакомилась с твоим отцом, — заметила невозмутимо её мать.

— Вот! Вот о чём я говорю! — вскочила она радостно. — И тут Юнал спас меня, даже несмотря на то, что рисковал потерять всё, даже собственную жизнь! Он рискнул всем, чтобы спасти меня! Подхватил меня на руки и буквально перелетел все преграды. Я слышала, как за нами гонятся твари ,что порвали других последователей, прямо по пятам, но мы успели, после чего он осторожно помог выбраться мне из турнира.

Приукрасила она знатно. Я вообще-то вышвырнул её нахрен из турнира. Но это был не конец, после такой жаркой речи, Мимани, пользуясь женской магией, потупила глазки так стеснительно прямо ой-ой как мило и глянула искоса на меня, тихо, скромненько добавив.

— Именно поэтому я очень благодарна ему. И прошу вас, мать и отец, отнеситесь к нему с уважением, к тому, кто спас вашу дочь, прошу вас.

— Юнксу, кажется, теперь ты для неё самый настоящий император, спасающий свою будущую жену из лап страшных демонических тварей, — заметила Люнь.

Я уже и так понял это. Это синдром… нет, не Стокгольмский, а другой, когда тебя спасли, и теперь ты обожествляешь своего спасителя… хрен знает, но суть ясна, короче.

И скажу так, что не знаю, как мать, но отец глянул на меня менее враждебно.

А в этот момент к нам уже принесли еду, и разговор, который едва-едва только начался сам с собой и заглох.

А принесли поесть довольно интересные блюда. Запечённого гуся с яблоками и лимоном, от которого исходил очень приятный армата мяса. Настолько сочный, что по его бокам, покрытым золотистой корочкой стекал сок. Или чего стоили суп с лапшой, который ласкал ноздри запахом томатов и креветок, которых было не раз-два и обчёлся, а именно что много. Прямо вот этот креветочный аромат с ума сводил.

А ещё мне очень понравился рис с каким-то кисло-сладко-острым соусом и кусочками нежного мяса. Я не эксперт, но теперь я понимаю фразу «мясо тает во рту». Оно именно что таяло, исходясь соком, а не жевалось, как я привык, например, над костром.

Но самым запоминающимся был салат, как бы это странно не звучало, а всё потому, что он был со вкусом доширака. Обычный салат с помидорами, огурцами, укропом, креветками, крабом, устрицами, луком, кусочками сыра и какими-то специями, но блин, на вкус как дошик в лучшем смысле этого понимания. У меня аж скулы с языком свело от старого доброго вкуса.

У меня наверное было очень красноречивое лицо в тот момент ,когда я его попробовал, так как Мимань тихо хихикнула, но тут же вернулась к своей еде, когда я глянул на неё, но не пытаясь скрыть улыбку.

Но это она сейчас ела, а до этого пристально смотрела на то, как я ем. Настолько пристально и… влюблённо, что у меня кусок в горло не лез.

— Эм… прошу прощения, достопочтенная…

— Просто Мимань, — улыбнулась она, всё так же уперев голову на руки. — Для тебя Мимань.

У её отца аж лицо судорогами свело.

— Мимань, — кивнул я. — Ты бы не могла так пристально не смотреть на меня, пожалуйста? У меня кусок в горло не лезет от этого.

— Прости-прости, — разулыбалась она ещё сильнее и всё же отвернулась, хотя нет-нет, да бросит на меня взгляд.

Ну хоть большую часть обеда я провёл нормально, дождавшись как десерта, так и напитков. Десерты были просто от души, если говорить от чистого сердца — нежные, не приторно сладки, воздушные: всякие булочки с начинками, какие-то подобия пирогов, яблоки в сиропе и так далее и тому подобное. Тоже самое касалось и напитков, пусть я и остановил свой выбор на подобие молочного коктейля.

И я так понял, они питаются подобным в принципе каждый день. То есть если так посмотреть, сколько здесь осталось после обеда, где мы по чуть-чуть того-того поклевали, практически девяносто процентов шло…

Вряд ли на выброс, я так понимаю. Или оставляли на следующий раз, если продукты не портятся, или отдавали прислуге, чтобы они съедали. Всё же едой разбрасываться как-то не по-культиваторски.

Когда всё унесли, я уже собирался откланяться, сказать, что спасибо за гостеприимство, но мне пора, туда-сюда, долг зовёт — хрен стоит, но Мимань меня опередила.

— Давай погуляем на нашему саду! — она буквально подлетела на месте, что аж стол пошатнулся.

— Мимань, — уже не выдержал такого отец. — Здесь я решаю, кому и где гулять.

— Отец, — тут же жалобно, но настойчиво произнесла она. — Неужели в знак благодарности я не могу предложить своему другу, который спас мою жизнь и благодаря которому как вернулась ваша дочь, так и репутация клана поднялась, прогуляться? Какая будет репутация у нашего клана, который буквально вышвырнул спасителя наследницы рода и клана за ворота, даже не сказав пресловутое спасибо? Об этом все ведь узнают.

И намёк такой толстый, что не без её помощи, что даже я его понял.

— И тем не менее я пока решаю, что и кому делать в этом доме, — на корню обрубил попытки делать всё по-своему отец.

— Хорошо, отец, я поняла, тогда я пойду гулять в городской парк. И Юинал пойдёт тоже, — с лёгкой обидой и дерзко, словно непослушный ребёнок, ответила Мимань.

Как человек, который прожил в этом мире достаточно долго и побывал не в одной переделке, могу сказать, что они были вполне способные противостоять друг другу. Не в плане драки, но в силе духа по той простой причине, что Мимань была очень близка по силе к отцу после своего, как я понимаю, благословения.

Которое должно было достаться мне.

Хотя и в драке она и не сильно-то уступала ему в силе. Иначе говоря, просто скрутить непослушную дочь у него не получится, и они оба это понимали, чем нагло пользовалась Мимань, пытаясь продавить отца. Другое дело, выдержит ли его стержень такие попытки диктовать свои условия. Хотя не умей он такое сдерживать, не задержался бы на этом месте.

Отец был недоволен, даже несмотря на ту крошечную благосклонность, которую я заслужил благодаря красочному рассказу Мимань. Но ситуация разрулилась совершенно иначе.

— И-нал, ты не будешь против составить мне компанию в моей полуденной прогулке?

А вот уже ворвалась неожиданно мать, буквально вырвав меня из ручонок дочери. И если отец мог осадить дочь и приказать слушаться, то жена, которая пусть и ниже его по статусу, тем не менее имела право пригласить гостя прогуляться и уже была более трудной мишенью. Да и мне хотелось поскорее свалить отсюда.

— Да, да, конечно, почему бы нет, — сразу же согласился я.

Надо было видеть лицо Мимань, у которой мать только что из-под носа увела парня. Столько обиды в этой мордашке, что мне казалось, она сейчас задохнётся от негодования. А вот отец напротив выглядел довольным. Явно доверял жене, что та глупости не выкинет.

Мимань уже хотела броситься за нами следом, но тут её остановил отец.

— Дочь, я хотел бы поговорить с тобой немного наедине.

— Я… но они… может потом? — жалобно спросила она.

— Сейчас, — отрезал отец, когда двери за нашими спинами закрылись.

Слава богу… теперь можно быстренько свалить отсюда.

Нет, был и другой вариант — стрясти с них что-нибудь за спасение дочери. Учитывая ситуацию, я думаю, что это было вполне себе реально. Особенно если надавить на репутацию и так далее, но…

Там, короче, в столовой с отцом больше такое «но» заперто, которое очень скоро выскочит на свободу и будет рыскать по округе в поисках меня. И именно это «но» меня и пугает.

Да, попросить ресурсов, артефактов и так далее, а потом поклясться, что больше не приближусь и всё в шоколаде — это звучит легко и просто. В принципе, я и могу на это рассчитывать, но если я здесь задержусь, то «но» может доставить очень много проблем и неловкостей, особенно если полезет узнать меня куда ближе, чем друга. И гадать не надо, как отреагируют на это её родители, если узнают. Всё же чистота девушки, туда-сюда…

Не факт, что после такого я на дно океана в экспедицию не отправлюсь, не говоря уже о банальных проблемах с кланом, который занимает не последнее место в империи.

Короче, я просто боюсь связываться именно в этой ситуации с ними из-за Мимань, которая может сделать много глупостей, за которые отчитываться, скорее всего, потом мне. Это как копать золото рядом с бомбой — очень хочется, но если рванёт, тебе уже и золото будет не то что не в радость, просто не нужно.

Мы вышли во двор в сопровождении пары слуг женского пола и восьми, наверное, стражников в дорогих ханьфу, которые были как телохранители. Половина восьмого уровня, половина девятого. Но едва мы дошли до сада, женщина их остановила:

— Дальше мы сами. Ведь юноша не обидит хрупкую и слабую женщину?

— Скорее, защищу от любой опасности грудью, — ответил я.

— Тем более, — улыбнулась она, и оставила прислугу с охраной за спиной.

Здесь мы прошли зелёную живую стену и попали в большой роскошный сад, где пели птицы, журчал ручей вдоль все тропинки и цвели цветы. Ещё и фонтанчик был, к которому и повела меня женщина.

— Что ж, наверное, ты не знаешь моего имени, а моя непоседливая дочь не успела меня представить. Меня зовут Люй Гаетэйн, я жена главы клана и рода, достопочтенного Люй Жуй, отца моей дочери.

— Рад познакомиться с вами, достопочтенная Люй Гаетэйн, — поклонился я.

— Отбросим формальности, пока мы наедине, И-нал. А иначе мне придётся так же называть вас достопочтенным, так как несмотря на статус, который не всегда играет значение, по силе вы равны или быть может превосходите меня.

— Как скажете. И… зачем вы позвали меня пройтись с вами?

— Ну не только, чтобы спасти от моей дочери и не для того, чтобы дать вам возможность от неё сбежать, как от огня, — улыбнулась она, показав свою женскую проницательность.

— Блин, я надеялся, что сбежать… — вздохнул я.

— У вас ещё будет время, И-нал, чтобы сбежать.

Было непривычно слышать своё имя спустя столько лет, если честно. Говорят, мне дала его мать перед родами, и я его уже не слышал восемь лет. Будто голос из прошлого, серьёзно, аж как-от странно слышать его сейчас.

— Тогда зачем я вам?

— Поговорить, — пожала она плечами. — Я ведь могу поговорить с тем, в кого так сильно влюбилась моя дочь, и узнать его получше?

Не хочу ничего сказать, но уже звучит подозрительно и опасно…