Черная Жемчужина

Глава девятая. Живой клинок

Кэйлу тянуло в мир Денизе потусторонним, магическим магнитом, однако и в родной реальности ее ждали дела. Покончив с исследованием сектора, она вернулась в Креарк. Отдала находки в центр Джошуа, где их тщательно изучат, занесут в каталог и поместят в хранилище.

Несколько раз за минувший день Кэйла порывалась проверить ранку на руке, и только коснувшись обнаженной кожи, вспоминала: рана там, в другом мире. Так непривычна эта странная двойственность, но так волнующа!

Едва оказавшись в реальности Денизе, она аккуратно сняла с руки повязку. Ранка затянулась, превратившись в едва заметную розоватую полоску. Целебная мазь работала! В толстую тетрадь Кэйла вписала оригинальный рецепт мази, свои ощущения и конечный результат. Она решила вести собственный дневник, в котором будет описывать все, что опробует и увидит в этом мире.

Кэйла дала себе обещание, что с сегодняшнего дня начнет пробуждать Силу Денизе. И белая колдунья вновь пришла ей на помощь.

«Самое простое заклятье – призыв сферы света, ведь в каждом из нас есть частица сил Амерей, Несущей Свет. Тебе лишь нужно понять, как высвободить ее. Для этого нужна тишина и полная сосредоточенность. И магия слов – «Амерей, вложи свет в мои ладони».

Наверное, стоит сказать: некоторые колдуньи обходятся без самих заклинаний, обходясь сосредоточенными в голове образами. Я же воспринимаю слова некой связующей нитью между Амерей и дарованной ею Силой, которая течет по моим венам. Позже ты сможешь создавать свои собственные заклинания, однако помни – сила не в словах, сила в вере. Ты должна безоговорочно верить в сказанное, иначе магии слов не возникнет.

Для начала тебе придется практиковаться на свежем воздухе, купаясь в лунном или солнечном свете. Ты ведь помнишь о том, что я говорила? Наш мир – это и есть Амерей. Обтесанный камень, срубленное дерево, сорванный цветок теряют свою силу, свою связь с Несущей Свет. Как только творения Амерей становятся творениями человека, их божественная сущность превращается в пыль. Вот почему я равнодушна к вещам, которые другие женщины считают красивыми – статуэткам, шкатулочкам, роскошным ожерельям из драгоценных камней. Меня восхищает лишь то, в чем я чувствую присутствие Амерей. То, что создано ею, что несет частицу ее тепла и света.

Кажется, я немного отвлеклась.

Первое время тебе нужно будет как можно чаще практиковать колдовство на природе – там, где сила Амерей наиболее велика. Поверь, так будет намного лучше – настанет час, когда ты почувствуешь ее присутствие за своей спиной. Она поможет тебе постичь дар белой колдуньи – дар, который она же и вложила в мои ладони.

Есть колдуньи лунные и солнечные. Тебе нужно будет понаблюдать за своими ощущениями и понять, когда твоя Сила ярче – при ночном свете или дневном. Это осознание даст тебе некоторые преимущества, но не торопись – всему свое время»

Дальше шло описание заклятия. Глава заканчивалась небольшой припиской, сделанной явно позже, торопливым и немного неровным почерком:

«Прости, мои слова, выплеснувшиеся на бумагу, наверное, очень сумбурны. Но осознание, что я сейчас пишу той, которую никогда не увижу, пишу своей ученице, которая никогда не встретит наставницу, заставляет мои мысли путаться. Мне так много нужно тебе рассказать! Слова так и просятся на бумагу, а кончики пальцев горят от нетерпения. Я никогда не хотела быть чьей-то наставницей, но судьба-насмешница часто преподносит нам сюрпризы. У тебя все получится. Я верю. Верь и ты».

Кэйла представила, как Денизе взволнованно пишет эти строки, и почувствовала холодок в животе. Волнение колдуньи через пространство и время передалось ей.

Она торопливо надела одно из многочисленных белых платьев Черной Жемчужины – прикрывающее щиколотки, со смелым вырезом на спине и оголяющим плечи. Слишком, пожалуй, откровенное для семнадцатилетней. Хорошо, что в этом мире Кэйла выглядела на двадцать с небольшим. Приятно почувствовать себя взрослой, а быть колдуньей приятней вдвойне.

В дорожную сумку поместился дневник, фляга с водой и серебряный нож – на случай, если по дороге она приметит знакомые травы.

Дорога до чащи заняла не больше получаса. Добравшись до уже знакомой поляны, Кэйла, приподняв подол платья, села на колени прямо на траву. Сложила ладони ракушкой, прикрыла глаза, пытаясь почувствовать солнечные лучи, падающие на кожу рук и плеч. Представила, что это Амерей касается ее своими теплыми ладонями, делясь своей Силой. Растворилась в пении птиц и шепоте ветра, и прошептала слова из дневника:

– Амерей, вложи свет в мои ладони.

И Несущая Свет коснулась ее. Это было теплое, бережное прикосновение. Кэйла задохнулась от восторга – Амерей была здесь, слышала ее призыв!

Кончики пальцев защекотало. Открыв глаза, она увидела искорку света, что пробивалась сквозь сложенные ладони. Приоткрыла их, как ракушку, попыталась призвать свою Силу – силу Денизе, и разжечь искру. Та и впрямь стала ярче и разрослась до искрящегося шарика величиной с грецкий орех. И все же ему было далеко до той ослепительно яркой сферы света, которую призывал Джеральд в подвале мага теней.

Солнце стояло высоко в небе, когда Кэйла поднялась с колен и направилась в дом белой колдуньи. Ее жизнь там, по другую сторону сна, казалась если не бесцельным существованием, то бесконечным поиском себя. Здесь же она хотела каждый час, каждую минуту посвящать колдовству. А потому Кэйла вновь без остатка растворилась на страницах дневника, где Денизе рассказывала о различных заклинаниях и их эффектах.

В дверь колдуньи (Кэйла все еще училась воспринимать ее дом своим) постучали. Открыв, она увидела застывшего у порога Белого Паладина.

– Джеральд? – В живот словно высыпали колотые льдинки.

Он прошел вглубь дома, слегка задев ее плечом. Спросил, явно волнуясь:

– Как твои способности?

Кроилась ли в его словах нечто большее, нежели беспокойство, что жители Венге останутся без единственной во всем городе колдуньи?

– Понемногу пробуждаются, – отозвалась Кэйла. И ведь почти не соврала. – Правда, медленнее, чем хотелось бы.

– Ты узнала, в чем причина того, что твоя сила исчезла? Если это проклятие, нужно понять, кто посмел его сотворить, и заставить колдуна все исправить.

Кэйла покусала губы. Что она могла ему сказать? Что никто Денизе не проклинал, никто не забирал ее дар, просто она – обыкновенная девчонка, благодаря амулету оказавшаяся в чужом теле? Поверит ли Джеральд? Или решит, что неведомое проклятие коснулось и ее рассудка?

Все зависело от того, насколько крепка его связь с Денизе. А Кэйла не помнила этого. Не знала. И в патовой ситуации поняла, что самое верное решение – сказать лишь половину правды.

– Джеральд, моя сила все еще при мне.

– Тогда что тебе мешало воспользоваться ею, когда мы преследовали мага теней? – На его привлекательном лице читалось недоумение.

– То, что я не помню, как это делать.

Воцарилась тишина. Кэйла нарушила ее первой.

– Я не помню ничего до того дня, как ты разбудил меня словами о маге теней. Не помню, кто я и как очутилась здесь, в Венге. Не помню, как стала колдуньей, и каковы границы моих сил.

Она говорила, пытаясь подражать Денизе – ее гладким, чуть витиеватым фразам. Джеральд молчал очень долго. Это было хмурое, обескураженное молчание.

– Тогда тем более нужно понять, с чем мы имеем дело, – наконец сказал он.

Признаться, куда спокойнее, чем ожидала Кэйла.

– На это нет времени. Да и как ты планируешь это выяснять? Я постигаю свой дар, и он постепенно пробуждается. Я просто… начала все сначала.

Джеральд мотал головой, всем своим видом выражая несогласие. Затем заметил дневник в ее руках и нахмурился.

– Я видел его раньше. Ты всегда прятала его от меня.

– Там некоторые записи, которые сейчас очень для меня ценны, – уклончиво сказала Кэйла.

К ее облегчению, Джеральд не стал развивать эту тему. Однако, была ли это пробуждающееся колдовское чутье Денизе или обыкновенная интуиция самой Кэйлы, она видела, что его гложет и что-то иное, помимо спящей в ней силы.

– Что-то случилось? – осторожно спросила она.

– Случилось. Прилетела весточка, что в Светлице творится что-то странное. Старейшина Веан – помнишь его? Ах, да… В общем, он просит твоей помощи. Послал гонца с письмом, просит, чтобы ты приехала как можно скорее.

Кэйла разволновалась. Старейшина хотел видеть настоящую колдунью, способную помочь жителям Светлицы, а не чужачку, которая толком не знает, как пользоваться даром. Но с ней был дневник Денизе, ее мудрые советы и наставления, ее колдовские атрибуты. А людям требовалась помощь Черной Жемчужины. Кэйла не могла их подвести.

– И ты отправишься со мной? – спросила она, пытливо глядя в глаза Джеральда.

– Разумеется. Мой долг – защищать тебя, прикрывать твою спину.

С языка чуть не сорвалось: «Вы с Денизе…», но Кэйла вовремя спохватилась:

– А мы всегда действовали вдвоем?

– Уже на протяжении нескольких лет.

– А как…

– Волей Амерей тебе запрещено убивать. Если на руках той, что выбрала себе путь белой колдуньи, окажется кровь, то ее колдовская сила померкнет. Однако этот путь порой весьма опасен. А значит, рядом должен быть тот, кто сумеет тебя защитить. Я не связан узами с Амерей, а значит, могу лишить человека жизни. – Джеральд помолчал. – Я убиваю за тебя.

Кэйла ошеломленно смотрела на него – спокойного, сдержанного. Все это время она воспринимала Джеральда как спутника, друга Денизе. А он был не просто защитой и опорой колдуньи… Он был ее клинком.

– Это так странно – говорить тебе то, что ты всегда знала. То, что прежде воспринимала как само собой разумеющееся, – качая головой, негромко произнес Джеральд.

Кэйла была слишком поражена, чтобы ответить. Мир-сновидение оказался куда сложнее и противоречивее, чем она думала. Значит, белые колдуньи не имели права убивать… Но что им делать, если жизнь под угрозой, а рядом нет никого, кто бы мог их защитить? Заключать врага в ловушку и спасаться бегством? Оставалось верить, что на каждую белую колдунью, рано или поздно, найдется свой паладин.

– Мне нужно собраться, – тихо сказала она.

Джеральд кивнул и остался стоять, сложив руки на груди. Кэйла сновала по комнате, пытаясь направить свои мысли в нужное русло, но они неуклонно возвращались к словам паладина. Он снял с плеч Денизе тяжелую, кровавую ношу. Но была ли она ему благодарна или принимала как данность его выбор жизненного пути?

Кэйла поняла, что совершенно ее не знает. Для нее Черная Жемчужина была лишь строками в дневнике и памятью людей, благоговейно произносящих ее имя. Внезапно она со всей отчетливостью осознала: вряд ли ей теперь удастся понять, кем была белая колдунья… но в ее силах узнать, кем она станет.

Она – это Кэйла. Именно ей писать новую историю Денизе, и отчасти от нее зависит, какой запомнят белую колдунью.

И это понимание не могло не пугать.