Черная Жемчужина

Глава тридцать первая. Пе-нангглан

Кэйла хотела как можно скорее очутиться в Вирхоре, где, по словам служителя «дома смерти», они могли найти Делию, воскрешенную загадочным Посланником Амерей. Однако им пришлось задержаться, когда знакомая Джеральда послала ему весточку на крыльях зачарованной птицы. Чем дольше паладин читал письмо, тем больше хмурился.

– Что-то не так? – спросила Кэйла, собирая в сумку колдовские атрибуты.

Даже во время выматывающего путешествия по призванной Джеральдом Путеводной нити она старалась улучать каждую свободную минуту, чтобы постигать колдовское мастерство. Дневник Денизе был прочитан уже от корки до корки, и теперь Кэйла делала все возможное, чтобы закрепить знания, полученные от белой колдуньи.

Она понемногу приходила в себя от шока, вызванного первым в этой… в обеих жизнях убийством. Убеждала себя, что это было необходимо, хотя в ночные часы, когда становилось особенно тоскливо, полностью заглушить терзающие ее мысли не могла. Хорошо, что рядом был Джеральд. Он как никто умел подбодрить и поддержать.

Им снова пришлось отыскать оскверненного, чтобы Кэйла впитала в себя его искаженную магию. Паутина Путеводной нити, что раскинулась над ней с Джеральдом, вновь стала яркой, позволяя понять, что сейчас они как никогда близки к источнику Скверны. В этот раз Кэйла сумела очистить, освободить разум оскверненного – его любовь к жене позволила ей отыскать светлое воспоминание, которое стало спасительным плотом посреди темной бездны.

– Как ты смотришь на то, чтобы свернуть по пути в Сайтею? Это примерно день пути от Вирхора, так что нам не придется делать большой крюк.

– Что там?

Подойдя ближе, Кэйла коснулась ладонью плеча Джеральда. Он опустил руку с письмом, посмотрел ей в глаза теплым, проникновенным взглядом, от которого в груди разлилось упоительное тепло. Пространство сузилось до маленькой точки, до крохотного островка с двумя замершими на нем фигурами. Казалось, в этом мире остались только они одни.

Как бы Кэйле хотелось прекратить эту бешеную гонку со временем, остановить ее хоть ненадолго, чтобы они с Джеральдом смогли побыть самими собой, не беспокоясь о судьбах людей обычных и оскверненных… Однако люди продолжали погибать – от рук пораженных Скверной или от Скверны, которая поражала их самих. Такой роскоши, как время и уединение, у них просто не могло быть. А с ними исчезала и возможность стать чуть ближе друг к другу.

Как только взгляд Джеральда снова упал на письмо, он посерьезнел.

– Эйна рассказывает, что в Сайтее похитили нескольких женщин. Она уже побывала там и, судя по тому, что видела и что рассказали ей очевидцы, людей похищает пе-нангглан.

– Дух колдуна, не обретшего покой, – кивнула Кэйла.

В главе, посвященной различным духам, пе-нангглану отводилось несколько страниц.

– Эйна даже выяснила, чей именно дух блуждает по городку и похищает женщин, – продолжал Джеральд. – Это оказалось совсем не сложно – похищения начались тогда, когда умерла Лаладж Лана, которую в Сайтее считали темной колдуньей.

– Ого… – протянула Кэйла.

Прежде сталкиваться с темными колдуньями, практикующими магию черную, разрушительную и манипулирующими смертью, ей еще не приходилось. Даже после смерти темные колдуны, превращенные в пе-нангглан, представляли серьезную опасность для людей.

– К сожалению, изгнать или упокоить духа Лаладж Эйна не смогла. Потому и обратилась к нам.

– Конечно, нам стоит туда наведаться.

Спустя сутки Сумрак и Леди уже стояли в конюшне Сайтеи, пока они за кружкой превосходного вина расспрашивали Эйну о случившемся. Потом за стол в местном трактире к ним подсела привлекательная горожанка с чуть удлиненным лицом и копной тяжелых русых волос, отливающих золотом в свете лампы.

– Я хорошо знала Лаладж, – тихо сказала женщина, представившаяся Альядой. – Вот только я до последнего не подозревала, что она поклоняется Шантарес, что творит черную волшбу в подвале своего дома.

– Как вы об этом узнали?

– Сначала это были просто слухи, – призналась Альяда. – Поговаривали, что она обучается магии, но тогда мы все думали, что это невинное колдовство. Лаладж вообще с детства была странной. А потом… Не знаю, когда все переменилось. Наверное, когда у Ханки заболел сын. Перед этим она крупно поссорилась с Лаладж – та вообще была довольно вспыльчивой особой. Вот на нее и подумали. Потом кто-то видел, как она на кладбище собирает землю – видимо, для какого-то обряда. Пару недель спустя кто-то через окно заметил на стене в ее доме фигурку, изображающую демоницу… Шантарес. Поползли слухи, Лаладж начали травить. Здесь люди глубоко верующие, они ей такого простить не могли.

Женщина с красивым именем Альяда вздохнула – ей тяжело было говорить о прошлом.

– Лаладж… не выдержала травли, – глухо сказала она. – Наложила на себя руки. Когда ее нашли мертвой в кровати, пришли в ужас. В ее доме творилось что-то невообразимое – кровь на столе, как будто на ритуальном алтаре, внутренности животных. В подвале и того хуже – целый культ, посвященный Шантарес: ее статуэтка с подношением в виде заколотой кинжалом кошки, выведенное кровью имя демоницы на стенах.

– Значит, ваши подозрения оказались правдивыми, – подытожил Джеральд.

Альяда с усилием кивнула.

– Но легче нам от этого не стало. Дальше началось самое страшное. Став духом… – она запнулась и взглянула на Эйну, словно в поисках поддержки, – …пе-нанггланом, Лаладж похищает тех, кто травил ее когда-то, кто не давал ей житья и называл порочной и прокаженной. Она похитила уже шестерых и, похоже, останавливаться не собирается. Говорят, она… Говорят, пе-нанггланы поедают своих жертв, чтобы напитаться их силой.

Она побледнела сильнее прежнего, став почти бескровной. Эйна взяла ее за руку и успокаивающе сжала. Альяда ответила благодарным взглядом.

– Кто-нибудь убирался в доме Лаладж после ее смерти? – спросила Кэйла.

Чтобы попытаться обнаружить зловредного духа, нужны были принадлежавшие ей при жизни вещи.

Альяда помотала головой.

– Никто не мог на это решиться. Боялись, что заразятся Скверной.

– Скверной? – удивился Джеральд. – А причем здесь она?

Помолчав, Альяда объяснила:

– Ни для кого в Сайтее не секрет, что первый оскверненный появился в нашей округе. После того, как выяснилось, что Лаладж и в самом деле черная колдунья…

– Ей тут же приписали сотворение Скверны, – поняла Кэйла.

Взглянула на Джеральда. Если Альяда права, и первый оскверненный появился неподалеку от Сайтеи, они и впрямь совсем близко от источника Скверны.

Простившись с Альядой, они втроем направились в дом Лаладж. То, что творилось в нем, умещалось в рамки двух слов – кровавый хаос. Кровавые надписи на стенах, чьи-то внутренности, самодельный алтарь для жертвоприношений – все, как и рассказывала знакомая темной колдуньи. Осматриваясь вокруг, Кэйла потрясенно качала головой.

– Неужели кто-то действительно одержим демоницей? Неужели кому-то в трезвом уме придет в голову поклоняться не Амерей, Несущей Свет, а ее темной половине? Не понимаю…

– К сожалению, Лаладж не единственная, кто поклонялся Шантарес, – вполголоса сказала Эйна, разглядывая статуэтку, которая изображала уродливую женщину с двумя ветвистыми рогами на голове – кривое отражение прекрасной, невинной Амерей.

– Ты ищешь что-то конкретное? – спросил Джеральд.

Кэйла помотала головой. Ей нужно было создать Путеводную нить – слабое подобие того, что ценой собственной жизни поддерживал он. Для этого нужны несколько точек опоры – энергетических отпечатков Лаладж. Странно, но даже призывая силу, Кэйла не чувствовала энергии колдуньи на алтаре, на кинжале, на кровавых надписях, которые та сделала своей рукой. А значит для того, чтобы найти и саму пе-нангглан, и похищенных ею женщин, требовался иной путь.

Кэйла раскрыла дневник Денизе на страницах, посвященных духам. Пытаясь разузнать о спенджагре, который запер малышку Лили в ее собственном кошмаре, она наткнулась на одну интересную главу о незнакомом ей прежде духе. В отличие от остальных встреченных ею злых духах – аземы, амэ-онны, Очерненного Пламени – он мог прийти на помощь колдунам, которые в этом нуждались. Кажется, настала пора обратиться к нему.

«Сана Хан – направляющий дух, нередко приходящий мне на помощь. Я использую его призыв для лучшего видения событий и более четкого представления окружающего мира. Сана Хан позволяет рассмотреть мельчайшие детали, дает колдунам и колдуньям подсказки в виде мыслеобразов, снов, звуков, яснознания».

Кэйла расставила вокруг себя белые свечи, образовав идеальный круг. Одну поставила прямо перед собой и подожгла. Проколола палец острием кинжала, и, шепча слова призыва Сана Хан, капнула выступившую бисеринку крови прямо на пламя. Своеобразная жертва тому, кому никогда уже не почувствовать биения сердца и тепла собственного тела.

Пламя свечи затрепетало и окрасилось в голубой, в тот же миг перекидываясь на остальные свечи. Магические светильники на стенах потухли, и комната погрузилась в голубоватый полумрак. Кэйла поднялась, держа зажженную свечу перед глазами. Сквозь огонь она видела, казалось, другую сторону реальности, ее изнанку. Темные стены, мерцающие голубоватые следы на предметах – те самые отпечатки, которые она искала.

Однако после того как тело Лаладж обнаружили, в доме могло побывать большое количество людей, а ей нужны были отпечатки, принадлежащие самой колдунье. Поразмыслив, Кэйла направилась к шкафу с одеждой – чужаков она явно не интересовала, в отличие от звериных внутренностей и крови на стене. Нашла несколько платьев – чересчур закрытых и скромных. Здесь отпечатки были очень яркими, насыщенно-голубыми. Неудивительно, ведь ткань на протяжении нескольких часов впитывала в себя энергию Лаладж.

Взяв за точку опоры самый яркий отпечаток, Кэйла попросила Сана Хан проложить ей путь. Перед ней появилась цепочка следов – шлейф, мягко мерцающий в полумраке. Ничего не видя перед собой, кроме оставленного Лаладж следа, она направилась вперед. Джеральд и Эйна не отступали.

Позади остался дом колдуньи, а затем и сама Сайтея. Кэйла шла, не отрывая взгляда от свечи – средоточия силы Сана Хан, открывающего иную реальность. Спустя несколько минут энергетический шлейф привел ее в лесок неподалеку от городских ворот. Кэйла ускорила шаг, сквозь пламя свечи различая все новые детали: сломанную ветку со следом чужеродной энергии, явно оставленной кем-то из похищенных, отпечаток ботинка во влажной земле, несколько капель крови, брызнувшей на листья – здесь сопротивляющуюся жертву ударила пе-нангглан.

– Джеральд, приготовься, – напряженно сказала Кэйла. – Шлейф все отчетливее – Лаладж совсем близко.

Вряд ли паладин понял, о каком шлейфе она говорит, но с готовностью вынул меч из ножен.

Взгляд сквозь голубое пламя свечи провел Кэйлу через стену деревьев на пустырь, оттуда – на заброшенное кладбище. Лучшего места для убежища неупокоенного духа и не придумать. Кэйла лавировала между могилами. Энергетический шлейф, оставленный темной колдуньей, настойчиво вел ее внутрь склепа.

– Лаладж здесь, – затушив свечу, сообщила она.

Проникнуть в склеп оказалось не так-то просто – магия, пропитавшая его стены, не позволяла даже близко к нему подойти. Эйна и Джеральд пытались нащупать или создать брешь в ментальном барьере, но их усилия ни к чему не привели.

– Ничего не выходит, – хрипло сказала Эйна. – Это посмертная магия, присущая духам, и достаточно сильная.

– Тс-с… – шикнула Кэйла, склонив голову набок. – Я что-то слышу.

Она не успела распознать источник странных духов – помешало появление пе-нангглан.

Дух прошла прямо сквозь окруженные ментальной защитой стены. Хорошо было видно ее лицо, в меру красивое, с тонким носом, высокими скулами и узкими губами, и лебединая шея. Остальное тело виднелось уже слабее и летело чуть позади – легкое, не подчиняющееся воле своей хозяйки.

Лаладж остановилась, и летящее за головой тело опустилось. Она зависла в воздухе напротив, но, несмотря на зажатый в руках Джеральда меч и заклятье, которое начала сплетать Эйна, Кэйла не заметила во взгляде Лаладж толики страха или удивления оттого, что ее нашли.

Сжав и без того тонкие губы, дух темной колдуньи обронила:

– Наконец-то вы соизволили появиться!

Признаться, Кэйла оторопела.

– О, не смотрите так. Я знаю, что вы думаете обо мне. Слышала эти нелепые слухи. Пе-нангглан, которая пожирает своих собственных жертв! – Лицо духа исказилось брезгливой гримасой. – Живы они, слышите, живы!

Теперь, прислушавшись, Кэйла поняла, что странными звуками, которые и привлекли ее внимание, были голоса запертых в склепе женщин.

– Зачем вы их похитили, если не собирались убивать? Решили помучить, отомстить за то, что довели вас до самоубийства?

– Помучить и отомстить – да. За травлю, за издевательства. Вот только в одном ты ошибаешься. – Лаладж пронзила Кэйлу надменным взглядом прозрачных глаз. – Я не покончила с собой. Меня убили.