Черное солнце

Глава 19 СТАРТ

20 декабря, 18 часов 50 минут.

Околоземная орбита.

Браун испытывал все прелести нулевой гравитации и клял тех романтиков, что воспевали невесомость. «Ах, какая лёгкость во всём теле! Порхаешь, как бабочка!..» Ага… Сюда бы этих «порхальщиков». Такое ощущение, будто его голову пытаются вытянуть из шеи — чувствовалось напряжение мышц под подбородком, тяжелели лоб и затылок, живот вроде как подсасывало вверх. Изнывая от тошноты, Тимофей не сразу вспомнил о служебном радиофоне, а когда он опамятовался, то резко откинул гермошлем и стал пропихивать руку за кольцо шейного выреза. Кончиками пальцев ухватив коммуникатор, Браун потащил его наружу, пока не вынул и не набрал спецкод.

— И чё? — не удержался Белый.

— А ничё!

Чертыхнувшись, Сихали послал SOS по общему каналу. Целую минуту в салоне звенела тишина, а потом басистый мужественный голос отозвался, строго вопрошая:

— Алё вы в курсе, что это общий канал? Чего хулиганите?

— Ты кто? — резко спросил Тимофей.

— Максим Гирин, командир корабля «Бора-8».

— Так вот, Максим Гирин, мы не хулиганим, мы падаем.

— Борт? — отрывисто спросил Гирин.

— Это не борт, это подъёмник «Карго-клаймбер-112»!

— Твою-то мать!.. — выразился Максим. — Я ж тебя найду, придурка, по голосу определю и так тебе торец попорчу, что травматологи возрыдают!

— Ты слушай! — заорал Тимофей. — Три пустотника атаковали Орбитальную Башню и перебили трос на четырёхсотом километре! Наш подъёмник не задело, только в космос сбросило, а через час он перейдёт на баллистический спуск и сгорит на хрен! И мы с ним!

— Где вас искать? — Тон у Гирина изменился.

— Дрейфуем над Тихим, по экватору на запад.

— Ждите.

Сихали приободрился. Цепляясь за стойку, он подтащил себя к иллюминатору, словно высматривая неведомую «Бору-8».

Под ним ворочалась лазурная планета и ярко горели мощнейшие серебристые облака, слоистые, менявшие свой окрас от белого до коричневато-горчичного.

По выпуклому горизонту светилась голубая каёмка атмосферы, причём у самых облаков она была сочнее, гуще, а выше утончалась и бледнела.

— Я что-то такое вижу! — возбуждённо крикнул Белый. — Во-он там!

«Во-он там» показался космоскаф типа «джакстер» — пустотный аппарат для работ в открытом космосе. Он чем-то напоминал давешние истребители — те же неуклюжие формы, далёкие от понятия «обтекаемость», та же решётчатая конструкция, торчащие «ведёрки» сопел и сферобаллоны. В наушниках у Сихали прорезался голос командира «Боры»:

— Это Гирин. Держитесь там…

— Держимся!

Максим подтянул космоскаф к «Карго-клаймберу» и пристроился у того за кормой. Подъёмник вертелся буравом. Гирин развернул движки маневрирования в разные стороны и дал импульс на закрутку. Джакстер перевернулся и закрутился, пока не сравнял обороты с «Клаймбером». Теперь оба аппарата были как бы в одной сцепке, и чудилось, весь космос вращался вокруг них. Всё кружилось перед глазами, отдаваясь ёканьем, — и редкие, самые яркие звёзды, и громадный земной шар, — но нельзя было обращать внимания на это вселенское кружение.

Максим малым импульсом приблизил космоскаф к подъёмнику и манипуляторами крепко ухватился за его корму. Сихали сглотнул всухую.

— Сейчас… — пришло из эфира. — Это вам не баран начихал…

Гирин поменял местами маневровые и раскрутился в обратную сторону. Земля медленно взошла над «Клаймбером» и скатилась на место, заходящее Солнце расплылось по её горбу широким ореолом. Всё в космосе стало на свои места.

— Много вас там? — спросил командир «Боры». — Вы в СК хоть?

— В них. Четверо нас.

— Ага. Тогда перелезайте ко мне. Джакстер большой, поместитесь… Если за вами охота такая, то лучше подъёмник уронить!

— Дело говоришь, — проворчал Илья.

— А как тут всё открывается… — спросил Сихали, осматривая люк «Карго-клаймбера». — Ты не в курсе?

— Там на пульте должна быть такая кнопочка… Красненькая. На ней или под ней написано: «Авар. откр.». Нашли?

— Нашёл! Жать?

— Жми!

Тимофей вдавил «красненькую кнопочку», и воздух зашумел, загудел, завыл, стравливаясь наружу. Тут же замигало тревожное табло: «Разгерметизация». Потихоньку давление падало, и шум стихал. Раскрылся люк внутренний, отворился внешний.

— Лови фал!

Намертво ухватившись за край люка, Сихали высунулся в открытый космос. Страха высоты не было, да и планета внизу не выглядела бездонной пропастью — сотни километров не воспринимались рассудком, привыкшим к земным меркам, и словно обнулялись им.

Поймав раскручивавшийся фал одной рукой, Браун зацепился ногой за стойку и привязал к ней конец.

— Поплыли, — пропыхтел Тугарин-Змей.

Сихали храбро шагнул в пустоту и завис, двинулся вперёд, перебирая фал руками, пока не добрался до джакстера и не вцепился в откосины его рамы. Когда все устроились на жёстких «насестах», Гирин резко затормозил, сходя на орбиту пониже, и расцепил манипуляторы, удерживавшие «Карго-клаймбер».

— Держитесь? — спросил он.

— Изо всех сил, — честно ответил Белый.

Космоскаф пошёл на разгон — из стаканчиков дюз прыснули белёсые конусы газа. Набиралась скорость — и увеличивалась высота орбиты. Вскоре подъёмник оказался далеко внизу — и впереди.

— Через полчасика падать начнёт, — проговорил Максим. — Пущай охотнички порадуются.

— Пущай… — согласился Тимофей.

Гирин, походивший на рыцаря, закованного в серебристые латы, обернулся. Шлем его был сделан из спектролита и отливал зеркальным блеском, будто огромная капля ртути, а вот у Сихали забрало было прозрачным.

— Что-то мне твоё лицо знакомо… — протянул Максим. — Где-то я тебя уже видел…

— Меня зовут Браун, — сказал Сихали и улыбнулся, — Тимофей Браун.

— Так ты…

— Генрук ТОЗО, — прогудел Илья с затаённой гордостью.

— «Интеры» похитили его жену, — внёс ясность Белый.

— И мою, — добавил Харин.

— Вон оно что… А звать как?

Браун понял вопрос, но сразу ответить на него не получалось — горло будто зажал кто.

— Наташа, — выдавил он.

— Мою тоже Наташкой зовут… — гулко вздохнул Гирин. — Так они где? Здесь, на орбите? Или на Луне?

— Здесь. Станция «Сульдэ».

Макс присвистнул.

— Так вы что, — стало доходить до него, — за ними, что ли?

— А ты бы не пошёл? — несколько агрессивно спросил Тимофей.

— Да куда б я делся… — хмыкнул Максим и протянул задумчиво: — «Сульдэ»… М-да… Это вам не баран начихал. Слушайте, а чего они так на вас взъелись?

— Белый, — попросил Сихали, — повествуй.

Тимофей прекрасно понимал, что секретность является первым и непременным условием выполнения их миссии, но как им действовать в космосе без космонавта? Даже Илья, водивший всё, что ездит, плавает и летает, пасовал перед космическими аппаратами. А Максим показался Тимофею человеком прямым и честным, которому можно доверять. Согласится помочь — хорошо, не согласится… Есть много способов заставить человека молчать.

— Да чего там повествовать, — неохотно проговорил Шурик. — «Интеры» напали, мы дали сдачи…

Он стал рассказывать и мало-помалу увлёкся — руками пошёл размахивать, показывая, для наглядности, как оно было.

— Короче, угнали мы тот «Старфлеш», — довёл Белый свою повесть до конца, — и к Орбитальной Башне ломанулись. Ну и вот… Летим.

— Всё с вами ясно… — протянул Гирин. Помолчав пару минут, он сказал: — Станция «Сульдэ», в основном, «работает» по наземным целям. К ней надо подбираться как бы сверху, из космоса, из зоны станций. Две или три противометеоритные пушки на станции стоят, но всю сферу они не покрывают — есть две-три «мёртвые зоны», они конусами расходятся от «Сульдэ». Вот в них-то и надо входить.

— Как раз об этом я и думал, — кивнул Сихали, хотя никто не мог видеть его кивка.

— Засекут, — буркнул Купри.

— Правильно, — снова кивнул Тимофей, — значит, надо отвлечь гарнизон. Когда на тебя наезжает самосвал, будешь ты замечать велосипедиста?

— Ага… — первым догадался комиссар, отчего и повеселел.

— Чего — ага? — нетерпеливо спросил Белый.

— Генрук хочет направить на боевую станцию корабль побольше.

— Правда?! — спросил Шурик, переводя округлившиеся глаза на Сихали.

— Чистая, — подтвердил Тимофей. — Если «Сульдэ» будет грозить столкновение с планетолётом, то там все забегают, чтобы изменить орбиту и тем спастись. Тут мы, под шумок, подлетаем, и…

Браун не договорил, но и так всё было ясно. А Белый насупился — Рыжего вспомнил. Тот тоже постоянно не договаривал — начнёт об одном говорить, бросает, переходит к другой теме и её обрывает, хватаясь за третью…

— Интересно… — протянул Гирин. — Знаешь что, Тимофей… Ничего, что я на «ты»?

— Я, что ли, выкаю?

— Ага. Я вот о чём… Надо вам меня в заложники взять и принудить!

— К чему? — не уразумел Купри.

Гирин всем корпусом развернулся к фридомфайтерам.

— Моя «Бора», — сказал он просто, — очень большой корабль.

Только теперь Димдимыч понял, в чём суть, и расстроился, что не «допетрил» сразу.

«Бора-8» относилась к многокорпусным кораблям и была внесена в регистр космофлота как суперконтейнероносец.[104] Представьте себе обычный планетолёт-прямоточник, похожий на бокал для мартини, где ножка — толстая труба фотореактора, донышко — параболоид отражателя, а впереди раскрывается конус масс-заборника. Теперь вденьте эту «мартинку» в три концентрических тороидальных яруса — большой, средний и малый — и увешайте их навесными цилиндрами корпусов, контейнероносных и танкерных. Представили? Вот такая конструкция и висела в черноте пространства прямо по курсу джакстера, висела и переливалась в лучах заходящего солнца, будто позолоченная.

— Красавец! — восхитился Белый.

— Красавица! — поправил его Гирин, гордясь.

Джакстер проплыл мимо отражателя, и его зеркальный двойник расплылся, обтекая чёрную дыру по центру, похожую на дуло. Когда корабль двигался, оттуда в фокус параболоида впрыскивались дозы дейтерий-тритиевой смеси, начиналась сумасшедшая реакция, подобная длинной очереди термоядерных взрывов, и чудовищный поток жёсткого излучения бил в отражатель, как в парус.

Гирин мягко провёл космоскаф между параболоидом и малым ярусом, на который были навешаны два танкерных корпуса с желтоватыми натёками на круглых боках. Подрулив к ангару, он осторожно ввёл джакстер внутрь, и пластметалловые шторы тут же сошлись, отсекая холод космоса от тёплого мирка корабля. В вакуум-отсеке все поснимали шлемы.

Макс Гирин оказался огромным светловолосым добрым молодцем, под стать Илюше Харину.

— Пошли, — сказал он, отодвигая люк, и зашагал по кольцевому коридору, клацая магнитными подковками. У Сихали так не получалось, его валило и шатало, как «ваньку-встаньку».

— Ты тут один, что ли? — спросил он, переставляя ногу и судорожно ища, за что бы схватиться. Ближе всего качался Белый, в него Тимофей и вцепился.

— Один, — ответил Гирин. — Мы неделю как вернулись, припёрли груз эрбия с Япета. Команда на Землю подалась, а я тут — дома у меня тоже никого. Наташка на Большом Сырте сейчас, внука деду повезла.

— И сколько внуку? — улыбнулся Тимофей.

— Одиннадцатый пошёл! Слушай, я не понял… Ведь получается, что и на ТОЗО напали! Чего ты молчишь тогда? Поднимай народ!

— Рано, — затряс головой Сихали. — Сначала женщин выручим, потом уже политикой будем заниматься.

— Тоже верно.

Зайдя в рубку, Макс повключал обзорные экраны. Близился закат. Сумеречная серая полоса накатывалась на планету и густела; тени вытягивались в длину, становились бледно-голубыми, сливались с потёмками. И наступила ночь.

— Начнём, пожалуй.

С этими словами Гирин возложил мощные длани на пульт и сделал несколько пассов, оживляя громадный корабль.

— …Повторяю! — рявкнуло по громкой связи. — Остановлены все полёты в зоне станций. Запрещены все финиши. Объявлена тревога на Спу. Продолжается коррекция орбиты станций «Промежуточная», «Центральная» и «Конечная»…

— Ну хоть эти целы, — вставил Браун.

— Теракт на Космическом Лифте расследуется Совбезом МККР…

— Расследуется! — фыркнул Белый негодующе.

— Какой, на хрен, теракт! — пробурчал Купри и скривился: — А-а, всё равно ничего не докажешь…

После недолгого молчания селектор замигал зелёным огонёчком и воззвал:

— Диспетчер!

— Есть диспетчер.

— Це-два, капитан Липов. Прошу старт!

— Не дам. Теракт. Межпланетные полёты прекращены вплоть до особого распоряжения.

— Дай «зебру», по-хорошему прошу!

— Обойдёшься. Липа, не занимай линию! Це-десять, це-десять. Ты готов?

— Давно…

— Це-десять, выходи на старт, даю «зебру».

— А почему это ему можно, а мне нельзя?

— Липа, ты стал несносен. У це-десять рейс по маршруту Спутник-девять Земля — Лагранж-два — Луна. Могу и тебя на Луну отправить. Хочешь?

— Нет уж, спасибочки…

— Це-десять. Старт!

— Диспетчер!

— Есть диспетчер.

— Це-четыре, капитан Шулейко. Спускаюсь на заправку, сектор два, иду на резерве.

— Капитан Шулейко, выходите на любую орбиту четвёртой зоны. Заправка переносится на Спу-три, сектор семь.

— Диспэтчир, итс си-илэвн, кэптн Маргрейв.

— Йес, кэптн Маргрейв. Тэйк зэ форт амбаркмент, уан-уан-фифтин, бэйз твэнти сэвен. Рипит: уан-уан-фифтин, бэйз твэнти-сэвен.

— Диспетчер, диспетчер!

— Есть диспетчер.

— Це-восемь, капитан Мелькерсен. Прошу финиша.

— Капитан Мелькерсен, даю третий пассажирский, код один-один-семнадцать, база-двадцать три-двадцать два, триста один. Повторяю: даю третий пассажирский…

Гирин наклонился к селектору и чётко проговорил:

— Диспетчер!

— Есть диспетчер.

— Це-двадцать два, капитан Гирин. Поднимаюсь в зону станций.

— Капитан Гирин, выходите на любую орбиту четвёртой зоны. Все финиши на ГСО[105] запрещены из-за теракта на Башне.

Хмыкнув, капитан откинулся в кресле.

— Что и требовалось доказать, — пробасил он и окликнул: — Комп!

— Готов к операциям, — отозвался псевдомозг корабля.

— Стартуем. Финиш в четвёртой зоне, станция «Сульдэ».

— Приказ понял. Высота орбиты тридцать шесть мегаметров, круговая скорость — три целых ноль семь километра в секунду, период обращения — двадцать четыре часа. Всё идёт штатно.

Оглядев приборы, Гирин проговорил, кивая головой:

— Хорошо… Ориентация точная… На торможение.[106]

— Три, два, один — пуск! — без выражения проговорил бортовой компьютер. — Есть включение фотореактора.

— Штатно прошёл импульс, — кивнул Максим.

Вскоре информтабло известило: «Двигатель на торможении».

Состояние полёта Тимофей ощутил не сразу, просто телу по капле прилило весу.

— Тут стартовать надо нежно, — проговорил Максим, — каскадно-люстровое сочленение не любит резких ускорений, валит его тогда и кривит… Короче. Я тут посчитал… С «Сульдэ» мы пересечёмся над Южной Атлантикой, на следующем витке. А вы воспользуетесь десантным ботом,[107] киберштурману я уже ввёл и старт-программу, и финиш-программу. Он вас доставит на боевую станцию. Ну и снимет оттуда. Учти, времени будет очень мало — час, включая подлёт. Чистыми — сорок пять минут, один школьный урок.

— Понятно, — сказал Тимофей.

— И ещё. Если киберштурман мне не доложит, что вы на борту и бот отстыковывается, я уведу корабль на двенадцатикратной. Усёк?

— Усёк.

— Изолятор там, в принципе, рядом с внешними доками. Бот высадит вас на второй доковой палубе — она как раз в створе «мёртвой зоны».

— Понятно. Спасибо, Макс.

— Спасибом не отделаешься, — ухмыльнулся Гирин. — Дашь мне политическое убежище, понял?

— С ТОЗО выдачи нет, — улыбнулся Сихали.

— А почему… — выпалил Белый, покраснел, но договорил: — …Ты с нами?

Купри покрутил пальцем у виска, выражая своё отношение к болтуну, но капитан «Боры» всё понял как надо.

— Потому, что я люблю свою жену, — серьёзно ответил он, — и я не знаю, что бы сделал, если бы какая-нибудь сволочь её… вот так вот, в залог! Всех бы поубивал.

Илья Харин согласно кивнул, а Сихали повернулся к обзорнику. «Всё ближе, и ближе, и ближе…» — крутилось у него в голове.

Земля была ещё погружена во мрак, небо с его немигающими звёздами тоже чернело непроглядной темнотой, а вот навесные цилиндры большого яруса уже сияли слепяще-белым светом. Корабль выходил из тени.

Край Земли очертился отчётливой тёмной линией, на угольно-чёрном небе проявилась полоса глубокой, чистейшей голубизны и начала блёкнуть. Выше, обрамляя круглившуюся планету, занялся красный зоревый серп, разгорелся до ярого жёлто-золотого колеру и стал горбиться, вспучиваться, набухать — всходило Солнце.

— Всё, — сказал Гирин, как припечатал. — Вам пора.

Сихали тут же встал, качнулся, но устоял.

— За мной, — сказал капитан.

По кольцевому коридору он довёл фридомфайтеров до стыковочного модуля и лично отпер входной люк.

— Прошу.

Сихали пропустил всех и замер, уже склоняясь, чтобы войти.

— А ты как же? — спросил он.

— Не волнуйся, я в камикадзе не записывался, — ухмыльнулся Гирин. — Напротив рубки — аварийный шахтный бот, так что встретимся внизу! Давай…

— Давай…

Десантный бот имел форму этакого титанового яйца и до половины входил в овальное углубление на корпусе суперконтейнероносца, стыкуясь с кораблём-маткой.

— Пошло тестирование, — зазвучал бесплотный голос киберштурмана, — расстыковка через десять секунд. Активируются двигательные системы. Пять секунд до выхода… Выход!

Пол под ногами в то же мгновение качнулся, и на переборке загорелось табло «Расстыковка». Громко щёлкнула причальная штанга, выталкивая десантный бот, потом тихо зашипели двигатели.

— Прошло разделение, — зачастил киберштурман, — прошло разделение. Визуально наблюдаю расхождение. Готовлюсь к переходу на полярную орбиту.

Тимофей втянул себя по узкому колодцу в рубку и устроился прямо на полу, притянутый ускорением. «Всё ближе, и ближе, и ближе…»