Черное солнце

Глава 14 БЕРЕГ ПРАВДЫ

17 декабря, 18 часов 10 минут.

АЗО, станция Мирный.

Мирный был самой первой станцией, основанной СССР в Антарктике. Её расположили на широте Южного полярного круга, у моря Дейвиса — на Берегу Правды, между сопками Комсомольской и Радио.

Бережок тут обрывался отвесным ледяным барьером, прикрытым снежной шапкой. У мыса Мабус барьер был пониже, обычно там и спускались на припай.

Сто сорок лет назад опыта у полярников не было — дома Мирного ставили не на сваи, а прямо на ледяную землю. Вот их и замело снегом выше крыши, да так, что ещё в прошлом столетии пришлось сколачивать из досок вертикальные колодцы, чтобы по ним проникать в домики через люки в крышах. И только когда в окрестностях Мирного смонтировали термостанцию типа «Поларис», старый посёлок поднялся из возогнавшихся снегов — вся улица Ленина.

Проект ППВ лишил снега и льда почти весь полуостров, на котором стояла станция, оголил склоны четырёх скалистых сопок, развалил грязно-бурый, истоптанный пингвинами припай, а ледяной барьер сделал низким и щербатым — мутные, изгрызенные таянием ледяные утёсики перемежались с глубокими промоинами, по которым любили шастать неугомонные пингвины Адели.

Башня наблюдения головной антарктической станции ППВ выросла на сопке Моренной, или попросту — на Морене. Это был суставчатый столп около полукилометра в высоту, поддерживавший гондолу наблюдательной площадки — диск, сверкавший на солнце, как новенькая монетка.

В районе Морены обычно швартовались корабли, но ныне лишь один ледокол — чёрный верх, красный низ — приник к ступенчатому причалу. Остальное место у источенного барьера заняли корабли, выкрашенные в сизый шаровой цвет, — качали мачтами остроносые крейсера и могучие корабли-арсеналы, линкоры XXI века. На их просторных палубах выделялись всего две полусферы орудийных башен, но главная огневая мощь пряталась за множеством люков, квадратных и круглых. Под ними таились лазерные пушки и сотни ракет — зенитных, средней дальности, баллистических, гиперзвуковых типа «корабль — корабль» и тактических.

А на рейде тяжело пластались серые громады авианосцев-универсалов. Добрая сотня боевых флаеров рыскала по-над морем, кружила над бурой верхушкой острова Хасуэлла, барражировала над пятиэтажками Нового Мирного.

Целая эскадрилья мигом прицепилась к «Анатре-Вертол», завертелась вокруг, тревожно пытая, «свой» или «чужой» приближается к базе Международных войск.

— Будто не видно им, — пробурчал Тугарин-Змей.

Мирон передал свои позывные и приветливо помахал в прозрачный блистер кабины. Флаеры отвалили прочь, признав своих.

Гигантский вертолёт прошёлся над «Мирным», сдувая снег с плоских крыш. Станция была пустынна, лишь патрули «интеров» в белых БК маршировали по улицам, да изредка проезжал открытый краулер, на капоте которого было намалёвано: «IFOR».

— Давай поближе к Морене, — сказал Сихали.

Пилот кивнул, касаясь усами груди, и геликоптер стал плавно снижаться. Коснулся голого каменистого грунта, просел на шасси. Рокот слившихся в круги лопастей начал потихоньку стихать, а хвостовая аппарель медленно опустилась.

— Шурики, Илья и Купри — за мной, — скомандовал Тимофей, спиной влезая в «Аргироаспид». Бронескафандр цвета хаки тут же перекрасился по варианту «Полюс», засиял слепящей белизной.

Гулко протопав по аппарели, Браун сошёл на землю. Недостаток навыка сказался сразу — он покачнулся и едва не упал, пытаясь свернуть и не погасив инерцию БК.

Потоптавшись, Сихали развернулся на месте и пошагал к башне наблюдения, зорко поглядывая по сторонам. Его группа мало отличалась от десятков других патрулей в тяжёлой броне, громадными шагами мерявших застуженную землю Мирного, и не привлекала к себе внимания.

Взобравшись на Моренную сопку по дребезжавшему трапу, Браун направился в обход, вокруг башни наблюдения, толстой как баобаб. Правда, этот обхват впечатлял лишь вблизи, а стоило воздеть очи горе — Тимофей задрал голову, автоматически включая малый монитор верхнего обзора, — и широчайший ствол почудится былинкой, ломким колоском, протянутым в небо, тоненьким, как риска на прицеле.

Он опустил голову — и рука по привычке метнулась к кобуре. Перед ним приседал мужик в каэшке. Щеря зубы в злобной усмешке, он вскидывал лучемёт. Импульса Сихали не почувствовал — верхняя облицовка брони из пиробата расплавилась, а внутренний слой из мезовещества отразил заряд. И только теперь Браун опознал стрелка — это был Всеволод, давний знакомец, лёдоформатор, готовивший айсберги для буксировки. Поодаль топтались ещё двое — худой и толстый. Иван и Трофим.

Шурик Белый сориентировался быстрее всех. Подняв забрало, он заорал:

— Тебе что, совсем мозги отморозило?!

— Шурка?.. — пролепетал Всеволод. — Ты чё — «интер»?

— Х…интер! — выматерился Харин.

Разобравшись с лицевым сегментом брони, Сихали поднял его.

— О-пань-ки… — растерянно проговорил Иван. — Тимка? Ты?!

— Типа того, — сердито проворчал Тугарин-Змей.

— Вы чего тут хулиганите? — спросил Тимофей.

— Да мы… это… — проговорил Всеволод, усиленно окая, — хотели в башню, как в подполье, уйти… «Интеры» её не трогают пока — собственность ТОЗО…

— Вот именно, — буркнул Сихали, набирая код на бронированной двери башни наблюдения. — Прошу!

Пропустив всех в кольцевой коридор, он аккуратно запер дверь и сказал:

— Наверх не зову, это опасно. — Растолковав свой план, Браун признался: — Выйдет у меня что или не выйдет — увидим. А вам-то зачем в подполье скрываться?

— А мы… это… — сказал Всеволод. — Задумали айсберг опрокинуть!

— Ежели «горушку» подвести к кораблю поближе, — пояснил Иван, — да перевернуть, воронка такая закрутится, что любой крейсер на дно утащит!

— Что-то я ни одного вашего буксира в порту не заметил, — пробурчал Купри.

— Правильно, — сказал Трофим. — Они ж подводные! Просто к нашему терминалу не пройти, он у Четвёртой морены,[84] а там всё «международниками» оцеплено.

— Пробиваться надо, — добавил Всеволод. — Вот мы и… это…

— Ладно, — решил Сихали, — диверсию вы задумали знатную. Ну и мы вам… это… поможем. Димдимыч, отведи их к вертолёту, будто пленных словил! Хватай Мирона и… кто там ещё? Мишеля, Тэцуро…

— …Иона и Ваньку Боде-Колычева, — дополнил список Купри.

— И Граф здесь? — обрадовался Всеволод.

— Все здесь, — буркнул комиссар. — Руки на затылок, и шагом марш!

— Прорывайтесь в подводный терминал! — крикнул ему вдогонку Браун.

— Да понял я… — недовольно сказал Купри. — Шевелись, «пингвины»!

— До чего ж вредный… — негромко вымолвил Рыжий. — Аж… не знаю как кто! И вообще…

— Не всем же быть такими полезными, как Ершов, — серьёзно заметил Белый.

— Хорош трепаться, — осадил обоих Илья и запер внешний люк.

Сихали зазвал всех в кабину лифта, затем попробовал втиснуться в неё сам. Не сразу, но у него получилось.

— Вам тоже наверх? — спросил Рыжий, уловил красноречивый взгляд Ильи и преданно вытаращился на командора ОГ. Командор пробурчал что-то нелестное в адрес «клоуна» и захлопнул лицевой сегмент.

Лифт потянул вверх, наливая тело тяжестью, потом перегрузка начала спадать, и вот двери разъехались, впуская в ЦПУ головной станции. На посту никого не было, все сидели по домам, дожидаясь развития событий и вздрагивая от каждого стука: не за ними ли?!

— Выбираемся, — дал команду Сихали.

— Выколупываемся… — прокряхтел Рыжий, покидая БК.

Генрук обошёл центральный пост управления, ступая по прозрачному полу, держась прозрачной стены и чувствуя слабость в ногах, — высота была порядочная. А видимость — отличная, «миллион на миллион», как говорят пилоты. И порт, и окрестности Мирного — всё лежало у ног Тимофея. На юге виднелась термостанция — приплюснутый «бублик», окружённый башнями мезонаторов. Ещё дальше просматривались несерьёзные с виду «подковки» дингеров.

— Не светись, — посоветовал ему Тугарин-Змей.

— Ты прав, — кивнул Сихали, отходя от выпуклой стены.

— А то что? — осведомился Рыжий.

— А то дядя пилот погрозит Сашеньке па-альчиком, — ответствовал Белый, — и пустит лу-учик…

Приблизившись к главному пульту, Браун первым делом отключил систему уведомления и запустил термостанцию «на автомате».

— Всем немедленно покинуть рабочую зону! — безапелляционно заявил репродуктор всеобщего оповещения и заткнулся.

— Доложить о готовности по секциям, — приказал Сихали.

Главный компьютер тут же отрапортовал:

— Силовые установки и энергообеспечение — норма.

— Принято, — коротко отозвался Тимофей.

— Системы контроля — норма.

— Принято.

— Дингеры, первый комплекс — норма, — продолбили скороговоркой с третьего пульта. — Второй комплекс — норма. Третий — норма.

— Функциональный контроль, параметры на пульт! — скомандовал Сихали. — Визуальный и звук.

Главный компьютер станции высветил всю телеметрию и внятно добавил:

— Все основные и вспомогательные системы станции ППВ функционируют без замечаний.

Генрук кивнул, обежал глазами панели сигнализаторов состояния и провозгласил:

— Первый базовый — пуск! Второй базовый — готовность один! Резервному первому и второму — готовность ноль!

Шурик Рыжий сглотнул от волнения, но ничего не изменилось. Уши не заложило от гула, полы не затряслись. В полной тишине комп произнёс, как Брауну показалось, с удовлетворением:

— Излучатели развили мощность до 04.

— Гляди! — толкнул Белый Рыжего. — Да не туда! Видишь?

Рыжий поглядел. Изъеденная поверхность ледника на юге стала затягиваться клубящимся туманом — пар стелился, закручиваясь в спирали и расходясь кругами, возносился белесыми султанами и таял, расплываясь в стороны.

— Второй базовый — пуск! Третий базовый — готовность ноль!

— Первый базовый — полная мощность. Фильтрация — оптимал.

— Третий базовый — пуск!

— Ну, щас будет! — вырвалось у Рыжего.

— Не щас, а через час, — через силу улыбнулся Сихали, сам едва сдерживаясь.

— Целый час?!

— Может, и больше…

Подобравшись к стене, прячась за пультами, Тимофей вынул служебный радиофон и набрал шифр атомарины «Грендель».

— Каперанг Исаев на связи, — донёсся чёткий, «строевой» ответ. — Здравия желаю, генрук!

— Аналогично, Витальич. Вы далёко?

— На траверзе[85] «Мирного».

— Ат-тлично! С целью определились?

— Знаете, генрук, всегда мечтал потопить авианосец…

— Тут их три, выбирайте любой!

— Тогда, с вашего позволения, «Ингерманланд».

— Действуйте, капитан. Только учтите: если заплывёте в зону отчуждения, вас мигом засекут.

— А я пойду в надводном положении!

Помолчав — слов не находилось — Сихали повторил:

— Действуйте, капитан.

Он внимательно оглядывал пропасть тёмно-зелёных вод, но ничего не замечал до тех пор, пока флаеры «интеров» не слетелись к северному сектору зоны отчуждения. И Тимофей сразу же разглядел смутную сигарообразную тень, черневшую под свинцовым накатом волн. «Сигара» всё темнела, проступала всё чётче, и вот узкая высокая рубка с рулями глубины показалась над водою, а после и весь необъятный корпус всплыл, мощно расталкивая океанские валы. Атомарина «Грендель», зело опасный хищник океана.

Флаеры носились взад-вперёд, неслышно взывая к командиру неизвестного корабля, но тот молчал. А командование IFOR пребывало в сомнениях: боевых единиц у Берега Правды собралось немало, вдруг это ещё одна подгребает? Из припоздавших, но намеренных исполнить свой долг перед мировыми демократиями?.. Вот и думай…

Между тем Сихали угадывал сверху то, чего не замечали флаеры и корабли охранения, — из торпедных аппаратов «Гренделя» выскальзывали гибкие, обтекаемые тела аквароботов, неотличимых от акул. Даже зубастая пасть имелась в наличии — всасывающее устройство турбины. А под спинным плавником ждала своего момента БЧ — податомная боевая часть…

«Акулы» помаленьку обгоняли корабль-матку, то уходя в глубину, то бросаясь резкими зигзагами, якобы охотясь за рыбой, и всё приближались, приближались к рейду, к авианосцу-универсалу «Ингерманланд».

Наперерез «Гренделю» направился африканский крейсер «Ассегай», крякая сиреной и взывая в эфире к подводникам.

Тут радиофон, который Сихали продолжал держать в руке, запищал, высвечивая вызов с БК-А2-С-006.

В размытой стереокартинке шатались огромные тени бронескафандров, вспышки лучемётов отражались от гладких стен, облицованных серым металлопластом. Топот, крики, рявканье выстрелов волнами неслись из звучателя радиофона.

— Димдимыч! — крикнул Браун. — Алё? Алё!

— Я это! — отозвался коммуникатор. — Иван! Мы тут пошумели малёхо… Но терминал наш! Короче, заводим три буксира и выплываем. Мы там видали роскошный пирамидальный айсберг![86]

— Молодцы! Иван… Этот айсберг, про который ты говорил… У него три вершины?

— Точно! А чё?

— Да тут с ним рядом один нахальный крейсерок вертится… «Ассегай».

— Понято! — И стереопроекция угасла.

Продолжая следить за «Гренделем», идущим к Берегу Правды средним ходом, Браун представлял себе, как устье подводного терминала выпускает три веретенообразных силуэта — автоматические буксиры. Обычные рабочие субмарины, тягавшие ледовые горы к айс-терминалам «Хадрамаут» и «Аркалола».[87] На них стояли мощные двигатели, а в носовой части имелись мощные пульсаторы. Обычно пульсации нужны для того, чтобы сгладить всякие гребни и выступы на подводной части айсберга, — так «горушку» легче волочить по океану, а чем быстрее дотащишь её до места, тем она целее будет. Но можно врубить пульсаторы и на полную…

…«Грендель» миновал айсберг, следуя безопасным путём — вдоль подветренной стороны горы голубого льда. Сверху Сихали было видно, как вскипали пузыри с наветра, бурля и брызгая. Ага! Стало быть, буксиры-автоматы уже вовсю грызут «горушку» под водою.

Сихали отвлёкся ненадолго, глянув в сторону Четвёртой морены, — там вовсю играли красные тревожные сполохи, отовсюду сбегались «интеры». Поздно! Терминал захвачен — и покинут. Браун снова сосредоточился на море Дейвиса.

Крейсер «Ассегай» устремился к атомарине каперанга Исаева, оставляя айсберг по правому борту, как вдруг стометровую вершину ледяной «пирамиды» повело в сторону. Гора льда опасно накренилась, грозя обрушиться и похоронить африканский крейсер. «Ассегай» тут же дал полный ход, выжимая из реактора всё. Белые буруны за его кормой вскипели, выхлестывая выше палубы, и крейсер ушёл-таки из-под опадавшей горы, с вершины которой откалывались глыбы в десятки тонн. Да не в том заключалась угроза…

Айсберг плавно, величественно перевернулся — и море вокруг него расступилось с грохотом, жадно разевая колоссальную воронку, клокотавшую пеной. Убегавший «Ассегай» накренился, черпая бортом воду, — и соскользнул в чудовищный водоворот. Крейсер мигом погрузился кормой, завращал носом, скрываясь в облаке пены… И пропал.

Айсберг блестел на солнце гладким сколом подводной части, с него стекали ручьи, опадали куски льда, всплывали гигантские обломки, разок даже мелькнул красный корпус подводного буксира-автомата, и всё. Только буруны шли и шли кругами, качая даже авианосцы. Ударившись о барьер, волны с грохотом вздыбились, ломая остатки припая и забрасывая на берег огромные глыбы льда. Качнуло и «Грендель», задирая атомарине корму, а после вскидывая нос. А от «Ассегая» и следа не осталось — крейсер канул в пучину и словно растворился в ней.

— Один готов! — воскликнул Рыжий. — И что ему…

— Вэ-один! — ухмыльнулся Белый, «играя» в «морской бой». — Ранен! Вэ-три! Убит!

Сихали подумал о сотне человек команды, потопленной в ледяной воде, и разозлился: их сюда никто не звал! Сидели бы в своей Африке и грелись на солнышке… «Грендель»!

Генрук метнулся к стене-окну. Атомарина шла прежним курсом, как плугом распахивая волны, — вода накатом заливала палубу почти до самой рубки. Флаеры вились над «Гренделем», как мушня над вареньем. И тут грянуло.

Сизая громадина «Ингерманланда», пластавшая взлётную палубу над изящно выгнутыми корпусами, содрогнулась до верха надстройки, утыканной эллипсоидными антеннами. У самой ватерлинии авианосца мгновенно набухли и рванули клубы белого пламени, раздирая листы титана, как бумагу. Дископланы, роившиеся над «Гренделем», снесло воздушной волной. Одного так завертело, что аппарат ребром вошёл в воду, а пилот лишь на глубине догадался катапультироваться — спасательная капсула всплыла в облаке пузырей.

Тёмная вода осветилась изнутри — это «акулы» проламывали катамарану оба днища. Правому корпусу «не повезло» — столб огня выдул палубу горбом и разорвал рубчатку взлётно-посадочной полосы. Пара флаеров съехала по наклонной плоскости и кувыркнулась за борт.

«Ингерманланд» начал заваливаться на правый борт. Трещина зигзагом пробежала по кораблю, разошлась, вскрывая авианосное нутро, — были отчётливо видны вертикали переборок и горизонтали палуб, они выделялись угольно-чёрным на фоне бушевавшего пожара, заворачивавшего огненные языки, огненные полотнища, огненные вихри.

Со скрежетом и грохотом, неслышным из башни, авианосец разломился, кренясь в разные стороны. Иные флаеры пытались взлететь с опрокидывавшихся палуб, кое-кому это удавалось, но в основном боевые машины падали в море, как посуда со стола.

«Ингерманланд» шёл на дно — и это был самый опасный момент для «Гренделя». «Интеры» могли уничтожить атомарину просто так, «для профилактики», или со зла, но Исаев сделал неожиданный ход — он направил свой корабль к тонущему авианосцу и начал спасать утопающих.

Подводники вытягивали из воды офицеров, старшин и матросов, и те, спотыкаясь, вереницей бежали к рубке, по одному скрываясь в тёплых отсеках. Подобрать всех Исаев не мог, да и не хотел — акция гуманизма преследовала двойную цель: во-первых, спасённые члены команды «Ингерманланда» попадали в плен. Во-вторых, они служили залогом неприкосновенности «Гренделя»…

Плавно развернувшись, атомарина погрузилась, уходя в океан.

— Мезоядерные реакторы выведены на полную мощность, — донёсся безразличный голос главного компьютера.

Сихали даже вздрогнул — засмотревшись на деяния лёдоформаторов и каперанга, он подзабыл, зачем поднялся на башню наблюдения.

— Дингеры готовы к активации. Половина тяги по вектору.

Один за другим включились четыре больших экрана.

— Наша очередь! — крикнул Рыжий, потирая руки немного нервным движением. — Так что…

— Усилить тягу, — скомандовал Тимофей, оглядываясь в сторону юга. Сердце забилось, как вспугнутое.

Ледник был не виден, скрытый за клокотавшими облаками пара. Кое-где остывшая пелена проседала, и её белесый покров прошивали перистые фонтаны — заряженная вода носилась неупадавшим дождём, смерзалась в хлопья, пропадала в тумане и возносилась вновь.

Браун испереживался — потери на море отвлекли «интеров» от проснувшейся термостанции, но вряд ли командование Международных войск и дальше будет упорно не замечать того, что творится в тылу. А эти гадские дингеры убийственно медленно выходят на полную тягу…

— Полная тяга по вектору, — доложил компьютер.

— Активировать дингеры! — выдохнул Сихали, тут же добавляя: — Излучатели не поднимать!

— Предупреждение, — сказал комп. — Дингеры, не поднятые на рабочую высоту, вызовут сильнейший ураган на уровне моря.

— А нам это и нужно! — воскликнул Белый.

— Продолжать активацию! — надавил Сихали.

— Выполняется… — сдался компьютер.

Над Мирным поднялся ветер. За посвистом шквалистых порывов терялся непередаваемо низкий гул дингеров. «Интеры» суетились у причалов, корабли медленно сновали по рейду, кружа вокруг погружавшегося «Ингерманланда», подбирая утопленников и ещё живых «флотских», замерзавших в студёной воде, скручивавшейся в пенные барашки. И вот эскадрильи флаеров — одна, другая, третья — взяли курс на термостанцию. Бомбить.

— Увеличить интенсивность!

На большом экране было видно, как плотная серая туча плавно поднимается в небо, всё густея, набирая синевы с красивым лиловым отливом. Казалось, весь южный горизонт вздыбился невиданной горной цепью, плавучим хребтом из тёмно-фиолетовых пиков, а потом вся эта чудовищная громада пришла в движение, полезла на Мирный исполинским чёрным валом.

Догадались ли «интеры», что надвигалось на них с берега, осталось неясным, да и сотворённая Брауном стихия лишала МККР манёвра, не оставляя времени на «оперативное реагирование». Эскадрильи флаеров, посланные к термостанции, подхватило, как опадающие листья, закружило, завертело, сталкивая, ломая, расплющивая…

Тимофей утёр лоб — успели…

Ветер, задувавший с юга, перерастал в ураган. Двадцать метров в секунду. Тридцать метров в секунду… Сто метров! А тяжкая, заряжённая масса воды ещё только приближалась. И вот — нанесла удар.

Башня наблюдения вздрогнула, стала клониться к северу, трясясь и качаясь. Один за другим врубались гасители вибрации. Тень легла на Мирный, на порт, на море. Непроглядная туча неслась по самой земле — посёлок расчесал облачность, как гребень, теряя антенны, тамбуры, галереи-переходники. Патрульные краулеры летели по улицам, как мусор, носимый ветром. Море поднялось гигантскими волнами, они сталкивались с прибоем — и вся водная поверхность заходила ходуном. А ураган всё набирал силу, раскачивая даже огромные корабли-арсеналы, срывая с якорей авианосцы «Цзянь» и «Ришелье», сталкивая их между собой.

Чёрные бурлящие тучи напрочь заслонили солнце, бесновавшееся море поглотил сумрак, и тут же, добавляя свету, забили молнии — грозные столбы энергии сочетали воду и провисшее «небо». Разрядка потока!

Когда молнии попадали в корабли, то ветвистые разряды оплетали их бледно-голубыми корневищами, пробивая палубы миллионами вольт. Грохот стоял невообразимый и несмолкаемый, смотреть на беспрестанное сверкание молний было просто опасно. Чудилось, целый лес невиданных электрических деревьев прорастал по морю, сплетаясь сучьями, испаряя воду, сыпля гейзерами искр.

Сихали, оцепенев, глядел на буйство, учинённое его же руками, а после, оглянувшись на Мирный, бросился к пульту, цепляясь за стойки, чтобы не упасть.

— Сброс интенсивности! — крикнул он.

— Принято, — ответил компьютер.

— А не то весь посёлок снесём к чёртовой матери, — договорил Тимофей.

— Опасность! — загремели репродукторы.

— Стреляют по нам! — заорал Рыжий, тыча рукой за стену.

Болтавшийся по волнам корабль-арсенал «Измаил» выстрелил из плазменных пушек. Залп ушёл в сторону, провыв мимо башни. Корабль приподняло и бросило в воду, но он выпустил ещё один заряд, угодивший в несущий ствол головной станции и подрезавший его. Башню тряхнуло и повело в сторону острова Хасуэлла.

— Падаем! — завопил Белый.

— Все в БК! — гаркнул, надсаживаясь, Сихали. — Живо!

Скользя по дыбом вставшему полу, он бросился к бронескафандру, испытывая томительный страх, — башня подчинилась тяготению и рушилась с ускорением, скоро их всех расшибёт в лепёшку, в месиво из крови и костей… Кое-как добравшись до боекостюма, Тимофей залез в него. БК закрылся.

«Измаил» выстрелил в последний раз перед тем, как налететь на скалистый остров Зыкова и разломиться пополам. Канониры не промахнулись — половину дисковидной гондолы, по которой метались фридомфайтеры, разнесло прямым попаданием. Дикий вой ветра ворвался вовнутрь падавшей башни.

— Прыгаем! — крикнул Тимофей, срывая голос.

Хватаясь за пульты, за контроль-комбайны, за неровные, оплавленные края прозрачной стены, он оттолкнулся и прыгнул в ревущую полутьму. Перевернувшись в воздухе, Сихали увидел друзей в БК, кувыркавшихся под багровыми тучами. Башня опережала их в своём неудержимом падении — гигантский столб рухнул на остров Фулмара, невеликую рыжую скалу, размолачивая подорванный диск. Порывом ветра четвёрку в бронескафандрах отнесло в море, закружило и швырнуло в бешеный пляс волн и ветра.